Желание дракона

Глава 7. ДОМ

Вместо слов благодарности о том, что Мэй единственная, кто верит в Аластера и его невиновность, последующие полчаса он пытал ее расспросами, не видела ли она на драконице амулет, в виде крохотного крыла на тонкой цепочке.

— Да, что не так с этим медальоном? — выпалила она, потеряв терпение, а затем тут же закрыла рот, когда Аластер указал на портрет брата. Под самым горлом у него красовалось, идентичное описываемому украшение. Тонкая цепочка почти незаметно изображена мазками художника, а крыло деликатно блестело под невидимыми лучами солнца.

— Это драгсих, — он сделал паузу, которая должна объяснять все. Мэй вопросительно изогнула бровь, для нее это незнакомое слово, которое лишь набор труднопроизносимых звуков, поэтому он продолжил, — когда мужчина дарит драгсих девушке, а она принимает его, это означает, что теперь у них одна пара крыльев на двоих.

— У нас дарят кольца, — поразмыслив, ответила Мэйгрид.

— Я слышал, что кольцо можно снять с пальца, — Аластер уселся на стол рядом с ней, теперь они сидели, соприкасаясь плечами. Тихое дыхание и потрескивание огня, пожирающего бревна, в камине. — Можно выкинуть его в море или продать, если жених оказался не мил, драгсих — это больше, чем просто обещание любить друг друга, это обещание, которое нельзя нарушить. Мать до сих пор не сняла кулон, который подарил ей отец, хотя прошло уже больше десяти лет. — Мэй почувствовала, как изменилась поза Аластера, он пощелкал пальцами по столешнице, словно решил проверить ее на прочность. — Это люди могут позволить себе обещать луну и звезды одной, а бегать на сеновал к другим, у драконов есть только одна любовь — истинная и на всю жизнь.

— Ваш брат умер, возможно, она сняла амулет именно по этой причине… Или смерть — это не…?

— Оправдание. Только смерть не всегда освобождает от обещаний, — Аластер спрыгнул со стола и, сделав пару шагов по направлению к креслу, замер. Он тряхнул головой и запустил пальцы в волосы на затылке. — Снять амулет и начать новую жизнь не так уж и просто. Амулет зачарован и для этого нужен соответствующий ритуал.

— И почему вам это кажется странным?

— Не знаю, — он пожал плечами и обернулся вполоборота, позволив Мэйгрид беспрепятственно рассмотреть безупречный профиль. — Сложно объяснить человеку… Драгсих — это магическая связь между парой. Многие драконы могут жить в законном браке по десяткам лет, но так и не рискнуть обменяться Обещанием. Это не то что предлагают первой встречной или просто прекрасной прелестнице, это действительно то таинство, которое свяжет до самой смерти. Те, чья пара погибает, им тяжело забыть… Гораздо тяжелее тем, кто не связывал себя клятвой. Три года… Даже когда невеста проносила его всего половину от года — это ничтожно мало, чтобы боль прекратилась…

Мэйгрид расправила юбку, на черном небе светила луна, которая словно протиснулась сквозь тучи левым боком.

— Возможно, она провела его, этот ритуал? Я ничего не хочу сказать плохого, корри Аластер, но три года для молодой девушки это большой срок, даже если она и поклялась любить кого-то вечно. Ее жизнь не закончилась…

Дракон замотал головой, затем закрыл лицо ладонями и шумно выдохнул. Мэйгрид вначале показалось, что он ответил на ее вопрос, но Аластер погрузился в воспоминания, которые приходили к нему каждую ночь с того самого дня, как он встретил Эйлин. Вначале они казались радостными, будоражащими, а теперь не приносили ничего кроме желания залить себе бренди в горло и броситься камнем вниз с острова.

— Мы с Раймером могли часами до дрожи спорить, кто же встретил ее первым, а раз — даже подрались. Мне казалось, что она отдает предпочтение мне, всегда смеялась над моими шутками и любила смотреть, как я упражняюсь, а потом я застал их в лаборатории, она сидела на столе, как ты сейчас, а он застыл рядом и гладил ее щеку. Она не смеялась… Она смотрела на его губы и явно думала не о том, какой он веселый парень…

— Не похоже, что вы возненавидели брата после этого, — Мэй спрыгнула со стола и осталась стоять рядом, как, и положено добропорядочной помощнице.

— Признаюсь, было непросто, но он единственный, кому я мог бы доверить девушку, которую любил. В конце концов, она сама выбрала его и приняла драгсих из его рук, отвергнув мой…

Сказать на это, что-то трудно, Мэйгрид лишь позаботилась о том, чтобы хрустальный бутыль оказался у нее за спиной и исчез с поля зрения дракона, который собирался рухнуть в кресло вновь, но передумал:

— А теперь, она сняла его… У этого может быть только два объяснения… — Аластер не закончил фразу, он поджал нижнюю губу и шумно выдохнул. Мэйгрид впервые видела, как по его лицу пробежала тень чешуи.

Дракон развернулся к Мэй:

— Пойдем, я провожу тебя до твоей комнаты.

Она удивленно захлопала ресницами.

— Не переживай, я не собираюсь крушить мебель или спать в своей… как ты сказала?

Мэйгрид виновато улыбнулась, но повторять фразу не стала или рассказывать о том, что видела пару односельчан в подобном состояние и не единожды, но Аластеру она верила, что он вернется к себе и будет спать или, во всяком случае, мирно смотреть в потолок на чистых простынях.

Он вывел ее из покоев, провел на этаж ниже и уже у самой комнаты, прежде чем она успела взяться за ручку, тихо добавил:

— Спасибо, что не оставила меня… Мне все еще кажется, что ты пожалеешь о своем решении…

Мэйгрид подняла взгляд на Аластера и едва шепнула в ответ:

— Полночь уже позади, корри Аластер. Приятных снов.

— Спокойной ночи, Мэйгрид Вейр, полночь действительно позади, — он улыбнулся и коротко кивнул.

Договор есть договор.

Утром, а вернее, уже днем следующего утра, Мэйгрид первым делом порадовалась, что ей больше не придется надевать ужасный корсет. Ребра болели до сих пор, а еще немного ныла голова от вчерашней ночи в целом. Служку ей не прислали, поэтому пришлось наряжаться самой, как и убирать непослушные волосы в высокий хвост, бороться с петухами и пытаться воспользоваться косметикой. Сегодня ей хотелось выглядеть так же элегантно, как и вчера, но без корсета, ношение которого следует прировнять к орудию пыток. В целом она провела час, пытаясь привести волосы в божеский вид, в конце концов, ничего особо сильно не изменилось с первой попытки, и Мэй просто плюнула на это, завалившись на кровать в ожидание, что Аластер ее скоро позовет.

Сегодня утром она могла бы уже трудиться на кухне замка, чистить овощи, мыть посуду или выполнять любую другую работу, но она сделала свой выбор в пользу дракона и его семейных тайн. Мэйгрид рассматривала потолок и думала о том, что ее авантюра в любой момент обернется тем, что Аластер действительно убил брата, и она навсегда останется помощницей для преступника. Сейчас без вида его надломленной фигуры и печального взгляда, с которым он вспоминал Эйлин, мысль об этом казалась более вероятной. С другой стороны, она больше не служка хотя ей и до этого не нужно было проводить время, обстирывая дракона и убирая его дом, но представляться личной помощницей, чем молча опускать взгляд в пол — куда приятнее. Она и помыслить не могла о таком быстром карьерном росте за столь короткий срок. Еще полторы недели назад она только и занималась тем, что хлопотала по хозяйству, помогала матери, отцу с братом, возилась с овцами и понимала, что в скором времени нужно обдумывать и свое замужество. Сестре повезло, она вышла замуж по любви, а Мэй собиралась сделать это по расчету. Выбрать достойного парня, который будет не слишком уродлив, не обременен истеричной матерью, с достатком, как у ее семьи или чуть выше и совершенно точно, будет не Роем Уиланом. Теперь же ее жизнь поменялась настолько кардинально, что от этого кружилась голова, а еще от мыслей о доме делалось тошно. Пока Мэй пила напиток, успокаивающий нервы, вся ситуация казалась интересной и забавной, новый мир — увлекательным, похожим на приключения, о которых писали в бестолковых книжках Мэри. Сейчас же мысли о родных причиняли боль, она даже не успела попрощаться. Если бы знала, что больше не вернется домой, то обняла быть мать крепче, прижалась к отцу, который особо никогда не проявлял нежности, кроме того, как мог изредка дотронуться ладонью до ее макушки и улыбнуться, она бы не стала дерзить брату и крепко поцеловала Мэри в щеку, погладив по круглому животу.

Теперь все так, как есть. Больно, сердце ноет от тоски и сожалений, от свободного времени много мыслей лезет в голову, а Аластер, как назло, спит или занят другими делами. Он объявился только вечером, вернее, пришла служка, которая сообщила, что она поможет собрать чемоданы, которые доставят по адресу, а сам дракон будет ждать ее. Пока, конечно, помощница из нее получалась так себе. Это ей следовало разыскать служку, договориться о чемоданах и быть уверенной, что у ее господина есть все, что нужно дракону, который проснулся от жуткого похмелья. Что ж, ей еще предстоит поработать над собой. Во всяком случае, радовало, что они улетают из этого места и она больше не узнает новых семейных тайн…

Служка, оказалась, проворной девушкой лет пятнадцати, которую рыжая коса била при каждом шустром движении гибкого тела. Она бережно вынула из комода немногочисленную одежду Мэй и помогла убрать, затем проверила, что та ничего не забыла и сопроводила на башню замка, откуда путь до дома выглядел очевидным — сквозь облака в лапах чудовища. Вот о чем следовало подумать Мэйгрид.

Аластера никто не провожал, кроме того господина, что определил ее на кухню, косолапого и с черным бантом на жидком хвостике. Он держался сдержанно и отстраненно, но все же не смотрел на каменный пол перед собой, как остальные слуги, которые выстроились в ряд в отглаженных одинаковых передниках, а смотрел прямо на дракона.

— До встречи, Хэмиш, — Аластер едва заметно улыбнулся.

— Господин, — кивнул тот. Теперь он смотрел не на хозяина, а на Мэйгрид, буравил взглядом, проследил за тем, как она быстро преодолела расстояние, разделявшее ее от Аластера, и остановилась рядом с ним, пытаясь разглядеть следы хмельной ночи на чересчур свежем лице.

Мэй не понравился этот взгляд: липкий, скользкий, неприятно, когда он следит за тобой и непонятно почему к ней столь пристальное внимание, хотя Аластер, похоже, понял. Он хмыкнул, оттолкнулся от каменного пола и незамедлительно раздался шум крыльев.

Аккуратно, как и в прошлый раз, взял ее в лапы и поднял в небо. Прежде чем захватило дух, Мэй подумала лишь о том, не специально ли этот господин забрал ее сразу же на кухню, определил в помощницы к подружкам-сплетницам. Нет, она ничего не хотела сказать плохого про девушек, но они охотно поделились с ней тем, чем не следовало бы, тайнами дома, которому служишь. Не в этом ли и расчет? Аластер пришел за ней, как только узнал об этом, получается, он не хотел… по его замыслу, ей следовало оставаться в неведенье, но теперь уж как есть.

К моменту, как они начали свой путь из замка, солнце уже садилось за горизонт и под ногами Мэй мерцало море, сердце колотилось, как сумасшедшее, ей хотелось зажмуриться и не открывать глаза до самого прибытия, но она не могла, смотрела вниз, как завороженная. Если немного расслабиться, то можно представить, что это она летит по небу, что у нее крылья за спиной, от этого хотелось улыбнуться.

— Нравится? — она услышала голос Аластера, который прорезал облака. Видоизмененный, больше походящий на рокот, но все же его.

— Дух захватывает, — призналась она, а потом, Мэй поняла, что отсюда хорошо виден зеленый бок старушки Хоуп. Темнели его узнаваемые очертания. Признаться, что она тоскует по дому, хоть и прошло чуть больше недели? Зачем дракону это знать. Он и так сделал для нее многое, позволил отправить письмо домой, показал, как это делать и даже оставил письменное разрешение на почте на последующие письма.

Холм становился больше. За ним угадывались другие, темнела Низина в пологе между вершинами, горели огни… знакомые и родные.

— Куда мы летим? — спохватилась она.

— Мне кажется, ничего страшного не случится, если на пути домой, мы сделаем небольшую остановку. Тем более, если никто никому об этом и не расскажет.

— Ты… Вы… Корри Аластер, я смогу…

Он мягко опустил ее на траву, а затем приземлился рядом. Отсюда идти еще прилично, но Мэй могла бы проделать этот путь даже с закрытыми глазами. Она вдохнула душистый запах луга, родной и близкий и голова закружилась. Она знала эти места, как свои руки, помнила каждую выбоину на земле.

— Да, отсюда пешком, не хочу, чтобы жители славной Низины волновались, что на ближайшем холме приземлился дракон, тем более не думаю, что сейчас меня здесь особо жалуют, хоть я и не похищал тебя и не был тем, из-за которого ты нарушила Соглашение.

Щеки Мэй горели, она понимала, что через считаные минуты увидит родных, сможет их обнять, рассказать, что она в порядке, что ничего страшного не произошло. С ней все хорошо. Она сможет попрощаться, сделать то, на что она и не надеялась.

— Если ты не готова, мы улетим прямо сейчас.

— Я готова, — поспешно засеменила она. — Я не понимаю, чем заслужила, такой подарок с вашей стороны, корри Аластер, но я готова. Спасибо вам.

— Это моя благодарность, вот и все.

— Это не просто благодарность, — выпалила она. — Вы могли сказать «спасибо», купить мне новые вещи или дать комнату больше, но вы сделали то, о чем я даже пожелать не могла.

— Это всего лишь пара часов. Король запретил тебе покидать драконьи острова, так что я нарушаю его запрет, поэтому времени не так уж и много… Нехорошо, если об этом кто-то пронюхает.

Он вернул ее в реальность.

Пара часов не больше.

С этими мыслями Мэй вошла в деревню, прошлась по темной улице, что вела к дому, а Аластер следовал за ней немой тенью. Стемнело достаточно, чтобы лица путников остались неузнанными из окна. Она застыла у дверей, деревянных, ужасно скрипучих, потому что Дункан никак не мог смазать петли, а затем громко постучала.

Дверь открыла мать. Она моментально узнала дочь, хоть и не сразу поверила глазам, покатые плечи, накрытые клетчатым пледом, задрожали, и Мэй кинулась к ней в объятья. Теплые и родные. Та позвала отца и брата, мужчины прибежали оба, одновременно, не понимая, что случилось.

После вся семья ютилась на кухне за столом, а Аластер неуклюже жался в углу, осознавая, что ему тут не место. Дункан смотрел на него недобро, отец подозрительно, а мать старалась игнорировать, хоть ему и предложили чай и знаменитый козий сыр. За Мэри не стали бежать, она должна родить в скором времени и ей ни к чему еще больше волнений, чем и так доставила ей сестра.

Мэй рассказала все сквозь наворачивающееся слезы и подступающий ком к горлу. Она извинялась, сбивчиво говорила, что все хорошо и что корри Аластер спас ее.

— Я испугалась, когда шир сказал, что хочет сосватать меня за Роя. Испугалась и разозлилась, думала, что найду Ветерок и выиграю немного времени, чтобы подумать.

Мать тяжело вздохнула, отец ничего не говорил, только поджал губы и нахмурился, а затем накрыл ее макушку ладонью. Аластер смотрел в окно, он старался не мешать беседе и делать вид, что его тут нет. Хотя, должно быть, изрядно удивился, что глупая девчонка досталась ему в услужение, просто потому что не захотела выходить замуж за человека, за которого ее даже толком и не просватали. Он сидел, закинув ногу на ногу и расстегнув, верхние пуговицы, лицо покраснело, словно от жары…

— О, небо, Мэйгрид! Я бы костьми лег, но не позволил родителям выдать тебя за этого придурка, — Дункан ударил кулаком по столу. В нем угадывались черты Мэй. Темноволосый, с такими же зелеными глазами, но в отличие от сестры, его запястья выглядели совсем неизящными, а кулаки — внушительными. — Знаешь, пока тебя не было… Тут такое случилось, от Роя ведь пронесла его подружка… и всем это растрепала. Шир, мягко говоря, вне себя от ярости. О, Мэй!

Ей хотелось рассмеяться.

— И в кого я такая везучая? Так на чем я остановилась? Ах да… Корри Аластер спас меня, он выступил моим поручителем, и король драконов определил меня к нему… Мне нельзя покидать драконьи острова, так что у нас не так много времени, зато я могу писать вам письма, — поспешно добавила она. — Клянусь, буду писать каждую неделю. Со мной, правда, все хорошо. Кстати, что вы решили сделать с драгоценностями?

Родители переглянулись.

— Мы купили еще овец, — сказал отец. — Часть, конечно, отложили.

— Овец? — Мэй не улыбнулась. — Пожалуйста, овцы у вас и так есть, теперь не нужно готовить мне приданое, поэтому лучше потратьте на себя, съездите куда-нибудь, отдохните. Вы хоть однажды покидали Низину? Дункан, скажи им…

— А я, что — он виновато пожал плечами. — Я говорил. Кстати, они немного отложили на мою свадьбу… Я хочу сделать предложение Сьюзен, в конце концов, это она бежала сломя голову, чтобы рассказать, что тебя забрали драконы. Она успокаивала маму… помогала по хозяйству, она хорошая…

— Свадьба? Это здорово…

Аластер поднялся с места.

— Извините, но пришло время прощаться. Мэй, нам пора.

— Прошу вас, еще немного. Я хочу кой-что собрать дочери в дорогу, — мать поднялась с места следом, и Аластер кивнул на ее просьбу.

— Я подожду тебя на улице, — он поспешно вышел из дома.

Мать позвала ее наверх.

В отличие от лии Кенны по Бренде Вейр было видно, что она родила троих детей, вкусно пекла и никогда не носила изысканных платьев, но Мэй любила ее всем сердцем и даже больше.

— Мама, прости, я была такой глупой…

— Мэй, скажи правду, он действительно тебя не обижает?

— Нет, что ты. Корри Аластер добр ко мне, внимателен…

Она привела ее в комнату, которую Мэйгрид до недавних событий считала своей. Тут остались ее вещи, так как она их бросила. На заправленной кровати лежали платье и теплые чулки, на маленьком столике надгрызанное яблоко, которое не смогли убрать, оставив все как было при ней, словно она в любую секунду ворвется в эту дверь.

— Он не слишком добр к тебе? Одинокий мужчина и у него появилась молодая служка… Которую он спешит доставить к родителям, чтобы она проповедовала их. Не пойми меня неправильно, я очень счастлива, видеть тебя, но я никогда не слышала, чтобы драконы охотно отпускали людей проповедовать родных. Он ведь не обижает тебя…

— Мама, нет! Ничего такого, — щеки девушки вспыхнули. — Ни разу, ни словом, ни делом!

— Дочь…

— Не думаю, что я интересую его. Я видела, какие девушки ему нравятся…

— Одно дело нравится, а другое дело…

— Мама… пожалуйста, не надо, корри Аластер не такой. Он благородный дракон, приближенный к королю, я деревенская девчонка… Он не станет марать о меня руки, да и я не позволю… и не стану благодарить подобным образом за то, что повидалась с вами.

Бренда прижала ее к груди, шептала, что-то ласковое, целовала в волосы, а потом отпустила, сложила пару платьев, посетовав, что они не так хороши, чем то, что на ней, дала немного сыра и, в общем-то, и все.

Прощались коротко, глотая слезы, поэтому Мэй предпочла сбежать со ступеней родительского дома как можно скорее и спрятаться в темноте. Там вытереть слезы рукавом и вспомнить, что Рой обрюхатил девчонку, наверное, дочку Хилстаунов. Он бы не смог жениться на ней после такого позора…

Что ж, уже и неважно.

Аластер шагал рядом:

— У тебя чудесная семья, брат так мило смотрел на меня с ненавистью… почти все время.

— Они хорошие люди.

— У них хорошая дочь.

Они шли в сторону холмов, дальше от Низины. Прохладная ночь гнала слезы. Мэйгрид все же считала, что за ее веру и выбор, слишком щедрый подарок, конечно, она не думала, что Аластер попросит то, о чем говорила мать. При этой мысли у нее снова вспыхнули щеки, и она тут же по привычке достала амулет из-под платья и прикоснулась к нему губами.

— Золотой дракон и в моих краях…

Мэй только увидела, как вспыхнул огонь в лампе, и свет выхватил из темноты высокую фигуру в длинном платье. Распущенные взлохмаченные волосы и пояс с многочисленными склянками на талии.

— Ну, что же ты застыл как истукан? Если хочешь, чтобы я помогла тебе разобраться с твоими проблемами, следуй за мной, Золотой.