Жека 2

Глава 30 Взрыв на оптовой базе. С Новым 1992 годом!

— Так и следить необязательно! — заявил Митяй, когда Жека рассказал о всём, что случилось. — Они на пьяной базе спирт покупают, как и весь город. А ты чё думал? Этим мелким барыгам какие-то особые поставки делают?

— Чё за пьяная база? — удивился Жека.

— Так бывшую оптовку за городом, в районе озера называют. Её выкупили какие-то ушлые ребята, щас загоняют туда сразу железнодорожную цистерну спирта со спиртзавода, и барыжат им. Или вина могут цистерну загнать с югов. Конечно бодяжат его всякой хренью, чтоб и больше торкало, и меньше самого пойла уходило. Сначала водой разбодяжат, а потом димедрол добавят. Гадюшник там ещё тот. Даже мусора не лезут к ним. Ребята беспредельщики.

— Какие там ребята ни есть, а они мне дорогу перешли, — мрачно заявил Жека. — Значит кранты им так или иначе. Звоните Кроту.

— Чё делать будем? — спросил Славян.

— Сначала этих, на зелёной девятке, опрокинем. Машину заберём у них с товаром, на бабки кинем перед хозяевами. Пусть они их поволноваться заставят, посуетиться. А потом и тех сожгем.

— Звоню Кроту, короче. Сегодня будем девятку пасти, можно прямо у дороги на пьяную базу.

Крот приехал после обеда. Зашёл, поздоровался. Налил чаю.

— Куда поедем?

— Знаешь, где пьяная база?

— Знаю. Зловредное место, — ответил Крот. — Чё забыли там?

— Одних мудаков надо перевернуть. Забрать тачку с товаром. Товар можно вылить, тачку толкнуть. Она нам не нужна.

— Чё за тачка?

— Зелёная девятка, — ответил Жека. — На ней с базы спирт возят на завод, продают там. У меня сегодня звиздец сегодня чё ночью было. Массовое убийство по пьяной лавочке. Надо ликвиднуть эту кодлу. Решили начать с тачки. Спиртоносов перевернём, машину заберём. А завтра уже на базу наедем.

— Ясно, — пожал плечами Крот. — Поехали. На месте разберёмся. Тачку сами погоните?

— Сам угоню! — гордо ответил Славян. Пока Жека впахивал на стройуправе, Славян потихоньку выучился у Крота на машине гонять, права прикупил себе. Совсем крутой стал!

Выехали, когда начало темнеться. Славян и Жека взяли стволы. Митяй биту. Так и поехали, как встарь.

— Давно не ездили. Молодость хоть вспомнить, — прикольнулся Славян. — А то засиделись уже.

— А то ты старый, — ухмыльнулся Жека. — Я бы лучше дома посидел, музло погонял, чем за очередными отморозками гоняться.

Пьяная база находилась чуть ли не за городом, точнее, в пригороде, в районе товарной станции, где во времена сытые разгружали вагоны с продовольствием для горожан. Сейчас, в голодную эпоху конца СССР стояла товарная станция полая и голая. Выживала как могла, сдавая территорию в аренду хрен знает кому. Той же пьяной базе. Дорога с шоссе до базы была неплохо освещена. Остановились на повороте, у частных домов. Здесь располагался кооперативный продуктовый магазин, и было припарковано несколько машин посетителей. Цены в магазине держали не слишком высокие, и даже из города многие прикатывали сюда отовариваться. Мимо магазина шла дорога до пьяной базы, по которой то и дело проезжали машины за спиртом, или проходили одиночные алкаши.

— Вон зелёная девятка с трассы едет. 924 номер! — заметил Крот. — Они?

— Они! — согласился Жека. — Затариваться поехали. Подождём их, пусть загрузятся. Там на повороте, и опрокинем.

— Мочить будете? — поинтересовался Крот.

— Не, мочить не будем. Это беспредел уже. Шуганём немного.

Вот и зелёная девятка показалась вдалеке. Крот неспеша поехал навстречу, но когда до машины осталось всего ничего, резко перегородил ей дорогу. Жека с Славяном напялили маски на лица, выскочили со стволами из тачки.

— А ну, стоять, козлы! Стой, сука! Щас завалю. Глуши движку!

Краснорожий хотел газануть, но увидел, что на него стволы направлены, зассал, поднял руки, открыл дверь. Тут подоспел и Митяй с битой, зарядил по боку. Парень упал на колени, заорав от боли.

— А ну молчи, сука! Вы чьи? Чё вы нашу поляну топчите, гондоны штопаные?

Жека заглянул в машину — весь багажник и задние сиденья уставлены огромными 20 литровыми канистрами со спиртом. Удачно гоп-стопнули. Одна канистра 1000 рублей, получается, стоит, если реализовать. Маленько попинав краснорожих, пацаны решили рвать когти. Митяй сел к Кроту, Жека к Славяну в зелёную девятку. Славян тут же втопил за Кротом. Поехали в промзону за городом. У Крота там был отстоечный гараж.

— Спирт-то чё, выльем? — облизываясь спросил Митяй. — Жалко добро! Тут на всю жизнь хватит бухать.

— Если не разбодяжили, можно оставить себе или толкнуть, — Славян осторожно открутил крышку с канистры. — Не. Не бодяжный. Нормальный. Ну, как нормальный, не метил, а так… Просто технический. Этот спирт с красноярского завода возят. Его вот как раз из опилок и гонят. Ну, ничё… Люди пьют, никто не помер. Голова только с него болит, и ацетоном воняет.

— Я могу пока тут оставить, — заверил Крот. — Если не придумаете, куда толкнуть, я сам продам. В другой город. Ну а тачку… Вообще не проблема толкнуть. Завтра ребятам позвоню, чтоб занялись. Когда пьяную базу-то переворачивать будете?

— Да я думал, послезавтра. Пусть пока заводские торгаши на счётчик встанут от хозяев спирта. Развлекутся все, кто хочет, а послезавтра положим конец висячки.

— Послезавтра-то один пойдёшь? Помощь нужна? — спросил Славян.

— С Митяем сходим, — заявил Жека. — У него рожа как раз для этой темы, как у алкаша.

— Так а чё, обязательно сжигать? — недовольно проворчал Митяй. — Пусть люди бухают. Там весь район на этом калдыреве сидит.

— Вот именно, что сидит,— возразил Жека. — Торговали бы как люди, хрен бы с ними. А они в отраву полезли. Ко мне на завод полезли. А это уже стрёмно, брат. Для нас в первую очередь. Я как бы под следствием ещё. И непонятно, чем всё это кончится. Не хватало, чтоб ещё какое нибудь ЧП случилось, и меня б в тюрягу из-за этих гандонов закрыли. Не, братан, раз начали эту кашу варить, надо идти до конца. Давай, Крот, на послезавтра. Докинешь нас до этой точки.

Два дня прошли быстро. Жека с Митяем обрядились во что попроще, вызвонили Крота, и поехали до пьяной базы. У Жеки в кармане лежала пластиковая поллитровая баклажка с бензином, и пара тряпок. Доехали до коммерческого, и Жека велел Кроту остановиться.

— Подождёшь нас здесь. Долго не будем.

По дороге к пьяной базе тянулась масса народу. Как бурлаки на Волге, одетые в какие-то лохмотья. Весь район, заселенный алкашнёй и маргиналами, пил здесь. Туда шли трезвые, с пустыми бутылками, кружками, бидонами, чайниками, обратно шли с полными. А то и не шли, а ползли на четвереньках, налакавшись спирта. Или просто валялись на грязной дороге.

Дорога подходила к пропускному пункту товарной базы, но на нём нем никого не было. Ворота распахнуты — заходи и заезжай кто хочешь. Внутри стояли большие складские ангары, где раньше хранили продовольствие, разгружаемое с товарных вагонов. Но сейчас не было ни продовольствия, ни вагонов. Тропка из алкашей вела дальше, в самый дальний тупик. Там, уже у самого забора, были видны две железнодорожные цистерны, к одной из которых змеилась приличная очередь. Кого тут только не было! Очередь состояла из вконец опустившихся бичей, пролетариев, интеллигентов в пальто и шляпах. Все пришли за дешёвой спиртягой.

Наливали из горловины, но дело было автоматизировано. Сверху, из цистерны, вниз спускался резиновый шланг, на конце которого приделан ручной насос, прикреплённый к тележке цистерны. Пару раз качнули — полилась струйка. Рядом с насосом стоял пластиковый столик, на котором велись расчёты и куда ставили ёмкости. Столик от непогоды закрывал большой зонт, как на коммерческой палатке. Торговали трое крепких парней. Один принимал деньги, отсчитывал сдачу, другой наливал. Третий наблюдал за порядком. Парни крутые, накачанные, да и по базару дерзкие, походу, с соседнего района. Много в последнее время мелких банд повылазило, пользуясь, что Сахар и его окружение выше пошли, настоящими бабками ворочать. Свято место пусто не бывает…

— Блин, как их поджигать-то? — недоумённо спросил Митяй. — Эта бочка ж хрен загорится, она железная!

— Правильно! — согласился Жека. — Поэтому бросать в горловину надо, откуда шланг выходит.

— Она закрыта всё равно, — возразил Митяй.

— Не ссы, братан, бензин щёлку всегда найдёт! — заявил Жека. — Спиртяга хорошо рванёт!

— Пути отхода тогда искать надо, у них вон, тачло под боком. Догонят.

— Туда ломанёмся, за тот склад, — показал рукой Жека. — От него как раз потом к проходной дорога идёт. Пойдём поближе. Да я думаю, тут им не до нас будет…

— Так ты чё, прям щас бросишь что-ли? — удивился Митяй.

— Ну да. А чё ждать-то? Сделал дело — гуляй смело. Чё нам тут, всю ночь на эту алкашню смотреть?

Парни остановились у второй цистерны. Жека открыл бутылку с бензином, привязал на горлышко тряпку, чуть смоченную бензином, зажёг, и с силой бросил наверх цистерны, прямо в горловину, из которой выходил шланг. Раздался хлопок, бутылка разлетелась, и горящим бензином залило горловину и половину цистерны.

— Бежим! Пожар! — заорал Жека, и ломанулся прочь. Испуганные люди, видя, что пламя начинает гореть внизу, под столом, где стояли ёмкости со спиртом, как факелом полыхнул насос, закричали, и побежали в разные стороны. Только Жека с Митяем забежали за угол склада, тут же громко хлопнуло — горящий бензин поджёг пары спирта, выходящие из горловины цистерны, и она вся сдетонировала.

Яркая вспышка озарила небо, и всю окружающую местность. Громадные бледные языки пламени высотой в несколько десятков метров, показались в сером небе, над крышей склада.

— Всё! Бежим! — крикнул Жека. — Надо дёргать, а то и вторая сейчас рванёт.

При таком пожаре, конечно рванёт, даже если ёмкость и герметично закрыта. Нагреется от пожара снаружи, и тоже грохнет.

Добрались до машины Крота, и посмотрели на громадное зарево, охватившее половину неба. А потом снова грохнуло — взорвалась вторая цистерна, разбросав жидкий горящий спирт в разные стороны. Казалось, загорелось уже половина базы. Мимо с рёвом промчались пожарные машины. Что там тушить-то? Однако в любом случае, дело сделано…

— Нехило громыхало!— ухмыльнулся Крот. — Щас другое место им искать придется. Или вообще сдуются. Такие долги не просто так отработать.

— Спрос хороший был, откроются ещё! — уверил Жека. — Похер им.

Ноябрь и декабрь 1991 года выдались горячими, как и все месяцы в последнее время. Финансовый кризис замедлился, и стало возможным нарастить работу по всем направлениям. Однако уже не было и речи прихватить что-то ещё — цель стояла раскрутить то, что есть. Денег не жалели, боясь их обесценивания, вкладывали в дыры, которые неизбежно возникали при такой экономике.

Со стороны могло показаться, что демократия победила, и сейчас скоро, вот-вот немного, и начнётся новая жизнь, но… Жека видел, что старая партократия никуда не делась. Бывшие красные директора понемногу прибирали заводы. Бывшие члены КПСС и ВЛКСМ организовывали новые партии и общественные движения, тут же получавшие госфинансирование. Ничего в этой жизни не поменялось, и не поменяется. Те, кто раньше был у власти, остались и сейчас, в новых образах. В этом смысле СССР был живее всех живых. Как зомби после смерти, он жил.

В конце 1991 года юридически Союз прекратил своё существование в связи с созданием СНГ. Жека читал газеты, и знал — ничего не изменится. Если раньше партия опасалась открыто хапать народное достояние, сейчас, перекрасившись в другой цвет, будет заниматься этим совершенно открыто. Ещё и мафию подтянет к себе.

И всё же лёгкая грустинка присутствовала, когда смотрел, как по телевизору показывали, что над Кремлём меняют последний в стране красный флаг Союза на трёхцветный российский. Всё-таки большую часть жизни прожил в этой стране, какой бы некультяпистой она не была. Но одновременно и присутствовала некая радость. Надежда в лучшее. Что ещё осталось немного потерпеть, и вот сейчас-то заживём сыто, мудро, и справедливо…

Ельцин всё чаще говорил по телевизору о скорейшей приватизации и либерализации цен в скорейшем будущем. Это сулило новый кризис и новый виток инфляции и обнищания населения, к этому надо было готовиться заранее. В каком формате будет проходить приватизация, ещё не было ясно. Но новое правительство Чубайса и Гайдара говорило о приватизационных чеках, которые будут розданы всем жителям СССР. На этом можно будет попробовать приподняться. Сахар с Элеонорой собирались отчаливать за границу после нового года, и за металлургический комбинат можно было попробовать побороться, если его приватизируют.

Подступал Новый год. И его заранее собрались отмечать в кооперативе, как по привычке называли второй этаж с кабинетом Славяна. Это был первый Новый год, который абсолютно все собрались отметить не с родителями, а своей компанией — хватит, повзрослели уже. Для этого купили плитку, чтоб там же готовить всё, что надо.

Такие моменты запоминаются на всю жизнь… В углу стояла и мигала гирляндами красивая пушистая ёлочка, купленная у таксистов. Новогодний запах хвои и мандарин вызывал приятные воспоминания детства, почти забытые в свете последних событий.

Заранее притащили водки, коньяка, пива, шампанского, мандарины и яблоки, конфеты и шоколад. Остальное делали у Жеки дома, собравшись там дружной толпой в середине дня, 31-го декабря. Девчонки суетились на кухне, готовили салаты, закуски, складывали их в салатники, ставили в пакеты.

Ну и как же без пельменей… Пельмени лепили все вместе, усевшись за столом, перешучиваясь, и понемногу попивая коньячок с шампусиком. Потом сложили всю изготовленную пельменную продукцию в бидон, пересыпав её мукой, и потащились толпой к месту гулянки.

Жека особо одеваться не стал — чё там… Все свои. Джинсы, белая рубашка. Сахариха разоделась от и до. Модное зимнее платьице из шерсти с абстрактным рисунком, шерстяные колготки, ботиночки на каблучке. Светлые волосы стянуты в простой хвост, но как же классно это всё вместе смотрелось! Сахариха умела хорошо и дорого выглядеть, несмотря на свои 16 лет.

Да и все девчонки были как модели, чего уж там… Все как одна, хоть сейчас на подиум!

С погодой повезло. Настоящая новогодняя! Не холодно. Весь день валил крупный пушистый снег. Уже город стал наливаться синим сумраком, когда наконец-то уселись за новогодний стол.

— Ну чё, надо сказать тост, дорогие товарищи и товарищки! — встал с рюмкой коньяка Жека. — Давайте, давайте, наливайте все! Итак… Прошлый новый год мы отмечали хрен знает где… А сейчас мы все вместе, и меня это радует!

— Да, да, и нас это радует! Ха-ха-ха!

— Тише, товарищи! — остановил веселые вопли Жека. — Я очень рад, что у нас такая весёлая, дружная компания. Я рад, что у нас такие замечательные девушки, и я рад, что у меня такие верные друзья. Год был сложный. Но мы выстояли, и многим приросли. Теперь только от нас зависит, как мы будем жить дальше. В общем, с Новым годом!

— Урааа! — закричали все, и звякнули бокалы. Как всё-таки классно, что решили отмечать новый год тут, на работе, своей компанией!

Сахариха поставила особо модную музу, зарубежку под названием Midi Maxi.

— Тут три негритёнка поют! — заявила она, и задергалась стройным тельцем под небыстрый хип-хоп. — Давайте, давайте, идите, поугараем! Вы чё!!!

— Уиии! — завизжала Пуща, и составила компанию Сахарихе. Оделась Оксанка в белую блузочку, и короткую мини-юбку, волосы на голове торчат на макушке двумя пучками в разные стороны. Марина и Антонина, как девушки более взрослые и ответственные, присоединились к визжащим малолеткам Пуще и Сахарихе, но танцевали спокойно, с достоинством, не визжали, и не матерились.

— Ну чё, пацаны, ещё по одной? — Жека налил коньяка Славяну, Митяю и Лёхе. — Поработали мы хорошо в этом году, теперь можно и отдохнуть. Пару деньков.

— Хаха! А чё так много-то? — заржал Славян. — Нам бы и одного дня хватило! Ладно, пойдёмте, девчонкам компанию составим!

Жека сказал, что подойдёт потанцует попозже, а пока сидел, покуривал любимые Мальборо, болтая ногой, и думал — прежней жизни не бывать, и как там будет дальше, никому неизвестно. Уже есть что терять, и что надо отстаивать. Новый 1992 год приходил в сомнениях и тревоге. И такое с Жекой было впервые.

Конец 2 тома.

В третьем томе приватизация, ваучеры, бандитские разборки, и прочее, чем запомнились настоящие 1990 — годы.