Жека 2

Глава 3 Лыжная база «Зимушка»

Экзамены Жека отстрелял как всегда, на хорошо. Потом началась месячная технологическая практика, и Жека решил устроиться для её прохождения в кооператив «Удар». Руководитель же сказал, пофиг куда, лишь бы была.

В кооперативе зависали Славян и Митяй. Пацаны долго ржали, когда Жека писал на столе у Славяна заявление о приёме на работу «строителем-отделочником», и отдал трудовую, заведённую ещё на кондитерской фабрике.

— Чё ржёте? — ухмыльнулся Жека. — Буду вашу базу в божий вид приводить. И в трудовой книжке чтоб запись сделали. Кстати… Налички сколько у вас там под полом?

— Десять штук осталось, — невозмутимо ответил Славян. — И десять безналом в банке. Все наши финансы.

— Возьмём себе по штукарю, остальное в банк положи.

— А чё так? — удивился Славян. — А если понадобится срочняк? Да и налог надо будет заплатить. Пацанам зарплату.

— А ты вчера не смотрел как премьер Павлов выступал по телеку? Десять раз сказал, что денежной реформы не будет. Чуешь, брат? Стопудово будет. Они же давно трындят про борьбу с нетрудовыми доходами, теневой экономикой. Щас хлопнут, сделают для обмена пару штук, и останемся мы на бобах. Надо нам бабки в дело пустить. Не надо, чтоб деньги лежали. Деньги работать должны, иначе толку с этих бумажек нихера. Если не в банк, я бы стройматериалы на них купил — надёжнее. Только где их хранить-то будешь? Зима сейчас.

— У тебя здание тут целое. До весны сюда можно положить, — усмехнулся Славян. — Вообще, съездить бы посмотреть, что там за халупу мы арендуем. На. Бери. Вот тебе штука за базу, вот ещё штука как аванс в счёт зарплаты за работу в кооперативе.

— Давайте завтра съездим, не вопрос, — согласился Жека. — У меня целый месяц свободный. Бери все бумаги. Наличку возьми. Потом заедем в банк, деньги внесём как залог выкупа. И всё. База наша.

— Ко скольки чтоб Крот приехал?

— Давай к 10, пока туда-сюда, к обеду туда приедем, не раньше.

— А щас куда? В рестик может сходить? В кафе?

— Я даже не знаю, пацаны. Я пить уже не могу. С новыми годами этими, и с этой работой, — отмахнулся Жека. — Может, в кино, в театр?

— Белые розы, белые розы! — придуряясь, пропел Славян. — Может, на «Ласковый май» сходим? Сейчас у нас в городе гастроли. По два концерта в день колпашат. Вот это я понимаю, бабки гребут. Штук по 10 за вечер.

— А где они интересно, бабки хранят? — задумчиво спросил Жека. — Они ж походу, не в банк их таскают.

— Ты что, «Ласковый май» хочешь ломануть? — заржали пацаны. — Жека, ты так и до Горбачева пойдешь.

— Да не «Ласковый май» это, какие-то апельсины-двойники. Май уже развалился вроде, Шатун ушёл оттуда. Просто интересно. Ломануть сложно. Это узнавать надо — кто ездит, куда ездит, чё возит. Там и охрана у них, и крыша наверняка из местных. Дворец спорта — добеевская территория. А у нас нет времени на это. Нам свои дела с базой мутить надо. Не. Давайте на завтра, как договаривались. Пойду к Светке схожу, чё она там.

Сахар теперь тачку держал на автобазе, и понять сложно, дома он или нет. Поэтому приходилось идти так, наобум. Позвонил в дверь, и услышал звук лёгких босых ног по полу. Сахариха! Значит, никого дома.

— Это я, Свет! — крикнул Жека, и не успела она полностью отворить дверь, как Жека схватил её на руки, закружил по прихожей, бешено целуя волосы, лицо.

— Женька, сумасшедший! Ты чё делаешь? С ума сошел? Ха-ха-ха! — рассмеялась Сахариха. — Отпусти! Ну отпусти уже! Ты холодный!

— В кино пойдём? — поставил условие Жека, и ещё сильнее прижал девичье тело к себе. — Тогда буду горячий!

— Ладно. Пошли сходим, — согласилась Сахариха. — Только отпусти!

— Блин, ты же раненая, — вдруг вспомнил Жека. — Дай-ка посмотрю, чё там с коленями.

Поставил на ноги, осмотрел их. А колени уже почти зажили, только корки напоминали о бухом падении. На щеке синяк стал жёлтым. Молодая, чё. Всё заживает влёт.

— Ух ты, подранок мой! — Жека осторожно провёл по нежной щёчке Сахарихи, и она прижала его руку к плечу, склонив голову набок. Потом вдруг как бросилась, и как засосалась! Жека опять взял её на руки, и отнёс на кровать, целуя страстно и крепко.

Через полчаса, поднимаясь с кровати, и запахивая халатик, даже как-то буднично сказала:

— Ну чё, давай сходим… Как раньше. В «Советскую Сибирь» пойдём?

Конечно в «Советскую Сибирь»! Куда ж ещё! Был этот кинотеатр самым модным и современным, хоть и построен в конце 70-х в тогдашнем модном стиле советский модерн. Огромный зал с мягкими сидушками, и самое главное, с огромным экраном, большая развлекательная зона в фойе. Кафетерий, игровые автоматы. Перед сеансом можно неплохо развлечься. Жека именно сюда всегда ходили с Сахарихой. Решили пойти и сейчас. Многие ходили в видеосалоны, но для Сахарихи они не представляли интереса. Зачем идти в видеосалон, если есть свой видак прямо в квартире?

Видак считался предметом офигенной роскоши. По объявлениям стоил 4000 рублей. Учитывая среднюю зарплату в 300 рублей, это был самый настоящий предмет роскоши — на него работать чуть не два года надо было. Но импортный телевизор стоил ещё дороже видака — 6 тысяч. А всё вместе некоторые меняли на машину, или кооперативную квартиру. И вот это всё у Сахарихи было. Чё ей какой-то видеосалон, где 20 человек смотрят друг через друга на маленький экран. В кино ходить было намного круче. Правда вот фильмы…

В основном показывали советские, и были они сплошной чернухой начала 90-х. Один раз, правда, год назад, показали американский «Кинг-Конг», но на него такая толпа привалила, что Жека не пошёл, неохота давиться — люди приходили по два-три раза подряд позырить на заграничную жизнь.

Пошли пешком, решили прогуляться, да и идти совсем недалеко — три остановки. Шли как примерные молодые люди, дружащие, где в обнимку, а где и держась за руки, болтали о всякой мелочи. В кассе Жека купил билет на ближайший сеанс. Шла комедия под названием «Гений». Ну что ж, можно сходить — на комедии они со Светкой никогда не ходили. Перед фильмом, как и раньше, резались в автоматы, поедали мороженое и ромбабы в кафетерии. Потом смотрели фильм, обнявшись. Вышли уже затемно, Жека проводил Сахариху до квартиры, поцеловал на прощание, и пошёл домой. И тут подумал снова, что пора бы и съезжать от родителей. Надоел ему вечный шум, гам, движуха туда-сюда. Сейчас была бы своя хата, пришёл бы, включил музыку погромче, завалился на кровать, почитал книгу, потом потренировался. Чувствовал он, что вырос из материнского дома. Пожил — пора и честь знать.

Завтра, как и договаривались, стыканулись с пацанами около 10 часов утра. Крот уже на месте.

— Куда поедем? Убивать кого или просто по делу? — со своей вечной насмешкой спросил он.

— По делу, — солидно ответил Жека. — В Еловку. На лыжную базу «Зимушка».

— На лыжах решили пробздеться?

— Нет. Там теперь наше дело. Ты кстати не знаешь, чья там поляна?

— Там воров территория, — тут же ответил Крот. — Фотьяна там земля. Знаете такого?

— Это чьего сына завалили пару лет назад? — невозмутимо спросил Жека.

— Его, — ответил Крот, прихлёбывая чай, ответил Крот. — Он грозился весь город в карты проиграть тогда со злости, но ему пригрозили, что тогда проиграют его голову. И руки с ногами. Причём по отдельности.

— Кто пригрозил? — заинтересовался Жека. — Кто бы наехал на смотрящего?

— Любой может наехать, если будет вести себя не по-людски. Тут даже не о понятиях речь. Беспределишь — быстро в бочку, а сверху цемент.

— Мы тебе, Крот, доверяем, хоть ты и мутный какой-то, — открыто признался Митяй. — Больше кто нам чё расскажет? Раз уж зашёл базар на эту тему, чё скрываться-то? Пацаны, ну расскажите вы, чё мы хотим. Всё равно ведь узнает, зараза.

— Мы там лыжную базу комсомольскую заимели, — спокойно начал Жека. — Теперь хотим поехать посмотреть, что там и как. Много ли вложений высосет. А к тебе у нас вот такой вопрос. Фотьян наедет, если мы там откроемся? Процент будет брать, или отжать попробует?

— А кто его знает… — заметил Крот. — Тут всё зависит от того, какой процент он запросит. Сможете ли вы давать его.

— Тут вот ещё чё. Сахар сказал не топать чужую поляну. И как оно будет? Нам чё, теперь платить процент и Фотьяну, и Сахару? Жирно получается.

— А об этом в «Гудке» перетрут, — спокойно ответил Крот. — Сейчас-то вам никто ничего не сделает, покеда вы не откроетесь. Но Роман Александрович не будет с вас процент брать, если вы раскручиваетесь. Он человек деловой, и деньги у него есть. Он не будет последнее отбирать. Фотьян? Может. Легко. Ну что, едем?

Добрались быстро, за полчаса. И впечатление на пацанов база произвела. Даже не верили, что за косарь отхватили, да и то он своему ушёл. Стояли, смотрели на природу, лес. Да и народ шёл сюда, катался понемногу.

— Интересно, кому они деньги отдают от проката лыж? — спросил Славян, увидев плакат о расценках на аренду спортинвентаря.

— Сейчас и узнаем, — заверил Жека, и открыл дверь внутрь.

— Добрый день, — поздоровался он со всеми, кто был внутри.

Там сидели наблюдающий с кочегаром, и пили чай вприкуску с баранками. Хотели возразить, увидев посторонних, и сказать что-то неприятное, но осеклись, увидев парней, которые, пожалуй что, не станут терпеть оскорбления, поэтому резко прикусили язык. Пацаны как хозяева ходили по строению, рассматривая всё подряд. Уже не как гости.

— Мда… — удручённо сказал Славян, глядя на хранилище лыж. — А чё тут бардак-то такой?

— Потому что всем насрать! — уверенно ответил Жека. — Не своё — не жалко. Тут не забывай, ещё физкультура лыжная была от технарей и шараг.

— А сейчас разве её нет? Куда студаки ходят?

— Сюда ходят, но уже меньше. Тут чем хорошо — ни лыжи, ни ботинки покупать не надо. Но сам видишь — целых хорошо, если половина наберётся.

— Мда… — неопределённо ответил Славян. Но не потому, что плохо подумал о базе.

Как раз-таки здание ему понравилось. Местность хорошая. Да и сама идея выглядела очень привлекательно — понемногу из крошечной комсомольской лыжной базы сделать чуть ли не курорт. Этому были объективные причины. В первую очередь близость от города. 10 километров не расстояние, но здесь уже свежий воздух, так как Еловка горами закрыта от города, и роза ветров всегда направлена благоприятно для неё. Все промышленные выбросы от Н-ка уходили в другом направлении.

Славяна больше всего беспокоила одна вещь — для того, чтобы дело приносило хорошие деньги, в него следовало вложиться. И вложиться по крупному. И всё это без гарантии какой-либо надёжности и определённости. Чужая поляна. Как здесь дело пойдёт? Сколько придётся процент отдавать? Или вообще может случиться так, что грохнут их всех и возьмут предприятие нахаляву?

— Ну… С чего-то надо начинать, — как будто про себя сказал он, а потом пришёл в главный зал, и присел на длинную скамейку у стены, где обычно надевали ботинки, оставляя свою обувь под ней. Оглядел помещение. Большой длинный стол, огромный титан, что стоят в поездах для кипятка, горящая печка, топчан. Сюда же ещё и уголь с дровами покупать придётся…

— За прокат лыж деньги кому отдаёте? — спросил Славян у наблюдающего, и заметил, как тот заёрзал-заюлил.

— Так это… Владимиру Станиславичу отдавали, — соврал мужик. На самом деле всё они оставляли себе.

Комсорг давно и основательно забил на базу хрен, как только её передали торговому техникуму. Ездить в такую даль — это надо либо такси нанимать, либо в переполненном автобусе давиться чуть не полчаса. А чтоб сесть в него, надо ещё доехать до автовокзала, купить билет в кассе, отстояв очередь из деревенских, отсчитывающих медяки. Поэтому всё было брошено, и на всё было забито. База функционировала на автомате. Горел привезённый осенью уголь, горел оплачиваемый автоматически из казны ВЛКСМ свет, из неё же шла зарплата истопнику и наблюдающему. А деньги, полученные от проката лыж, они оставляли себе. И хоть деньги не особо большие — в день набегало когда 10, когда и 50 рублей, но за месяц это давало им рублей 300 калыму, который они брали себе. Идеальное место работы. Считай что вторая зарплата нахаляву.

— Вы в курсе, что эта база поменяла место прописки? — спросил Славян, усаживаясь на лавку, и закуривая. Жека и Митяй сели за стол, тоже закурили. Истопник и наблюдающий смотрели на пацанов с опаской. Ещё бы… Такие мордовороты. Не иначе, крутой рэкет наехал…

— Не. Не в курсе, — недоумённо ответил наблюдающий. — Нас к торговому техникуму осенью приписали.

— Сейчас это место принадлежит кооперативу «Удар», — заявил Жека. — Полностью. Здание, земля и прочее. И теперь тут дело станет идти по-новому. Будете работать так, как положено — зарплатой не обидим. Получать будете от того, сколько наработаете.

— Как это по-новому? Как это наработаем?

— Очень просто, — пожал плечами Жека. — Это место должно быть привлекательным для людей. Для начала, именно сейчас вы пойдёте, и наведёте порядок в хранилище лыж. Сломанные, которые нельзя восстановить, или негодные, складывайте в кучу, я посмотрю потом. Остальные расставьте по цветам, чтоб смотрелось красиво и аккуратно. То же самое с ботинками. Там есть полочки для них, и размеры написаны. Поставьте, чтоб аккуратно всё стояло, по размерам.

— Так это лыжники, мать их, так бросают! — возразил наблюдающий, полный мужик в домотканом свитере, лет 50-ти. — Им чё, побросали и пошли.

— Так ты смотри за ними, чтоб не бросали, — весомо сказал Митяй. — Ты ж сидишь для чего тут? У тебя в складе всё в куче валяется. Пошли работать, короче. Давай, давай, мужик, пошли. Я помогу.

Жека со Славяном тоже включились в дело, и минут за 10 всё разобрали. Одному работы ну самое большое, на час.

— Я тебе тут всё поставил как надо, — сказал Митяй, глядя наблюдающему в глаза. — Тебе трудно будет тут смотреть за порядком?

— Да нееее! Ты чтооо! Всё в полном порядке будет! — трясясь, ответил мужик, потирая ладони о штаны.

Жека посмотрел на лыжи — пар 20 ломаные. И в основном, ничего не сделать — отверстия под шурупы вырваны, уже не закрутишь, поломанные вершинки, глубокие трещины повдоль. Увы, ничего тут сделать было нельзя.

— Перепили их на дрова, — велел Жека истопнику. — Тут ловить нечего. Никуда не годные. Ещё люди убьются нахер. Я помню как на физре тут летал с горы — крепление вырвало из деревяшки.

— Так это же… Они на балансе! — осторожно возразил наблюдающий.

— Какой баланс! — с досадой сказал Жека. — Списать их, и не париться. Я там 70 пар годных насчитал. На первое время хватит. Но новых мы купим ещё. Ботинки надо больших размеров. Самый большой размер сейчас — 43. Но надо 44-й и 45-й ещё. И детских лыж прикупить, с креплением на ремешках. Захотят люди семьёй приехать, их детям чё, пешком за родителями бежать?

— А где ты тут хотел закусочную забабахать? — спросил Славян. — Я чё-то тут всё прошерстил, и ничего не нашёл.

— А там вот! — Жека открыл малоприметную дверь недалеко от выхода. Внутри лежала всякая дрянь — лопаты, топоры, старые спецовки, и тому ненужный хлам. Помещение выглядело неприбранным и холодным. Но достаточно просторным.

— Почистить, всё говно выкинуть, убраться, провести проводку для печки и холодильника, — по деловому рассудил Славян. — Освещение сделать поярче. Повару тут чё, глаза ломать? Шкаф для посуды ещё надо, саму посуду — стаканы, чашки, тарелки. Но всё это РЕШАЕМО. Вопрос, где только жрать.

— Так прямо здесь пока, — Жека указал на огромный длиннющий стол в главном зале. — Пойдёт и здесь на первое время. Но можно на улице сколотить несколько столиков. Мангал поставить.

— Ладно, — кивнул головой Славян. — Место хорошее. Вложиться можно. А то внатуре деньги глаза мозолят, и вложить некуда. Пусть в дело пойдут. Сам займёшься?

— Сам, — ответил Жека. — Ну и Митяй пусть приезжает, если делать нехер. Тут работы пресс. Никифырыча мне на постоянку давай, без машины никак.

На том и порешали…