Жена с хвостом

Глава двенадцатая

И правда! Бусина немного отличалась от остальных. И она светилась странным светом, если присмотреться. Но если не присматриваться, то можно было подумать, что это просто отблеск.

— Мамочка, — прошептала я, прижимая к губам кисточку хвоста. Мой взгляд уперся в дверь, а потом я посмотрела на себя в зеркало и отпустила хвост. — Нужно ее отодрать, но так, чтобы никто не заметил! Наверняка у мужа есть подозрения. Или… или…

— А я слышала, что все свадебные платья делаются с такой бусинкой, — заметила полушепотом призрак. — Это традиция такая! Я просила служанку пришить такую бусину к платью своей куклы. Но она сказала, что это — не игрушки!

— А зачем? — спросила я, притрагиваясь к бусинке.

— Это чтобы все видели, что невеста — человек. Ни ведьма, ни фейри, ни проклятая! — гордо сообщила призрак, пока я смотрела сквозь нее на свое отражение. — Раньше так проверяли проклятых невест. Мне няня рассказывала! Никому же неохота выходить замуж за проклятую? Поэтому это тщательно скрывалось.

— Значит, это традиция такая, — выдохнула я, радуясь, что это не попытка меня проверить. — Может, ее оторвать?

— Тогда точно будет заметно! — послышался приглушенный голос Вольпентингера.

— А ты вообще молчи, — проворчала я. — Инквизиция говорила, что ты убил десять человек!

— Сколько? — ужаснулся рогатый кролик. — Ты посмотри на меня… Внимательно посмотри… Неужели я похож на того, кто убил десять человек?

Я присмотрелась, теребя бусину. И правда, передо мной был милый кролик с грустными глазками и розовыми ушками. Маленький и пушистый настолько, что его хотелось обнять.

— Сорок восемь, — усмехнулся Вольпентингер. — Если быть точнее. Только вот это были не самые лучшие люди, поверь. Без них мир стал намного лучше. Так что делаем с бусинкой.

— У меня, кажется, есть похожая, — произнесла призрак. И тут же забубнила. — А не то тебя повяжут, ты уедешь, а мне снова будет скучно и одиноко. С тобой хоть весело!

— Неси, — скомандовал Вольпентингер, а призрак исчезла в зеркале. Через пару минут она появилась с иголкой, коротенькой ниткой и бусинкой. Конечно, это бусинка была чуть крупнее. Совсем чуть–чуточку, но если не присматриваться, ее на заметят. Я сорвала с волшебную бусину и положила ее на раковину. А потом стала пришивать обычную, как учила тетя.

— Не шей на себе, — мрачно буркнул Вольпентингер. — Счастья в брак не будет.

— Мой муж — великий инквизитор, а у меня — хвост, — заметила я, затягивая узелок. Нитка пошла гармошкой, а я оторвала ее и скрутила пальцами так, чтобы было незаметно.

— Дорогая для моих нервов женщина, — послышался голос. — Вы там скоро, или умерли от восторга?

— Эм… — замялась я, слыша в комнате шаги.

— Давайте быстрее, а то я уже подготовил парочку комплиментов перед тем, как скажу все, что я думаю на самом деле, — произнес мой муж.

Я осторожно открыла двери и вышла, нервно перебирая собранные на одной стороне волосы. Инквизитор стоял молча. Он смотрел на меня, а я смотрела на него, удивленно поднимая брови.

— Что–то не так? — спросила я, осторожно прикрывая двери. — Вы обещали парочку комплиментов…

Но муж стоял и смотрел на меня, чуть склонив голову на бок. Казалось, он меня не слышит. Через мгновенье муж внезапно очнулся, слегка дернул головой и нахмурился.

— Сойдет, — кратко и мрачно ответил он. — Снимайте. Повезу его обратно.

— Хорошо! — согласилась я, пожав плечами. Значит, ему не понравилось. Жаль, конечно.

Я спешно пыталась расстегнуть застежки, как вдруг поняла, что одна зацепилась за другую. Стоять с руками за спиной было ужасно неудобно, но я, закусив губу и нервно вставая на цыпочки, пыталась расстегнуть ее. Половина корсета была расстегнута, но эта застежка никак не хотела раскрываться.

— Вы так скоро? — мрачный голос сопроводил короткий отрывистый стук. — А то ваши звуки наводят меня на мысль о том, что я постепенно вдовею.

— Одну минуточку! — с нажимом ответила я, злясь на себя и на застежку. Она упорно за что–то цеплялась. И при этом умудрялась тянуть меня за волосы!

— Я вот думаю. Дела разгребуться сами собой, но что делать с преступниками? Как вы думаете, будет корректно написать им всем письма, что я немного опаздываю. И попросить их подождать на месте? — послышался голос мужа, пока я сдувала со вспотевшего лица прилипшие волосы. Вот пакость! Да что ж такое! У меня уже руки устали.

— Еще минутку, — попросила я, посасывая исколотые пальцы и снова заводя руки за спину.

— Я обычно не объявляю о таких вещах, ни женщинам, ни преступникам, но еще немного и я войду, — послышался мрачный голос возле двери.

Все! Я сдалась! Сил моих больше нет!

— Я не могу расстегнуть корсет, — вздохнула я, как вдруг вспомнила про хвост. Нужно его спрятать в панталоны. Подобрав юбку до самых подмышек, я стала трамбовать хвост внутрь. От того, что он, бедненький был свернут в три погибели, мне было ужасно неприятно.

— Можно, — позвала я, глядя на свое отражение в зеркале. В зеркале появился высокий силуэт в белом.

— Вот! — наощупь провела рукой я. — Здесь не расстегивается. Только аккуратно. Платье жалко…

— Я — сама аккуратность, — произнес муж, резким, захватывающим дух движением, разорвав корсет на две части. Меня покачнуло на месте, но я вовремя прикрыла грудь руками.

— Что вы… — начала я, глядя с возмущением на порванное платье. — Оно же красивое! Было!

— Хорошо, раз оно вам так понравилось, то я прикажу его починить. И вам будет в чем и чем мыть полы, — коротко произнес муж. — Но для свадьбы оно не подходит! Снимайте, я отвезу его обратно.

— А обычно не объявляю о таких вещах ни утренним газетам, ни мужчинам, но вы не могли бы вы выйти? — спросила я в тон ему.

— Не поверите, я уже видел обнаженных женщин, — мрачно усмехнулся муж, а я чувствовала, как его взгляд внимательно изучает меня.

От этого я еще надежней спрятала руками грудь и надвинула на нее волосы. Зажатый между ног хвост назойливо ныл. Так ноет рука или нога, лежащая в неудобном положении. И чем дольше хвост мучился, тем невыносимей было.

— И вряд ли вы сможете меня удивить чем–то новым и оригинальным. Того, чего я не видел, — мрачно улыбнулся муж. Он красивым отточенным движением закинул себе на предплечье мое платье, а сам почему–то не спешил покидать мою примерочную.

А вот мне кажется, что кое–что его весьма удивит! И это «весьма удивит» заставляет меня нервно сглатывать.

— Я вас стесняюсь, — заметила я сдавленным голосом. К глазам подступали слезы. В носу щипало.

— Женскими слезами меня не проймешь, — заметил инквизитор, приближаясь и глядя на мое отражение в зеркале. — Я вот тут подумал.

Его взгляд скользнул по моим плечам, а я искоса посмотрела на него, вздыхая.

— В первый раз, при первой нашей встрече вы накрасились так, что я уже всерьез подумывал водить вас по камерам и показывать вас тем, кто отказывается признаваться. В качестве акта устрашения, — произнес муж, глядя на мои плечи. От его взгляда я чувствовала себя неловко. Он словно присматривался ко мне.

«Он что–то заподозрил!», — пронеслась в голове перепуганная мысль. По спине побежал холодок. Вероятно, слова того инквизитора навели его на мысли меня проверить.

Он уже собирался выйти, когда вздохнула с облегчением. Хвост, предчувствуя свободу, зашевелился, как вдруг инквизитор обернулся. Прямо возле двери.

— Не надо плакать. Я отдал приказ, и вас больше не побеспокоят, — произнес супруг. — Только в случае, если будут реальные подозрения, но тогда я приду сюда лично.

Он вышел, а я выдохнула, закрывая дверь на защелку и натягивая платье и вытаскивая хвост. Выглядело платье так себе. Теперь оно было серым, а я честно пообещала поискать что–нибудь еще из приличной одежды. Хвост, радуясь свободе, тут же распрямился.

— О, да–а–а, — просто

— Уехал, — послышался голос призрака. Она просунулась сквозь дверь, а я спокойной вышла, видя Вольпентингера, сидяшего на диване.

— О, если бы вы знали, как я вам благодарен! — послышался голос кролика. — Думал, все! Мне крышка! Но не тут–то было! Я не знаю, как выразить вам благодарность! Но, поскольку хозяина больше нет, то я могу остаться здесь! Думаю, что смогу быть полезным!

— И чем? — спросила я, раздвигая шторы и глядя на заросший сад.

— Как чем? — удивился Вольпентингер. — Я могу добывать еду! И так, по мелочи! Помыть, почистить! Так что теперь я буду служить верой и правдой. Исключительно потому, что инквизиция не будет меня здесь искать!

— Завтра утром нужно сходить в деревню, — вздохнула я, глядя на осенний лес.

Усталость довела меня до кровати, а я легла и уснула, свернувшись под одеялом. Снилась мне мышь, которая тащит по грязи размытой дороги огромный нож. В какой–то момент мышь подняла глаза, посмотрела на меня и сказала голосом мужа с его непередаваемыми интонациями: «Спешу выразить вам свое восхищение!». Потом снилось, что у меня полный дом гномов. Я никогда раньше не видела гномов, но помнила, как однажды дядя показывал рукой в сторону заросшего камня: «Видишь?». Я ничего не видела, от чего было ужасно обидно. Лишь в один миг промелькнуло что–то непонятное, а потом скрылось в зарослях.

Проснулась я, от того, что рядом вкусно пахнет. Я открыла глаза и увидела завтрак. Три яйца, бекон, зелень и свежий хлеб. Протерев глаза, я не поверила.

— Я же говорил, — послышался голос Вольпентингера. — Что могу быть полезным!

Я посмотрела на комнату и увидела, что она стала чистой. Исчезла паутина и слой пыли.

— Это мне? — спросила я, осматриваясь по сторонам.

— Тебе, тебе, — усмехнулся рогатый кролик, сидя на столе. — Теперь ты как бы моя хозяйка.

— Я тебе платье нашла, мамино, — послышался голос призрака. — Красивое. Мама у меня тоже рыжей была. И папа ее очень любил. Призрак вынырнула из пола и показала на платье, которое висело на спинке стула.

— Спасибо, — удивилась я. — А мама не обидится, что я надену ее платье?

— Мама меня бросила. Она умерла, — засопела девочка. — И папа меня бросил. Он умер. А мачеха продала дом.

— Ну, если так, то, я примерю, — улыбнулась я, чувствуя, что жизнь начинает налаживаться. Я едва не забыла про свое обещание сходить в деревню. Тем более, что идти через лес, где живет этот странный тип, который считает меня своей невестой, мне тоже было страшно! Но что поделаешь!

— А откуда ты берешь еду? — спросила я, просто из любопытства. Видимо, потому что моя мать — фэйри, меня и тянет ко всему волшебному.

— Как откуда? Из деревни! — фыркнул Вольпентингер. — Тут деревенька есть неподалеку! Так вот, пока я в лесу жил, я постоянно там еду брал!

— Погоди, ты ее что? Воруешь? — спросила я, с ужасом глядя на яйца и недоеденный бекон.

— А что? Покупать? — ужаснулся Вольпентингер. — Да я ни в жизнь ничего не покупал! Когда мы с хозяином жили, я у соседей и в лавке неподалеку по ночам продукты воровал. Он сам меня этому научил!

— Это же неправильно! — возмутилась я. — Я запрещаю тебе так делать! А вдруг тебя поймают? А вдруг людям есть нечего будет? У нас ведь деньги есть! Мы купить можем!

Кролик обиделся и исчез, а я решительно надела новое платье и решила дойти до деревни.

— Нужно будет купить бричку, — перечисляла я, рассматривая золотые монеты. — Лошадку, корзинку… И что у них там есть! Надеюсь, денег хватит!