Жена с хвостом

Глава двадцатая

— Даже если это корова тролля! — заметила одна из фей, подлетая близко к моему носу. — Они же никогда не покидают своих гор! Так что вряд ли он сюда придет!

— Так вы ее украли? — спросила я, поглядывая на корову, которой было все равно. Она потянула морду в сторону и направилась в дом. Дверь была открыта, поэтому корова преспокойненько зашла в дом.

— Эй, мадам, вы куда? — возмутился Вольпентигер, а я бросилась за ним.

Когда мы влетели в зал, послышался «бзень!». Корова задумчиво жевала зеленую портьеру. Вид у нее был такой, словно она всю жизнь об этом мечтала. Слюнявая портьера, сдернутая с карниза тащилась по земле.

Портьера исчезала в корове со скоростью, которую я даже представить не могла. Корова потянулась ко второй и стала стягивать ее.

«Дзень!», — прозвенело о до блеска начищенный пол.

Корова упрямо потянула вторую портьеру и направилась в сторону дивана. Она стала с ним бодаться и мычать.

— Что она делает? — спросила я, боясь к ней подойти.

— Рога чешутся, — пояснил Вольпен со знанием дела. Корова пронзительно замычала и грустно осмотрела коридор. Портьер не было! Поэтому она грузно и медленно стала подниматься по лестнице, цепляя рогами деревянные перила. При этом глаза у нее были грустные — грустные. Сверху послышался грохот и брызги стекла.

Опомнившись, я бросилась за ней, видя, лежащий посреди коридора упавший потрет.

— О! — слышался восторженный голос призрака. — А мне запрещено было заводить животных! Это кто такой?

Я подозревала, что девочка никогда в жизни не видела коровы.

— Это хомячок! — заметил Вольпен, видя, как корова доедает портьеру, а потом принимается за коврик.

— Хомячок?! Какой же он чудесный!!! — захлопала в ладоши призрак. — Теперь у меня есть хомячок! Я назову его Гвендолин Мирабэлла Сара Мина Саммерсет!

— Не жди, что будет откликаться на имя. Хомячки, они такие, — заметил Вольпен. — Ладно, тролли и правда не выходят из гор, так что бояться нам нечего. Зато лепешки соберем! Так, я сейчас приготовлю ужин, ты ешь и ложишься спать!

— А гномы где? — спросила я, прислушиваясь к подозрительной тишине. У меня была надежда, что они ушли.

— Дрыхнут. Знаешь, как они устали за день! — усмехнулся Вольпен, пока призрак летала вокруг коровы и разговаривала с ней. Она достала пыльную куклу и показала ее корове.

Корова посмотрела умным и глазами и потянулась за куклой!

— Эй, пусти! — кричала призрак, пытаясь вырвать из коровьего рта зажеванное платье куклы. — Помогите! Хомячок решил съесть мою куклу! Мне ее мама подарила!

Я бросилась на помощь! Корова упорно тянула в одну сторону, мы с призраком в другую. Наконец–то слюнявая кукла оказалась в руках призрака. Та прижала ее к себе, как родную Из — под прозрачной руки топорщился жеванный и мятый подол.

— Мне ее мама подарила, — послышался голос призрака. — Мы с ней даже в лес ходили! Правда мы там потерялись, но нас потом нашли! Только вот медальончик мой не нашли… А его тоже мама подарила!

— А что было в медальоне? — спросила я, вспомнив про имя.

— Там был мой портрет и что–то написано, — заметила призрак. А что, я не помню… Но это было еще до мачехи! Стой! Ты куда!

Я уже сбежала вниз по лестнице, радуясь, что мачеха вряд ли добралась до медальона, который был потерян в лесу. Возможно, она даже о нем и не знала, поэтому есть шанс узнать имя девочки!

Добежав до леса, я увидела, как деревья обрадовались мне и заскрипели.

— Вы не видели медальон? — спросила я, надеясь, что меня поймут.

Деревья зашуршали, словно совещались.

— Его потеряла маленькая девочка, — произнесла я, показывая примерно рост. С ней была еще одна маленькая девочка…

Деревья меня не понимали. И я бросилась в дом, чтобы взять куклу.

— Можно куклу? — спросила я, видя, как призрак нянчит и утешает старую фарфоровую куклу: «Хомячок тебя больше не обидит!».

— А ты хочешь с ней поиграть? — спросила призрак. Ей явно не хотелось расставаться со своим сокровищем.

— Да, — согласилась я.

— А ты вернешь? — спросила она, поглядывая на фарфоровое лицо. На розовой щеке куклы виднелась паутинка трещин. Глупые стеклянные глаза смотрели в потолок. А неряшливые локоны цвета дубового стола спадали на потертое платье с кружевом.

— Конечно! Я понянчу ее и тут же верну! — улыбнулась я, видя с какой неохотой мне протягивают куклу.

— Только башмачки не потеряй, — вздохнула призрак, пока корова направлялась к выходу из комнаты, оставляя за собой руины и разрушения.

— Хорошо, обещаю, — кивнула я, качая куклу на руках, как ребенка.

Я сбежала с куклой по лестнице и добежала до леса.

— Вот! — показала я куклу. Ветки склонились к ней, осторожно прикасаясь к платью и волосам. — Потеряла еще вещь! Маленькую такую…

Я показала на пальцах, словно я вешаю себе на шею. Деревья заскрипели, а потом кивнули!

— Вы знаете, где она? — спросила я, обрадовавшись всем сердцем. — Вы можете отвести меня туда? Если да, то отведите.

Но деревья так и не расступились.

— Ее нет в лесу? — спросила я, понимая, что надежды не оправдались.

Деревья кивнули кронами.

— А вы не знаете, где она? — спросила я, теряя последнюю надежду.

Деревья зашуршали, но так и ничего ответить не смогли. Вечер медленно крался тенями от леса, а я направлялась в дом.

— Му–у–у-у! — слышался жуткий звук.

Я бросилась с куклой туда, откуда орала корова.

— Вот, держи, — улыбнулась я. — Я просто хотела показать ей улицу. Ей же скучно сидеть здесь!

— Да! — обрадовалась призрак. — Мне говорили, что прогулки очень полезны для маленьких девочек. И для кукол! А я хочу, чтобы она у меня росла здоровой и красивой! Поэтому ты будешь брать ее на улицу. А я буду ее ждать!

— Договорились, — улыбнулась я, как вдруг корова опять заорала да так, что зазвенела люстра. Откуда–то набежали гномы. Феи сидели на трюмо, на котором виднелась паутина трещин. Огромные копыта крошили стекла.

— Давай назовем ее Разруха, — заметил Вольпен.

— А чего это она так разошлась? — спросила я, не понимая, почему корова так кричит.

— Нет, ну я бы тоже орал, если бы съел огромную чернильницу, — заметил Вольпен. — Эй, чего орешь!

— Му–у–у-у! — закричала корова, жалобно и пронзительно.

— Может, хомячку принести занавеску? — спросила призрак. Она исчезла, а потом вернулась и начала тыкать занавеской корове в морду. Та отвернулась.

— Запоминай, первый признак того, что не все в порядке, — шикнул мне Вольпен. — Мы не жрем портьеру!

Я сбежала вниз, нарвала пучок травы и понесла корове. Мне было страшно протягивать ей траву в руке. Но я осмелела и зажмурилась.

— Му–у–у-у! — замычала она мне в лицо. Но траву есть не стала.

— Может, ей воды принести? — предложил Вольпен, а мы с ним побежали на кухню и набрали целый тазик. Расплескав половину в коридоре, я поставила тазик на роскошный ковер.

— Му–у–у-у! — истерично закричала корова, наступив в воду копытом.

— Так, дорогие хомяководы, собираемся на совет, — произнес Вольпен. На его груди все еще горела магическая печать.

— Слушай, — спросила я. — А ты теперь никогда не сможешь колдовать?

— Потом, все потом, — отмахнулся Вольпен, когда к нам стучали ногами гномы. — Итак, что может быть ей нужно? Чего она так орет? Вы представители сталактитовых низов, любители глубоких дырок, что скажете?

— Эм… Может, она голодна? — спросили гномы. — Мы бы поели!

— Так, еще варианты!

Призрак тыкала в коровью морду штору, но корова уводила морду и снова пронзительно мычала.

Я подошла к окну, видя, как солнце закатывается за лес.

— Му–у–у! — снова закричала корова жалобно — жалобно.

И тут я услышала стук колес.

— Муж! — перепугано обернулась я, видя, как к дому подъезжает карета. — Прячьтесь!

— Му–у–у! — закричала корова, вокруг которой все суетились.

— Надо ей рот заткнуть чем–то! — заметил Вольпен. — Так, ешь давай штору! Когда тебе еще такое предложат?!

— Дзень! — послышалось на полу, а я увидела золотую лепешку.

— Лови компенсацию за портьеры! Куда руки тянете! — рявкнул Вольпен гномам. Они оживились, увидев золото. У них даже глаза заблестели. — Это наше! Так, нужно собрать лепешки! Быстро!

Мы с призраком бросились вниз. Следом за нами бежали гномы. Я держала подол, а в него складывали лепешки разной формы и размеров. Их было столько, что я сама удивлялась. Подол тяжелел, а мы только первый этаж обошли. Нам предстоял еще второй!

— Ого, сколько золота! — заметила призрак, пока гномы пытались украсть одну себе. — Ты очень богата!

— Тук–тук–тук! — послышалось в дверях, а я бросилась с сокровищницей наверх.

— Ест, ест! — заметил Вольпен. — Одумалась! Ей красные, видимо, не нравятся! Так, несите зеленые! Все зеленые покрывала, шторы! А ты, рогатая, сиди тихо! Иначе на столе у инквизитора сегодня будет отбивная! Эй, Амелия! Ты там недолго! У нас запасов не хватит!

— Ага! — кивнула я, заплетая волосы в привычную гульку. Волосы были длиннее, чем обычно, поэтому понадобилось больше времени. Я посмотрела на себя в зеркало, понимая, что сейчас вечер. Авось и не заметит.

— Иду, — крикнула я стуку, слетая со ступеней. Одернув юбку, прижав хвост к ноге, я щелкнула засовом.

— Вы так быстро открываете, что я уже отдал распоряжение похоронить меня рядом с вашей дверью, — мрачно усмехнулся муж. Он был одет в изумительно белый костюм.

— Я просто уснула, — ответила я, видя, как призрак украдкой гасит свечку за его спиной. — Вы меня разбудили.

— Я хотел спросить, — заметил муж, бросив взгляд на свечу. Но рядом с ней уже никого не было. — Сегодня стража поймала разбойников из одной банды.

— Ага, — кивнула я, внимательно слушая.

— Их много лет не могли поймать, а тут попались! Только по документам они разбойники, зато в душе — прекрасные рыцари, — заметил муж. — Они постоянно твердят про одну красавицу, которую встретили на дороге… И в честь нее решили совершать подвиги!

В этот момент я похолодела. Неужели я попалась?

— Первым подвигом они устроили рыцарский турнир прямо на проселочной дороге, — мрачно усмехнулся муж. — Конечно же, коней и зрителей не было, но внутренности и лязганье оружия были. Пока идиотизм аплодировал им стоя, они планомерно сокращали свою популяцию. Потом их повязали. И они все как один стали твердить про некую рыжеволосую красавицу, которая околдовала их настолько, что один из них с легкой подачи товарища и его ножа ушел в прекрасные леди.

Я решила молча дослушать до конца, делая вид, что меня это не касается. Мы стояли в полумраке, но от этого становилось еще страшнее.

— По всем признакам вмешательство фэйри. Я даже знаю, какой именно. Я вам про нее рассказывал однажды, когда чуть не убил, — произнес муж. — Ниточка привела в деревню, откуда ехала красавица. И все, как один описывают ее, как женщину необычайной красоты. Которая, к слову представилась моей женой.

Он посмотрел на меня так, словно сейчас арестует.

— Я приехал убедиться, в том, что моя жена здесь не при чем. Она, конечно, уже не тот крокодил, который откусил у меня кусок свободы, — мрачно заметил муж, делая шаг в мою сторону. — И если мадам сейчас не найдет объяснение, я могу заподозрить ее очень нехорошем.

Меня дернули к себе, как вдруг брови мужа поднялись вверх. Он смотрел на меня, а я испуганно смотрела на него.

— Что? — спросил муж, вглядываясь в мое лицо. Заколка слетела, а волосы предательски распались по плечам.

— Мадам, в вас что–то поменялось… — заметил муж, глядя на роскошные волосы, которые полностью накрывали плечи.

Тетя всегда говорила, что мужчины от природы ненаблюдательные. Даже инквизиторы. Нет, они могут найти гнома в стоге сена, с первого взгляда запомнить, сколько волос было у преступника, но на кокетливый вопрос: «Ты ничего не замечаешь, любимый?», плохеет даже матерым инквизиторам.

«Что?», — беззвучно спрашивал дядя у меня. А глаза у него были, как у несчастного котенка. Он умолял меня взглядом намекнуть, что поменялось в тете. Я его понимала. Дяде очень хотелось жить.

«Ты ничего не замечаешь, дорогой?», — спрашивала тетя, а в ее голосе звучала настойчивая ярость.

Дядя, который однажды рассказывал, как его чуть не съел голодный лесной тролль, дрожал глазом. По его седому виску текла капелька пота.

Тетя подносила к нему красоту ближе, чтобы дядя уже рассмотрел наверняка. Дяде становилось душно. Он начинал терзать ворот и глупо улыбаться.

— Ты сделала локоны? — робко спрашивал он, когда над ним нависал топор женской красоты, готовый изрубить его на куски.

— НЕТ! — грохотала тетя, а смерть кралась к дяде все быстрее.

— ЛОКОНЫ Я ДЕЛАЛА В ПРОШЛЫЙ РАЗ! — тетя угрожала своей красотой. — А сейчас что?!

Дядя ерзал в кресле.

— Помада? — едва слышно спрашивал он, пытаясь отсрочить свой конец.

— О! Ты заметил! — тут же расцветала тетя, причмокивая губами. — У меня новая помада!

Смерть, которая уже обнимала дядю, тут же исчезала. Тетя из ее предвестника превращалась в кокетку.

— Я сразу заметил! — подкреплял дядя. — Вот как только ты вошла в комнату! И духи новые, да? Мне они нравятся. Предыдущие были так себе!

Лицо тети тут же менялось.

— Это не духи, — ледяным голосом произносила тетя. — Это я рыбу жарила.

Ну, тетя! Выручай!

— И что во мне поменялось? — подозрительным голосом спросила я, голосом тети. — А?!

Видимо, Инкрис играл в эту игру. И немного знал правила. Поэтому в этот момент он замер, всматриваясь в мое лицо так, словно ищет на нем улики.

— Я, значит, весь день старалась! — продолжала я голосом тети. И при этом прищурилась. — А он не видит, да?!

В этот момент у него были глаза дяди.

— Эм… Новая прическа? — спросил Инкрис негромко. Я почувствовала нотку неуверенности в его голосе.

— Новая прическа была в прошлый раз! — уперла я руки в боки. Глаза мужа округлились. — А вы не заметили!

— Мышь, если ты меня слышишь и готовишь внезапный удар, — мрачно произнес муж. — Убей меня первым. Помада?

— Помада была в позапрошлый!!! — вошла я во вкус, видя, как Великий Инквизитор замирает, прямо как дядя.

— Ну… лицо… — осторожно начал муж, всматриваясь в меня так, словно изучает место преступления. — Оно… стало красивее…

— О, нет, мой дорогой! Это не прокатит! — голосом тети крикнула я.

— Можно подсказку, — произнес Инкрис, делая глубокий вдох.

— Я исправила форму бровей, — ответила я, но тут же добавила, — Посмотри, как меняется лицо, когда исправляешь брови!

— Тебе идет, — кивнул муж. — Очень… Я прямо тебя бы не узнал…

— Нет, разбойники заметили форму бровей, а муж нет! — возмущенным голосом с неподражаемыми тетиными интонациями произнесла я. — В деревне заметили, а муж нет!

Тут тетя предлагала сделать паузу, чтобы жертва подумала о том, что пытка закончилась. «Обязательно дай ему надежду! А потом отними!», — усмехалась тетя, пока мы выходили из комнаты, в которой дядя чувствовал себя так, будто бы заново родился!

— Но это не все… — продолжила я, видя, как муж напрягся.

Не знаю, пытались ли голодные лесные тролли съесть моего мужа. И было ли с чем ему сравнивать эти нелегкие минуты мужской жизни.

— Мышь, мое предложение еще в силе, — глухо и мрачно произнес муж. — Намекните, мадам…

— Угадайте, — ехидно ответила я.

— Мне кажется… — начал муж, собирая в кулак мужество.

— А вам не должно казаться, вы должны знать наверняка! — яростно заметила я, пока мужу было нехорошо.

— А сколько у меня попыток? — спросил инквизитор. — Мадам, где вы научились таким изощренным пыткам?

Я слышала краем уха, как в страшных застенках инквизиции пытают несчастных магов и фэйри.

— Не увиливайте! — произнесла я, глядя ему в глаза.

— Новый крем? — спросил муж, сощурив глаза.

— Да! — обрадовалась я, слыша, как он выдыхает. Редко, когда мужчина выигрывает в эту игру. Но это было еще не все!

— А теперь женщине нужно сделать комплимент, — усмехнулась я.

Лицо мужа изменилось, а он почему–то покачнулся, прижимая пальцы к виску. Казалось, он смотрел куда–то поверх моего плеча, но при этом ничего не видел.

— Ты похожа на… — произнес он тихо. Внезапно взгляд его поменялся. — Корова?!

Корова, которая, видимо, доела последнюю занавеску, снова стала пронзительно мычать.

— Му–у–у-у! — жалобно выдала корова.

— Откуда она у вас?! — спросил муж, видя, как корова вышагивает по лестнице.

— Я… я нашла ее в лесу. Она жалобно плакала, а я привела ее сюда, — ответила я, как вдруг послышался страшный звук.

Казалось, он слышался издалека. Низкий, раскатистый, словно рычание смешивалось с громом. От этого страшного рева кровь стыла в жилах!

Звук напугал, и тут же стих.

— Му–у–у-у! — жалобно ответила корова, а следом раздался все тот же рев. Правда, на этот раз он сопровождался ужасным хрустом.

Муж бросился наверх, а я поспешила за ним, в надежде, что гномы успеют спрятаться.

— Вы куда?!! — кричала я, чтобы предупредить друзей. Едва ли не зацепившись платьем за роскошную лестницу, я увидела, как муж распахивает первую дверь и подлетает к окну. В комнате царил ужасный беспорядок, и было тихо.

— Горный тролль! — негромко произнес муж, а я подбежала к окну, видя, как деревья странно трясутся. Островки трясущихся деревьев приближались, а я больше ничего не могла разглядеть в кромешном полумраке оконного проема.

— Му–у–у! — послышалось снизу. Стекла загудели от этого мычания.

И тут я почувствовала, как пол начинает дрожать, когда рев раздался совсем близко. Я припала к окну, видя огромную фигуру, похожую на уродливую статуэтку из дядиной коллекции ненужных подарков. Только по высоте она достигала почти второго этажа. Деревья хрустели, трещали и с грохотом падали, когда огромная ручища, расталкивала их.

— Арррррр! — донесся страшный рык, от которого по стеклам пошли трещины, а пол под ногами загудел.

Меня внезапно схватили за талию, оттаскивая от окна.