Жена рудокопа

Глава 4

На работу идти не хотелось. После волшебной мази Леса чувствовала себя лучше, но тело ещё помнило вчерашнюю усталость и от этого становилось не по себе. После завтрака они пошли не в сторону местного автобуса, а свернул в сторону туннеля, который вёл вверх.

— Выйти на улицу без меня у тебя не получится. Можно через канализационные туннели, но я не думаю, что ты пойдёшь на такое. Если пойдёшь по туннелям без меня, просто заблудишься, а у нас есть такие места, где можно свалиться, переломать ноги и лежать пока тебя кто-нибудь не найдёт. А в переходах крысы водятся. Неприятная компания. Согласна?

— К чему ты мне всё это говоришь? — спросила Леса. — Я тебе дала слово, что не буду убегать.

— Сегодня будешь работать в мастерской. Без меня.

— Одна?

— Нет, но никто рядом с тобой стоять не будет, — ответил Баль.

— Не переживай. Вечером найдёшь там же, где и оставил. Я же слово дала.

— Поэтому я тебе и верю. Вечером тогда подарок будет.

— Не надо. Тебе и так тяжело всё это.

— Нормально, — усмехнулся Баль.

Он открыл деревянную резную дверь. Пропустил вперёд Лесу. Большое помещение было вырезано прямо в скале. Высокие потолки. Вдоль одной стены были вставлены окна, сквозь которые пробивался дневной свет. Единственное, что окна находились на высоте двух метров, поэтому посмотреть что за ним не представляло возможности. В помещение стояло два десятка столов за которыми сидели женщины и мужчины. В основном здесь работали с камнем. Леса заметила, что кто-то камень шлифовал, другие по нему вырезали узоры.

— Это получше будет, чем лопатой махать. Один минус — это пыль. Поэтому не снимай маску. Фильтры в ней хорошие. Защитят. Хорошо?

— Я поняла.

— Люди здесь разные. Девчонок не бойся. Они пусть и странные, но добрые, — продолжал наставлять её Баль, держа за руку.

— Баль, мне не пять лет.

— Вот это Дальна, — подводя Лесу к женщине в цветном платке и маске, что закрывла всё лицо, сказал Баль. — Она объяснит тебе что ты будешь делать. Ну и если какие-то вопросы возникнут, то к ней подходи.

— Я поняла, — ответила Леса, которое беспокойство Баля начинало веселить.

— Вот и молодец. Вечером увидимся. Дальна пригляди за ней. Второй день у нас.

— Справимся, — ответила Дальна на общем языке.

— Ты не уходишь.

— Я поняла. Не ухожу, — повторила Леса. — Жду тебя. Иди работай.

Баль ещё хотел что-то сказать, но передумал. Вышел из мастерской. Дальна прищурившись посмотрела на Лесу. Потом достала очки, нацепила их на нос и ещё раз внимательно оглядела Лесу с головы до ног. Хмыкнула.

— Меня Лесой зовут.

— Знаю. Начнём с чего попроще или сразу посложнее? — спросила она. — Как свои силы оцениваешь?

— Смотря, что считается сложным, — осторожно ответила Леса.

— Работа с машинами. Не все справляются. Поэтому в основном работаем вручную, — ответила Дальна.

Машины были на ножном приводе. Самые простейшие. Два настоящих станка стояли в стороне. Как потом заметила Леса, работали они на тепловых кристаллах, которыми отапливали комнаты. Здесь же пришлось из цельных камней нарезать пластины с помощью острого ножа, который проходил по камню, как пила. Напор и скорость резки регулировалась рукояткой и ножной педалью. Работа требовала осторожности и точности. Но это было интересно. Намного интереснее, чем тачки грузить. Неровные камни выходили аккуратными пластинами. Эти платины обрабатывались дальше. На них наносили рисунок, вырезали по нему или оставляли плиткой, которой потом выкладывали стены или полы.

Леса и не заметила, как прошло полдня. Они остановились на обеденный перерыв, который проходил в столовой. Только тут Леса и заметила, что некоторые работники мастерской вели себя странно. Взрослые женщины хихикали как девчонки. О чём-то перешёптывались. Кто-то песенки напевал. Были и такие, которые пританцовывали. Много было пожилых людей. Седобородые гномы, или женщины с морщинами на лицах и каким-то усталым выражением лица.

Стоило им войти в столовую так чуть не случилась драка за еду. Как будто её не всем могло хватить. Леса стояла в стороне и смотрела на это, боясь подойти к очереди. В итоге несколько человек прикрикнули на очередь. Велели всем рассесться по местам. Потом взяли подносы с тарелками и стали разносить по столам. Дальна села рядом с Лесой.

— Испугалась? — спросила она.

— Они странные, — осторожно ответила Леса.

— Не всё хорошо соображают. В горы разные люди попадают. А к нам уже и совсем тяжёлые случаи, — ответила Дальна. — Преступницы и чокнутые особы. Был период, что у людей война началась. Ладно если бы они в поле воевали. Так начали города осаждать. Тогда много людей погибло. Много было тех, кто просто не выдержал. Они и наполнили наши подземелья.

— Разве это правильно?

— Правильно? А это не моего ума дело, решать, что правильно, а что нет. Видела бы ты в каком их состоянии привозили. Кто-то остался в наших городах. А эти девчонки застряли между каким-то своим миром и реальностью. Кто-то в детство впал, вычёркивая зверства войны. В нашей мастерской в основном такие. Ещё любители работы с камнем. Или те, кто не может выполнять тяжёлую работу, — Дальна посмотрела на Лесу и усмехнулась. — Не бойся ты так. Аж на лице виден страх. Девчонки только за еду дерутся. Всё никак не поймут, что её хватит на всех. Так добрые. И это в нашей мастерской такие. В других там поумнее девчонки.

— Не нравится мне у вас.

— В первое время не по себе, но потом привыкнешь, — ответила Дальна. — Но бежать отсюда не получится. Они найдут. Обойдут все горы и тропинки, но найдут. Приведут назад. Им невыгодно никого терять. Каждый человек на счету.

— Чтоб родить детей?

— Ну, и не только. Даже просто вмести жить. В последнее время детей мало рождается. Об этом не говорят, но и так видно. Даже у нас, в посёлках, дети бегали. А сейчас много пустых семей. Местные мужики хотя и сделали культ из работы, но не только работой человек живёт. Они это понимают.

— Ты будешь есть? — спросила Лесу какая-то девушка на вид лет двадцати.

— Нет.

— Тогда я съем, — отбирая тарелку у Лесы, сказала девушка.

— Не жалей никого. У каждого своя судьба. Своя дорога. Ты иди своей и не смотри по сторонам, — посоветовала ей Дальна. Леса кивнула. Вышла из столовой. Аппетита действительно не было. Она села на камни около столовой. Слёзы застилали глаза. Чувство страха и безнадёжности придавило плечи.

— Заблудилась? — к ней подошёл какой-то гном. Спросил её на общем.

— Нет. Недавно в этих местах, — вытирая слёзы, ответила Леса. — Сейчас там пообедуют и я на работу пойду.

— Не плач. Всё это не так страшно, как кажется.

— Не страшно! Да всё хуже некуда! Я оказалась не пойми где, в компании преступников и поющих девиц. И мне здесь провести остаток дней! В компании с каким-то мужиком, которого я знать не знаю.

— А ты с ним познакомься.

— Что?

— С тем мужиком, которого ты знать не знаешь. Познакомься. Это помогает, — усмехнулся гном. — Каждый имеет право на ошибку. Ты ведь тоже её совершила, но я тебя за неё не сужу. Почему ты судишь других? Преступники. Да. Но это осталось там. Они свои преступления давно искупили. Сумасшедшие — а куда ты их выкинешь? На улицу? Со скалы? Почему ты считаешь, что они лучше тебя и что ты не окажешься на их месте? Ведь уже оказалась, но ставишь себя выше других. Так-то лучше. Заканчивай слёзы лить без повода. Люди разные. Есть хорошие, а есть злые. Есть высокие, а есть низкие. Но не надо ставить себя выше других. Порой от их общества отделяет один лишь шаг.

Леса пыталась придумать ответ, но мысли разлетелись. Как раз стали выходить мастера. Гном дождался, когда Леса подойдёт к ним и только после этого ушёл. Леса же осталась в какой-то растерянности. Разве она ставила себя выше других? Ведь никогда такого не было.

Рабочий день закончился с приходом Баля. Леса чувствовала усталость. Руки дрожали. Всё-таки к физическому труду она не привыкла. Следить за станком и держать камни тоде требовало сил и напряжения. Только сейчас она поняла, что в космосе у неё точно возникли бы проблемы. Надо было не забывать о тренировках, а она их игнорировала. Считала лишними. Совсем расслабилась на планете, вот и мышцы отказывались слушаться.

Дома ждал тёплый душ, который смыл пыль с волос. Баль тем временем уже разогревал еду, что взял из столовой. Похоже он ещё раньше пришёл с работы, потому что успел не только в столовую заглянуть, но и переодеться и привести себя в порядок. Леса слышала, как он чего-то напевал себе под нос, растапливая печку.

— Хорошее настроение? — спросила Леса.

— Как себя чувствуешь? Погуляем сегодня или спать завалимся? — спросил он.

— И куда гулять предлагаешь? По коридорам?

— Вначале по коридорам, а потом можно в одно место заглянуть.

— Можно и пройтись, — согласилась Леса.

— Тогда поедим и пойдём гулять, — сказал Баль. — Как день прошёл?

— Плохо. Мне у вас не нравится, — ответила Леса. Она села за стол. Отломила кусок мягкого хлеба.

— И чем не нравится?

— Люди, помещения, работа. Я прилетала сюда на время, а не на всю жизнь. К тому же я могу большее, чем камни резать. Могу решить проблему с рождением у вас детей. А вместо этого приходится заниматься ерундой.

— Нарезать камни — это не ерунда. Из этих пластин потом красивые и нужные вещи получаются.

— Ты слышал про что я тебе говорю? Я знаю, как решить проблему. Разве это не важно?

— Важно. Но по профессии ты сможешь работать только, когда выучишь язык. Тебе нужно будет доказать старейшинам, что ты можешь это сделать. А как ты докажешь, не зная языка?

— А они общего не знают? — с сомнением спросила Леса.

— Знают. Но привилегии делать что-то новое для общества достаются тем, кто хочет жить в этом обществе. Кто не причинит вреда.

— Я сегодня заметила, что ты со мной утром разговаривал на общем. И в мастерской многие на нем общались.

— Мне нужно было донести до тебя, что бежать от меня не надо. А те девочки, они не могут выучить наш язык. Ты себя с ними не сравнивай. Им платочек подари, они и рады. Это не то, что ты. Тебе же нужны будут приборы, для изготовления которых потребуется не один инженер. Это всё сложно.

— Но ведь принесёт пользу.

— Или вред. Если ты говоришь, что можешь вернуть нам способность производить на свет девочек, то кто тебе мешает нас сделать бесплодными?

— А знание языка отгородит от этого?

— К тому времени у тебя здесь появятся друзья, близкие люди. Возможно даже ты влюбишься. Просто ты не захочешь им всем причинить вред. В любом случае, к этому разговору вернёмся, когда начнёшь свободно говорить на нашем языке.

— Пока же мне придётся каждый день пилить камни?

— Могу ещё предложить у меня в бригаде поработать, — усмехнулся Баль.

— Спасибо, но я откажусь.

— Почему-то меня это не удивило, — разливая по тарелкам похлёбку, ответил Баль.

— Тебе нравится есть дома, а не в столовой?

— Тут мы можем спокойно поговорить. У тебя возникли вопросы за этот день, а я могу на них ответить.

— Всё равно, мне у вас не нравится, — упрямо сказала Леса. — Жить за тарелку супа и тёплую кровать…

— Но жить. Тебе не кажется, что это уже хорошо?

— Наверное. Сложно всё это. Я вроде и понимаю эти доводы, а потом их же и отвергаю. Там осталось слишком много…

— Что там у тебя осталось? Семья? Родители?

— Нет. Так получилось, что я давно одна.

— Тогда чего ты потеряла? Того, что не было?

— Да уж. А тут прям приобрела.

— Я тебе так сильно не нравлюсь? — спокойно спросил Баль.

— Не знаю. Мне нужно подумать над всем этим.

— Думай. Мы никуда не торопимся.

— А бывает так, что в ваших браках люди друг друга ненавидят? Так и живут под одной крышей? Терпят друг друга?

— В городе ещё могут женщину отправить к нам, когда с ней никто справится не может. Слишком сильные тараканы. Тогда развод. Но чаще мужчина к нам переезжает вместе с ней. Если ты про любовь, которая двоих накрыла и которая не прошла в течение долгого времени, то тогда тоже развод будет.

— Долгое время?

— Некоторых любовь накрывает каждый месяц и на разного. Давно уже на это никто не ведётся.

— Такое ощущение, что вы и не знаете, что такое любовь, — ответила Леса.

— А ты знаешь? Расскажи.

— Не знаю. Вот чтоб так, что жизнь отдать, никогда не любила. Меня больше работа интересовала.

— И меня интересует больше работа. Но сейчас нам придётся немного поменять к ней отношение. Нужно учиться жить вместе. Это сложно.

— Было бы проще…

— Работа по душе не поможет отвлечься от проблем. Они есть, а ты от них уходишь. Пытаешься закрыться от них любимым делом. Это неправильно.

— А что правильно? Пытаться смириться? Перестать бороться?

— С кем бороться? Со мной? Я тебе не враг, — заканчивая с едой, ответил Баль. — Так идём гулять?

— Идём, — согласилась Леса в надежде, что хоть немного отвлечётся.

— В первые дни всегда тяжело. Потом проходит. Адаптация, — ответил Баль. Он заглянул в комнату. Вернулся оттуда с сумкой, которую местные жители цепляли на пояс. — Это тебе. Сюда всякую мелочь положить можно. Расчёску там или заколку.

— Я должна обрадоваться, как те девчонки платочку?

— Мне хватит простого спасибо, — ответил Баль. — Не грусти. Со временем всё наладится.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что так и бывает. Вначале тяжело, а потом легче становится. Просто поверь и не злись.

— Спасибо за сумку, — прицепляя её к поясу с помощью пряжки, ответила Леса.

— Пожалуйста, — беря Лесу за руку, сказал Баль. — Теперь можно и погулять.

Лесе стало казаться, что она скоро сойдёт с ума от бесконечных переходов и туннелей, по которым они шли вместе с Балем. Если вначале ей казалось глупым идти держа друг друга за руку, то теперь она поняла — это не простая прихоть, а скорее необходимость. В бесконечных переходах легко было заблудиться.

— У меня скоро боязнь замкнутого пространства начнётся, — пожаловалась Леса.

— Скажешь, когда начнётся.

— И что тогда будет?

— Тогда тебе лекарство дам. Это со временем проходит.

— Кажется, что я закрою глаза и эти коридоры мне будут в кошмарах сниться.

— Леса, ты слишком много боишься, — ответил Баль.

Они вышли к озеру, от которого исходил красноватый свет. По берегу озера стояли растения в кадках под световыми и тепловыми лампами. Какие-то из них даже цвели. С противоположной стороны озера стояли теплицы, наполненные зеленью. Баль повёл Лесу вглубь пещеры, откуда доносилась музыка. На открытой площадке танцевали. В стороне играли музыканты. Рядом стояли столы. На открытой кухне жарили мясо и подавали вяленую рыбу. А ещё там можно было взять кружку с крепким пивом или со сладким компотом. Баль взял себе пиво с рыбой, а Лесе принёс компот и тарелку со снежными комками.

— Похоже на местную забегаловку, — оглядываясь по сторонам, сказала Леса. — Кто-то пьёт, кто-то ржёт, а кто-то танцует и изображает счастье. И всё это в искусственно созданной зелени. Не понимаю я этого желания зарыться под землю и перетаскивать сюда траву. Ведь можно жить на поверхности, а не в глубине. Нет, понимаю, что вам нравится здесь работать, но жить!

— Тут безопасно, — ответил Баль, наклоняясь к её уху, то ли потому что было шумно, то ли потому что разговаривал на общем языке. — Там, на поверхности, опасно из-за схода снега, из-за диких животных, а ещё там есть враги, которые могут сжечь дома, угнать скот, убить людей. Они лучше нас воюют. У нас же не все воины. Проще спрятаться здесь. За всё время нашей истории, лишь однажды напали враги. Мы просто ушли вглубь и закрыли ходы за собой. Когда неприятель ушёл, то мы открыли дороги и продолжили жить обычной жизнью ничего не потеряв.

— Хочешь сказать, что пока вы путешествуете, то на вас не нападают?

— Крупные банды — нет. Им невыгодно. С нами выгодно торговать. А от мелких грабителей нам удаётся отбиться, — ответил Баль. — Попробуй сладкий снег.

Леса последовала его совету. Зачерпнула деревянной ложкой кристаллики льда. По вкусу напоминало или фруктовый лёд или мороженое. Для мороженого была слишком крупные льдинки, но вкус был сливочным.

— Неожиданно.

— Хоть что-то понравилось, — усмехнулся Баль. Он опять наклонился к ней. — Порой мне кажется, что ты всё время недовольная.

— Нет, не всё время. Ты хочешь всего и сразу. А я так не могу. Не могу каждый шаг воспринимать со счастливым выражением на лице. Да и не люблю притворяться.

— Заметил, что ты довольно честный человек. И недовольный.

— И в чём удовольствие сюда приходить?

— Поесть вкусной рыбы, выпить пива, послушать музыку, посмотреть на красивое озеро и полюбоваться зелёной травой. Разве этого мало? — спросил Баль. — Согласись, что это лучше, чем сидеть дома и смотреть на стену. К тому же воздух здесь целебный. Соли помогают бороться со многими болезнями. А стоит добавить порошок из этой соли в мазь, так она сразу начинает заживлять раны.

— Я когда-то изучала этот феномен. Пыталась его повторить искусственным путём. Когда-то ваш порошок в Земном союзе сделал научный переворот. Загадка века, которую так и не удалось разгадать. При этом планету решили оставить и наблюдать за ней, а не срыть горы в поисках волшебного порошка.

— Такое могли сделать?

— Земной союз — это очень влиятельная организация. Она уже несколько миров уничтожила. Только из-за того, что её держат под контролем несколько крупных цивилизаций, они держат себя в руках и остановили масштабные разрушения, перейдя в исследовательские направления. Так сложнее разгадывать загадки, но миры остаются нетронутыми и мы можем почти не влияя на них, следить за развитием, — сказала Леса. — Я немного увлеклась. Ты хоть чего-то из этого понял?

— В общих чертах. Может я не учился вместе с тобой, но и дураком меня считать не надо. Я много знаю о твоём мире.

— Откуда?

— Мама рассказывала. Оттуда и язык ваш знаю. И сразу глаза загорелись, — рассмеялся Баль. — Познакомлю. Но она в городе живёт. А в город нам ещё рано ехать.

— Когда язык выучу?

— Хотя бы сносно на нём объясняться сможешь. Отец, он кроме местного, никакой другой не признаёт. Так что…

— Учиться, работать и не сбегать.

— Всё верно, — Баль посмотрел на площадку. — Я думаю сегодня танцевать не будем.

— Пока не до танцев.

— Вот и я так думаю. Посидим немного и пойдём домой. Надо привыкать, что кроме работы есть и развлечения.

— А какие развлечения в мастерской? — спросила Леса.

— Потом покажу. Не всё же в один день делать, — ответил Баль. — Но не думай, что у нас только работа и сон на уме.

— Мне мысли о сне нравятся, — ответила Леса.

— Это пока, потом скучно будет. Но развлечений у нас много.

Вечер тянулся медленно и неторопливо. Как-то расслаблял. Блики на воде отражались от стен, собираясь в причудливые узоры. Листья шелестели, играя с ветром. Пахло цветами. Мелодия уже больше не раздражала. Пёстрые наряды сами напоминали собой цветы. Леса заметила, что настроение качнуло в сторону умиротворения. Стало казаться, что не так всё и плохо, если присмотреться. Адаптация. Это чем-то напоминало её первый полёт, когда-то хотелось сойти с корабля и вернуться к родителям, то она понимала, что всё это нужно для неё. Впереди была учёба по гранту. Что может быть перспективнее? Но это было днём. А ночью хотелось домой. Вновь рассказывать маме, как прошёл день, слушать, как отец ловил дурную корову, которая постоянно убегала, пока однажды не свалилась в каньон. Вечером спускался дедушка и рассказывал про звёзды, пиратов и приключения. Тёплые вечера, которые навсегда останутся в памяти, потому что это единственное, что достойно хранить. Ощущение заботы и любви. То, к чему неосознанно стремишься всю жизнь. И пусть этих людей больше нет, но остались воспоминания.

Музыка, блики от озера и цветастые наряды танцующих. Люди веселились, наслаждались жизнью, пусть и такой странной.

— Больше не страшно? — спросил Баль, наблюдая за ней.

— Пока нет.

— Так и должно быть.

— В мороженом было успокоительное? Или в компоте? А может в воздухе? — прищурившись спросила Леса.

— А может в хорошей компании? — рассмеялся Баль. — Порой ответ находится на поверхности.

Говорят, что сны являются продолжением действительности. Наверное это правда. Лесе снилась сцена. Она пела какую-то песню, а вокруг был зал полон народу. Свет от ламп слепил глаза. Леса очень переживала, что забудет слова. Собьётся с ритма или возьмёт не так ноту. Но вроде прошло всё хорошо. Зал начал аплодировать, на этом Леса и проснулась.

— Никогда не думал, что во сне кто-то может петь, — заметил Баль.

— Это под впечатлением вчерашнего вечера, — ответила Леса, зевнула, потянулась. — Там играли и танцевали, а мне приснилось, что я пою. А раньше не пела. Разве только в детстве на музыке.

— И почему ты не пела?

— Потому что это глупо, — Леса села на кровати. — Пора вставать?

— Уже утро, — ответил Баль.

— А значит надо работать.

— Всё верно, — продолжая лежать рядом, ответил Баль.

— Так давай вставать.

— Тебя не смущает, что мы вместим лежим?

— Нет. А тебя это смущает?

— Сегодня проснулся и никак не мог понять, кто рядом со мной. Непривычно, — ответил Баль всё-таки поднимаясь с кровати. Леса посмотрела на него. В домашней рубашке и лёгких штанах он выглядел не так сурово. В рабочей куртки и тёплых ватных штанах он выглядел суровей и старше.

— Баль, а сколько тебе лет? По местному?

— Много. Если на ваше исчисление переводить то за девятый десяток перевалило.

— Ничего себе. А я и думаю, чего ты выглядишь так взросло. Это оказывается не взросло, а старо.

— Да ладно тебе. Мы как-то с матерью переводили ваши возраста и наши. Получилось, что ваши лет тридцать пять — сорок пять равняются нашим девяносто — сто семидесяти. Так что не так и стар, как кажется.

— Мне тридцать два.

— Нормально. Да и не важно все это. Главное какой человек, а не сколько у него за плечами пережитых зим.

Началась очередной день в подземелье, который пришлось провести в мастерской, но Леса как-то к этому спокойно отнеслась. За завтраком пыталась выучить название предметов. Потом приставала к окружающим в течение дня, прося называть какую-то вещь и зазубривала её. Так и прошёл день. И не было больше тоски. Впереди была цель, к которой Леса решила стремиться во что бы то ни стало. Она решила вернуть себе свою работу. И пусть придётся выучить язык, или освоить местные обычаи, но главное все можно было решить. А значит и руки опускать, жаловаться на судьбу и ныть — было глупо. Надо было действовать. Леса и стала действовать.

Она впитывала в себя знания, как губка. Ей всегда нравилось учиться. Воспользоваться шансом узнать культуру другого народа изнутри было чудом. Леса мечтала, как она напишет монографию. Пусть это будет и неё её тема, но все равно эта тема была интересной. Сколько других рас было изучено на таком уровне? Единицы. Чаще всего их уничтожали. А тут уникальный шанс, которым можно было как раз заняться. А то, что она отсюда не выберется, Леса не верила, как и не верила в навязанное замужество.

В тот день Баль пришел к Лесе в мастерскую и задержался. Достал с полки каменную плитку, над которой работал долгое время. Подключил станок.

— Что ты делаешь? — спросила Леса.

— Учись, — ответил он. С помощью тонкого резца на плитке оживал рисунок.

— Красиво.

— Согласен. Садись. Покажу, как делать, — ответил Баль.

Он хоть и старался говорить на местном языке, но при общение с ней всё время срывался или на общий, а то и на язык Земного союза. Он встал позади неё. Положил свои руки на её и стал помогать водить под резцом плиткой.

— Не торопись. Тут нужна точность, — тихо сказал он. — Точность и не спешность. Тогда рисунок получится чёткий и тот, что мы с тобой хотели.

— Ты этим занимаешь в мастерской?

— Да. Мне нравится работать с камнем. Но на одном месте сидеть сложно. Хочется движения. Вот и выбрал профессию добытчика руды. А почему ты стала занимать придумыванием лекарств?

— Потому что это было интересно. Мне нравится узнавать новое, разгадывать сложные загадки. Когда за эти загадки ещё и платят хорошо, то вдвойне приятно, — ответила Леса.

— Любишь монеты?

— Когда живёшь с родителями на далёкой ферме от урожая до урожая, начинаешь ценить свободные монеты. Когда есть деньги, то люди с тобой считаются. И не надо бояться предательства. У меня этих денег не было. Я могла получить только по прилету из командировки, поэтому и не смогла заплатить этот дурацкий штраф.

— Но если бы ты его заплатила, то потом ещё долго бы ругалась с тем человеком, который тебя подставил. Мы бы с тобой не встретились и не проводили бы сейчас время вместе.

— Вот честно, то меня бы это сильно не огорчило.

— А меня бы огорчило. Ты мне нравишься. Мы с тобой не так долго и живём вместе, но мне это начинает нравиться.

— Я за тебя рада. С тобой жить неплохо, но я всё равно мечтаю вернуться, — призналась Леса.

— Мечтать нужно. Без мечты человек не может. Завтра выходной.

— И что мы будем делать?

— Я думаю не как в тот, когда ты потратила на обнимание с подушкой. В долину съездим. Согласна?

— Согласна.

— Вот и договорились. Тогда немного поработаем над картинкой и пойдём ужинать, — ответил Баль.

Леса же задумалась. Сколько же прошло времени как она очутилась в пещере? Первый выходной они провели в теплицах, где помогали собирать урожай. Потом готовили теплицы к посеву следующей партии овощей. Тогда Леса подумала, что свалится по приходу домой. Так и получилось. Прошлый выходной она проспала, потому что ещё и чувствовала себя плохо. И вот уже третий выходной. Почти месяц прошёл, как она оказалась в подземелье. И почти не заметно время прошло. Работа днём, а вечером отдых или дома, или поход куда-нибудь. Баль часто ходил к озеру, иногда заглядывал к кому-нибудь в гости, но чаще всего они оставались дома, где Баль пытался отшлифовать стену пещеры, чтоб потом украсить её плиткой. Леса же просто валилась на кровать. После работы в мастерской она порой чувствовала себя очень усталой. Баль говорил, что это привыкание к пещерам так действует, а потом все наладится. Леса в это не особо верила. У Баля всё должно было наладиться. Рано или поздно. Он был оптимистом каких ещё нужно было поискать. Леса более реально на жизнь смотрела. Но время шло, а тоска и приступы жалости к себе сменялись здоровым энтузиазмом. С этим Леса вынуждена была согласиться.