Желание дракона

Глава 22. ВЫБОР МАГИИ

Угол шахматной доски свисал с маленького, круглого столика. Аккуратно расставленные фигуры ожидали следующего хода невидимого противника, в то время как Его Величество Роберт восседал на простом стуле подобно трону. Обманчиво расслабленная поза и дружелюбная атмосфера, несмотря на наличие стражи, готовых по щелчку пальцев выполнить любой приказ. Впрочем, Роберт держал руки сомкнутыми, сцепив пальцы в замок. Король, как всегда, выглядел неотразимо, с момента окончания последнего турнирного дня он еще не успел сменить одежду. Будь сейчас немного другие обстоятельства, то Мэй могла бы даже залюбоваться жемчужно-белой рубашкой с расстегнутыми верхними пуговицами, что открывал треугольник бледной груди. Ричард ощущался как огонь. Сейчас, несмотря на то, что он делал вид, что милостив и приглашал погреться у костра, на деле они все прекрасно понимали, в какой ситуации оказались. Костер в любой момент превратиться в пепелище. Во всяком случае, Мэй на это надеялась.

Её усадили на стул возле стены, а по бокам стояли два высоких дракона в одинаковых костюмах, как будто из вежливости, но на деле нет. Аластер стоял в центре зала, он застыл напротив Роберта, сдвинув брови к переносице. Сеттен стоял у противоположной от Мэйгрид стены, его не сторожили, но выход из покоев перекрыли с двух сторон. На узком лице выступала чешуя, и он раздувал ноздри так, словно собирался выпустить огонь на поражение.

— Твой обожаемый Аластер похитил служку… Это просто уму непостижимо! Конечно, это всего лишь мелкая пигалица, тебе не должно быть до этого дела… Ваше Величество, я разберусь сам, — он нарушил тишину первым. Оторвался от стены и сделал пару шагов вперед в сторону короля драконов.

Тот лишь лениво скользнул по нему взглядом, сосредоточившись на Аластере. От этого жеста Сеттен оскалился, напомнив бешеную собаку. С эмоциями он явно управлялся плохо, не скрывая их, но впрочем кое-как смог поджать губы и пожать плечами:

— Конечно, если Его Величеству скучно, то почему бы и не поискать девчонку…

Роберт резко поднял левую руку, украшенную многочисленными перстнями, и лающий пес замолчал, сделав шаг назад. Он потер шею, а затем дотронулся кольца на указательном пальце, покрутив его из стороны в сторону.

— Объяснишь, Аластер? — наконец, король заговорил. — Или будешь предлагать мне заняться моими прямыми обязанностями? — поленья в камине угрожающе затрещали. — Мне хватит пяти минут, чтобы объявить пир начавшимся и вернуться к вам… мои дорогие друзья, отвечу на этот вопрос сразу, забегая вперед.

— Объясню, — коротко и так сухо. Аластер подцепил пальцем горловину рубашки и потянул за нее, желая ослабить.

Мэй хотелось вскочить с места и отвесить дракону звонкую оплеуху, чтобы он наконец-то перестал изображать из себя глупого. Они вытерпели столько всего ради чего? Чтобы он не знал с чего начать? Чтобы он решил в последний момент ни о чем не рассказывать?

— Объясню, после того как ты удовлетворишь мою просьбу. Я вызываю корри Сеттена на поединок Смерти.

Теперь она в действительности подскочила в ужасе, так что охранники тут же выставили руки крест-накрест, преграждая Мэй дорогу. Она не знала, что это значит, но слово «смерть», вызывало дурное предчувствие, отчего в животе все свернулось узлом. Мэйгрид продолжала стоять, с бледным лицом ища взгляда Аластера, но тот не собирался поворачиваться к ней.

У Роберта дернулось лицо, как от удара. Он встал с места и постучал длинными пальцами по шахматной доске.

— Прошу дать свое согласие, — вряд ли Аластер просил, скорее требовал.

— Чего ты просишь в случае победы?

Морозный иней пробежал по спине от слов короля.

— Лишь смерти корри Сеттена.

Сеттен изменился в лице, сильнее, чем это было бы возможно. Затем лишь потер руки и довольно кивнул. Он явно не считал, что поединок одобрят или видел себя исключительно победителем.

— В случае твоего проигрыша?

— В этом случае, — Аластер не оборачивался, он смотрел лишь на Роберта, словно ничего другого не существовало. — Я прошу освободить Мэйгрид Вейр от ее долга перед драконами и вернуть семье.

Каждое слово, как удар хлыстом, наотмашь не глядя. А ее он спросил? Мэй сжала пальцами амулет, который словно сдавил горло. Глаза защипало, и выступили слезы, которые она даже не смогла смахнуть.

— Смотри-ка, ты уже расстроил деревенщину. Я думал, она спала и видела, чтобы избавиться от тебя, похоже, я ошибался, но не переживай, как тебя там… Я избавлю тебя от общества этого дракона, раз и навсегда. Только вот чего ты хочешь? Чтобы наш великодушный король простил тебя за нестерпимое оскорбление, которое ты нанесла мне в прошлый раз? Думаешь, я забыл, бродяжка?

Роберт вновь резко поднял левую руку, заставляя дракона замолчать и отступить:

— Третий раз я уже не буду столь терпелив.

Сеттен кивнул, сглотнув, а затем вновь дотронулся кольца на указательном пальце и покрутил его.

— Я разрешу поединок, если ты дашь мне для него достаточные основания.

— Моего слова недостаточно?

— Ты похитил служанку лии Бренны, это то, чему я сам стал свидетелем, а теперь просишь меня о поединке. Ты за дурака меня держишь, Аластер? — король терял терпение, он схватил старого друга за плечи и хорошенько тряхнул, но тот молчаливым истуканом, остался стоять на месте.

Мэй понимала, что он задумал нечто страшное. Почему она не думала об этом раньше? Почему она была наивной и верила, что Аластер просто расскажет все королю, Сеттена закуют в кандалы, и все будут дальше жить счастливо, словно ничего не случилось? Когда Аластер это задумал? Когда она набрела на него ночью на кухне? Когда он, смеясь, рассказывал про корри Кельвина? А когда целовал ее в ответ, уже знал, что так будет?

В груди все задрожало.

Мужчины такие глупые. Они считают, что знают все на свете, знают, как будет лучше всем.

Ком в горле, комната дрожала от слез, которыми наполнились глаза. Мэй застыла как скала, преисполненная праведного гнева.

Амулет раскалился в ладони, кожу прожигало, словно она выхватила из камина камень, и зажала в руке, но она не шевелилась.

— С Мартой все будет хорошо, я лишь помог ей встретиться с матерью.

Роберт изогнул темную бровь, в то время как дверь скрипнула и на пороге появился Золотой дракон Брайс. Его пропустила стража без лишних слов. Король в этот момент выпрямился, словно визит придворного мага его отрезвил.

— Прошу простить мою дерзость, Ваше Величество? У вас все хорошо? — он коротко взглянул на Сеттена. — Пора бы уже начинать Пир.

— Представляешь, дорогой корри Брайс, меня вызываю на поединок Смерти?

Золотой дракон неспешно оглядел комнату, повернувшись вокруг своей оси, словно провел взглядом по каждому миллиметру, изучая и, одновременно с этим хмуря брови, затем он потер переносицу, так если бы устал или разыгралась страшная мигрень.

— Ваше Величество, вы ведь не одобрили это?

— Почему же? Я как раз думаю… Думаю, когда вы прекратите делать вид, что Его Величество идиот?

В ладони короля загорелось пламя.

Такое яркое, что корри Брайс сделал шаг назад, а Сеттен впечатался в стену. Оно разрасталось, поднимаясь все выше и выше, пожирая жемчужно-белую рубашку, поднимаясь по руке, пока не задело живот и не пошло сизым дымом, словно ничего и не было.

— Ты мой лучший друг, Аластер, если ты хохочешь поединок — я дам согласие. Я доверяю тебя, даже если ты мне — нет. Можешь сказать, что решил меня просто не втягивать… но вопрос ведь всегда в доверии, разве я не прав?

Аластер сглотнул.

Он сжал кулаки и разжал пальцы.

Мэй почти задохнулась в немом крике, открыв рот, что Аластеру не нужно стоять столбом. Он не обязан вести свою войну в одиночку. Ему больше не обязательно быть одному, противостоять всему миру.

Да, Раймер умер. Его смерить ужасна…

И в этой комнате есть люди, которые должны за это ответить, но Аластеру нет нужды нести все это бремя на себе. Он не виноват… Он бы ничего не изменил, ровным счетом ничего…

Только он ничего не собирался делать.

Смотрел на Ричарда, словно видел его впервые и молчал. Он собирался стоять на своем. В глазах короля драконов плясал огонь, который он мог спустить на Аластера, сжечь всех их по щелчку пальцев, но это бы ничего не изменило.

Мэй задыхалась.

Воздуха в комнате перестало хватать.

— Покажи им всем правду.

Голос звучал из ниоткуда, он не принадлежал ни одному из находившихся здесь. Он звучал в голове Мэйгрид так, словно она слышала его сотню раз до этого. Может, он и принадлежал другому, но так был похож на голос Аластера, легко спутать…

— Ты сможешь, Мэйгрид. Сейчас ты нужна ему больше всего. Он всего лишь упертый баран, он думает, что это решит все…

Ее пробил озноб, Мэй уселась назад в кресло, и охранники по бокам немного расслабились. На лбу выступила испарина, а вся комната словно погрузилась в темноту, она могла лишь силуэтами различить людей вокруг. Наверное, нужно попросить кого-то открыть окно или начать ее ловить, когда она окончательно упадает в обморок.

— Смерть никогда ничего не решает, нужно поставить точку и просто жить дальше. Если бы я мог, я бы уже все забыл, я просто хотел быть счастлив с Эйлин и Мартой. Каждый день. Просыпаться утром и видеть их счастливые лица, наслаждаться перепалками с братом, запираться в лаборатории и ждать, когда она постучит в дверь два раза, потом толкнет ее боком, и принесет горячий чай на поносе… Видеть ее улыбку, чувствовать тепло губ…

В голове загудело так, словно рой пчел поместили прямо между ушами. Мэй сжала виски ладонями и сквозь темноту почти различила:

— Что она делает? — проговорила тень, хотя скорее воскликнула.

Другие тени обернулись вслед в сторону Мэй. Рой пчел, его гул нарастал, а голова раскалывалась так, что в каждой частичке тела становилось больно. Словно ее подвесили на дыбе и растягивали в стороны.

— Что ты делаешь?! — тень метнулась в ее сторону. — Прекрати.

Ее подкинуло вверх. Поставили на ломаные ноги, как тряпичную куклу, и никто больше не пытался остановить. Теперь в темноте Мэй видела, как золотыми линиями расходится полкомнаты, как линии сковали по ногам каждого, кто стоял здесь, и лишь король смог отступить…

Она прошла вперед, пока не уткнулась в тень с бледным лицом. Губы — словно прорезь вместо рта, невыразительное лицо, которому не полагалось иметь эту силу. Он вообще не был для нее предназначен, насильственная привязка, которая его мучила и делала слабым. Сейчас Мэй это отчетливо видела: золотые нити его отторгали, они тянулись к ней, и она, протянув руку, позволила им скользнуть по пальцам, так легко, словно они только и ждали, что их пригласят.

Тот, кого называли Золотым, кричал и ругался. Он звал на помощь, но вряд ли кто-то мог помочь.

Он упал на колени, пока нити тянулись к Мэй, опутывали ее, жались и нежились, наслаждаясь тем, что теперь все как надо. Она ощущала себя чистой энергией, большим теплым морем, волной, что накатывает на берег, солнцем, что способно согреть все вокруг, травой, что растет на холму старушки Хоуп, она чувствовала себя живой и мертвой. Она знала, что она и есть сила, что она жидкое золотое, которая хочет служить лишь одному.

Дракон, что упал на колени, рыдал, он просил ее остановиться.

Никто больше не шевелился. Даже Сеттен, мог лишь скалиться, он пытался обернуться драконом, расправить крылья, но нити сковали его, и он не мог обратиться, как бы не старался. Все амулеты на его пальцах — разлетелись осколками.

Король бы мог это остановить. Мэй чувствовала, что ему хватило бы сил сделать это, но он отпустил в сторону и не мешал.

— Скажи ему это, Мэйгрид. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Мне не нужна эта месть… — шептал голос. Он был здесь, и его здесь не было. Осколок, эхо… желания дракона.

Мэйгрид сделала шаги навстречу Аластера, она плохо видела его в темноте, не слышала, как стучит его сердце. Теперь она запаниковала. Она не могла найти его, словно бродила по пустой комнате. Металась туда-сюда, не понимала, что от нее требуется, тыкалась, как слепой котенок и не находила.

— Аластер, — позвала Мэйгрид, но ничего не услышала в ответ.

Люди исчезали… Золотые нити исчезали на глазах, а она ничего не могла с этим поделать. Мэй растворялась в темноте и становилась ею. Вокруг все черное, ни стен, ни окон. Чувств тоже нет.

Блаженная пустота.

— Аластер, — прошептала она, но никто не отозвался.

Тихо.

Пусто…

Холодно…

— Мэйгрид, — откуда-то раздалось отчаянным звоном.

— Она не слышит тебя! — примешался слабый чужой голос. — Это больше не она… Магия поглотила.

Снова тишина.

Липкая, густая, она покрыла ее с головой, и тащила за собой вниз или вверх, Мэйгрид не понимала. Страх вытесняло чувство невесомости, легкости. Ей начинало нравиться. Страх уходил… Теперь все хорошо. А как же?

Она не могла вспомнить имени и даже лица.

Только какие на вкус его губы, но когда это было? В прошлой жизни?

— Мэй!

Она резко села.

Ее выбросило из-под толщи воды на берег. Ладонь впилась в ее ладонь и продолжала тянуть. Тепло начало расходиться по телу, и она вроде бы вновь услышала свое имя.

— Не уходи, Мэй, пожалуйста.

Она почувствовала, что у нее есть ресницы, которые дрожат, и плечи, которые дрожат, ее тело все дрожит, а может это и не ее дрожь?

Золотые нити опоясали руку, они вновь застремились, ища пристанище и на этот раз им ответили.

Она услышала звук сердца, его стук. Такой знакомый и родной, она шла на его тихий огонь, который столько раз согревал ее. Она вспомнила лицо. Красивое, даже слишком на ее вкус. Серые глаза, теплые руки, всегда горячие в любую погоду. Она вспомнила его улыбку и имя.

Нити заструились вперед.

Они отпускали Мэй, устремились извилистыми змейками к Аластеру, опутали его и мир стал вновь черным…

***

Ватное тело, словно чужое.

Мэйгрид с трудом поднялась на кровати, обнаружив, что она все же не умерла. В комнате стояла тишина. На маленьком столике, что стоял у самого окна, еще дымилась кружка с чаем, словно ее только что оставил посетитель и вышел прочь. Светлые занавески на окнах трепал свежий ветер, что ворвался внутрь, принеся с собой чувство озноба и тяжести в голове.

Она откинула одеяло и попыталась опустить ноги на пол, а еще кого-нибудь позвать. Сколько она провела без сознания? Мэй не понимала где она, но знала, что нужно идти и помещать Аластеру вляпаться в еще большие неприятности.

За дверьми раздались голоса, а затем дверь распахнулась, и в комнату вошел дракон, как раз когда она свесила ноги и ощутила прохладу пола. Темные волосы блестели в лучах полуденного света. Он не изменял любимому черному цвету: брюки, великолепно начищенные ботинки, рубашка, что расстегнута на верхние пуговицы и набивной жилет в тон, он фривольно расстегнут полностью. Аластер распахнул глаза, и в них заплясали золотые языки пламени.

Мэй встала с кровати, она сделала шаг вперед и тут же оступилась, полетев на колени, если бы он ее не поймал.

Теперь они стояли, смотря друг другу в лицо и напряженно молчали, пока она не облизнула пересохшие губы и вцепилась пальцами в плечи Аластера:

— Я не позволю.

Ладони дракона жадно скользнули по телу, придерживая за талию, он держал ее и в то же время обнимал, прижимая к себе, а затем просто уткнулся носом в шею, и Мэй тут же замолчала, но лишь для того, чтобы спросить:

— Ты ведь не бросишь меня?

Он покачал головой и сильнее прижался к ней.

Затем помог вернуться в постель, чтобы внимательнее изучить ее лицо.

— Все хорошо, Мэй, мне больше не нужно ни с кем сражаться.

— Поединок уже был? — выдохнула она с ужасом, попытавшись подняться на локтях. Хотела разглядеть все ли с ним в порядке.

Аластер опять покачал головой.

— Ты проспала два дня, за это время кое-что произошло, но для начала тебе стоит отдохнуть…

— Я в порядке…

— Я думал, что потерял тебя.

Мэй умолкла, она растеряла все слова от этого признания и просто позволила поправить одеяло и подушку, подставила лоб для легкого поцелуя и безропотно приняла из его рук дурно пахнущую микстуру, и лишь после пальцами сжала рукав черной рубашки, заставив ее владельца бросить на нее вопросительный взгляд.

— Спасибо, что позвал меня. Я слышала твой голос там, в темноте… Я пришла, потому что ты позвал…

Он кивнул, слабо улыбнулся и уселся за столик, обхватив кружку чая ладонями.

— Поспи Мэй.

Дальше пришел сон. Нежданно навалился свинцовой тяжестью на веки, а когда Мэйгрид очнулась, она уже была одна.

Окно закрыли и зашторили, по улице рассыпался вечер, а в комнате зажгли лампы. Кружки на столике не было, а неприятная по запаху микстура осталась. Конечно, она испугалась, что ей все приснилось. Что если она просто упала в обморок, лишившись чувств из-за страха, а Аластер теперь он где-то…

Мэйгрид поднялась с кровати, на этот раз получилось, нашла обувь, которую заботливо поставили сбоку, а также платье. Чистое, выглаженное и совершенно не то, в котором она была до этого. Спешно оделась, и пока никого нет рядом, выскользнула за дверь, обнаружив, что она все еще во дворце.

За дверьми никого не было, стражи или слуг, а коридор пустовал. Мэй отправилась наугад, она не знала, где искать Аластера, нужно было найти кого-нибудь из слуг и расспросить в курсе ли они подробностей. Стоило ей сделать несколько шагов, как тут же появилась молоденькая служка в белом чепчике, она заохала и попыталась вернуть ее в комнату.

— Ну, что же вы, госпожа… — заворковала она.

— Мне нужен корри Аластер, вы знаете, что с ним?

— Мисир Аластер в Восточной башне.

— Отведете меня?

Служка растерянно посмотрела по сторонам, она явно не считала это хорошей идей, но возражать не стала, лишь позволила Мэй опереться на нее и отправилась с ней по коридорам замка.

Плеяда ступеней развернулась перед ней очередным испытанием, но Мэй решительно начала взбираться по ним под вздохи служки. Она просила быть осторожной, говорила, что здесь только что все перемыли, на одной из ступеней, действительно, обнаружилось ведро, полное воды и тряпка со шваброй.

Они поднимались по ступеням все выше и выше, пока, наконец, не оказались перед дверью, которую Мэй не сомневаясь, толкнула.

Аластер стоял к ней спиной и лицом к окну. Помещение, в котором она оказалась, больше напоминало классную комнату, сдвинутые столы и доска, которую тщательно отчистили от мела. Не хватало только стопки тетрадей и гомона детских голосов.

Ноги держали, нетвердо, но все же.

— Что я проспала?

Дракон обернулся.

— Ты что здесь делаешь? — выдохнул он. — Тебе прописан строжайший горизонтальный режим!

Мэй ожидала слезы радости, может даже вопрос о ее самочувствие, но не то, что он тут же кинулся ворчать о постельном режиме, а еще выглянул в коридор и отчитал бедную драконицу, которая не уследила за Мэйгрид, и еще хуже позволила ей сюда прийти.

— Иди сюда! — поймал ее как пушинку и усадил прямиком на стол. — Лучше не стоять, я бы уложил тебя, но тут нет подходящего места, ты не понимаешь, как еще слаба, Мэйгрид.

— Что это за место?

— Это Золотая башня. Мой дед жил здесь, а мы с братом изучали магию под его неустанным контролем. Хорошие были времена. Никогда не думал, что смогу назвать это место своим, — Аластер дотронулся кончиками пальцев до кулона Мэй, и она неосознанно повторила этот жест. Белесый камень упал на ладонь. Он треснул, отсоединился от веревки, на которой все эти годы висел на ее шее, и потускнел.

— Ничего, — сказал Аластер. — Это просто значит, что ты исполнила его желание.

— А как же поединок?

— Роберт получил письмо. В свете новой открывшейся информации он запретил проведение поединка Смерти и учинил повторное расследование по делу гибели Раймера. Сеттен находится под арестом, как и Брайс.

Мэй облегченно выдохнула, а Аластер достал из кармана брюк в несколько раз свернутую бумагу, которую вложил в ее ладонь.

— Наш источник благородно прислал мне копию письма, посчитав, что мне будет интересно…

— Ты читал?

Он кивнул.

Ровные строчки, с завитушкой у буквы «в». Мэй уже знала, что увидит в этом письме, оно начиналось строками благодарности корри Аластеру за возвращение дочери, и что в силу этого обстоятельства, а еще в обмен на то, что ее никто не станет искать, готова поделиться следующими сведениями, а скорее чистосердечным признанием…

«В качестве доказательства моих слов, в конверте вы найдете драгсих…».

— В этой истории остался лишь один вопрос, — Аластер выдохнул, а затем внимательно посмотрел ей в глаза. — Король освободил тебя перед долгом народу драконов, ты свободна и даже стала почетным гостем в замке Роберта… Ты можешь вернуться домой хоть сейчас… Я говорю это лишь потому что я имею наглость попросить тебя отказаться от свободы и остаться со мной. Что скажешь, Мэй?