Жена с хвостом

Глава двадцать вторая

— Но и оставлять его так нельзя! — возразила я, глядя на счастливую корову с огромной лапище. — Так, ты следи, чтобы муж не проснулся, а я пока подумаю, куда у нас поместится тролль!

— Под кровать, — мрачно заметил Вольпен, пока я прикидывала рост тролля.

Выбежав на улицу, я увидела полоску рассвета, словно кто–то небрежно мазнул кистью по небу.

— Эй! Не бойся! — крикнула я, видя, как тролль смотрит на росчерк рассвета и не знает, куда деться. — Мы сейчас что–нибудь придумаем!

Призрак влетела мне навстречу, пока я пыталась открыть огромные двери, в которые я ни разу не заглядывала.

— Это бальная зала мачехи, — встревоженно произнесла призрак. — Мачеха запрещала мне в нее входить. Когда отец уезжал, она приглашала гостей и танцевала до утра!

— А ты можешь открыть двери? — спросила я, понимая, что двери заперты изнутри.

— Попробую! — произнесла призрак, проходя сквозь дверь. Дверь со скрежетом открылась, а я увидела огромное помещение, начищенные полы, напоминающие озеро, подсвечники с позолотой и много всяких вензелей.

— Не знаю, поместится он или нет, — нервничала я, поглядывая на всю былую роскошь. — А у нас есть амбары?

— Что? — спросила призрак.

— Такие деревянные дома для сена или животных? — спросила я, видя, как откуда–то вынырнули феи. Значит, вот где они прятались все это время.

— Нет, мачеха сказала, что это деревня. И приказала все снести, — вздохнула призрак.

— Так, — потребовала я, глядя на фей. Те тут же облюбовали подсвечники, похожие на цветы. — Можете сделать так, чтобы тролль попал сюда?

— Ты хочешь, чтобы мы выполнили еще одно желание? — замялись феи. — Но так нельзя! Три желания и все!

— Я не хочу, чтобы вы выполнили мой приказ, — произнесла я, чувствуя, как внутри что–то дернулось. — Я, принцесса Офелия, приказываю вам сделать огромные двери с заднего двора, чтобы в них мог войти тролль… и корова!

Феи переглянулись. Одна из них подлетела ко мне, вглядываясь в мое лицо.

— Значит, я была права! Принцесса вернулась! Мы оповестим всех, что наша принцесса вернулась! — закричала она, а другие тут же принялись обниматься и танцевать прямо в воздухе. С красивых крылышек сыпалась волшебная пыльца, тут же растворяясь и тая.

— Да, и мне нужны двери! — потребовала я, прикидывая, где из лучше сделать. — Вон там! Чтобы не видно было!

— Приказ принцессы для нас закон! — переглянулись феи. А я вышла из роскошной залы, направляясь к троллю.

— Пойдем, — позвала я, видя, как тролль трет о свою морду довольную корову. — Не бойся!

Тролль что–то проурчал, а потом с топотом направился за мной.

— Гляди! — усмехнулась я, видя ворота высотой в два этажа. Только сейчас я поняла, что троллю придется пригнуться, чтобы войти. — Теперь здесь твоя пещера!

Тролль посмотрел внутрь, а я увидела, что свет проникает из окон прямо на блестящий пол.

— Погоди! — бросилась я внутрь, задергивая шторы. — Смотри, чтобы корова их не съела! Хотя нет, корова у нас будет жить отдельно!

Тролль не хотела расставаться со своей коровой, поэтому я приказала феям замуровать все окна.

— Ручки болят, ножки болят, — жаловались они друг другу. — Уже колдовать сил нет!

— На сегодня это все, — произнесла я, видя, как тролль пригибается и карабкается внутрь. Дом заходил ходуном, послышался такой грохот, словно сейчас все рухнет. Я отбежала подальше, видя, как тролль почти влез внутрь.

— Тебе не кажется, что у тебя поехала крыша? — спросил Вольпен, выбегая из дома.

— Нет, я считаю, что мы делаем все правильно! Горный Король изгнал его за то, что тролль отказался убить нас! — отрезала я.

— Я не про эту крышу. Я вон про ту, — ткнул рогом Вольпен. И правда, крыша ходила ходуном.

— Ты почему не с мужем? — спросила я, вспомнив, что оставила инквизитора в спальне наверху.

— Я как бы не женат, — парировал Вольпен. — Плохая идея! Очень плохая!

— Ты почему оставил раненого? — спросила я, подбирая пыльную юбку и бегом несясь на второй этаж.

— Он просто с кровати упал, — вздохнул Вольпен.

Я добежала до комнаты, видя, что муж пытается пошевелиться.

— Я здесь, — крикнула я, подбегая к нему и помогая лечь на кровать. — Все хорошо…

Муж смотрел на меня, с трудом понимая, что происходит.

— Лежи, лежи, не вставай, — ласково проворковала я, чувствуя, как кровать под нами ходит ходуном. Инквизитор не понимал, в чем дело, а я пыталась удержать его на месте.

— Что происходит, — произнес хрипловатый голос. Кровь на виске запеклась, а муж соображал очень плохо.

Я никогда не ухаживала за ранеными. Поэтому постаралась вспомнить, как это делается. Я вспомнила, как тетя влетела в комнату, требуя все бинты, которые у нас есть. Я тогда страшно перепугалась. Но бледная и трясущаяся тетя сгребла все в охапку и вылетела из комнаты, ничего не объясняя кроме: «Твой дядя ранен!».

Я бросилась за ней, стуча босыми ногами и перепуганным сердцем. Когда я влетела в комнату, то увидела дядю, который орал, чтобы его оставили в покое. И бинт, который разматывался за тетей от самого входа.

— Я просто порезал палец! — орал дядя, пока тетя охотилась за ним по всей комнате с бинтом и лекарством.

— Прекрати, я тебя прошу! — орал дядя, спасая палец с выступившей капелькой кровати. — Я просто случайно порезал палец! Это не смертельно!

— О, мой герой! Ты убил эту проклятую муху! И был ранен! — всхлипывала тетя, пока дядя спасался бегством и за креслом.

Потом я вспомнила, как тетя прижимала дядю собой к кровати, чтобы влить ему в рот сироп от кашля. Дядя кряхтел, отплевывался и шевелил руками и ногами, словно пытался уплыть, но тетя была проворнее и пыталась перекрыть ему нос.

«Моя девочка, мужчины они не любят лечиться!», — в сердцах восклицала тетя. — «Поэтому их нужно ловить и лечить! В этом и заключается великая миссия женщины!».

«А как узнать, что мужчина болеет?», — спросила я, забираясь с ногами на кресло, пока тетя перебирала лекарства из ящика.

«О, тут все просто. Если мужчина становится молчаливым, фыркает на тебя и грубит, то либо у него что–то болит, либо у него появилась любовница! Одно из двух! ", — вздыхала тетя. — «Понимаешь, мужчины, они как животные. У них тоже глаза умные, а сказать не могут. Ты должна сама угадать, что у него болит и чего он орет! И здесь нам понадобится женская интуиция! Берешь первое попавшееся лекарство и начинаешь его вливать в мужчину. И тогда он начинает орать, что у него совсем другое болит! Вот так и выясняем!».

— О мой герой! Ты победил этого проклятого тролля! И был ранен! — ахнула я в точности, как тетя.

— Победил? — спросил муж недоверчиво. — Я этого не помню…

Я вспомнила, как однажды тетя попросила убить муху, а дядя уронил шкаф и потерял сознание. Тетя подобрала юбки, зверски забила муху утренней газетой, подняла шкаф и дядю.

«О, мой герой!», — ворковала она, когда дядя пришел в себя. — «Ты победил ее!».

И еще два часа расписывала, как героический дядя скакал по комнате, как прекрасный принц. И героически сражался с превосходящими силами противника.

Я так понимаю, что лучше соврать.

— Да, победил, — улыбнулась я, видя, как Инкрис морщится, пытаясь что–то вспомнить. — Ты сел на коня, поскакал … в лес, а потом наступил рассвет и… тролль окаменел. Тогда ты его решил разрушить, но камень упал тебе на голову.

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Инкрис, а глаза его сверкнули. — Я сказал тебе, где тебе находится. Почему ты покинула убежище?

— Я… я просто перепугалась и выбежала, — повторила я слова тети. — А потом спряталась за шкафом… ой, за деревом, и все видела. Мне было очень страшно!

Послышался грохот, словно уронили огромный шкаф.

— Это что за звук? — спросил муж, пытаясь встать, но я легла ему на грудь, как это делала тетя.

— Какой звук? — спросила я. — Я ничего не слышала! О, тебе еще рано умирать…

— И дом ходуном ходит… — выдохнул Инкрис так, словно слова давались ему неимоверно тяжело.

— Такое бывает, когда камень в голову прилетает, — ответила я, понимая, что подпрыгивает даже кровать. Видимо, тролль никак не мог улечься и ворочался. — О, нет, нет! Не вставай! Тебе еще рано вставать!

— Так вы уже определитесь, мне рано вставать или рано умирать? — мрачно усмехнулся муж, прямо как дядя!

— Я схожу и принесу … эм… грелку и градусник, — соврала я, чувствуя, как шатает кровать. Ножки ее подпрыгивали на полу, а я понимала, что тролль никак не может обустроиться.

— Зачем? — спросил муж, морщась от боли. — Вы померяете температуру, чтобы потом если что догреть до нужной?

Внезапно меня дернули к себе властным, положив мою голову себе на грудь. Это было так неожиданно и волнительно. Я лежала крайне неудобно, боясь лишний раз шелохнуться. Ветерок его дыхания в моих волосах заставлял внутри что–то переворачиваться.

Немного погодя, я услышала мерное дыхание и почувствовала, что рука слегка ослабила хватку. Муж уснул.

— Хрррррр! — донеслось раскатистое на весь дом. Я вскочила и бросилась бежать вниз.

Открыв двери зала, я увидела огромную глыбу, которая свернулась и захрапела прямо на зеркальном паркете.

— Потише, — прошептала я, прерывая храп.

Тролль спросонья проурчал, а потом перевернулся на другой бок и притих.

Я поднялась обратно в комнату, как вдруг увидела мужа. Тот лежал с квадратными глазами.

— Это что такое сейчас было? — спросил он, подозрительно. — Словно храпело чудовище.

— О, простите… Я просто уснула внизу на диванчике, — пожала я плечами, а глаза мужа стали больше. — И не заметила…

А потом зевнула для убедительности и вышла из комнаты, заперев ее на торчащий из нее ключ.

— Хра–а–а-а, — храпел тролль, пока я спускалась по лестнице.

— Ты куда? — спросил Вольпен, пытаясь успеть за мной.

— Я… я… хочу побыть одна, — прошептала я. — Мне нужно подумать… А ты пока карауль инквизитора! Кстати, как там гномы?

— Гномы поживают отлично! Слышишь, стучат чем–то, — вздохнул Вольпен. — Вот не могу понять, зубами или каелками! Ты там не задерживайся!

— Хорошо, — ответила я, выходя за дверь. На улице был ясный день, солнце плыло на подушке из облаков.

Старинные деревья, словно скрюченные великаны, склонялись перед каждым идущим вглубь сада. На деревьях висели маленькие осколки зеркал и светящиеся камни. Иногда попадались разноцветные перышки. Все вокруг было до того красиво и волшебно, что напомнило мне какой–то полузабытый сон.

От каждого дуновения ветерка зеркальца вертелись, перышки крутились, а драгоценные камушки мелодично звенели.

— Как очнется, — решительно произнесла я, глядя на свои руки. — Я с ним поговорю! Так не может продолжаться вечно! Я так и скажу ему… Ой, а что я ему скажу?

Я прошлась по садовой дорожке и остановилась.

— Я скажу ему, что … люблю другого! — вздохнула я. — И мы… мы никак не можем быть вместе… А с королем я сама поговорю!

Сердце все еще выпрыгивало из груди, при мысли о том, как меня обнимали. Внутри все переворачивалось, а по телу разливалась такая теплота, что хотелось закрыть глаза и мечтать.

— Он ищет принцессу Офелию, чтобы убить ее. А сам не знает, что женился на ней, — вздохнула я, глядя на свои руки. — И вот удивительно, я ведь не могла сделать ему зло!

Я нахмурила бровь, а потом посмотрела на руины дома.

— Или могла? — спросила я, вжав голову в плечи. — Если я принцесса Офелия, то почему я ничего не помню?

— Офелия, — послышался голос Горного Короля, а мои глаза расширились. Сначала мне показалось, что прошуршали перышки. Но потом я поняла, что это действительно его голос.

— Опять ты? — прошипела я, оборачиваясь на негромкий голос. От старинного дерева отделился силуэт, заставивший меня сделать шаг назад…

— Не подходи ко мне! — предупредила я. — Или… или я убегу…

— Офелия, — протянул он руку, как вдруг я оказалась в его объятиях. — Прости меня… Прости за то, что пытался убить тебя…

Этот шепот мурашками прошел по моему телу. Тонкая рука взяла меня за голову и силой положила ее себе на плечо.

— Я не хотел… — произнес тихий шепот. Мне показалось, или рука дрогнула.

— Ну… — растерялась я, не зная, что в таких случаях делают. — Я… я как бы обижена… Но … Ты прощен! И больше так не делай! А теперь дай мне побыть одной!

— Офелия, — шелестел ветерок дыхания в моих волосах. — Я помню, когда впервые увидел тебя на балу во дворце твоего отца… На тебе было белоснежное платье… Рыжие волосы и белоснежное платье… Как солнце на заснеженной шапке гор… В тот же день я попросил у твоего отца твоей руки…

— Я это этого не помню, — вздохнула я. — А теперь можешь уйти. Я тебя простила… Как говорит тетя, я зла на тебя не держу, поэтому уроню на ногу!

— Не надо так со мной, Офелия, — прошелестел голос, а пальцы перебирали мои волосы. — Зачем ты так со мной…

— Я ничего не помню, — отмахнулась я, пытаясь высвободиться. — Извини… Я не помню ни бала, ни дворца, ни отца… И тебя не помню… Я выросла среди людей!

Горный Король стоял под деревом, а оно бросало на него тень.

— Когда–то твой отец применил заклинание, — произнес Горный Король, а его красивое лицо стало задумчивым. — Одни очень древние чары… И именно оно стало роковым. Это заклинание требует невероятной магии, чтобы повернуть время вспять…

— Время вспять? — спросила я, смутно представляя, что это такое.

— Да, время вспять, — произнес Горный Король, беря мое лицо в свои руки. Его руки казались холодными, словно камень. — Он сделал это ради тебя. Чтобы ты забыла ужасы, которые с тобой творили люди… И начала жизнь сначала… Наша свадьба не состоялась, но я сказал, что умею ждать… А потом пришли люди. Твой отец и так был ослаблен чарами, поэтому столица пала… Но я ждал тебя…

Повисла тишина, а потом ветерок снова зашелестел стекляшками.

— Прости меня, Офелия, за то, что меня не было рядом, когда ты была одна… Прости за то, что я не смог тебя спасти… — шептал полный раскаяния голос, а руки гладили мою спину.

В этот момент мне стало его так жаль, что захотелось его просто обнять, как вдруг стеклышко передо мной повернулось, а я застыла, видя кусочек нашего отражения в другом стеклышке. Буквально несколько мгновений я видела свои рыжие волосы, бледную руку, которая рисует какой–то странный символ на моей спине, горящие зеленью глаза и хищную улыбку Горного Короля.