Жестокие святые

Глава 16

ЛЮЦИАН

Я смотрю, как Елена стремительно удаляется от меня, и когда Лео следует за ней, я снова обращаю свое внимание на Тино.

Моим полным намерением было убить Данте, но прямо сейчас я не могу позволить себе еще одну войну. Я знаю, Елена считает это предательством, но я не нарушу своего обещания. Я убью Капоне, только не сегодня.

Тино выглядит самодовольным. Этот ублюдок только что заключил со мной союз. Мысль о том, что он станет моим тестем, заставляет мою верхнюю губу скривиться от гнева.

Я жестом приглашаю Тино присоединиться к остальным мужчинам, и когда мы направляемся в гостиную, я расправляю плечи, пытаясь хоть немного избавиться от напряжения.

Надеюсь, Елена скоро образумится. Либо я, либо Данте.

Алексей первым поздравляет меня, по-братски обнимая, а затем другие мужчины пожимают мне руку.

— Удачи, – говорит Юрий со смешком. – Я слышал, итальянские женщины очень дерзкие.

Только тогда до меня доходит, что Тино согласился. Мы с Еленой помолвлены. Через неделю она будет моей.

Я улыбаюсь Юрию.

— Спасибо.

Покончив с поздравлениями, я перехожу сразу к делу.

— Поставки продолжатся в соответствии с планом, – заверяю я мужчин.

— Когда состоятся похороны? – спрашивает Тино, и я не пропускаю ухмылку, которую он пытается скрыть.

Ублюдок.

Мои руки сжимаются в кулаки, поскольку мне приходится сдерживаться, чтобы не забить его до смерти.

— Завтра. Это будет только для близкого круга.

— Мы можем присутствовать? – спрашивает Марко Николлаж. Он глава Братвы, и я не смею отказать.

— Конечно. Я был бы вам очень признателен.

— Служба безопасности? – спрашивает Алексей.

Мои глаза встречаются с ним, и в сотый раз я благодарен ему.

— Ты сможешь с этим справиться?

Алексей кивает.

— Считай, что об этом уже позаботились.

Благодарность переполняет мою грудь, и я кладу руку ему на плечо.

— Спасибо.

— Эта угроза? Есть какие-нибудь новые зацепки? – спрашивает Тино.

Я отпускаю Алексея.

— Вчера я разговаривал с одним мужчиной. У него был греческий акцент.

Голова Тино откидывается назад, на его лбу появляется мрачная складка.

— Греческий? Ты уверен?

— Я узнаю гребаный греческий акцент, когда слышу его, – рычу я на Тино.

— С чего бы грекам хотеть поселиться на нашей территории? – спрашивает он, явно ошарашенный, и это уменьшает мои подозрения о том, что он стоит за всем этим.

— Я не знаю, но планирую выяснить. Я попросил о встрече со Статулисом. – Питер Статулис – глава греческой мафии. Хотя у нас натянутые отношения, я не думаю, что он стоит за нападением. Но я надеюсь, что он сможет пролить некоторый свет на то, кто это такой.

Нам нужно докопаться до сути этого дела. Помимо моей жизни, на карту поставлены миллиарды долларов.

Жестом приказывая официанту предложить мужчинам напитки, я обращаю свое внимание на Юрия.

— Давай позаботимся о твоем заказе.

Я бросаю взгляд на Алексея, и он кивает, принимая безмолвное сообщение. Когда мы с Юрием направляемся к входной двери, Алексей и Дмитрий следуют за нами. Мы выходим из дома и идем туда, где нас ждет грузовик.

Я поднимаю руку, и Франко открывает двери трейлера, а затем я жестом приказываю Юрию начать осмотр.

Я стою с Алексеем и Дмитрием и наблюдаю, как Юрий проверяет пару ящиков, наполненных оружием.

Выглядящий счастливым, он кивает.

— Хорошо. – Я жду, пока он поговорит со своей правой рукой, и как только он снова присоединяется к нам, он говорит. – Я рад видеть, что твоему отцу удалось раздобыть светошумовые гранаты. Спасибо.

— Конечно. – Я жестом приглашаю Юрия идти дальше.

Когда мы возвращаемся в дом, Юрий проверяет оплату на своем телефоне, затем усмехается.

— Ты делаешь меня бедняком, Люциан.

Я разразился взрывом смеха.

— Я сомневаюсь, что это возможно.

Двигатель грузовика заводится, и, оглянувшись через плечо, я наблюдаю, как двое людей Юрия направляют металлическое чудовище по подъездной дорожке ко мне.

Благодарю Бога за обучение, которое мой отец дал мне перед тем, как я поступил в Академию Святого Монарха, иначе мне бы сейчас было хреново.

Встреча длится еще час, а затем мужчины расходятся. Тино отстраняется, и как только мы остаемся вдвоем с Алексеем и Дмитрием, он говорит:

— Я надеюсь, ты спланируешь свадьбу?

Гребаный мудак. Он даже не хочет устраивать свадьбу своей единственной дочери.

— Я попрошу свою тетю обо всем позаботиться. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться.

От Тино не ускользает агрессия в моем тоне, и это заставляет уголок его рта приподняться.

— Скоро ты станешь моим зятем, – насмехается он надо мной.

Я делаю глубокий вдох, чтобы не потерять терпение, а затем встречаюсь с высокомерным взглядом Тино.

— Не совершай ошибку, думая, что это дает тебе власть надо мной.

— Я бы не посмел, – усмехается он. Ничего не спрашивая о Елене, он идет к входной двери. – Приятно иметь с тобой дело.

Я смотрю, как он уходит, затем качаю головой.

— Довольно трудно удержаться, чтобы некоторых людей не прикончить.

Алексей издает смешок.

Мне нужно проверить, как там Елена, и я говорю:

— Чувствуйте себя как дома. – Переключив свое внимание на Франко, я спрашиваю. – Где она?

— Возле утеса, – отвечает он мне.

Я выхожу на веранду и окидываю взглядом территорию, направляясь к краю заднего двора. Когда я подхожу к Лео, я киваю ему.

— Уходи.

Он отходит, пока не оказывается вне пределов слышимости, и тогда мои глаза останавливаются на Елене. Она стоит, обхватив себя руками, и просто смотрит на океан.

— Встреча окончена, – сообщаю я ей.

Она полностью игнорирует меня, не отрывая глаз от горизонта.

— Ты сердишься? – Я спрашиваю.

Она ошеломленно фыркает, а затем поворачивает голову, чтобы пронзить меня свирепым взглядом.

— Ты так думаешь?

Я наклоняю голову.

— Я думал, ты вздохнешь с облегчением. Тебе не обязательно выходить замуж за Данте.

Елена поворачивается ко мне лицом, сжимая руки в кулаки. На самом деле это выглядит так, будто она хочет причинить мне вред. Я никогда не видел ее сердитой, и, честно говоря, это освежает.

— Ты солгал мне, – выдавливает она слова.

— Я ничего подобного не делал.

Она издает оскорбленный вздох.

— Ты сказал, что убьешь Данте! Я открылась тебе… для чего?

— Во-первых, я собираюсь убить Данте, только не сегодня. Во-вторых, ты открылась мне, потому что мне не все равно, и у тебя больше нет никого, кому не было бы на тебя насрать.

Она медленно качает головой, как будто мои слова ошеломили ее.

— Ты ничего обо мне не знаешь. Как, черт возьми, ты можешь утверждать, что заботишься обо мне?

Я подхожу к ней на шаг ближе.

— Я знаю больше, чем ты думаешь.

— Например, что? Что меня держал в плену мой собственный отец? Что Данте может делать со мной все, что захочет? – Она судорожно вздыхает. – Это ничего не говорит тебе обо мне.

Я делаю еще один шаг ближе, и мы оказываемся в нескольких дюймах друг от друга.

— Это говорит мне о том, что ты маленькая птичка со сломанными крыльями, бьющаяся в окружении хищников.

Черты лица Елены напрягаются, а затем дыхание срывается с ее губ, ее щеки покрываются румянцем по мере того, как в ней нарастает гнев.

— Ты считаешь меня слабой?

Когда я поднимаю руку, чтобы дотянуться до нее, она отбрасывает ее, а затем выплевывает с яростью.

— Я прожила с Данте двадцать один год. Я никогда не сдавалась! Каждый раз, когда он бил меня или насиловал, я вставала на ноги.

Елена качает головой, глядя на меня, а затем начинает уходить.

— Не уходи от меня, когда мы разговариваем, – огрызаюсь я на нее.

Она поворачивается ко мне в ответ.

— Пошел ты, Люциан. Ты думаешь, что ты лучше Данте? Чем мой отец? – Она возвращается ко мне, ее глаза сверкают от ярости, и, боже, она никогда не выглядела более красивой. – Ты такой же, как они. Все, чего я когда-либо хотела, – это моя свобода, а ты отнял ее у меня. Не совершай ошибку, думая, что я стану твоей женой. С кольцом или без. С клятвой или без. Я не более чем твоя пленница. – У нее с дрожью вырывается дыхание. – Если ты думаешь, что у меня сломаны крылья, то это потому, что именно ты сломал их, когда устроил наш брак.

Поправляя манжету там, где она царапает запястье, я на мгновение сосредотачиваюсь на том, чтобы не потерять самообладание.

Затем я поднимаю глаза на Елену и пристально смотрю на нее, тщательно подбирая слова.

Медленно я начинаю подходить к ней ближе, и когда оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, моя правая рука взлетает вверх, и я хватаю ее за голову. Притягиваю ее к себе, мой голос низкий и угрожающий.

— Ты хочешь вернуться к Данте?

Елена только выдерживает мой пристальный взгляд, ее губы сжаты, в то время как ее гнев безмолвно борется с моим.

— Ты попросила меня остановить свадьбу между тобой и Капоне, и я это сделал. Ты попросила меня убить его, и я это сделаю. – Когда я делаю вдох, он наполняется мягким ароматом Елены. – Мир полон монстров, Елена. По крайней мере, у тебя есть тот, кто не будет тебя насиловать и бить. Считай это своим гребаным благословением.

Я наблюдаю, как мои слова задевают ее, ее яростное дыхание совпадает с моим.

— У меня есть дела, о которых нужно позаботиться, так что тебе просто придется, черт возьми, смириться с тем фактом, что мы помолвлены, и ничто на этой забытой богом земле этого не изменит.

Закончив разговор, я беру ее за руку и тащу обратно в дом.

_______________________________________________

ЕЛЕНА

Сидя на заднем сиденье фургона, между Люцианом и его тетей, я крепко сжимаю руки.

Мой гнев закипает в груди, пока я тупо смотрю перед собой.

Мы направляемся в морг. Я понятия не имею, зачем Люциан взял меня с собой.

Вероятно, чтобы убедиться, что ты не попытаешься сбежать.

Я закатываю глаза при этой мысли, потому что это нелепо. У меня до сих пор нет ни документов, удостоверяющих личность, ни денег, так что я застряла.

Ссора с Люцианом вымотала меня, и после того, как я не выспалась прошлой ночью, я чувствую себя опустошенной.

Я никогда раньше ни с кем так не ссорилась. Данте, наверное, убил бы меня, если бы я так с ним разговаривала.

И все же Люциан оставался спокоен. Это было убийственное спокойствие, но все же он не набросился на меня.

Мир полон монстров, Елена. По крайней мере, у тебя есть тот, кто не будет тебя насиловать и бить. Считай это своим гребаным благословением.

Его слова продолжают прокручиваться у меня в голове. Хотя я не уверена, что могу им верить.

Я имею в виду, мы собираемся пожениться. Что произойдет в нашу первую брачную ночь? Будет ли наш союз скреплен кровью, потому что я не дам своего согласия? Я не соглашусь заниматься сексом с мужчиной, которого не знаю. И меньше всего с тем, кто взял меня в плен.

Боже, все, чего я хотела, – это своей свободы.

На какой-то глупый момент я действительно подумала, что Люциан мог бы дать это мне.

Глупо, Елена. Ты доверилась первому человеку, который проявил к тебе проблеск сострадания. Но для Люциана все это было бизнесом.

Мы останавливаемся возле здания, и я делаю глубокий вдох, когда мы вылезаем из машины. Люциан хватает меня за руку, и когда я пытаюсь вырваться, он бросает на меня мрачный взгляд, полный предупреждения.

Алексей и Дмитрий присоединяются к нам с того места, где они припарковались рядом с нашей машиной. Я не знаю, где Карсон. Похоже, он ушел после встречи.

Окруженные охраной, мы входим в здание, и я мгновенно замираю.

Навстречу нам идет мужчина.

— Мистер Котрони, мы вас ждали. Сюда.

Мои глаза начинают расширяться, когда я понимаю, что не собираюсь где-то ждать, пока Люциан закончит осматривать тело своего отца.

Прежде чем мы входим в комнату, тетя Урсула начинает тихо всхлипывать. Мое сердце мгновенно трепещет к ней. Люциан отпускает мою руку и обнимает свою тетю. Он целует ее в висок, затем шепчет:

— Давай попрощаемся. Хорошо?

Она кивает, уткнувшись ему в грудь, и их взаимодействие глубоко трогает меня.

Люциан обнимает свою тетю, когда они входят в комнату, а затем Алексей кладет руку мне на поясницу, мягко подталкивая следовать за ними.

Я вхожу внутрь, и мой взгляд мгновенно падает на белую простыню.

О, боже.

Люциан отпускает свою тетю, а затем подходит ближе к столу, пока не оказывается совсем рядом с ним. Он наклоняет голову и тянется за простыней. Я задерживаю дыхание, когда белая ткань отодвигается, а затем эмоции захлестывают меня, когда Люциан судорожно вздыхает.

— Папа, – шепчет он, и его голос пропитан печалью.

Несмотря на то, что Люциан мой враг, и я не знала его отца, меня переполняет сострадание.

Люциан кладет руку на галстук, а затем наклоняется вперед и целует отца в лоб.

— Ti voglio bene, папа. – Он бормочет что-то еще, чего я не могу разобрать, а затем выпрямляется.

Я наблюдаю, как Люциан закрывает глаза, печаль омрачает его лицо. Он пару минут просто смотрит на своего отца, прежде чем отходит, чтобы его тетя могла попрощаться.

Она падает на грудь мистеру Котрони и издает душераздирающий вопль. Слезы подступают к моим глазам, и я быстро смахиваю их. Когда я отвожу взгляд от трагической сцены, мои глаза встречаются с глазами Люциана.

В них нет гнева. Просто нужда.

Он сокращает расстояние между нами и обнимает меня. Ему нужно утешение от меня, и я отбрасываю наши разногласия в сторону.

Люциан зарывается лицом в мои волосы, его тело поглощает мое. На мгновение я колеблюсь, но потом поднимаю руки и обнимаю его за талию.

— Спасибо тебе, – шепчет он хриплым от горя голосом.

Я киваю, уткнувшись в его плечо, и, думая, что это может помочь, провожу рукой по его широкой спине.

Стоя в морге рядом с телом отца Люциана, мы обнаруживаем связь. Хотя наши ситуации разные, мы оба знаем горький вкус потери.

Люциан первым отступает назад. Он подходит к своей тете и, взяв ее за плечи, оттаскивает от тела. Она рыдает, уткнувшись в грудь Люциана, и он крепко обнимает ее, как будто только его сила удерживает ее от падения на землю.

Мы выходим из морга, и я удивляюсь, когда Алексей снова кладет руку мне на поясницу. Такое чувство, что он предлагает мне утешение.

Пока Люциан сосредоточен на своей тете, Алексей немного наклоняется, а затем тихо бормочет:

— Люциан хороший человек. Он делает то, что правильно. Не превращай его жизнь в ад из-за того, что он спас тебя.

Нахмурившись, я поднимаю глаза на Алексея, а затем вижу предупреждение, и от этого у меня по спине пробегают мурашки.

— Всегда помни, что я прикрою Люциана.

Другими словами, если я попытаюсь убить Люциана, Алексей будет рядом, чтобы отомстить.

Я отодвигаюсь от Алексея, и он опускает руку. Прежде чем я успеваю ускорить шаг, он говорит:

— Люби его, и я буду тебя защищать. Ты сама выбираешь, как сложится твое будущее.

Я иду быстрее и догоняю Люциана и его тетю. Оглянувшись через плечо, я бросаю на Алексея последний взгляд. Он улыбается мне, и почему-то это выглядит страшнее, чем его обычное мрачное выражение лица.

Наклонив голову вперед, я кладу руку на спину тети Урсулы, решив предложить ей утешение вместо того, чтобы беспокоиться об Алексее.

Рука тети Урсулы ищет мою, а затем крепко сжимает мои пальцы. Обручальное кольцо впивается мне в кожу, но я стараюсь не обращать внимания на боль.

Мы все забираемся обратно в фургон, и когда я сажусь между Люцианом и его тетей, я тянусь к руке тети Урсулы. Она мгновенно хватает мою руку обеими своими и благодарно смотрит на меня.

Люциан берет меня за левую руку, и когда я поворачиваю к нему голову, он кладет мою ладонь себе на бедро. Мой взгляд устремляется к его лицу, но он смотрит в окно.

Когда я снова обращаю свое внимание на тетю Урсулу, она одаривает меня дрожащей улыбкой.

— Мы проиграли и в то же время выиграли. Кольцо Дороти прекрасно смотрится на твоем пальце.

— Дороти? – тихо спрашиваю я.

— Моя сестра, мать Люциана. Это было ее обручальное кольцо.

Во мне вспыхивает удивление. Люциан подарил мне кольцо своей матери? Увидев, насколько он близок со своей семьей, я знаю, что это, должно быть, имеет для него большую душевную ценность.

В этот момент Люциан проводит большим пальцем по кольцу на моем пальце, это прикосновение напоминает мягкую ласку.

Я медленно поднимаю на него взгляд, но он по-прежнему смотрит в окно. Мой взгляд опускается туда, где его рука накрывает мою. Я смотрю на вены, извивающиеся под его загорелой кожей. Я чувствую тепло, исходящее от его ладони и бедра.

Когда у меня начинает трепетать в животе, я закрываю глаза. В моем сердце возникает укол разочарования, потому что я знаю, что это только вопрос времени, когда я больше не захочу убегать.