Жестокие ангелы

Глава 33 ТЕРЕЗА

— Что они сделали с ней, Тереза? — спросил Виджей.

Я стояла, прислонившись к стене, рядом с изолятором. Бригада доктора Гвин внесла Сири внутрь и захлопнула дверь прямо перед моим носом. Виджей отказался от любого лечения, и ему всего лишь наложили временную повязку, чтобы зафиксировать сломанный локоть, а потом он всю дорогу бежал рядом со мной. Когда мы добрались до базы, мне пришлось приказать ему отправиться с сестрой и заменить повязку на постоянную. Сейчас он снова вернулся, с лицом побелевшим от боли и с рукой в гипсе.

— Что, чёрт побери, они сделали с ней? — спросил он снова, угрожающе нависнув надо мной.

— Гвин разберётся.

Голова по-прежнему кружилась. Я ничего так сильно не хотела, как прислониться к стене и чтобы меня стошнило. Но не могла. Как обычно бывает, на нас уставились все: и соларианцы, и эразмианцы.

— Виджей, — сказала я, чтобы привлечь его внимание к себе и отвлечь от двери изолятора. — Что тебе удалось узнать в порту?

Он моргнул, будто не понял вопроса, потом провёл ладонью по голому черепу.

— Тупик, Тереза. Они грузили исключительно воду.

— Уверен?

Он выдернул перчатки из кармана и протянул их мне.

— Можешь проверить, если не веришь мне.

В другое время я бы сделала ему выговор, но увидела выражение муки на его изрядно помятом лице. Он снова повернулся и посмотрел на дверь палаты:

— С ней обязательно всё будет хорошо, Тереза.

— Обязательно. Если Гвин ничем не сможет помочь ей здесь, мы отправим Сири обратно на Землю. Мисао лично проследит за тем, чтобы она получила всё, в чём нуждается.

Он вяло кивнул:

— Могу я остаться здесь ненадолго? Ну, понимаешь, пока хоть что-нибудь прояснится?

Виджей совершенно вышел из своего образа. Я согласно кивнула, и он тяжело привалился к стене. Я вертела в руках его перчатки и старалась не думать. Старалась просто ждать. Ответ на многие вопросы находился в изоляторе. Внутри Сири.

Сири была причастна к этой жуткой тайне гораздо больше, чем я могла осмыслить.

Тянулось время. Не знаю, сколько прошло. Болели ноги. Урчал желудок. Виджей ничего не говорил. Всё, что я была в состоянии делать, — сидеть и думать одну-единственную мысль, которая уже протёрла болезненную дыру в моём мозге.

Сири была во многом права. Права даже в том, что звучало так безумно.

В чём ещё она была права?

— Виджей? — тихо позвала я.

Он повернул ко мне своё искажённое отчаянием лицо.

— Как Бьянка нашла меня?

— Что?

— Когда меня… удерживали восставшие. Как она нашла меня? Сири… Сири сказала, что я не имею представления о том, что Бьянка сделала ради меня.

Он готовился солгать. Я видела это, несмотря на все изменения, которые произвели с его лицом хирурги.

И могу сказать, что в последнюю секунду он изменил своё решение.

— У неё был знакомый в узком кругу приближённых к власти. У неё был корабль, предназначенный для полётов на небольшие расстояния.

— Она пытала этого человека, Тереза. А когда он дал ей ответ на вопрос, убила его.

«Нет».

— Но это не сработало. Ответ был неверный. Он сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы заставить её прекратить пытки.

«Нет. Нет. Невозможно».

— Мисао так никогда и не узнал, — сказал Виджей. — Знал я. Знала Сири. Мы не рассказывали тебе. Ты прошла через такие мучения и думала — верила, — что она спасла тебя. Сири прикрывала её. Она сказала… сказала, что Бьянка знала: это была ошибка. Бьянка слишком сильно разгневалась и слишком сильно испугалась. Сказала, что все мы допускаем ошибки, а она сделала это во благо: чтобы спасти твою жизнь. А мы в конце концов нашли тебя, и остальное было не важно…

Я зажмурилась.

— Стоп, — шепнула я. — Пожалуйста, не продолжай.

Виджей обратил свой взгляд на дверь изолятора.

— Я знал, что ты спросишь, — сказал он. — Сири так не думала, но ты всегда была такой же, как Бьянка. Ни одна из вас не оставила бы это без внимания.

— Сколько времени? — спросила я. — Сколько времени прошло между тем… тем, что она сделала, и тем днём, когда вы нашли меня?

— Несколько недель.

Я снова прислонилась к стене. Те последние несколько недель… Именно тогда они обнаружили Дилана. Бьянка не только нарушила первую заповедь, она дала им время отрезать от меня Дилана.

Мне следовало знать. Следовало знать по тому, как она отпустила меня, как никто из моей старой команды ни разу не пришёл поговорить со мной. Я не хотела общаться, но и они тоже не хотели. Сири не приходила потому, что прикрывала Бьянку. Виджей не приходил потому, что прикрывал Сири.

Бьянка не приходила потому, что знала: я не сумею простить ей совершение убийства, которое не повлекло за собой ничего, кроме гибели Дилана.

То убийство и чувство вины довели её до попытки уничтожить систему? На этот раз она собиралась нарушить правила и решила, что всё получится? Что этот раз компенсирует прошлый? Спасение многих жизней компенсирует одну, отнятую ради меня?

«Ты не представляешь, что она сделала ради тебя.

О, Сири, ты была права».

Наконец дверь изолятора открылась, и оттуда вышла доктор Гвин. Виджей сразу выпрямился, а я оказалась рядом с ним прежде, чем поняла, что сдвинулась с места.

— Вы нужны мне там, полевой командир. А вы — нет. — Она добавила, обращаясь к Виджею: — Оставайтесь на месте.

Она пропустила меня внутрь, через очистительную камеру, и закрыла за нами внутреннюю дверь. От звука захлопнувшейся двери меня бросило в дрожь.

Изолятор представлял собой белое, стерильное помещение. Экраны были вмонтированы в стены, и целая паутина проводов соединяла их с распределительными коробками, перчатками и очками. Сири лежала на столе в центре палаты, до самого подбородка укрытая тонкой простынёй. На запястьях были надеты синие манжеты, через которые в неё накачивалось успокоительное.

— Что вы можете мне сказать? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал оживлённо.

— Могу сказать, что у всех нас серьёзные неприятности.

— Что?

Гвин положила ладонь на один из экранов. На нём появилось изображение: кровеносные сосуды, мозг и кости — живой организм перед моими глазами. Я узнала подобную вене нить — имплантат спутника. На фоне мерцающего серого вещества.

— Поскольку вы сказали, что неуравновешенное состояние Сири олицетворяли голоса, я сканировала её спутника, чтобы убедиться в прочности узлов и надлежащем состоянии уровней выходного сигнала. — Это имплантат Сири после того, как вас спасли от контрабандистов. Видите эти ответвления здесь и здесь? — Она указала на две нити.

Я кивнула.

— Их там не было, когда она покинула Землю. Я смотрела крупным планом.

Гвин снова коснулась окна. Изображение продолжало увеличиваться до тех пор, пока нити не превратились в чёткие линии чёрных квадратиков, наложенных на белые проводочки.

— Они созданы искусственно, и вживили их, вероятно сделав наноинъекцию.

Инъекция? Я позволила Эмилии Варус облегчить боль Сири.

— У меня ещё не было времени провести полный анализ, но кое-что уже вырисовывается в проявившейся неуравновешенности. И я скажу вам кое-что ещё. — Её голос звучал сухо и прозаично, но она не смотрела на меня. Лицо Гвин густо покраснело. — Это клоны.

— Клоны? — изумилась я. — Это же просто чипы.

— Специальный термин. — Она открыла второе окно, чтобы показать второй набор маленьких чёрных квадратиков, с тем же образцом нитей, как в узле Сири. — Эти из имплантата Бьянки Файетт, — показала она на них.

Пустое пространство моего черепа заполнила боль. Отвратительная, жестокая, неослабевающая боль. Мысль о теле Бьянки, отданном на растерзание рабам и стервятникам Госпиталя, о её крови, которую отмеряли и анализировали под микроскопом, о Джеримайе, не защищённом перед их аналитиками…

Джеримайя получил повреждения. О да, он был повреждён. Я представила себе, как они извлекают филигранное кружево проводов из рассечённого черепа Бьянки. Представила, как они кладут его на чисто-белый стол, становятся вокруг, склоняются, шепчутся и вопрошают, что же такое они нашли. А потом записывают, измеряют, анализируют.

Некоторые узлы Джеримайи были разъединены.

Бьянка не продалась системе Эразмус. Она не отрезала от себя Джеримайю, чтобы он не мог сообщить о ней какую-либо информацию. Её расчленили, разорвали на части. Она была объектом эксперимента. Они разобрали её на винтики, чтобы посмотреть, чему её тело может научить их, и оно продемонстрировало им защитника и покровителя каждого полевого офицера, служащего в стражах.

«Госпиталь размером с планету, — в моих ушах звучал голос Сири. — Мы даже не знаем, на что они способны».

Эразмианцы создавали систему человеческих голосов, имплантированных в клерков. Так сказала Сири. Звучит безумно. Пока не заменишь пару слов.

Эразмианцы создавали систему спутников, которые имплантировались клеркам.

— Можете это нейтрализовать?

Доктор Гвин покачала головой:

— Не в этих условиях. Мне придётся разбудить её и провести сканирование во время их взаимодействия, пока она общается с ним, а я не могу её разбудить, потому что не сумею отключить, не покалечив.

В таком неуравновешенном состоянии, в каком пребывала Сири, если бы она проснулась и увидела, что находится в больнице, существовал реальный шанс того, что она сбежит.

Боль медленно наводнила мой разум, и я осознала, что руки сжались в кулаки. Я раскрыла их и увидела чёткие, аккуратные очертания двух полумесяцев красного цвета на своих ладонях.

— Можете поддержать её в таком состоянии? — спросила я.

Доктор Гвин кивнула.

— Действуйте. Скоро для вас будут новые распоряжения.

Она снова кивнула. И я ушла. Прошла через очистительную камеру, вышла в обшарпанное фойе. Там стоял Виджей.

— Как дела?

Я взглянула на него:

— Нашла войну.