Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Предисловие

Уникальная история российского государства содержит немало примеров героизма и беззаветного служения Родине, ставших предметом всеобщей гордости, символом национальной идеи. Но есть в ней и трагические страницы, и одна из самых мрачных — массовые политические репрессии против собственного народа, развернутые правящим режимом во второй половине 30-х годов прошлого столетия.

Зыбкое равновесие между самодержавием и либерально-демократическими слоями общества, установившееся после первой русской революции, разрушилось через десять лет — в феврале 1917 года. История не отпустила России времени для завершения прогрессивных преобразований, начало которым положил император Александр III, а продолжил П.А. Столыпин. Первая мировая война, в которую глубоко втянулась и Россия, стала губительной для огромной страны, катившейся к национальной катастрофе. Прогнивший режим разваливался на глазах. На реформах, да и будущем монархии Романовых был окончательно поставлен крест. Последний ее представитель — Николай II был свергнут с престола. Заметим: не большевиками с их социалистической пропагандой, а генералитетом и приближенными последнего императора, присягавшими ему на верность, и готовых защищать его от всех врагов и бедствий.

Февральская революция не решила ни одной назревшей проблемы. Временное правительство не располагало реальной властью. Революционная стихия расползалась по стране, вовлекая все слои общества. Развернулась яростная борьба за власть, к которой рвались эсеры, кадеты, меньшевики, большевики, монархисты, генералитет и разного рода авантюристы.

Закономерным итогом политического хаоса стал Октябрьский переворот и провозглашение власти Советов. Свергнуть Временное правительство и захватить власть могли многие, но первыми оказались большевики, которых еще в начале 17-го года никто не воспринимал как реальную политическую силу. Делить свалившуюся к ногам власть большевистские лидеры ни с кем не захотели. Началось подавление всех, кто пытался ей сопротивляться.

Но и противники, не желавшие смириться со своей незавидной участью, поднялись на борьбу. Страна оказалась ввергнутой в гражданскую войну.

По какому пути могла тогда пойти Россия при ином развитии событий? Точного ответа не существует, однако вряд ли разоренную страну ожидали счастливые времена. Да и сохранилась бы она вообще как государство с огромной территорией, простиравшейся от берегов Балтики до Тихого океана? В Белом движении единства ведь не было. Каждый удельный правитель-временщик мечтал видеть себя единоличным хозяином самостоятельной республики с непременным отделением от России: Колчак — в Сибири, Краснов — на Дону, Анненков — в Семиречье, Петлюра — на Украине, Миллер — на русском Севере, Врангель — в Крыму. А еще были махновцы, мусаватисты, басмачи… Договариваться с Советской властью они не хотели, мирных путей урегулирования общенационального кризиса, в который сами же ввергли страну, не признавали. Каждая из сторон не брезговала никакими методами и приемами, отвечая террором на террор.

В январе 1918 года было разогнано Учредительное собрание. Точно так же поступил адмирал Колчак в Сибири, едва воссозданное там из представителей различных партий собрание попыталось выдвинуть демократические лозунги. Притом что в омской учредиловке было немало петроградских депутатов, низвергнутых большевиками, разгон сопровождался кровавым насилием и стоил жизни многим из них.

Яростная непримиримость друг к другу обусловила крайне жестокие формы подавления. 20 декабря 1917 года по инициативе Председателя Совета Народных Комисаров В.И. Ленина «для борьбы с контрреволюцией и саботажем» была создана Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК).

Жертвами красного террора оказывались не только действительные противники нового строя, но и многие случайные люди, взятые во время облав и прочесывания.

Дальше — больше. В соответствии с постановлением Совнаркома, репрессиям подвергались представители буржуазии, государственные деятели, генералы и офицеры, перешедшие в белую армию, их родители, жены и дети. Словом, все те, кто не приветствовал новую власть и пытался хоть как-то противиться произволу.

Справедливость и законность были вычеркнуты из арсенала под напором «революционной целесообразности». Я.Х. Петерс — сподвижник первого председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского заявлял, что «всякая попытка русской буржуазии ещё раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, понимаемое под красным террором».

Политика террора быстро прижилась по обе стороны фронта.

После окончания Гражданской войны большевики несколько ослабили террор, но вовсе от него не отказались. Теперь его направленность сместилась, и объектом насилия стал собственный народ, который шел за большевиками, являлся их союзником и опорой. Насилие давало большевистским вождям единственный шанс выжить, удержать в руках кормило российского корабля.

История учит, что после всеобщей смуты всегда наступало всеобщее отрезвление, но повернуть события вспять было уже невозможно.

Рожденные в воспаленных головах бунтарей и революционеров благие намерения, далекие от реальности прожектерские идеи о переустройстве общества и государства оборачивались национальным бедствием для народа, заводили страну в безысходный тупик. Вместо обещанного счастья, во имя которого революционные ораторы звали к топору, простых людей в конечном счете ожидало глубокое разочарование.

Чтобы не допустить нового бунта бесправного народа против тех, кого он сам посадил на трон, правящая верхушка была готова на самые страшные преступления. Только бы ее не смели, не стерли с лица земли, не отправили на эшафот.

Диктаторами движет страх — им есть чего бояться. Праведный гнев обманутых и обездоленных людей страшен.

Сознавали это и большевики, особенно, когда непрофессиональное управление страной развеяло в народе все мечты о счастливом и светлом будущем. И тогда коммунистические идеологи изобрели теорию обострения классовой борьбы, нарастания сопротивления социалистическим преобразованиям со стороны так называемых «врагов народа». Смысл нового террора состоял в устрашении, наполнении страхом сознания каждого человека, дабы ни у кого не возникло мысли ставить под сомнение, тем более, критиковать власть.

Эта идея проходит красной нитью через всю книгу «Жертвы и палачи».

Авторы — генерал-лейтенант юстиции, доктор юридических наук Леонид Михайлович Заика и действительный государственный советник юстиции 2 класса, советник председателя Верховного Суда РФ, профессор кафедры организации судебной и правоохранительной деятельности Российской академии правосудия Владимир Александрович Бобренев много лет проходили службу в органах прокуратуры (в советское время и в новой России) и в судебной системе, в том числе, занимались реабилитацией жертв необоснованных политических репрессий. Через руки авторов прошли сотни уголовных дел лиц, необоснованно осужденных приговорами военных трибуналов и решениями особых совещаний НКВД. По своему служебному положению они имели доступ к уникальным архивным материалам, документам, отечественным и зарубежным источникам, включая воспоминания известных представителей белой эмиграции, и получили достаточно полное и объективное представление о зарождении и утверждении репрессивных начал во внутренней политике советского руководства, начиная с момента прихода большевиков к власти и в последующие десятилетия.

Каждый из авторов внес свой вклад в восстановление исторической правды и справедливости по делам, связанным с репрессиями в отношении лидеров Коминтерна, японских и немецких военнопленных, Катынс-коц трагедии.

Читая книгу «Жертвы и палачи», отчетливо представляешь, как сопротивление беззаконию переросло в гражданскую войну, когда ради экономии патронов, согнав в круг, и белые, и красные пленных просто рубили шашками. Жестокость, взращенная на полях междоусобицы, дала свои всходы в последующие годы. Зверства белого атамана Анненкова не поддаются осмыслению, но таким же образом нельзя оправдать «революционную целесообразность» расправ над командармом Ф.К. Мироновым, комиссаром Балтики, Главным военным прокурором Н.Н. Кузьминым, генералом Д.Г. Павловым, о которых рассказывается в книге.

Смешанные чувства вызывает рассказ о судьбе малограмотного Маршала Советского Союза Г.И. Кулика, вознесенного наверх революцией, но пострадавшего за длинный язык, использование служебного положения в личных интересах и грубейшие ошибки в управлении войсками в период Великой Отечественной войны. Холодное равнодушие проявила Родина по отношению к простым советским гражданам, бывшим военнопленным подполковнику А.А. Полозову и батальонному комиссару И.Я. Кернесу, много лет добивавшимся восстановления своего честного имени.

Книга «Жертвы и палачи» написана беспристрастным прокурорским языком, свободным от каких-либо личных пристрастий. Это позволяет отчетливей представить, что чувствовали и переживали герои повествования в моменты, когда для них стоял вопрос жизни и смерти.

Настало время, и политика, основанная на насилии и репрессиях, была осуждена. Причем сделали это не постсоветские реформаторы, а сама правящая партия, коммунистические руководители, среди которых было немало людей, непосредственно причастных к формированию политики «большого террора».

В последующие годы, и особенно после распада СССР, этому явлению было уделено много внимания учеными-юристами, писателями и публицистами, политическими и общественными деятелями. Возобладала и утвердилась точка зрения о том, что политические репрессии — неизбежный атрибут социалистического строя. При этом главными виновниками, основоположниками политики массового внутриполитического террора называют большевистских лидеров — В.И. Ленина и И.В. Сталина.

Насколько это соответствует истине? Пожалуй, лишь отчасти. Однозначный ответ дать сложно. История показывает, что террор и насилие вовсе не являются неизбежным порождением большевистского правления. Это политика многих антидемократических, диктаторских режимов. Фашизм в нацистской Германии и Италии утвердился вовсе не на коммунистической идеологии. И в современной истории имеются примеры того, как для усмирения противников режима используются войска, танки, авиация, применяется оружие.

Авторы предлагают читателю свою собственную точку зрения, не во всем совпадающую с некоторыми официальными оценками событий и известных личностей.

Само название книги олицетворяет неразрешимую дилемму, которая перед вершителями человеческих судеб вставала всякий раз, когда приходилось решать участь тех, кто, не щадя ни крови своей, ни жизни, защищали на фронтах партию большевиков и Советскую власть. Ту самую власть, которая за одни и те же заслуги могла как воздать самой высшей государственной наградой, так и лишить жизни.

Маршал Советского Союза Д.Т. Язов