Женщина на грани...

1

Что ни говори, а появление Интернета перевернуло всю нашу жизнь. И во всем мире, и в Испании в том числе. Мадрид тем более не остался в стороне. Вместо того чтобы оставаться настоящим народным городом, с устоявшимися традициями, где каждый день жизнь замирает с двух часов пополудни до четырех вечера, городом чистых испанских кровей, исконным, истинным, по-хорошему консервативным, с правильным языком и самобытной культурой, городом, откуда в августе исчезает весь народ, разъезжаясь по виллам, дачам, особнякам, элитным или диким пляжам, — увы, вместо всего этого за несколько последних десятилетий Мадрид с точностью до наоборот превратился в обычный современный среднеевропейский город, почти такой же, как любой другой, например бельгийский или голландский, ничем не хуже, но и ничем особенно не лучше. Однако и в этом современном Мадриде была своя необъяснимая притягательность. С каждым днем в городе все легче и легче удавалось найти какой-нибудь уютный национальный ресторанчик с изысканной экзотической кухней. Вбирая в себя атмосферу все новых и новых стран, объединяя ее, город становился гостеприимнее, мощнее и могущественнее. Несмотря на то, что собачьи какашки по-прежнему украшали собой все самые главные достопримечательности города, не стесняясь центральных улиц, не менее горделиво, чем сеньориты сомнительной репутации со своими представительными «менеджерами» с улицы Монтера. Зато, словно в качестве компенсации, живописные, издавна излюбленные столичными жителями кварталы и уголки города, как, впрочем, и самые дикие, нежилые и лишенные цивилизации, превратились в популярные зоны туризма и отдыха. Раз уж разговор зашел о туристах, стоит сказать, что те, кто бывал в Мадриде годах в восьмидесятых, теперь бы точно не узнали ни площади Испании, ни районов Маласаньи и Чуэки, потому что как публика, так и ритмы жизни здесь изменились совершенно, как говорится, до неузнаваемости.

Вот и нынче, в первое лето второго тысячелетия, городская мода, точно неверная невеста, повернулась спиной к своим вчерашним фаворитам: сдержанному черному и серому, скромным, простым и без излишеств, — и, смешав все карты, вернула кричащие, яркие цвета, легкие, воздушные ткани, соблазнительные туфли на высоких каблуках, платья и изобилие дешевой бижутерии в стиле «китч». И я, как и все в это лето, позволила себе пойти у моды на поводу. Но единственное, с чем мне не удавалось справиться никакими средствами, был мой вес, заставлявший меня каждый год обновлять гардероб и покупать одежду на размер больше. Дело дошло до того, что я совсем перестала смотреться в зеркало, потому что то, что я там видела, погружало меня в глубокую депрессию, мешающую работать. Я завидовала женщинам, про которых говорили: да ее как будто время не берет. Но не поймите меня неправильно, это ни в коем случае не сетование на свое положение, потому что ни за какие коврижки я не согласилась бы снова иметь подбитые ветром мозги и незрелость себя двадцатилетней. Просто я констатировала факт, что в моем возрасте накопилось уже очень много вещей, которых не вернуть никогда. Прощай, лицо юной цветущей розы после бессонной ночи, прощайте, пирушки с гулянками и сексуальные мини-платьица, прощайте, легкие знакомства и случайные связи с двадцатилетними молодцами, прощай, дорогое и милое сердцу «сеньорита» — добро пожаловать, основательное «сеньора». В конце концов, все мы одинаково подвержены безудержному бегу времени. Единственное утешение, что ни у кого нет рецепта против его действия, не только у меня одной. С каждым годом я все больше и больше начинала ценить любимую поговорку своего отца: «Кто не родился, тот и не состарился, но кто не состарился — тот умер молодым!»

Не стоило и упоминать, поскольку я уже много раз об этом говорила, что в очередной раз, ну так, для смены декораций, я снова была одна и в затяжной депрессии. Но на этот раз у меня был Интернет, единственный друг миллиардов таких же, как я, одновременно одиноких и уединившихся, оставшихся наедине со своей собственной болью, со своими личными проблемами, разочарованиями и маленькими радостями. Анонимность и маски Глобальной сети помогали нам преодолевать болезненные, а для некоторых и смертоносные, мрачные ощущения одиночества, закомплексованности, брошенности, недолюбленности, того, что ты редкостная тварь, гадина, скотина, урод или пресмыкающееся.

Как правило, чат — это очень тупое сообщество, крайне пошлое, вульгарное и ограниченное, но иногда и там можно было развлечься или на секунду-другую отвлечься от тягостных мыслей. Когда заходишь пообщаться в какой-нибудь чат, возникает такое ощущение, будто ты невидимкой оказался в центре международного аэропорта и можешь украдкой подслушать все разговоры, какие только захочешь. По большей части это бессмысленная дурацкая болтовня, но иногда именно она здорово помогает от напавшего одиночества.

Была обычная суббота, ничем не отличающаяся от тысячи других в моей жизни. Под окнами гулял Хуэртас, пьяный, обкуренный, в эйфории от наркотического или алкогольного перевозбуждения.

Народу в чате было немного, и я занималась тем, что следила за обменом незначительными репликами, лишенными какого-либо реального содержания, попивая небольшими глоточками свежесваренный кофе, как обычно, черный, горький и холодный.

На моем экране то и дело выскакивало и открывалось еще одно окно, это означало, что меня приглашают початиться на другой сайт. По некоторым признакам я догадалась, что одного из участников зовут Секрет.

Ответ оказался настолько непосредственным, что заинтриговал меня:

«Моя девочка» звучало довольно ласково, романтично и многообещающе, и я заинтересовалась не на шутку:

По неопытности общения в чатах до этих пор я так и оставалась в неведении, с кем общаюсь: с парнем или девушкой. Но «девочка», которую отбили у подруги, наконец указала мне верный след. Анонимное общение удобно еще и тем, что можно без лишней скромности задавать нескромные вопросы:

Я не знала, что ответить: врать не хотелось, но и прекращать общение тоже. Если я прямо скажу, что нет, она может закрыться, выйти из чата, и я больше никогда не смогу с ней пообщаться. Это в лучшем случае…

Секрет повторила вопрос, чтобы дать мне понять, что она ждет ответа.

Приглашение застало меня врасплох, я не была готова раскрыть свое инкогнито.

В три утра я вышла из Сети и выключила компьютер. Глаза у меня лезли на лоб от усталости, но на душе было приятное, давно забытое ощущение, как после общения с кем-то по-настоящему близким. Мое сердце наконец-то было наполнено чем-то еще, кроме сожалений о собственной упорно неудающейся личной жизни. Отныне каждый вечер после работы я возвращалась прямиком домой и в девять ноль-ноль уже сидела, пройдя по знакомой ссылке, в чате. Мы с Секрет погружались в бесконечную, только нам одним понятную болтовню о жизни и любви, с ее неудачами, ошибками и разочарованиями, о каких-то повседневных незначительных вещах: отношениях на работе, соседях по этажу, квартплате, моде и любимых фильмах, конечно. Мы стали так близки, как будто знали друг друга уже тысячу лет, и через пару недель, когда Секрет снова предложила мне встретиться, я незамедлительно ответила ей согласием.

2

Квартал Чуэка чем-то напоминал мне Гринвич-Виллидж[16] в Нью-Йорке, только он был гораздо меньше, укромнее и компактнее и, конечно, более многолюдным.

Хиппи восьмидесятых благополучно сменились здесь представителями тяжелого панк-рока, которые спустя десятилетие в свою очередь подверглись переселению, мирно уступив место пестрому сообществу однополых меньшинств. Атмосфера в районе была вполне непринужденная, беззаботная, творческая — короче говоря, полный космополитизм. В этом уголке Мадрида даже воздух был другой, и вдыхался он как-то по-другому. Свежие запахи, все цвета радуги, цветы на балконах. Некогда пустынная и безлюдная площадь, забросанная использованными наркоманскими шприцами, сейчас была застроена уютными террасами всевозможных кафе: захват территории произошел, по всей видимости, естественно, в результате эволюции окрестных баров.

Секрет ждала меня в кафе «Акварель». Я узнала ее сразу и безошибочно. Приятная, культурная девушка, из тех, кто никогда не выставляет напоказ первому встречному и поперечному своих интимных наклонностей. Она разменяла тридцатник, но одета была по молодежному, как подросток. В узкие облегающие джинсы и полосатый топик цвета мальвы, без лифчика. На ней были стоптанные туфли с протертыми носами, как будто специально для того, чтобы показать голубые ногти. Ну так, краткая информация для тех, кого интересует. У нее была короткая стрижка, под мальчика, и волосы, торчащие во все стороны, имели тот самый знаменитый, непричесанный вид, который достигается не за один десяток минут, проведенных у зеркала.

— Привет, вот я и здесь, как видишь.

— Привет, красавица, наконец-то я тебя увидела. Не могу передать, как я рада, что ты все-таки решилась прийти. Что пить будем, красавица?

— Да выпью стаканчик чего-нибудь для начала.

Секрет подала официанту знак рукой, и передо мной тут же появился бокал с пивом. Похоже, она была здесь своя, и официант — ее старый знакомый.

— За нашу дружбу, — подняла свой бокал Секрет.

— За знакомство, — сказала я осторожнее, — и за нас.

Мы чокнулись.

— Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

— Да ничего особенного. Я об этом как-то не думала. Но раз уж я в твоем районе, давай развлекай меня. Сегодня ночью я в твоих руках.

— Ты уже ужинала?

— Нет. Такая жара, что ничего в рот не лезет. Но пить я хочу! Жажда у меня сегодня, как у портового моряка.

— Отлично. Тогда устроим питейное турне по Чуэке.

Сказано — сделано: четвертый заход по пиву мы совершили на террасе «Сохо», напротив «Акварели», с седьмой кружкой уже сидели в «Прополке», — но в общем и целом за всю ночь мы вряд ли передвинулись в совокупности больше чем на полсотни метров. Все это время Секрет постоянно здоровалась с кем-то и целовалась со своими знакомыми. Наше победоносное шествие было в самом разгаре, когда мы снова вернулись в «Прополку» — кафе оказалось из тех, что необъяснимым образом притягивают народ. Воздух был напоен привычными запахами табака, духов и пота от разгоряченных человеческих тел. Мы спустились в подвал потанцевать. Я чувствовала себя свободной, раскрепощенной, полностью отключившейся от всех проблем. Мне было наплевать, как я выгляжу со стороны, нравлюсь — не нравлюсь кому-нибудь, и чихать с высокой колокольни на то, как танцую, красиво — некрасиво, правильно — неправильно. Большинство танцующих было уже в трансе, вокруг меня на танцполе люди двигались, как зомби, под кайфом и абсолютно без тормозов. В невротическом мелькании лазерных лучей, в мгновенных вспышках света то тут, то там появлялись и исчезали чьи-то сплетенные языки, они блестели, словно маленькие змейки. Отовсюду были слышны вскрики и взвизги удовольствия, стоны эйфории. Повсюду по-дружески или влюбленно целовались. Со всех сторон меня окружали знаки взаимного внимания, откровенного флирта, проявления ласк или страстного желания. Секрет танцевала здорово, очень пластично, она гнулась и скакала как гуттаперчевая. Я присоединилась к ней, и наши тела слились в одном ритме. Когда дыхания не хватало, мы выскакивали на поверхность, на улицу, глотнуть свежего воздуха. На лестнице во время спусков и подъемов Секрет всегда обнимала меня за талию. В ответ я чмокала ее в обнаженное плечо.

Несмотря на три часа утра, народ продолжал стекаться, и жизнь била ключом.

— Куда тебя проводить, принцесса? — спросила Секрет, протягивая мне сигарету.

— Понятия не имею. Давай пока останемся здесь, а там посмотрим. Меня маленько развезло, я уже забыла, когда в последний раз пила столько пива…

Мы стояли, прислонившись к стене, там, где еще оставалось для этого свободное место, и просто молча курили.

— Послушай, а почему бы тебе не вернуться домой? Давай я отвезу тебя? Перекусим, сделаем сэндвичи, передохнем и, если ты оживешь, снова вылезем куда-нибудь.

— Нет, женщина, спасибо. Я не хочу быть тебе в тягость. Я прекрасно дойду пешком, заодно и развеюсь, приду в себя немножко.

— Не-е, красавица, это не разговор. Так я тебя и отпустила. Сегодня ты от меня никуда не уйдешь. Пошли ко мне, здесь совсем рядом, — настояла Секрет.

Она схватила меня за плечо и потащила за собой. Я не сопротивлялась. Она жила на этой же самой площади, можно сказать, в эпицентре наших похождений. В квартире она сразу же усадила меня на диван, и я села, как тряпичная кукла.

— Сиди не двигайся, отдыхай, красавица. Я сама все приготовлю. Ты будешь вегетарианский или с сыром и ветчиной?

— Вегетарианский. Послушай, я сейчас встану и помогу тебе. Мне правда неудобно как-то.

— Остынь, красавица. Вытяни ноги, как тебе хочется, лежи и расслабляйся.

Секрет ушла на кухню, а я откинулась на спинку дивана, и мне правда стало лучше. Я окинула взглядом комнату. Стена напротив была полностью занята стеллажами, заполненными книгами. Полки украшали статуэтки языческих божков из Перу и Мексики и фотографии каких-то многолюдных праздников, всеобщего веселья, отдельных улыбающихся лиц. В углу, возле окна, находились музыкальная аппаратура и стойка с CD-дисками, а напротив, возле двери, — компьютерный стол, на котором рядом с монитором стояли растения в горшках. Вообще, растения были повсюду. Мягкий, приглушенный свет с недвусмысленным намеком озарял комнату снизу, розовые бра крепились на стене по сторонам дивана.

Секрет вернулась с сэндвичами и двумя банками пива под мышкой. Оказалось, мы не на шутку проголодались. Пока мы с аппетитом уплетали сэндвичи, Секрет зажгла несколько свечей и погасила бра. Темнота нахлынула со всех сторон, и на наших лицах заиграли золотые отблески пламени.

— Сварганить тебе коктейльчик? — предложила Секрет.

Я поставила пустую тарелку на журнальный столик:

— Нет, спасибо. Я уже и так накачалась под завязку. Мне жарко, я просто задыхаюсь. Хочу подышать, может, хоть с какой-нибудь стороны сквознячком потянет.

— Не парься. Я сейчас приготовлю ванну с релаксантами. И не спорь, тебе сразу станет полегче. Ты больше с чем любишь: с ароматом розы, земляники, мандарина или мяты?

— Надо же, какой широкий ассортимент! Обалдеть можно. Ну раз ты настаиваешь, пусть будет роза с мятой. Но на самом деле мне не очень хочется, чтоб ты напрягалась. Неудобно как-то тебя так беспокоить.

Я еще не успела договорить последние слова, а Секрет уже выскочила из комнаты и зашуршала в ванной. Оттуда послышался плеск набираемой воды. Меня охватила приятная истома, легкое возбуждение висело в воздухе. Правда заключалась в том, что я действительно с удовольствием приняла бы сейчас ароматную ванну. Мое тело уже предвкушало ласковые прикосновения воды. И это ощущение победило неловкость и сомнения, которые, несмотря на немалое количество выпитого в этот вечер, все же мелькнули у меня в мозгу. А разве это нормально, вот так вот, с ходу, залезать в ванну к едва знакомому человеку? По-моему, это просто неприлично, ответил мозг. Но Секрет уже вернулась, взяла меня за руку и отвела, как куклу, в ванную комнату. Ванна у нее была огромная, джакузи. Она вся была заполнена пеной с запахом роз и мяты, таким, что можно было задохнуться. Пламя свечей отражалось в голубом кафеле стен. Мы повернулись друг к другу лицом и стали вплотную. Секрет расстегнула мою блузку и, снимая ее, провела руками по моей спине:

— Вот видишь, девочка моя, ты вся горишь! А водичка такая прохладная, такая свежая! Идем скорее в водичку!

Я пальцами стащила лямки ее топика и спустила его, обнажая грудь. Груди у нее были маленькие, белоснежные, с нежно-розовыми сосками, какие бывают только у девушек. Неожиданно для себя самой я поцеловала ее в шею и, наклонившись, сняла с себя брюки и трусы. Она помогла мне расстегнуть лифчик и снять его. Я залезла в ванну. Первое прикосновение к воде было похоже на легчайший вдох — такая она была свежая, пенистая, пахучая и мягкая.

— Ой, как здорово! — не удержалась я.

Секрет присела на краешек ванны. Топик так и осталась на ней со спущенными бретельками. Вряд ли бы я смогла объяснить себе самой этот странный для меня жест. Ее груди беззащитно свисали над шапками пены. Одной рукой она расстегнула ширинку на своих джинсах, а другой ласково провела по моим волосам:

— Ты готова?

— Чего ты ждешь? — ответила я вопросом на вопрос, наверное, с перепугу, потому что атмосфера действовала на меня как-то гипнотически, завораживающе, разве что только немного давила на нервы — чувствовалось какое-то нездоровое напряжение в воздухе.

Джинсы соскользнули на пол. Трусов Секрет тоже не носила. Теперь ее промежность оказалась на уровне моего лица — я лежала в воде. Волос у нее почти не было, только возбужденный клитор торчал, как маленький розовый язычок. Она переступила одной ногой через бортик ванны, и я увидела ее влагалище, горячее и влажное. Я протянула ей руку, чтобы она могла опереться и встать в ванну обеими ногами, а другой рукой, не удержавшись, провела по ее промежности, так нежно, как только смогла, как самый легкий морской бриз. Она вздрогнула всем телом, села напротив меня, протянула ноги в мою сторону и уронила голову на бортик. Несколько минут мы обе просто лежали и отдыхали, впитывая всем телом это маленькое земное удовольствие. Ванна тихо продолжала наполняться водой. Трепещущая от нашего внутреннего возбуждения тишина медленно поднялась под потолок и тихо осела там, как мыльный пузырь. Вода покрывала наши тела, доходя до сосков. Груди плавали в воде, как две пары мячиков. Пена образовала вокруг нас пахучий контур, повторяющий силуэты наших тел. Тревожные тени от дрожащего пламени маленьких свечей плясали на потолке. Наступил самый интересный и волнующий момент для любой физической близости. Сейчас пузырь напряженной тишины лопнет, и ничем не сдерживаемое больше желание, еще непонятно как, непредсказуемо прорвется наружу. Ни один человек на свете не в состоянии объяснить самому себе, что он сделает в следующий момент.

Секрет провела ладонью по моей ноге, от колена до щиколотки, и начала массировать мне ступню. Ощущение, конечно, было феерическое, давно я так не расслаблялась, невероятно успокаивающее и тонизирующее одновременно. Я была крайне удивлена, чтобы не сказать — потрясена тем, как прекрасно, абсолютно комфортно, без тени смущения или напряжения, я чувствовала себя в одной ванне с другой женщиной. Мое самоощущение разрослось до запредельных размеров, и Секрет казалась мне сейчас частью меня самой. Она была близка мне, как ни один мужчина в моей жизни.

Секрет взяла губку и обмакнула ее в пену:

— Давай я потру тебе спинку.

Я выпрямилась ей навстречу и села прямо, а она встала на колени передо мной. Мои ноги проходили у нее между ног, и, когда она ласкающими движениями терла мне спину, наши соски соприкасались. Вместе с движениями ее рук вверх и вниз ее лобок то погружался, то высовывался из воды. Я провела рукой по ее телу, от лица до самого клитора, и начала мягко ласкать его. Она опустилась, присела ко мне на колени, нежно сжала мои груди и начала ласкать их в ответ. У нас обеих соски моментально затвердели от возбуждения, они сигналили во всю мощь о том, что мы готовы к совокуплению.

— Какие у тебя аппетитные грудки, Красная Шапочка!

Я тут же приложила палец к ее губам: только разговоров нам не хватало, да еще в такой торжественный момент. В то же время я не отпускала ее клитор, продолжая ласкать его все настойчивее, сильнее, жестче и быстрее. Секрет начала постанывать, а потом и стонать от возбуждения. Внезапно она обняла меня и прижалась ко мне тесно-тесно. Одновременно она вытащила из ванной затычку и включила душ. Вода стала медленно спадать. Горячие струи обрушились сверху на наши головы. Мы обе встали, продолжая обнимать и ласково гладить друг друга. Наши губы соприкоснулись, и мы поцеловались. Встреча и знакомство наших языков, их немой разговор постепенно, следуя все новым и новым приливам нежности, усилил возбуждение и углубил наши ощущения. Ее рот был сладкий, нежный, пахнущий розой и мятой, влажный, просящий, жаркий, живой, упругий и сочный. Наш поцелуй был неторопливый, неспешный, спокойный, как медленный танец. Мы смаковали каждое движение наших разгоряченных чувств, зная, что время принадлежит только нам и на этот раз все в наших руках. Ощущение было непередаваемое, великолепное, неповторимое.

Секрет опустилась передо мной на колени, и я инстинктивно раздвинула ноги. Она начала ворочать во мне своим раскаленным, стремительно быстрым языком, иногда пуская в ход зубы и осторожно, но страстно покусывая. Я выключила душ, сняла полотенце, висящее под рукой, обернула ее и начала растирать, так, словно вытирала выкупанного ребенка. Она увлекла меня в спальню. С нас обеих еще капала вода, и мы замочили простыни. И тут с неожиданным пылом и прытью она покрыла мое тело бесконечно страстными поцелуями и укусами. Я с удовольствием вовлеклась в этот любовный танец, с непривычной уверенностью осознавая, что ей понравится все, что нравится мне, и что она чувствует то же, что и я.

Мы закончили, когда на улице уже раздавалось пение птиц, приветствующее восход солнца и начало нового дня. Мы заснули в обнимку, как девчонки-подружки, с перепутанными и растрепавшимися волосами, ее рука невинно покоилась на моем неприкрытом животе…

К полудню нас разбудил солнечный зайчик. Его лучики, словно усики, ласково пощекотали нам щеки. У нас обеих были заспанные, помятые лица. Мы открыли глаза и улыбнулись друг другу. Сказали друг другу «привет-привет» поцелуем, и Секрет доверчиво положила голову мне на грудь:

— Знаешь, мне кажется, я тебя люблю.

— Мне тоже кажется это же самое. Я испытала с тобой какие-то невероятные ощущения. Никогда не знала, что это может быть так трогательно.

— Ведь это лучше, чем с парнями, правда? Тебе ведь больше понравилось со мной?

— Это совсем разные вещи. Ты мне ближе, я ничего не боюсь, раскрепощаюсь, как никогда раньше… Это просто нечто другое, даже не знаю, как тебе объяснить.

— Но ты ведь останешься со мной? Ты же больше не станешь знаться с парнями? Я люблю тебя, очень, очень, очень.

— Не знаю, Секрет. Я еще сама ничего не поняла толком. Я не могу тебе ничего обещать. Мне потребуется какое-то время, чтобы разобраться в своих чувствах. Все это произвело на меня слишком сильное впечатление, это ведь тоже своего рода стресс, понимаешь? Все произошло как-то вдруг, так неожиданно. Как прыжок в бездну. Как будто я шла-шла и вдруг споткнулась и упала. Мне надо встать, опомниться, одуматься.

Секрет не сумела скрыть своего разочарования и ушла в глухую оборону:

— Мне надоело чувствовать себя обманутой. Мне не хочется думать, что ты меня просто используешь. Я и так достаточно настрадалась. Если ты не хочешь продолжать наши отношения, скажи сразу.

— Секрет, мне было очень хорошо с тобой. Ты первая женщина, с которой я легла в постель. Хотя бы по одному этому можно понять, насколько я доверяю тебе. Ты должна дать мне время. Пойми, это не так-то просто. Всю жизнь я встречалась только с мужчинами и вдруг оказалась с женщиной. Я испытала с тобой совершенно новые ощущения, совсем не похожие на те, что были раньше, и получила удовольствие, совсем не такое и не так, как прежде. Только я не могу тебе с уверенностью сказать, прямо здесь и сейчас, что готова заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Не знаю, способна ли я на это: может, да, а может, и нет. Давай оставим все как есть. Время покажет.

— Только не говори мне, что ты осталась лишь для того, чтобы попробовать.

Я поняла, что она глубоко огорчена, и постаралась смягчить свой тон как можно более нежным поцелуем:

— Я же тебе только что сказала, что нет. Даже думать так не смей. И как тебе только в голову такое могло прийти, в эту светлую, ясную головку! Эта ночь была просто незабываемой! Ты умеешь любить, как никто другой. Я сделала это, потому что ты мне понравилась. От всего сердца. Потому что я ощутила между нами близость, такую, какой у меня ни с кем и никогда не было. Ты привлекла меня как человек, как подруга, как женщина, наконец. Только не торопи меня, пожалуйста, ты же сама еще не до конца оправилась от своего расставания и должна понимать меня сейчас, как никто. Для нас обеих сейчас лучше будет подождать, пока все не утрясется. Тебе не кажется?

— Ладно-ладно. Хватит всякой сентиментальной болтовни. По большому счету ты, конечно, права. Только ты позвони мне обязательно, обещаешь?

— Я буду в чате, как обычно. И позвоню тоже, обязательно.

3

Не успела я вынуть ключ из замочной скважины, как зазвонил телефон. Это была Секрет:

— Привет.

— Привет.

— Я просто хотела убедиться, что ты нормально доехала и с тобой все в порядке. Ты уже дома?

— Как видишь. От тебя я сразу поехала домой.

После всего происшедшего мне не хотелось с ней говорить, и, если быть откровенной, все это начинало мне немножко надоедать. Я устала.

— Какие у тебя планы на сегодня? Может, встретимся и пообедаем вместе?

— Нет, женщина. Я не могу. Мне надо еще перегладить кучу вещей и составить график работы на следующую неделю. Ты сходи сама куда-нибудь, отдохни, развейся. Тебе это сейчас даже нужнее, чем мне.

— Послушай, я должна тебе кое-что сказать…

— Что, родная?

— Я тебя очень люблю.

— Я тебя тоже, красавица.

— Нет, я знаю, ты не любишь меня так сильно, как я тебя. Я очень по тебе скучаю.

— Уже?! Но мы же с тобой только расстались, мы же только что были вместе.

— Да, я знаю. Просто я хочу быть с тобой всегда: сегодня, завтра, послезавтра, послепослезавтра — всегда-всегда.

— Послушай, перестань, ну нельзя же быть таким ребенком. Это уже баловство. Возьми себя в руки. Давай лучше поговорим об этом завтра, договорились?

— Нет, только не вешай трубку! Давай поболтаем еще немножко, ну пожалуйста, любовь моя!

Я сделала глубокий выдох, только почти бесшумно, прикрыв трубку рукой, чтобы не обидеть ее. Я поняла, что так просто мне от нее не отделаться, быстро это не кончится, а нашему разговору, похоже, вообще конца не будет.

— Ну хорошо. Давай поболтаем. О чем ты хочешь поболтать?

— О том, что у нас с тобой было этой ночью. Тебе понравилось?

— Конечно, понравилось. Я же тебе сразу об этом сказала, ты не помнишь?

— А что тебе понравилось больше всего?

— Все. И самое начало в ванной, когда мы сидели в воде, и твой запах, и то, как ты занимаешься любовью: твоя неповторимая манера, твоя невыразимая нежность. Я же тебе говорила, для меня это было что-то действительно невероятное, не похожее ни на что. Мне даже не с чем сравнить, понимаешь?

— А чем это было непохоже на… ну… чем это отличалось? Тебе не хватало мужской грубости?

— Да, они грубее, жестче. Они вообще более жесткие. По крайней мере, некоторые. Мужчины нетерпеливы, они никогда не уделяют нам столько внимания, в постели они все немножко эгоисты. Большинство из них даже не интересуется тем, что может нравиться женщине и от чего ей может быть хорошо.

— Тебе не хватало мужского члена?

— Нет. В этот раз я даже не вспоминала о нем. В этом, наверное, и была вся прелесть.

— Но если бы ты продолжала заниматься этим, то скоро бы заскучала по нему?

— Секрет, родная, девочка моя, я правда не знаю. И откуда я могу это знать? Еще и дня не прошло. Я знаю только, что мне с тобой было чудесно, что со мной произошло что-то сказочное, чего я не могла себе даже представить. И мне не хотелось бы, чтобы наши отношения на этом закончились. Послушай, давай закончим сейчас этот разговор, просто мне нужно сделать еще кучу неотложных вещей. Поговорим завтра.

— Хорошо, только обещай, что позвонишь мне сама, первая. В девять я обычно уже дома.

— Договорились, родная. До завтра. Пока.

На следующий день где-то без пяти девять мой телефон уже разрывался от нетерпения. Я сняла трубку.

— Почему ты мне не позвонила?

— Ты меня опередила. Я бы все равно не успела. Еще без пяти. Как у тебя день прошел?

— Отлично. Я все время думала о тебе. Я написала тебе стихи. Я на лекциях ни о чем думать не могла, я вообще ни о чем думать не могу, кроме тебя. Я влюбилась, понимаешь?

— Послушай, давай договоримся сразу и пообещаем друг другу, что у нас будут свободные отношения и мы не будем опережать события. Пусть они развиваются потихоньку, спокойно, не торопясь. Давай оставим друг другу какое-то личное пространство. А потом встретимся и обсудим все это. Это не телефонный разговор, согласна? И не надо на меня давить, пожалуйста, это меня напрягает.

— Ладно-ладно, не злись на меня, ворчунья, я тоже звоню тебе не для того, чтобы выговоры выслушивать. Я завесила стих на форуме, посвящаю его тебе. Скажи, как оно тебе?

— Мне надо как минимум его прочитать. А для этого нужно время. Я посмотрю, тогда и поговорим, — отрезала я и на этот раз повесила трубку.

Я закурила и устало откинулась на спинку кресла. Кажется, я влипла. Тут придется хорошенько подумать. Я постаралась привести в порядок свои мысли и чувства, чтобы разобраться, что я чувствую на самом деле. С пониманием придут и необходимые ответы. Девчонка, конечно, была очаровательная. Я испытывала к ней какую-то необъяснимую симпатию, какую-то небывалую, новую для себя, почти материнскую нежность. Я чувствовала, как возрос мой авторитет. Я впервые ощутила себя ведущей в паре. Похоже, я вообще впервые ощутила, что такое обоюдные отношения. Это было ценно. Скорее бесценно. Мне было хорошо с ней, мне хотелось с ней дружить и хотелось продолжать наши отношения. Если быть честной, я бы соврала, если бы сказала, что мне не понравилась наша близость и как у нас все получилось. У меня впервые искренние отношения так гармонично и просто перетекли в близость. Секрет заставила меня взглянуть на жизнь с другого ракурса, она открыла целый мир новых для меня отношений: непосредственных и непредсказуемых. Но сожительствовать с ней, как ей хотелось, быть ее девочкой или другой половинкой, жить с ней как одна семья — нет, этого я никак не могла. По крайней мере, до тех пор, пока сама не определюсь, чего я хочу добиться в жизни, пока не пойму, кем я хочу стать. Одно я уже знала точно, что не выношу никакого психологического давления, никакого угнетения в отношениях, никакого насилия над чувствами. А сейчас я чувствовала себя не просто подавленной, я твердо знала, что это точно не мое. Секрет мне нравилась, она была мне интересна как человек, как женщина, как подруга, но я не была сексуальной извращенкой. Спасибо ей за любовь, за общение, мы все в этом нуждаемся, наверное, это и есть то, что я так долго искала, но вступать ради этого в сексуальное меньшинство — к этому я никогда не буду готова, даже если вымрут все мужчины на свете. Делать из этого образ жизни ненормально. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что, отказав, причиню ей боль. Да, я нанесу ей моральный удар, но честнее и лучше расставить все точки над «и» сейчас, в самом начале наших отношений, пока у нас ничего еще толком не сложилось. Совесть у меня была не совсем чиста, потому что мне не хотелось ни ранить ее, ни причинять ей душевных страданий, но именно это я и собиралась сейчас сделать. Мне было трудно решиться высказать ей все, но, с другой стороны, я ощущала себя в безвыходном положении. Я не была до конца уверена, верно ли мое решение и правильно ли я поступаю, однако сделала глубокий вдох и набрала ее номер:

— Привет еще раз, это снова я.

— Ты уже прочла?! Вот это скорость!

— Нет, Секрет, я еще не читала стихотворения, но мне надо с тобой серьезно поговорить.

По моему голосу Секрет тут же догадалась, в каком русле пойдет беседа:

— Ты решила порвать со мной, так?

— Нет, не порвать, правильнее будет сказать, я решила не продолжать наших с тобой близких отношений. Ты меня здорово зацепила, и мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой стали настоящими подругами, чтобы мы могли встречаться и танцевать вместе и даже оставаться друг у друга, если нам этого захочется. Но я совершенно не готова к стабильным, постоянным отношениям. Не думаю, что смогу быть тебе парой. Я слишком уважаю тебя, чтобы вести себя с тобой непорядочно. Я предпочитаю сразу сказать тебе все как есть, чем или обманывать тебя, или притворяться, что чувствую то, чего не чувствую. Чтобы не обещать того, что, как ни крути, я сделать не смогу.

— Раз так, то ничего не поделаешь… — Ее голос задрожал, и я почувствовала, что она готова вот-вот расплакаться.

— Ну, пожалуйста, не расстраивайся ты так, прошу тебя. Я же еще не провалилась под землю. Давай будем поддерживать связь, хочешь? Кто знает, а вдруг завтра я смогу разделить с тобой чувства, на которые не способна сегодня?

— Нетушки, спасибо на добром слове. Только лучше мне больше никогда тебя не видеть. В ближайшее время уж точно. Мне невыносимо думать, что ты использовала меня как временное развлечение, что ты просто поиграла со мной, тебе не понравилось и ты выбросила. Я не игрушка, чтобы сегодня выкинуть меня, а завтра опять подобрать, если станет скучно.

— Я все понимаю, Секрет. Можешь не объяснять. Просто мне необходимо было сказать тебе, солнышко, что ты для меня не просто случайная знакомая, ты значишь что-то очень важное для меня, ты — что-то особенное в моей жизни. Не держи на меня зла, пожалуйста, и давай не будем ссориться. Не сердись на меня. Больше всего на свете я бы хотела сейчас дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Но я не могу, пойми, я просто не в состоянии это сделать. И я очень тебя прошу, я хочу, чтобы ты знала и помнила, если тебе когда-нибудь что-нибудь будет нужно, что бы это ни было, ты знаешь, как меня найти. Для тебя мои двери всегда открыты.

Я положила телефонную трубку и так и осталась сидеть в темноте. Я не знала, верное ли решение я приняла, правильно ли я поступила, и надеялась, что будущее покажет. И что оно будет на моей стороне.

Я прикурила сигарету, потом другую, потом еще одну. Маленький огонек на конце сигареты горел, как заблудившийся светлячок, нечаянно залетевший ночью в чужую жизнь. Он мерцал, как сигнал маяка, указывающий путь морякам и вселяющий в них надежду. Только я не знала своего пути. Может, я его просто не видела. Так что не стоило романтизировать, это был всего-навсего огонек в темной и пустой комнате. Тем более что это был огонек сигареты…

4

Мадрид в очередной раз погрузился в осеннюю грусть. Лето в этом году как-то быстро смотало удочки, устав от пышности и буйства растительности. И теперь их место заняла скромная простота без излишеств, изящество и грациозная сдержанность. Непринужденные шлепки-босоножки сменились прочными, тяжелыми сапогами, побуждающая к активным действиям летняя нагота застенчиво спряталась под непромокаемые куртки и теплые пиджаки, переметнувшись в лагерь воздержания и стыдливости.

Время от времени я по-прежнему заходила на знакомый сайт, правда под другим ником, и всматривалась в чьи-то незнакомые контакты. Большинство из них, как всегда, были лишены какого-либо смысла: люди болтали просто так, от нечего делать, чтобы как-то убить время. И иногда среди всеобщей кутерьмы я вдруг видела, как призывные фразы проскальзывают по экрану, неизменно падая вниз, и словно слышала родной голос: