Желание дракона

Глава 8. ВЕДЬМА БОЛОТ

Нельзя сказать чтобы Аластер сразу же направился за ведьмой, но и долго не раздумывал. Мэй заметила, что неожиданное появление ночной гостьи, стало сюрпризом и для него. Она и вовсе вскрикнула и по обыкновению прижалась к амулету губами.

Он был с ней давно, нашла на отмели, когда бегали с Дунканом и Мэри рыбачить, и с тех пор не выпускала из рук. Простой морской камень, белесый и мутный внутри, отец проделал в нем дырку и протянул шнурок, вот и все украшение. Только мысли Мэй придавали этому амулету магическое значение и, временами, поэтому казалось, что он действительно помогает. Может, и теперь убережет от чар болотной ведьмы.

Про нее ходили всякие сплетни, никто точно не знал, как давно она поселилась на болтах за холмами, ходили слухи, что людей она особо недолюбливает, но помогает, если случилось, что по-настоящему страшное. Расплачивались едой, выпивкой и украшениями, поэтому Мэйгрид спрятала амулет под ворот платья, на всякий случай.

— Это болотная ведьма, — шепнула Мэйгрид на ухо Аластеру, когда они шли следом по тропинке между высокой травой за фигурой, позвякивающей на каждом шагу. Удивительно, как они только не заметили ее приближение. Бесчисленные банки на поясе грохотали не хуже оркестра в городском саду — Саншира — ближайшего города к Низине. — Вы уверены, что нам стоит идти за ней? Вы ведь дракон, возможно, она…

— Хочу его сердце? — не оборачиваясь, фыркнула ведьма. — Глаза или зуб? Ты серьезно, девочка?

— Извините, — поспешно откликнулась Мэйгрид, понимая, что с ведьмой лучше не ссориться. Ходили сплетни, что неугодных, она обращала в поросят, потом доводила до готовности в большой глиняной печи.

Дракон сжал ладонь Мэй и коротко кивнул, впрочем, руки ее он не выпустил, очевидно, думая, что так Мэйгрид будет меньше бояться. Он прав. Она чувствовала себя маленькой, беспомощной, сбитой с толку, но в сопровождении большого хищника, который твердо дал понять, что он на ее стороне — терпимо.

Жилище ведьмы обнаружилось после небольшого ручья. Его оказалось легко перепрыгнуть, а когда Мэй обернулась, то поняла, что после перехода, отсюда он напоминает уже уверенную в себе речку. Волшебство. Раньше она никогда не сталкивалась с ним воочию, помимо распространённых самовоспламеняющихся ламп, которые загорались и гасли при движении, «веселых» указателей — таблички, которые прыгали и зазывали в магазины посетителей, но это все в городах, а не в глуши.

— Заходите, — ведьма поднялась первой, уверенно перешагнула через две ступени, убедилась, что ее гости сделали то же самое, а затем просто хмыкнула.

Дом оказался небольшим, из грубо сколоченных бревен, от силы с двумя комнатами, одна из которых спальня хозяйки. Сами они разместились между кухней, забитой банками, травами, чем-то неподдающимися описанию и тем, что можно назвать гостиной частью: небольшой столик, со сваленными на него отчищенными шкурами мелких зверьков, возможно, белок, и пара кресел. Пахло внутри соответствующе его хозяйке: мази, настройки, как будто Мэйгрид очутилась в лавке у аптекаря, примешивались и неприятные запахи, особенно один шел, из кастрюли, что стояла на печи, с торчавшей из нее ногой петуха.

— Ты назвала меня Золотым, — начал Аластер, он, как и Мэй, осматривал обстановку, но в отличие от нее, похоже, она произвела на него не такое сильное впечатление.

— А что? Хочешь сказать, ошиблась?

— Ошиблась, — выдохнул он. — Мой брат был Золотым. Должен был быть…

— Тогда зачем пошел за мной, если я ошиблась? — она по-хозяйски уселась в кресло, предварительно отцепив пояс и кинув его сверху на шкуры. Теперь стало понятно, что она достаточно молода, старше, конечно, Мэйгрид, но далеко не старуха. Лицо не изрезали морщины, только взгляд искрился насмешками и лукавством, как бывает у тех, кто уверен в собственном преимуществе.

— Ты сказала, что можешь разобраться в моих проблемах. Откуда знаешь?

— Ты, что еще не понял, что я ведьма? — она хохотнула и указала рукой на бардак, царивший вокруг. — Ведьма, значит ведаю… вижу тебя насквозь, дракон, что горишь, словно изнутри… Не всегда, конечно, а только когда девица твоя под боком. Да, ты и сам понял уже…

— Продолжай.

— А ты не присядешь?

Аластер остался стоять на месте, не решая опуститься в соседнее кресло.

— Сгоришь, если ничего с этим не сделаешь, а ты не сделаешь, потому что считаешь себя умнее других. Полсилы, разве с этим можно что-то сделать? Так думаешь? Или о том, брата ты убил или нет?

— Ну, для этого ведьмой не надо быть.

— Не надо, ты прав, — она махнула длинными пальцами и откуда-то из-под завалов вылетела глиняная кружка, закружилась вокруг своей оси, к ней подоспел чайник, и прозрачная жидкость влилась в нее, сквозь облачко пара. Затем кружка приземлилась в руки хозяйки. — Считаешь, что если узнаешь прошлое, станет легче?

— А разве не так?

— Ты ведь и так уже все решил. Зачем ворошить-то?

Мэй совершенно не понимала, о чем они говорят. Она обеспокоенно переводила взгляд с одного на другую и сжимала в пальцах лямку сумки, которую ей предала мать. Расценив, что стоять так можно долго, она все же решила занять кресло, раз этого не делал дракон. Как только сумка коснулась закатанной обивки мебели, ведьма тут же сердито глянула на Мэйгрид, но та все же, набравшись смелости, уселась, счастливо вытянув ноги.

— Может, и решил, все равно никто в прошлое смотреть не может, как и в будущее.

— Никто кроме меня, Золотой, в этих краях. Мое имя Нэндэг — я охраняю эти болота слишком давно, ну, и эту кучку идиотов, что живет рядом. За мой век научилась кой-чему интересному.

Затем она встала, отставив чашку, та балансировала на шкурах, не без помощи магии, порылась возле раковины и достала ножницы, а потом сделала ровно то, что Мэй никак не ожидала, она срезала у нее прядь волос ниже уха, а затем кинула ее в огонь дровяной печи. Тут же полетел стакан с варевом, в котором плавала нога петуха и ведьма зашептала…

— Он не слишком добр к тебе? Одинокий мужчина и у него появилась молодая служка… Которую он спешит доставить к родителям, чтобы она проповедовала их. Не пойми меня неправильно, я очень счастлива, видеть тебя, но я никогда не слышала, чтобы драконы охотно отпускали людей проповедовать родных. Он ведь не обижает тебя… — появилось обеспокоенное мамино лицо, искаженное поднявшимися языками пламени в открытом проеме, но вполне узнаваемое.

— Мама, нет! Ничего такого, ни разу, ни словом, ни делом!

Ее явно сконфуженное лицо, сменило на картинке из огня мамино, и Мэйгрид вжалась в кресло, чувствуя, как щеки становятся такими же и в призрачном изображении.

— Дочь…

— Не думаю, что я интересую его. Я видела, какие девушки ему нравятся…

— Одно дело нравится, а другое дело…

Исчезло! Хвала небесам!

Спрашивать правда или нет, не стоило, Аластер и не стал при взгляде на Мэйгрид, все и так становилось понятно. Ведьму же увиденное развеселило, но она не стала вдаваться в подробности, лишь уставилась на дракона:

— Я могу показать тебе прошлое, возможно, оно даст тебе ответ на вопрос, но это ничего не изменит, Золотой.

— Покажи, — дракон изменился в лице, и вряд ли потому, что услышал вещи, которые не предназначались для его ушей. Чешуя проявилась на его щеках и исчезла, а он сжал в кулаки. — Проси что хочешь, ведьма, только покажи.

— Мне ничего от тебя не нужно, дракон. Не сейчас, во всяком случае. Просто дай слово, что сделаешь для меня то, о чем я попрошу рано или поздно.

Он кивнул, уверенно и поспешно, а затем они пожали руки. Мэй хотела крикнуть, что это ошибка и нельзя так просто доверять ведьме, но разве с Аластером в этот момент можно спорить? Глаза налились черным и сузились так, как только способны кошачьи зрачки, ногти удлинились, грозя, превратится в когти.

— Корри Аластер, — она все же подалась вперед. — Разве условия сделки, не следует обсудить более детально?

— Даю слово, что выполню любое твое желание, ведьма, если ты действительно покажешь мне прошлое. Тот его фрагмент, который я хочу видеть. Я выполню твое желание, если оно не будет угрожать жизни другого человека прямо или косвенно.

— Даю слово, — произнесла она, а затем, улыбнувшись, шепнула: — Поставь свою девчонку в круг.

— Зачем?

— Ты решил разобраться с прошлым, вместо того, чтобы решить, что делать с настоящим. Неумный поступок, но будь, по-твоему, так что делай, как я сказала и не мешай.

Круг оказался нарисован мелом на полу, но он обнаружился, только когда ведьма отогнула край ковра, а затем сместила его в сторону, чтобы не мешал. Жирная ровная линия, не стертая от размашистых шагов.

Мэй неохотно встала внутрь, вернее, ее туда запихнули уверенным жестом длинного указательного пальца.

— Стой прямо, девочка, — ведьма зашипела, как школьная учительница, не хватало только поправить очки на длинном носу. — А ты, дракон, встань за черту рядом со мной.

— И что никаких особых приготовлений? — удивился Аластер.

Та мотнула головой.

Мэйгрид не понимала в колдовских делах, поэтому происходящее вокруг казалось ей увлекательным, удивительным и невероятно неправильным. Последнее она уже считала со стороны личной помощницы корри Аластера. Дракон торопился, он заключил сделку с болотной ведьмой в обмен на призрачные обещания, одержимый лишь эмоциями.

— Простите, корри Аластер, но вам не кажется, что вы спешите? Вы уверены, что госпожа Нэндэг не пытается, как бы сказать, чтобы не обидеть… Она так внезапно появилась перед нами, я хочу сказать…

Нэндэг поджала нижнюю губу чересчур большого рта, а потом криво ухмыльнулась:

— Ну, хоть у кого-то мозги на месте, хотя удивлена, что именно у тебя. Не волнуйся, девочка, теперь это моя земля, я просто почувствовала Золотого вот и все. Решила взглянуть, зачем сюда явился приближенный короля, а он оказался с сюрпризом… У меня нет злых намерений, я просто помогаю, как и должна, но сам выбор делаю не я, девочка, а твой корри.

— Начинай, — Аластер стоял за чертой со стеклянным взглядом и вряд ли хотел, чтобы прелюдия затягивалась сильнее, поэтому Мэй замолчала. Ведьма права, как бы она сейчас ни кричала и не пыталась призвать к благоразумию, дракон уже сделал выбор, а ей, как его помощнице, остается захлопнуть рот и подчинится.

Она встала смирно, вытянула руки по швам и попыталась успокоиться. Нэндэг приказала слушать ее голос и мягко нараспев начала мурчать, подобно кошке, тихую песнь. Временами она прерывалась, чтобы дать указания и Аластеру, и тот, наверное, слушал, но ничего вокруг не менялось. Дом жил своими запахами и звуками, скрипели половицы, за окном шумел лес и едва слышно доносились брызги реки. Ничего, кажется, магия ведьмы не работала. Мэй продолжала стоять, пальцы на ногах занемели, и хотелось перекатиться хотя бы с пяток на носки. От нечего делать она начала про себя считать невидимых овечек, которые прыгали через крохотный заборчик, ведьма продолжала мурчать вдалеке свою песнь, а Аластера стоял, словно самое тихое в мире приведение.

Мэй подумала о нем, о том, какого ему сейчас. Нет, она никогда не сможет понять, что чувствует дракон, которого обвинили в смерти брата, даже собственная мать не верила ему. Она вспомнила ее теплый, полный заботы взгляд, который за секунду стал колким и безразличным. От этого ей стало больно, и мысленно захотелось прикоснуться к Аластеру, хотя бы положить ему ладонь на макушку.

Песнь ведьмы звучала тише.

— Покажи мне, — это голос Аластера, он просил.

— Да, покажи уже, — взмолилась Мэй, а потом от какой-то внезапно пришедшей к ней злости открыла глаза.

Она попыталась потереть ресницы, создавалось ощущение, словно ее прислонили к мутному стеклу или кружке с прозрачным сбитнем. Сквозь нее виделись три фигуры, которые шли впереди, одну из них Мэй узнала без труда, это был Аластер. Высокий, с темными волосами до лопаток, украшенные какой-то странной заколкой в виде цветка. Посредине шла девушка, чуть ниже ростом, шлейф ее юбки тащился по полу, талия, перехвачена тонким пояском, они явно смеялись все втроем. Второй мужчина со спины был точной копией Аластера, волосы, возможно, на полтона светлее и просто распущены. Он явно что-то сказал, затем пожал плечами и направился в противоположную сторону, в то время как оставшиеся двое повернули направо. При этом рука девушки едва заметно успела коснуться пальцев Раймера.

Кружку со сбитнем кто-то хорошенько тряхнул, потому что как только Мэй смогла вновь что-то увидеть, то картинка изменилась, теперь это было темное помещение, и Раймер сидел к ней лицом.

Похожи… сходство поразительное, что и на портрете, который она видела в замке. Красивое лицо, что привыкло улыбаться, волосы убраны за уши, свободно струятся по спине. Умный, пытливый взгляд, он смотрел куда-то сквозь нее, а затем улыбнулся:

— Спасибо, Аластер. Когда все это закончится…

— Когда все это закончится, Раймер, я буду плясать на твоей свадьбе как зачарованный, пока ноги не сотру в кровь.

— Не слишком достойный поступок для Золотого.

Они оба смеялись.

Опять тряска и новая картинка: Раймер лежит на земле, все та же темнота вокруг, в единственно светлом пятне исчезает стройная фигура, прячется, когда Аластер словно молния или вспышка появляется перед ним. Он падает на колени и трясет брата за плечо, просит очнуться, но все бесполезно.

У Мэйгрид сердце грохотало внутри, трепетало раненой птицей, что пытается вырваться на волю, в груди горел огонь, который разрывал ее на части и имя ему боль. Она не хотела смотреть больше. Безжизненный взгляд дракона — никогда не забудет этого, как никогда не забудет Аластер.

— Ты должна быть храброй, девочка. Ради него. Смотри же! — голос ведьмы раздался откуда-то из темноты, холодный и совсем непохожий на успокаивающую песнь, что она пела ранее.

Быть храброй? Словно это легко. Мэйгрид умела быть лишь безрассудной, когда того не требовали обстоятельства, как это произошло с тем драконом, которому она врезала вилами от внутреннего отчаянья и страха. Мэй зажмурилась, не желая больше смотреть. Она чувствовала, что Аластеру больно, но он хотел продолжения. Об этом шептал голос в ее голове. В груди больше не полыхало, а сделалось тепло.

— Девочка! Смотри!

Нет, она не станет.

— Почему я? Почему я должна? Я не хочу!

Нэндэг протяжно вздохнула, словно взвыла:

— Поздно, ты выбрала свою судьбу не сегодня. — Ведьма протянула руку откуда-то извне и крепко сжала Мэй за ворот платья, зацепив амулет, тот словно заныл. — Так следуй же ей, упрямая курица!

Мэй выдохнула, неспешно она открыла глаза, молясь, чтобы снова не видеть Раймера. Комната, в которой она оказалась, выглядела светлой, заполненной солнечными лучами из большого окна, из-за этого фигуру возле него не было видно, а вот Эйлин она узнала. Драконица стояла к ней вполоборота, на ее груди, покачиваясь, весел драгсих — амулет с крылом. Пальцы девушки дрожали, губы дрожали и плечи то же.

— Вот, — сказала она, рывком сдернув с шеи цепочку. — Здесь то, что ты хотел… Ты доволен? Раймер мертв… Мертв из-за тебя!

— Из-за тебя, милая, — прозвучал искаженный голос. — Он доверился тебе, поэтому мертв. Что ж это даже к лучшему…

Раздался смех, холодный и злой.

Картинка изменилась, теперь вновь счастливое лицо Раймера, он стоял между высоких столов с колбами и пробирками, в которых кипела жидкость разного цвета, и клубились такие же разноцветные пары. Эйлин сидела на столе рядом, болтая ногами и громко смеясь, едва задевая пальцами две чайные пары в цветочек, неуместные для лаборатории. Сейчас она казалась особенно красивой, такой как может выглядеть влюбленная девушка, находясь рядом с возлюбленным. Они шутили, он пытался ее обнять и дул на кончик носа, а она жмурилась и продолжала смеяться, в шутку ударяя его кулачками по плечам. Затем Раймера словно отвлекли, позвали, и он отлучился лишь на пару секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы Эйлин вытащила из выреза платья небольшой флакончик и вылила его содержимое в стакан Раймера.

Новое видение, другие декорации: драгсих опустился Эйлин в ладонь, и она болезненно сжала его пальцами, так что те побелели.

— Носи его, пока не придет время снять, никто не должен догадаться, что он бесполезен…

— Как же так получилось, что ты не получил чего хотел? Магия Золотого не принадлежит тебе, — настала ее очередь смеяться. Лицо дернулось от удара, и она приложила ладонь к разбитой губе.

— Я получил его смерть и бесплатный бонус, его тупого братца винят в его смерти… Король, конечно, помог ему, но пятна от людской молвы, он не отмоется…

Прекратилось.

Мэй открыла глаза в доме ведьмы, только когда хлопнула входная дверь, это Аластер выскочил наружу, она не успела его нагнать, черная тень взметнулась в небо, и раздался дикий рев.