Жена рудокопа

Глава 8

Леса долго не могла понять, где находится и что случилось. Игры с сознанием — плохие игры. Все эти переживания выводили из душевного равновесия.

— Проснулась? — спросил Баль, который лежал рядом.

— Вчера…

— Был привет из прошлого? — сказал он, так как Леса замолчала.

— Значит это был не сон, — она села резко на кровати.

— Нет. Не сон, — продолжая лежать на боку подперев голову рукой, сказал Баль. На его губах играла довольная улыбка.

— И где он?

— Пока заперт, до выяснения обстоятельств. А дальше зависит от тебя, — ответил он.

— Выучить язык, работать на благо вашего народа и молча привыкнуть? — спросила Леса.

— Это было бы замечательно, но я о другом, — посмеиваясь, сказал Балью — Дорог тебе этот парень или нет?

— Я не ожидала его здесь увидеть.

— Вроде конкретный вопрос задал, а ты от ответа уходишь. Если тебе этот парень безразличен, то мы вернёмся к себе домой и будем дальше пытаться научиться жить вместе.

— А если дорог?

— Тогда будем его вытаскивать.

— Как?

— Ты вначале скажи, будешь с ним жить, детей растить и так далее по списку. А то может все усилия напрасно. Тогда ты и меня подставишь и его, ну и себя. Должна быть железная уверенность, которую никто не сможет погнуть. Очень сильная и крепкая, — ответил он.

— Да. Дорог настолько сильно.

— Это не из-за того, что тебе всё равно с кем, лишь бы ни кто-то из наших?

— Баль, я ничего против вас не имею. Но что-то внутри щёлкнуло, когда я его увидела. Я и думать не могла, что может такое случиться.

— Это хорошо. Щелчки и желание быть с кем-то, говорят волшебные ощущения. Так? — он завалился на спину, протёр ладонями лицо.

— Можно и так сказать, — согласилась Леса. — Волшебство, которое хоть раз надо испытать.

— Вот за это и будем бороться. Думаешь, что нам нравится такое положение дел? — спросил Баль. — Раньше хоть больше внимания симпатии уделяли. А в последнее время договорные браки происходят по приказу старосты. Смотрят из тех кому очередь подошла. Вот их вызывают и говорят, что берите чего дают и лепите из этого чего хотите. Ничего не учитывают. Даже то, что люди могут быть друг другу противны. Но нужно жить ради общества. У нас многие бойкотируют такую политику. Старейшины нас понимают, но ничего изменить не могут. Надо придумать, как изменить систему. Был период, когда мы могли выбирать. Так ребята отказались жениться совсем. Не только тебе не нравится такое положение дел.

— И что ты предлагаешь? — спросила Леса.

— Пока ты пойдешь умоешься, потом мы позавтракаем, а потом побудешь с моей мамой, пока я по делам сбегаю. Попытаюсь с твоим парнем свидания добиться. Заодно и узнаю, как ему удалось так долго скрываться.

— Ты правда хочешь помочь?

— А с чего ты решила, что я тебе враг? Меня также бесит эта ситуация, как и тебя. Поэтому, если получится избавиться от наших уз и это мне ничего не будет стоить, то я буду только рад, — ответил он. — Ты прекращаешь дурить. Уходить в пустоту. Мы решаем проблемы.

— Если получится, то нас отпустят?

— Не знаю. Вначале надо наш брак расторгнуть и вас свести вместе, — ответил Баль. — Ему сейчас грозит или смертная казнь, или выгонят его где-нибудь на вершине без снаряжения и тёплой одежде. Так что опять же смерть. Смелый у тебя жених, раз решил сюда сунуться.

— Смелый. Он по многим странам ездил. Ничего не боится. Немного безрассудный, но удачливый. Мне предлагал с ним ездить, но я испугалась. Одно дело слушать рассказы о приключениях, а другое дело переживать их. Бегать по джунглям, пустыням и горам — для меня это было чудно. Я же работала часто или на корабле или в городе. Считай почти всегда замкнутое пространство. Или ограниченное.

— Но при этом тебе так не нравятся наши горы, — сказал Баль.

— Здесь я словно в заточение. А на работе я знала, что это временно. Пенр предлагал ездить с ним. Из генетика переучиться на биолога. Это было реально, но я испугалась. Этот человек мне дорог, но я не смогла пойти за ним. Уехала от него на пять лет. Думала, что он и думать обо мне забыл, а оказалось, что он прилетел за мной. Ты можешь в это поверить?

— Чего тут верить? Вижу. И смотри, что вижу я. Ради тебя человек сунул петлю в шею. Несколько человек подставят свои макушки. Не хочу, чтоб это все было зря. Если зря, то лучше сразу оставить эту затею.

— Я сейчас уже не боюсь ничего. Если бы он предложил уехать, то уехала бы.

— А если предложить остаться? — спросил Баль. — Здесь. В пещерах. То останешься или будешь нос кривить? Работать на наш народ, но в пещерах и вместе с ним?

— С ним останусь.

— Хорошо. Ловлю тебя на слове, — Баль поднялся с кровати. — Я ушёл, но скоро вернусь. Уже с новостями.

— Буду тебя ждать.

Леса надела нарядную юбку и шапку. После этого пошла умыться. На кухне сидела Лета. Она кивнула ей в сторону чашки с отваром.

— Фегле, мой муж, он же лекарь, сказал, чтоб ты продолжила пить отвар. Нужно результат закрепить, да и переживать будешь меньше.

— Спасибо.

— Не за что. Хотя у моих мальчишек из-за тебя проблемы, но я всё равно не злюсь. Они хоть выглядят живыми.

— И какие проблемы? — отпивая отвар, спросила Леса.

— Баль против совета хочет пойти. А моего младшего, который почему-то решил помочь тому парню, его хотят понизить в должности. Отправить вместе с семьёй в посёлок. Он лекарь. Здесь работает. Проводил осмотр, когда твои кавалер сюда пришёл.

— И его не сдал?

— Он решил не вмешиваться. Знал, что тот ищет женщину, которую сюда привезли. Романтики. И в кого только они такие пошли? Я вроде не была такой романтичной, как они, — спокойно сказала Лета. — Ты не обращай внимания. Я здесь так долго живу, что уже привыкла к чудачествам местных. Своих они не сильно ругают. В тюрьму никто никого не сажает. Как и казни здесь как таковой нет. Максимум что грозит, так это в посёлке пожить или в долине. Но это уже прям закоренелые преступники в долине живут. Поэтому и не боюсь за них. Даже интересно, как они смогут отплеваться.

— Спокойствия тебе не занимать, — ответила Леса.

— Было бы чего переживать. Хотя, вначале переживала. Первые лет пятьдесят. Потом надоело. Они приезжают, уезжают. Могут о себе годами вестей не давать. Но когда неприятности случаются, то появляются. Тогда решаем, что можем, — сказала Лета. — Здесь такая жизнь. Чем-то на жизнь в Земном союзе походит. Когда дети уезжают рано из родительского дома и часто не возвращаются. Здесь возвращаются, но через года и ненадолго.

Баль не скрывал своего хорошего настроения. От такого подарка судьбы сложно было отказаться. Но нужно было всё грамотно провернуть, чтоб всё оказались в плюсе. Ему нравилась Леса. Симпатичная женщина, правда грустная была всё время и была обузой долгое время, но ничего не щёлкало рядом с ней. Не было никаких чувств, кроме досады на её проступки или облегчённых вздохов, когда день проходил спокойно. Ему говорили, что со временем всё должно наладиться. Чувства часто приходят в браке. Со временем. Но ничего такого не было. А хотелось именно настоящих чувств.

Отец смеялся над ним. Но Баль видел, как проходит брак его брата, когда двое чужих людей играют в счастье, хотя друг друга терпеть не могут. Разве в этом жизнь? Баль смог тогда сбежать от общественной повинности, а Филь не смог и теперь расплачивался.

Найти Филя было несложно. Так как его отстранили от работы на время проверки, он сидел дома. Уже подходя к его каменному дому, что был на втором ярусе, Баль услышал ссору. Риша распылилась не на шутку. Она с шумом разбиралась в шкафах. Тряпка в руках, кастрюли и сковороды летели на пол под её громкий крик.

— Как ты мог такое допустить! — Высокие ноты больно били по ушам. — Вся жизнь летит под откос.

— Баль живёт в посёлке и не жалуется, — спокойно сказал Филь.

— А ты на него не ровняйся!

— Это почему? — спросил Баль, присутствие которого не заметила Риша.

— Потому что ты отказался от хорошей должности, чтоб зарыться в пещеры. Жену не удержал. Какой ты пример? — накинулась на него Риша.

— А ты прям пример, — усмехнулся он. Риша схватила сковороду и швырнула её об стену.

— Я такой пример сейчас покажу!

— Злая ты, как зима. Филь, пойдём отсюда. Дело есть, — сказал Баль.

— Не против, — ответил Филь даже обрадовавшись возможности сбежать из дома.

— Как ты её терпишь? — в который раз спросил Баль.

— На пятый год уже привык. Просто слова мимо ушей пропускаю и всё, — ответил Филь. — Она злится. Теперь посудой гремит. Ей надо было к тебе в бригаду работать идти. Что-то в последнее время Риша стала посудой по стенам стучать. Пришлось все украшения на вверх поднять. Зато у нас дом постепенно шире становится.

— Врагу такой жизни не пожелаешь. Чего совет говорит?

— Ничего не говорит. Думают, чего с этим парнем делать.

— А по поводу тебя?

— Скорее всего в посёлок отправят. Но мне всё равно, зато история интересная получилась.

— Вот по поводу этой истории я и пришёл. Чего он говорил? И как получилось, что мужика за женщину приняли? — спросил Баль.

— Его вместе с девчонкой нашли в горах недели две назад. Они попали в сильную пургу. Притащили их на сторожевой пост. Несколько дней отогревали. Языка общего они не знали. Наши приняли его за женщину, потому что у него волос совсем не было. Ни на лице, ни на голове. Сам знаешь, что к нам разные попадают. Уже ко всему привычны. Плюс была агрессия с его стороны. Раздеваться не хотел. Ребята подумали, что сильно женщину потрепало. Оставили в покое. Его подруга, Сара, была так же напугана. Всё за него пряталась. Когда эта парочка ко мне попала, я понял в чем дело. Уже хотел над ребятами посмеяться, что они напортачили, но услышал разговор, что он кого-то ищет. Они на Звёздном языке разговаривали. Вот и дал шанс найти невесту, которая у нас оказалась. Интересно было чего потом он будет делать, когда её найдёт.

— И оказалась, что его невеста — моя жена, — сказал Баль.

— Жаль, что не моя. Я бы лично помог им воссоединиться. Даже дом отдал бы, — сказал Филь.

— Чтоб кто-то твою пургу на ногах взял добровольно дома мало будет, — засомневался Баль.

— Не надо мои мечты разбивать, — хмыкнул Филь.

— Уж извини, — Баль только развёл руками.

— Рунь со своей развёлся.

— И как это ему удалось? Она же вцепилась в него как клещ.

— Это так казалось. Сама же сохла по Пилю. И взаимно это было. Год они друг о друге думали и в итоге совет одобрил развод. Рунь вздохнул свободнее. Кстати, она даже тише стала. Помнишь их скандалы?

— Такое сложно забыть, — сказал Баль.

— Теперь она тише воды.

— Что и требовалось доказать. Насильно мил не будешь, как бы нас не убеждали старейшины.

Они подошли к складу, на котором хранили каменщики свой материал. Дверь была закрыта на засов, который специально поставили, чтоб Пенр не смог выбраться. Баль откинул его в сторону.

— Я думал тут охрана будет стоять и нас поджидать, — сказал он.

— Видимо решили, что он никому не нужен. Как я понял твоя жена в полу вменяемом состоянии. Сара сейчас под присмотром в доме невест. Это только мы решили чужака поспрашивать. А чего ты от него узнать хочешь? — спросил Филь.

— Услышать его версию истории, — ответил Баль.

На складе было светло. Пенр сидел на деревянном настиле, сложив на груди руки. Юбка накинута на плечи. Шерстяные штаны вместе с женской безрукавкой и серой кофтой смотрелись на нём нелепо. Он хмуро посмотрел на гномов.

— И долго меня будете здесь держать? Тут холодно, — сказал он. — Жаль, что вы меня не понимаете.

— Почему же? — усмехнулся Баль. — Понимаем. Но тут не долина отдыха, чтоб тебе все условия создавать.

— Тюрьма?

— У нас нет тюрем. Но есть казни для чужаков, которые хотят забрать наше добро. Женщины относятся к добру.

— Товар? Не высокого вы о них мнения, — заметил Пенр, стараясь понять, чего хотят эти двое.

— Часто дорогой товар, — не стал спорить Баль.

— Для чего ты пришёл сюда? — спросил Филь, который всё это время стоял рядом и молчал.

— Найти свою невесту.

— Ты её нашёл. Что теперь? Она нам принадлежит. За неё уплачен большой выкуп, — сказал Баль.

— Всегда можно договориться, — сказал Пенр. — У меня есть, что вас может заинтересовать. Глупо мне не давать слова, когда можно получить выгоду. А на глупых людей вы не похожи.

Леса не находила себе места. Нервы были на пределе. Лета предложила ей пройтись по городу. Та сразу согласилась, лишь бы не сидеть дома.

— Меня эти стены угнетают. Порой начинает казаться, что они начинают сдвигаться и вот-вот меня раздавят.

— Как же ты на кораблях летала? — спросила её Лета.

— Нормально. Тогда этого страха не было.

— Леса, если не можешь повлиять на ситуацию, то просто её отпусти. Иногда нужно подождать, чтоб что-то решилось. Некоторые проблемы сами решаются, без нашего участия, но нужно подождать. Ты ничего не можешь сделать, потому что это не в твоих силах. Поэтому мы ждём.

— А если…

— Ничего не получится? Давай решать проблемы по мере их поступления, — невозмутимо сказала Лета. — Пойдём я тебя познакомлю с одним человеком и её учениками, которые собрали много информации про местный народ. Странно, что до вас она не дошла. Мы ведь отправляли. Хотя, за сто лет чего только не могло случиться.

Шена была живой женщиной очень преклонных лет. Она жила в аккуратном домике первый этаж которого занимала библиотека. Книги в кожаных переплётах стояли рядами в шкафах вдоль стен. Шкафы стояли на лестничных пролётах и уходили на вверх. Несколько женщин и мужчин сидели за столами и читали книги, кто-то записывал истории на коричневые листы. Как поняла леса, работа была ручной.

— Мы не смогли воссоздать печатный станок, поэтому приходиться работать вручную. Одно время удавалось поддерживать связь с Земным союзом, но потом в посольстве стали отвечать односложно. Требовали за примитивные технологии наши секреты или тонны порошка, который говорят у вас ценится так же как и у нас, — сказала она.

— Вы про заживляющий порошок? — уточнила Леса.

— Про него, милая.

— Похожий нашли на одной из Большой тройки. Планеты там необитаемые, поэтому его добычи никто не мешает. А эту планету признали нерентабельной. Слишком много народу. Ничего такого ценного, что нельзя было бы добыть на других планетах, здесь не нашли, — ответила Леса. — Эта планета для промышленников не представляет никакого интереса. Как и для торговцев. Только ученные проводят свои эксперименты.

— Расскажешь какие? — заинтересовалась Шена. — Это ведь многое объясняет. А то меня здесь в изоляцию посадили. И никто ничего не говорит.

— В основном мы наблюдали за местными народами. Флора, фауна. Пытались понять, что привело к деградации людей, чтоб избежать этого в будущем. Ещё пытались исправить генетические коды. У степных народов было много ошибок. Я разгадала их. Но применить разработку не дали. На это нужно было разрешение комитета. А для этого мои наработки нужно было проверить. Потом, со временем…

— Всё это положили бы в архив, — ответила Шена. — К сожалению или счастью, многое не меняется годами.

— Ты это к чему? — спросила её Лета, которая стояла рядом. Решив, что разговор затянется, она присела на соседний стул. Шена закрыла книгу, которую до этого читала и отложила её в сторону.

— Ты тоже садись, — сказала она Лесе. Потом посмотрела в сторону Леты. — А к тому, они защитят свои проекты, посмотрят можно ли это применить к людям. Когда поняли бы, что это применить нельзя, то забыли бы об этих разработках. Никто никому здесь помогать не собирался. Земной союз, когда начал только изучать другие расы, столько всего нашёл. Но новые знания хранятся, но не используются.

— Почему? — спросила Лета.

— Потому что этих знаний слишком много. Они различные. Начиная от флоры и фауны на планете, которая пригодна для колонизации, заканчивая вакциной от мора каких-то местных птиц. Эта информация собирается, но часто не находит применения.

— В этом нет смысла, — сказала Лета.

— Есть, — возразила Леса. — Многие открытия совершаются случайно во время первых исследований. Даже мои разработки были нужны, чтоб коллеги не сделали тех же ошибок, какие совершили местные учёные в далёком прошлом. Но я всё равно верила, что мы поможем местным с их проблемой.

— А какие гарантии были у тебя? — спросила Шена. — Тебе кто-то что-то обещал?

— Нет, но хочется думать, что работа, на которую я потратила пять лет, не пропадёт зря, — ответила Леса.

— Да уж, это обидно, — согласилась Шена. — А наших бравых мужчин тоже изучала?

— Не получилось. Баль говорит, что пока язык не выучу, так не получится работать по профессии.

— Местные старейшины мне напоминали всегда наш совет науки и депутатов. Когда приходилось защищать свой проект, чтоб выбить под него деньги. Вот тут сидят такие суровые дяденьки, которые решают стоит ли твоя идея их внимания или нет. Поэтому язык выучить надо. Я тебе с этим помогу. Научу читать, а вместе с чтением и разговор освоишь, — сказала Шена.

— Она с Балем. Так что в посёлке живёт, — сказала Лета.

— Но пока же здесь, — усмехнулась Шена.

— Лета, честно скажи. Считаешь, что Балю не получится вытащить Пенра? — прикусив губу, спросила Леса.

— Даже если и получится, то вас в городе не оставят, — ответила Лета.

— Не пугай девочку. Смотри, как она побледнела. Лучше просветите меня о чём речь, — сказала Шена. — А ты себя в руки возьми. Нечего мне тут в обмороки падать.

— Я и не собиралась. Но страшно за него, — ответила Леса. — Может пока мы здесь сидим уже всё решили.

— Чтоб предъявить обвинения, выслушать все стороны, потом решить, что делать с нарушителем — для этого надо собрать совет. Это не делается быстро, — ответила Лета.

— А совет любые решения принимает долго, потому что любое дело рассматривает внимательно и скрупулёзно, — добавила Шена. — Помню мы как-то решали вопрос о разделение душевых в бане. Был у нас период, когда многие попадали после насилия. Мужчин видеть не могли. Для их душевного спокойствия и была высказана такая идея. Мы три года спорили нужны они нам или нет. В итоге сделали для вновь прибывших.

— Теперь будут опять споры на эту тему. После того, как в доме невест жил мужчина, а никто это не просёк, опять вернут совместные бани. Вот поверьте мне на слово, — сказала Лета. Шена рассмеялась.

— Эту историю я не слышала…

Когда староста увидел открытую дверь склада, он предположил, что кто-то выпустил заключённого. Хотя такая мысль вызывала у него недоумение, но проверить было нужно. Открыв дверь, он услышал взрыв смеха. Баль и Филь сидели рядом с заключённым, пили пиво и смеялись.

— И что это значит? — спросил он, стараясь скрыть любопытство за строгостью.

— О, Дагь! — сказал Филь. — Заходи. Это ведь с твоему брату досталась Линза, которая хотела здесь бордель организовать?

— Было дело, — ответил Дагь, не скрывая усмешки. Вспоминая, как Линза заявилась на совет с идей, как заработать деньги.

— Она вроде ещё своих товарок притащила, — продолжил Филь.

— Как совет все это решил выслушать? — спросил Баль, который эту историю не слышал.

— Так она сказала, что сделает увеселительный дом, в котором можно прийти отдохнуть после трудового дня с танцами и песнями, — сказал Дагь. — Совет как раз думал о новых развлечениях.

— И чего эти девицы им показали? — спросил Пенр.

— Такой танец, от которого часть совета за сердце схватилось, а другая часть за очками полезла, — рассмеялся Даль. — А ещё получилось так, что вся молодёжь занята была на разборе завалов разрушенного города. У нас в совете только почтённые остались. Очень почтённые гномы. Я тогда при одном из них в помощниках состоял. И теперь представьте, одна поёт, а две другие танцуют. И с каждым движением одежды всё меньше и меньше. Мы в таком шоке были, что их остановить смогли, когда они уже нательные рубашки снимать начали.

— И чем всё закончилось? — спросил Пенр.

— Чем? Домой их отправили под присмотр мужей, — ответил Дагь.

— Обеспечив их головной болью, — заметил Баль.

— И стальными нервами, — добавил Филь. Он налил в кружку пива и протянул её Дагю.

— Согласен, чтоб семьёй жить — надо иметь нервы и терпение, — ответил тот, делая большой глоток. — Одно радует, что дети всё на нас походят, а не на этих дур.

— Ага, а вспомни Енра, — возразил Филь. — Он перекошенный родился. А его мать говорит, что у них в семье часто такие дети появляются.

— Потому что берут уже всех подряд! — сказал Дагь. — Сколько разговоров ходит, что надо больше денег отводить на покупку невесты. Нет, у нас есть такие, кому всё равно с кем жить, главное, чтоб баба кровать грела. А какая она, так всё равно. Есть и ладно.

— Но не всем охота каждый день слушать трубы глас, — хмыкнул Филь.

— Или затравленный взгляд наблюдать, — задумчиво добавил Баль.

— Вам не позавидуешь, — сказал Пенр.

— Да ладно, всё не так плохо, — отмахнулся Дагь. — Вот случай был…

Пенр смотрел на всё это со стороны, как зритель. Народу на складе всё прибавлялось. Кто-то притащил ещё один бочонок с пивом. Когда народу стало больше тридцати человек, то стали появляться вопросы, а чего всё здесь сидят, а не в кабаке. Вскоре идея была поддержана перейти со склада в кабак. Решив количеством голосов, что Пенр никуда не денется, его прихватили с собой.

— Проблем не будет? — спросил Пенр Баля.

— Не будет, — спокойно сказал он. И сразу опьянение куда-то делось. Выглядел он так, словно и не пил всё это время. — Им нужна сказка, а мы эту сказку предоставим. Перед старейшинами мы тебя отмажем. Но не знаю, получится ли вытащить вас из пещер.

— Мне всё равно где жить.

— Тебе да, а вот Лесе нет. Видел бы ты её ещё вчера. Она на куклу походила. Хотя, когда невеста себе мужа по сердцу находила, то менялась до неузнаваемости. И страхи всё проходили. Но это раньше было.

— Тогда был выбор?

— Почти. Тогда мы выбирали, но всё обыгрывали так, что выбирала женщина. Такие представления и комбинации выстраивали. Тогда нужно было много думать, чтоб именно влюбить, узнать, договориться. Сейчас упростили до безобразия. И стало скучно. Неинтересно. Отношения потеряли ценность, — ответил Баль. — Надо всё это вернуть, но вот как… Как раньше сделать, у нас не получится. Слишком порченные невесты приходят. Да и сам это видел.

— Видел. Ещё удивился.

— Но выбирать не из кого, — ответил Баль.

— Почему?

— Потому что в здравом уме никто в горы не едет. Можно было бы изменить ситуацию, если бы наши женихи выезжали сами за невестами. Как это было у моих родителей. Отец с матерью познакомились именно в обозе, который набирал невест. Но это исключение из правил. В основном в обозах молодёжь катается. Им ещё десятки лет до женитьбы. В городах и деревнях обозы останавливаются на день, максимум два-три дня. О каких знакомствах тут может быть речь? — сказал Баль.

— Не забывай, что мы не говорим в обозах на местном языке. Только переводчик, — сказал Филь. — Улыбаешься понравившейся девчонке, а сказать, что ей можешь предложить — не можешь. Банально уговорить не получается.

— И почему так? Или опять обычаи и правила? — спросил Пенр.

— Они самые, — ответил Филь. Они зашли в первую попавшуюся столовую всей толпой. Филь поддерживал настрой толпы. Баль и Пенр сели чуть в стороне ото всех.

— Какой у тебя план? — спросил Пенр. — Я так понял, ты специально их завёл?

— Не ожидал, что так получится. Но эта тема многим не нравится, поэтому пусть болтают. Нам вреда от этого не будет, — ответил Баль. — Твоё предложение интересное. Мы как-то рассуждали на эту тему. Там, в небе, как рассказывала мама, много планет. И женщин много, которые могли бы к нам приезжать. Но это слишком рискованно. Кто поручиться, что ты вернёшься? Кто поручится, что эти женщины не принесут нам раздор? Одно дело несколько десятков тех, кто свыкся с местной жизнью.

— Подожди, откуда у вас столько женщин из Земного союза?

— Кого-то пираты притащили. Ваши ученные многих подставляют, как это случилось с твоей невестой. Вначале слёзы, угрозы, а потом привыкают, — ответил Баль. — Вливаются в наше общество.

— Но с Лесой что-то пошло не так? — уточнил Пенр, отпивая пива.

— Всё так. Мне возиться лень, — поморщился Баль. — Ты кулаки бы разжал. У меня покрепче будут. Наоборот радоваться должен, что она не в моём вкусе. Сильно она тебя зацепила.

— Есть такое, — ответил Пенр.

— Нам нужна красивая история. Если ты сможешь её адаптировать к местной жизни без потери производительности труда, то мы будем настаивать, что такой подход к адаптации намного лучше.

— А теперь переведи на понятный язык свою мысль, — попросил Пенр.

— Леса сейчас не способна работать. Общаться она со мной не хочет. Игнорирует других людей. Если общается, то с трудом. Лекари меня в этом обвиняют. Мол, я должен её влюбить в себя, чтоб у неё был стимул здесь остаться. Кто бы что ни говорил, но умные люди в этом дурдоме нам нужны. Так вот, тут появляешься ты. Она тебя любит, ты её. Надо показать, что когда чувства уже есть, то адаптация проходит проще, а работа только лучше становиться, — сказал Баль. — Вот на вашей истории мы это и докажем. Сейчас чтоб добиться расположение женщины, мы её ломаем. Отношения выстраиваются уже на руинах её прежней жизни. А это сильно влияет на голову. Из неё порой такая дурь из-за этого тащиться может. Нет, я не говорю о трудностях. В жизни всё бывает, но хочется не только чьи-то ошибки в отношениях исправлять. Я не вижу в этом смысла.

— Вам надо иметь возможность самим выбирать. Но вот из кого? Я много где бывал, но с такой проблемой сталкиваюсь в первый раз. Может деревни какие-нибудь организовать поблизости, чтоб можно было знакомиться с местными женщинами?

— У нас есть такая деревня. Сама образовалась. Старейшины бояться, что они потребуют отделения и независимости.

— Нужно создать условия, чтоб им было выгодно оставаться с вами, — ответил Пенр. — И должна быть не одна деревня, а несколько.

— И в чём соль? — с интересом спросил его Баль.

— А в том, что народу будет больше и больше выбора.

— Потом об этом поговорим. Пока надо тебя освободить, — сказал Баль, решив, что пора сказать пару слов своим товарищам.

Леса смотрела на часы, которые висели на кухне. Время было уже вечернее, а Баль никак не возвращался. Про Пенра ничего не было слышно. Лета же выглядела спокойной. Она готовила ужин, Леса ей помогала, но нервы были напряжены до предела.

— Чего-то Фегле задерживается, — заметила Лета.

— Думаешь что-то случилось? — спросила Леса.

— Нет. Просто задерживается. Если бы что-то случилось, то уже бы сказали, — ответила она. — Здесь такие новости быстро доносят.

— И часто такое может быть?

— Несчастные случаи никто не отменял, — ответила Лета. — Не бойся ты так. Накручивать себя, только вредить.

Зашёл Фегле. Снял куртку и повесил её на вешалку рядом со входом. Сел на стул. Усмехнулся.

— Какие новости? — спросила Лета.

— Наш сын решил в совет пробиться. За ним народ идёт, — ответил Фегле.

— Неожиданно. Он же у нас к местной жизни был довольно равнодушен, — сказала Лета.

— Так выбивает право выбора невест. Так что он из посёлка выбрался к нам надолго, — сказал Фегле, доставая табак. Леса закашлялась, когда тот задымил трубкой. Отвратительная привычка, но не ей делать ему замечания.

— Что это значит? — спросила она.

— А это значит, что совет будет собираться несколько раз, чтоб вначале рассмотреть его кандидатуру. Потом решить достоин ли он этой должности. Утвердит. Дальше будет рассматривать его идеи, — сказала Лета.

— Скорее требования, — хмыкнул Фегле.

— Не ожидала от тебя, что ты решишь нарушить своё табу на другой язык, — заметила Лета, улыбнувшись ему. Обычно он общался только на гномьем языке.

— В воздухе ветер перемен витает. Я не удержался, — ответил он. Лета рассмеялась.

— Перемены. Не думаю, что они нас коснуться.

— А нам и так хорошо, — переходя на гномий, ответил Фегле. — Перемены нужны, когда хочется чего-то менять, а меня всё устраивает. Это наших мальчишек не устраивает жизнь. Они её хотят сделать лучше. Так чего мешать?

— Филь там же крутиться? — спросила Лета, переходя также на гномий.

— Куда же без него. Он всё время за Балем стоит.

— Я думала он уже вырос из этого поклонения. В обозах поездил. Мир посмотрел.

— Но Баль для него всё ещё авторитет, — ответил Фегле.

— Ладно, у Баля голова на плечах есть, поэтому не думаю, что он попадёт в неприятности, — сказала Лета.

— Всем доброго вечера, — заходя в дом, сказал Баль. Довольная улыбка так и светилась у него на лице.

— И? — спросила его Леса.

— Нормально всё. Пенра пока вернули в дом к невестам, но в отдельную комнату. Так что завтра сможешь его увидеть. И нам придётся задержаться на какое-то время здесь, — ответил Баль.

— Значит его не казнят?

— Это должен совет решить, но не думаю, что дойдёт до этого. Да не пугайся ты так. Я же сказал, что всё нормально будет. Завтра утром сходим к невестам. Встретитесь. Поговорите с ним.

— А чего не сегодня? — спросила Лета.

— Можно было бы и сегодня, но он пить не умеет, — хмыкнул Баль. — Свалился, когда мы праздновали его освобождение из склада. Не думаю, что Лесе понравится наблюдать за храпящим телом.

— И совет так легко согласился? — не поверила Лета.

— У него не было другого выбора. Слишком много народу было за нас.

— За тебя, — поправил Фегле.

— Я высказал общие мысли. Посмотрим, что из этого выйдет, — ответил Баль.

Леса молча ужинала со всеми. Поверить в это не получалось. Пенр теперь здесь. Скоро должна начаться новая жизнь.

— Получается, что мы теперь разведёмся? — спросила она Баля, когда они оказались одни в комнате.

— Жалеешь? — насмешливо спросил Баль.

— Нет.

— И я не жалею об этом. Я как-то верю, что на этом свете у каждого из нас есть свой человек. И именно с этим человеком мы и будем счастливы.

— У тебя должно быть есть и мысли, как понять, что это твой человек, — сказала она.

— При виде него сердце быстрее биться начинает. И не задумываясь, ты отправишься на край света, чтоб быть рядом. Многие считают это сказкой, но мы наблюдаем эту историю своими глазами, — ответил Баль. — Пенр нашёл тебя в нашем мире. Пробрался в закрытый город. И пусть тут наша вина. Некоторые гномы так не хотят замуж невест звать, что в своих закутках уже забыли, как женщины выглядят. Но он смог пробраться. Смог найти. А теперь интересно, что сделаешь ты ради него.

— Что я могу сделать? У меня руки связаны.

— Докажи, что ты знаешь больше многих из нас. Докажи, что твои знания принесут нам пользу. Если ты его любишь, то найдёшь способ, — ответил Баль.

— Для начала надо выучить язык.

— Правильно думаешь. Я тебе помогу. Если ты захочешь.

— Хочу.

— Вот и правильно.

Они полночи занимались. До тех пор, пока Леса не уснула. Баль с улыбкой посмотрел на неё. Она начала приходить в себя после своего сонного состояния. Появилось вновь желание к жизни. От него хотели, чтоб он привёл её в чувства, так он это сделал. Пусть и не тем способом, которого от него ждали. Завтра должны были рассмотреть его кандидатуру в совет. Он многих уговорил, что пора время переменам. Осталось только придумать, как эти перемены осуществить. Пенр предлагал дельные идеи. Но нужно было продумать всё более тщательно. Совету нужно было предоставить такой план, от которого они не смогли бы отказаться. Главное, что казнь Пенра отложили. Так что время у них появилось. А это не могло не радовать.