Жестокое завоевание

11

Зеня

— Все в порядке, доктор Надер?

Темноволосый мужчина в очках слегка дрожит, пытаясь снять с моей руки манжету для измерения давления. Обычно он теплый и гостеприимный, когда видит меня, воплощение спокойствия и собранности в своем белом халате, но сегодня на его лбу выступили капли пота, и он не может смотреть мне в глаза.

— Давление у тебя в норме, Зеня. Не о чем беспокоиться.

Меня не беспокоит мое кровяное давление. Я беспокоюсь о нем, но что я знаю? Я не врач.

— Вы хотели обсудить ваши варианты контроля над рождаемостью. Людям вашего возраста и в вашей ситуации я бы порекомендовал противозачаточный укол, поскольку его действия хватает на три месяца.

Я моргаю. Я даже не знала, что есть противозачаточные уколы. — Я думал о том, чтобы принять таблетку.

— Выстрел будет лучше для тебя. Он проходит через факторы риска, плюсы и минусы так быстро, что я не могу уследить за ним. — Мой мозг был в каше с тех пор, как дядя Кристиан ушел. Я не могу перестать думать о том, как он так сладко уговаривал меня позволить ему жестко трахнуть меня над моим туалетным столиком в ванной. Мое первое настоящее время с мужчиной, и это было…

Дикий.

И опасная зависимость. Никакой боли, только растяжение и жжение его чудовищно толстого члена и взрывное удовольствие от того, как он входит в меня все глубже и глубже. Меня не волнует, какой противозачаточный препарат я использую, пока я защищен на случай, если я снова оступлюсь. Дядя Кристиан изо всех сил преследует меня, и он заставляет меня чувствовать себя настолько невероятно, что я не удивлюсь, если я окажусь на спине, а он снова погрузится в меня каждым дюймом себя в течение двадцати четырех часов. Тягает сильно. Перетаскивая его толщину взад и вперед по моим внутренним стенам. Прижимает меня к кровати, пока он еще глубже вводит свою сперму в меня, одержимый желанием сделать меня беременной.

Я хочу дать ему пощечину за то, что он стонал, хорошая девочка , пока он был полностью погружен во меня.

Ударь его по лицу, крепко поцелуй и умоляй сделать это снова.

Я сжимаю руки между коленями, мои щеки горят. — Отлично. Пойдем с выстрелом. И можно, пожалуйста, рецепт на План Б? Я знаю, я должен был быть более осторожным. Вам не нужно читать мне лекции о безопасном сексе, потому что я больше не буду делать ничего рискованного.

Но доктор Надер кажется слишком рассеянным, чтобы читать мне лекцию. На его лбу выступили новые капли пота, когда он колебался в ответ на мою просьбу.

Мгновение спустя он тянется к ящику и говорит необычайно высоким голосом: — На самом деле, у меня в кабинете есть план Б. Через день меня об этом просит женщина, и чем скорее это будет сделано, тем лучше.

Доктор Надер с нервной улыбкой роняет мне в руку пустую белую коробку. Может быть, на коробке нет имени, потому что это родовое? Я не знаю, как работают фармацевтические компании, но я уверен, что все в порядке. Пока я прячу «План Б» в сумочку, потому что на мне нет воды. — Большое спасибо, вы спасли меня от поездки.

— Это совсем не проблема. Сейчас я сделаю тебе укол.

Он встает и идет в другой конец комнаты, полагаю, получая то, что ему нужно. Я занят своими мыслями, когда он возвращается ко мне с иглой.

— Подними рукав для меня. Выстрел попадает в плечо.

Я смотрю на иглу. Если он воткнет это в меня, я не смогу забеременеть в течение трех месяцев.

Доктор Надер хмурится, когда я не двигаюсь. — Что-то не так, Зеня?

Но что, если я хочу ребенка? Маленький ребенок, похожий на дядю Кристиана, с кристально голубыми глазами и светлыми волосами. Ребенка, которого он будет держать в своих сильных руках с нежной улыбкой на красивом лице. Мои внутренности тают, когда я представляю, как он вкладывает указательный палец в крошечную ручку ребенка и сжимает его изо всех сил. Когда он плачет, его крики будут громкими и требовательными, потому что любой его ребенок будет сильным и энергичным.

Мое сердце болит , когда я это представляю.

Что, черт возьми, не так со мной? Может быть, я больше похож на дядю Кристиана, чем я думал, и я жажду вести себя безобразно и упиваться всеобщим возмущением. Или, может быть, у меня есть склонность к саморазрушению, которая подталкивает меня ко все более и более беспорядочным решениям.

Или я хочу иметь детей от дяди Кристиана, потому что люблю его?

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь решить, как поступить правильно. Мне не нужно делать второй укол, если я передумаю позже, но не сделать укол сегодня и отказаться от плана Б было бы совершенно иррационально.

Я закатываю рукав, отворачиваюсь и протягиваю руку доктору Надеру. — Ничего не случилось. Дай мне шанс.

Когда я вхожу в парадную дверь, мои уши приветствуют звуки оживленных голосов моих братьев и сестер. Все, кажется, в задней части дома на кухне.

— Это ты, Зеня? — зовет женский голос среди звона посуды и чего-то шипящего. Я не вижу, кто это, но я узнаю ее голос. Тетя Элеонора, сестра Чессы. Она приходит раз в неделю, чтобы приготовить ужин для всех нас. Я забыл, что сегодня был ее вечер, и я благодарен, потому что я сейчас так отвлечен, что мог бы положить куриное филе в тостер.

— Да, это я. Буду через минуту, — перезваниваю я.

Кто-то выходит из гостиной, срывает с моего плеча сумочку и стаскивает ее с руки. Я оборачиваюсь и вижу, как дядя Кристиан копается в содержимом. Он, должно быть, был дома и снова вернулся, потому что он сменил свой окровавленный костюм убийцы и выглядит опрятно в черной рубашке и штанах.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — спрашиваю я его, пытаясь вернуть свою сумку, но он отступает в сторону, продолжая копаться среди моих помад, салфеток, чеков и ключей. Мгновение спустя он держит пустой блистерный пакет, на его лице выражение боли и обвинения. Я хватаю его и засовываю в сумку.

Он не может чувствовать боль.

И все же меня гложет угрызения совести.

Дядя Кристиан смотрит на меня. — Я так и думал. Вы побежали прямо к доктору Надеру.

Я смотрю на него с моими эмоциями в свободном падении. Я поступил правильно, не так ли? Он вдвое старше меня и он мой дядя . То, что он меня безумно привлекает, не означает, что я должна потерять чувство реальности.

Дядя Кристиан подходит ближе и прижимает рот к моему уху. На его губах скрытная ухмылка, как будто он знает что-то, чего не знаю я. Должно быть, я выгляжу опустошенной, когда он спешит меня успокоить. — Не волнуйся, я понимаю. Вы запаниковали. Тогда в следующий раз, принцесса.

Меня пробирает дрожь, и он это чувствует. Глядя налево и направо, он тянет меня в соседнюю комнату и за дверь. Мы скрыты от глаз, но дверь все еще открыта. Мои братья, сестры и тетя всего в нескольких шагах.

Но он все еще целует меня.

Жадный, агрессивный поцелуй, когда одна рука сжимает мою талию, а другая обхватывает затылок. Прижимая меня к своему телу. Его желание. Его воля. Он засовывает свой язык мне в рот с таким чувством голода, будто голодал по мне годами, а не часами.

Дядя Кристиан прислоняется своим лбом к моему и свирепо шепчет: — Я никогда тебя не отпущу. Никогда. Ты всегда был моим и всегда будешь моим. — Он наносит последний, мучительный поцелуй и исчезает.

Я остаюсь на месте несколько минут, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Я прислушиваюсь к звуку закрывающейся входной двери, что означает, что он уходит, но я этого не слышу.

О, круто. Теперь я должна попытаться вести себя нормально, сидя напротив него весь ужин.

Со вздохом я сохраняю нормальное выражение лица и иду наверх посмотреть, проснулся ли папа. Так и есть, и я убираю свою сумочку и помогаю ему спуститься вниз.

Когда я вхожу на кухню, я остро осознаю, что дядя Кристиан передает тарелки и столовые приборы моему девятилетнему сводному брату Ною, чтобы он мог накрыть ими на стол. Когда он проходит через несколько развилок, Лана говорит: «Автобус поворачивает налева ».

Автобус поворачивает налево? Что?

— Налево , — поправляет ее дядя Кристиан, и Лана безошибочно повторяет фразу. — Правильно, — говорит дядя Кристиан, и я улыбаюсь, понимая, что он помогает ей с русским языком. Интересно, думает ли Лана о том, чтобы присоединиться к семейному бизнесу после школы, или она просто узнает о своем наследии.

— Извини, Зеня, — говорит Элеонора позади меня, и я отхожу в сторону, когда вижу позади себя тетку с блюдом, полным жареных овощей, которое она держит в рукавицах для духовки.

Лана улыбается мне. — Привет, Зеня. Ты голодная? Привет, ты голоден?

— Она выглядит голодной , — бормочет дядя Кристиан с темным блеском в глазах. Она выглядит голодной .

Его тон и выражение лица привлекают внимание Элеоноры, и она переводит взгляд с дяди Кристиана на меня. Я вспоминаю, как сильно Чессу будет раздражать, если мы будем говорить при ней по-русски. Дядя Кристиан ловит неодобрительный взгляд Элеоноры и выдерживает ее взгляд, пока она не сжимает губы и не отворачивается. Его раздражало, что Чесса говорит ему, что делать в этом доме, и он не собирается терпеть это от Элеоноры.

Я занят, наливая стаканы содовой для всех на другом конце кухни, но я не могу не слышать голос моего дяди над всеми остальными, смеясь и разговаривая с моими братьями и сестрами, как он всегда делал это раньше. Навевает приятные воспоминания и заставляет улыбаться. Мы снова чувствуем себя семьей.

Когда мы садимся обедать, папа садится во главе стола, а дядя Кристиан занимает место напротив меня. Он так хорошо делает вид, что сегодня нет ничего необычного, в то время как я чувствую, что катаюсь на американских горках. Наверху, в этом самом доме, недавно у меня впервые был секс с мужчиной.

Я смотрю на папу, который разговаривает с Феликсом о недавнем футбольном матче и больше ковыряется в еде, чем ест ее, под глазами темные пятна. Я до сих пор не знаю, как он относится к возвращению дяди Кристиана. Интересно, разрешили бы ему вообще вернуться, если бы папа не считал, что мне нужна сильная семейная поддержка, которую он не мог обеспечить. Моя преданность отцу должна была заставить меня держать дядю Кристиана на расстоянии вытянутой руки, но вместо этого я…

Я перевожу взгляд на красивого мужчину напротив и обнаруживаю, что он тоже смотрит на меня.

Обожая его.

— Мы можем снова поужинать вместе четвертого числа? — с надеждой спрашивает Лана, переводя взгляд с папы на меня, дядю Кристиана и Элеонору.

Я на мгновение задумался, задаваясь вопросом, что важного в четвертом. Конечно, для Ланы это уже шестнадцатое всего за две недели. Как я мог забыть?

— Обед? Зачем тебе ужин, если я приготовил для тебя вечеринку? — спрашиваю я. Нет, я ужасно отвлекся, но у меня еще достаточно времени, чтобы все организовать. Только.

Лицо Ланы светится. — У вас есть?

Дядя Кристиан поворачивается к ней. — Конечно, есть. Я помогал твоей сестре с приготовлениями. Ты помнишь ее милое шестнадцатилетие?

— Конечно, я помню. Вечеринка Зени была прекрасной.

Это было красиво. Дом был украшен серебряными украшениями и белыми и розовыми воздушными шарами. У меня была замечательная ночь, но лучшая часть моего дня рождения была на самом деле следующей ночью, когда дядя Кристиан тайно взял меня на подпольный бой в клетке. Мест не было, зрители были сбиты вместе, а он стоял позади меня, обнимая меня, чтобы не сбить с ног. Мы кричали до хрипоты во время драки. Он позволил мне выбрать, на кого поставить сто долларов, и мой боец выиграл. Полицейские ворвались на место как раз в тот момент, когда драка подходила к концу. Дядя Кристиан схватил меня за руку и повел сквозь паникующую толпу к боковому входу. Он не отпускал меня, пока мы не подошли к его машине. Это была одна из лучших ночей в моей жизни.

После ужина дядя Кристиан просит меня проводить его до машины. Я подозреваю, что он хочет поцеловаться на ночь, но у меня есть другие идеи.

Когда он уводит меня в тень под деревом и наклоняет голову, чтобы поцеловать, я говорю: — У нас проблема.

— Да, знаем, — бормочет он. — Я не буду целовать тебя прямо сейчас.

— Настоящая проблема. Если Юрий и Юзеф не послали тех людей напасть на меня на складе, то это сделал кто-то другой. Нам нужно выяснить, кто это был, прежде чем они попытаются сделать это снова.

Руки дяди Кристиана убийственно сжимаются на моей талии. — Я узнаю, а потом вырву из их тел все органы и засуну им в глотку. А пока не беспокойтесь о своей безопасности, принцесса. Никто не посмеет напасть на тебя, пока я рядом с тобой.

Он снова пытается поцеловать меня, но я уклоняюсь от его ухаживаний и выскальзываю из его хватки. — Спокойной ночи, дядя.

Его глаза полны решимости, когда он смотрит, как я иду обратно к дому, и мне интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он снова прижмет меня к стене.

В последующие дни я профессиональная, отстраненная Зеня, справляюсь с трудностями на работе, а также планирую сладкий шестнадцатый год. Элеонора помогает мне, рассылая приглашения по электронной почте всей семье, и я прошу лучшую школьную подругу Ланы позаботиться о том, чтобы все ее друзья были приглашены.

Дядя Кристиан всегда рядом, помогает мне, возит меня на собрания, поддерживает, когда мне это нужно. После дня рождения Юрия мужчины в Братве все реже начинают автоматически разговаривать с моим дядей и игнорировать меня. Я не хожу на встречи с дядей Кристианом. Он идет вместе со мной.

Официально никто не знает, кто убил Юрия и ослепил Юзефа, но ходят слухи, что Юрий приказал Юзефу напасть на меня, чтобы выставить меня на посмешище в городе, и дядя Кристиан жестоко помешал им. Я почти уверен, что знаю, кто пустил этот слух, и это помогло меньшему количеству мужчин смотреть на меня, как на мясо.

Я так хорошо справляюсь с тем, что не испытываю страсти к своему дяде, пока через неделю после того, как мы занимались сексом, я не поскользнулся.

И дядя Кристиан здесь, чтобы поймать меня.

Мы в бункере поздно ночью, разбираем партию фальшивых двадцатидолларовых купюр, спрятанных среди пакетов с кормом для домашних животных. Дядя Кристиан разрывает коробку, и его засыпает пылью и осколками картона.

— Ах, черт, — бормочет он, стряхивая пыль со своей дизайнерской черной рубашки и привлекая мое внимание к своему телу. Не специально, признаюсь. Нет ничего сексуального в том, чтобы запылиться, но мое тело явно не соглашается, потому что внезапно я кусаю нижнюю губу и упиваюсь каждым его движением. Длинные, мускулистые линии его тела. Его рука на его груди, где я хотела бы, чтобы мои руки были прямо в этот момент.

Дядя Кристиан выбирает этот момент, чтобы поднять глаза и поймать меня на том, что я смотрю на него. Его глаза заостряются, а ноздри раздуваются. Он вытирает руки о штаны и подходит ко мне, сосредоточившись на моих губах.

— Нам, наверное, стоит… — начинаю я, отступая назад, потому что от голодного выражения его глаз у меня переворачивается желудок. Он разогнался с нуля до тысячи за доли секунды.

Он хватает меня и накрывает мой рот своим, раздвигая мои губы своим языком и втягивая его в мой рот. Я стону, когда он продолжает пожирать меня, обвивая рукой мою талию и прижимая мои бедра к себе. Я чувствую его быстро затвердевающий член у своего живота, и мое сердце загорается от желания. Дядя Кристиан хочет трахнуть тебя. Пусть дядя Кристиан делает все, что хочет, потому что это будет так, так хорошо.

— Ты нужна мне сейчас, или я сойду с ума, — рычит он, скользя рукой вниз по моей заднице и проталкивая ее между моих бедер, чтобы потереть мой низ.

Я таю в его объятиях, больше не контролируя собственное тело. Вместо этого я обхватываю его руками, пока он поднимает меня на коробку и оттаскивает в сторону мое нижнее белье. Одно движение его пальцев по моему низу показывает ему, насколько я мокрая.

Я был пропитан в течение нескольких часов и отрицал это себе все время.

Все начинает двигаться так быстро, и меня охватывает электрическое чувство, которое я испытываю всякий раз, когда он прикасается ко мне. Слышен лязг его ремня и звук молнии. Я чувствую, как толстая головка его члена ударяется обо мне, а затем он входит в меня быстро и глубоко. Я кричу и хватаю его за плечи. Свирепое выражение лица дяди Кристиана всего в нескольких дюймах от моего, поскольку с каждым ударом он проникает глубже, заставляя мой тесный канал сдаться ему. Он целует меня все время, голодные поцелуи с открытым ртом, его язык входит в меня в том же темпе, что и его член.

Когда я хныкаю его имя, он замедляется достаточно долго, чтобы просунуть пальцы между нами и на моем клиторе, потирая меня так, что удовольствие вспыхивает во мне, и я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Дядя Кристиан вырывается из меня, грубо разворачивает, так что я склоняюсь над ящиками, расставив ноги, и снова входит в меня.

Затем он сверлит меня своим членом с целеустремленной решимостью. — Вот где я принадлежу. Прямо здесь. Глубоко внутри тебя. Мой член. Моя сперма.

Чтобы доказать свою точку зрения, он кончает с рычанием и вводит свой член еще глубже, прерывисто дыша, чтобы отдышаться.

Когда я пытаюсь встать, он хватает меня за волосы и удерживает на месте. — Оставайтесь на месте.

— Позволь мне подняться.

— Еще нет.

Он делает это снова. Пытается сделать меня беременной. Я провожу языком по верхней губе, и меня пронзает быстрый жар.

Дядя Кристиан тихо смеется, чувствуя, как я сжимаюсь вокруг него. — Ты маленькая шлюха для меня, пытающегося обрюхатить тебя. Какая хорошая девочка.

Он удерживает меня на месте в течение нескольких минут, время от времени толкаясь, прежде чем, наконец, вырваться из меня и отступить назад.

Я поднимаюсь и поправляю нижнее белье и волосы на место, все еще чувствуя себя ошеломленным тем, что только что произошло.

— Принимайте витамины. Ешьте цельнозерновые продукты, — говорит он мне, снова заправляя штаны.

Что, черт возьми, делает этот человек? Даешь мне совет перед беременностью?

Он целует меня еще раз и гладит по щеке. — И продолжай быть моим похотливым ангелочком.

Затем он возвращается к работе, как будто ничего не произошло.

Я смотрю на него и качаю головой. Невероятный.

За несколько дней до вечеринки Ланы он везет меня домой с собрания ближе к девяти вечера, и напряжение в машине вокруг нас нарастает. Он прикасался ко мне весь день. Его рука на моей пояснице, когда он открывает передо мной двери. Заправляя волосы за ухо, пока мы разговариваем. Протягивает мне мой кофе, касаясь пальцами моих. Каждое прикосновение заставляет мои внутренности светиться желанием.

Когда мы подходим к особняку Беляевых, я поворачиваюсь, чтобы выйти, но дядя Кристиан хватает меня за запястье. — Куда, по-твоему, ты идешь?

— Внутри. Здесь я живу.

Он смотрит на дом, а затем снова на меня. — Пойдем домой со мной. Остаться на ночь.

Я тяжело сглатываю, глядя ему в рот. Каждый раз, когда мы целовались или делали что-то большее, он подстерегал меня, чтобы получить то, что он хочет.

— Ты мог бы просто уехать со мной, — говорю я, наполовину надеясь, что он это сделает.

— Я мог бы, — отвечает он, но не двигается. Он просит меня решить.

Наконец, мои щеки горят, я киваю. — Отвезите меня домой, пожалуйста. Твой дом.

Не говоря ни слова, дядя Кристиан заводит машину, и мы мчим прочь.

Давно я не был в его доме, но он такой, каким я его помню. Гладкий. Стильный. Как и он.

Когда мы доходим до гостиной, я робко поворачиваюсь к нему. — Можете ли вы научить меня, как, эм…

Он улыбается и вдруг выглядит по-волчьи. — Научить тебя чему? Разобрать бомбу? Снайпер из высокого здания?

Я мог бы убить его за то, что он насмехался надо мной. — Сделаю тебе… минет.

Он стонет и облизывает мои губы своим языком. — Монашки в школе не знали, о чем говорят. Я знал, что будучи ужасным человеком всю свою жизнь, я получу именно то, что хотел.

— Не упоминай монахинь, когда я говорю о…

Но я не могу ответить, потому что он жадно целует меня. — Ложись на тахту, принцесса. На спине. Двигайся так, чтобы твоя голова немного свисала с края.

Я не понимаю, зачем я это делаю, но ложусь и становлюсь так, как он говорит.

Дядя Кристиан хватает меня за горло, сжимая бока и крепко держась. — А теперь открой рот.

Я делаю, как мне говорят, и он просовывает средний и безымянный пальцы мне в зубы.

— Теперь сосать. Вот и все, — любовно бормочет он, когда я смыкаю вокруг него свои губы, и он скользит пальцами глубже. — Видишь, как ты не давишься, когда я вот так бью тебя по задней стенке горла?

Затем его рука убирается с моего горла, а пальцы у меня изо рта.

— Сядь, — приказывает он.

Чувствуя себя взволнованным и немного запыхавшимся, я поднимаюсь, пока не сажусь перед ним. Дядя Кристиан все еще одет, и его эрекция прямо мне в лицо. Он ждет с ухмылкой на красивом лице, чтобы увидеть, что я буду делать дальше.

Этот человек не дает мне сорваться с крючка своей властностью. Сегодня все происходит, потому что я хочу, чтобы это произошло. Черт бы его побрал.

Я тянусь к его штанам и расстегиваю их, мой язык скользит по нёбу. Я думал об этом весь день. Всю неделю. Ощущение его языка на моей киске невероятно чудесно, и он, конечно же, должен чувствовать, как я облизываю его. Почувствуй, как я сосу. Время от времени он нежно посасывал мой клитор, и это заставляло меня видеть звезды.

Пока я расстегиваю его штаны и стягиваю пояс нижнего белья, он сбрасывает рубашку и бросает ее на диван. Я никогда раньше не видела его член так близко, и провожу пальцами по его набухшей, покрытой венами длине.

Дядя Кристиан тихо стонет себе под нос.

Тепло и удовольствие пульсируют во мне. Я заставил его звучать так, и я причина того, что его глаза закрываются, а голова откидывается назад. Мне нравится, как напрягаются мышцы его горла и как выделяется его кадык.

Мой рот открывается сам по себе, и я облизываю его, наслаждаясь ощущением выступа его члена на моем языке. Дядя Кристиан втягивает воздух, и боковым зрением я вижу, как он поднимает голову и смотрит на меня с лазерным прицелом. Я открываюсь шире и беру его в рот, медленно посасывая вверх и вниз.

— Прекрасно, принцесса, — бормочет он сквозь стиснутые зубы. — Просто так.

Дядя Кристиан толкается глубже, и я в панике хватаюсь за его бедра, чувствуя, что вот-вот захлебнусь. Он останавливается и немного отстраняется.

— Не торопись. Помнишь, каково это было на твоей спине, — бормочет он, собирая рукой мои волосы в хвост.

Я немного приподнимаю подбородок, чтобы он попал в то же место, что и его пальцы, и это стало намного легче. После нескольких осторожных движений он начинает проникать глубже, беря на себя ответственность за происходящее.

— Ты так чертовски красива, когда твои губы обхватывают мой член, — шепчет он, и его слова похвалы пронизывают меня.

Я зациклена на всех его тонких звуках, и мое сердце начинает болеть от зависти из-за того, что он делает с моим ртом. Его дыхание становится тяжелее, и я чувствую, как он прижимается к моим губам.

— Мне нужно, черт возьми, остановиться. Я не хочу останавливаться, — стонет он.

Почему он хочет остановиться? Похоже, он проводит время в своей жизни.

— Сними трусы. Быстро.

Я сбита с толку, но делаю, как он просит, держа его во рту, пока лезу под платье и стягиваю нижнее белье вниз по ногам.

— Не глотай, — рычит он. — Ни капли. Не смей, черт возьми.

Я понятия не имею, почему это так важно для него, но мне любопытно посмотреть, что он сделает дальше. Мои руки лежат на его животе, и я чувствую, как его мышцы сжимаются все сильнее и сильнее. В то же время его хватка на моем хвосте становится свирепой, когда он постоянно трахает меня в рот. Мои глаза закрыты. Я так люблю это. Ощущение, как он наполняет мой рот. Получая его удовольствие.

Мгновение спустя он задыхается, и его ритм сбивается. Теплая жидкость, на вкус напоминающая запах дяди Кристиана, наполняет мой рот, и я широко открываю глаза от удивления. Это больше, чем я думал, и я почти машинально сглатываю, прежде чем он вытаскивает свой член из моего рта, садится на корточки передо мной и хватает меня за горло.

"Дай это мне. У меня во рту, — откусывает он, его глаза горят, прежде чем крепко поцеловать меня.

Он хочет свою сперму обратно? Я раскрываю губы и позволяю ей течь в его рот. Он собирает его языком, выметая семя из каждого уголка рта. С плотно сжатыми губами он хватает меня за талию, толкает обратно на диван и раздвигает ноги.

Он проталкивает оба указательных пальца в мой низ и тянет меня так сильно, как только может, выплевывая свою сперму длинной струей прямо в меня.

— Дядя Кристиан? — говорю я, вцепившись руками в диван и в шоке глядя на него.

Он собирает слюну и сперму на языке и сплёвывает во второй раз, и я чувствую, как она приземляется на мои внутренние губы. Вытянув пальцы, он осторожно проталкивает теплую жидкость внутрь меня, так намереваясь зачерпнуть каждую каплю в мою киску, и не поднимает глаз. — Да, принцесса?

— Что ты делаешь?

Он слегка ухмыляется, его белокурые волосы падают ему на глаза. — Я? Не беспокойся обо мне. Ты просто лежишь, как хорошая девочка.

Я знаю, что он делает. Он хотел кончить мне в рот, но не хотел упускать возможности наполнить меня. При этой мысли меня пронзает быстрая, горячая боль. — Ты одержим.

Он улыбается шире, удерживая меня на месте, положив руки на мои бедра. Нет смысла даже пытаться встать в течение следующих нескольких минут, потому что он не позволит мне.

— Голодный? Я умираю с голоду. Давай закажем еду на вынос. — Он вытаскивает из кармана телефон и начинает листать приложение, одной рукой все еще сжимая мое бедро и удерживая меня на спине. Он держится за меня, говоря: — Не смей пытаться вставать, пока я не скажу.

Я опускаю голову на диван с раздраженным вздохом, когда он спрашивает, что я предпочитаю: пельмени или рамен.

— Это то, что люди называют извращением, или ты серьезно пытаешься сделать меня беременной? Или и то, и другое?

Он поднимает на меня одну бровь, и взгляд его дьявольский. Что бы ни творилось в его злодейском уме, он мне не расскажет. Мое ядро все еще болит, так что, очевидно, быть заполненным его спермой, а затем удерживаемым, — это излом, и я понял.

— Я хочу пельменей, — говорю я ему. — А потом ты должен мне оргазм.

— Все для моей принцессы, — бормочет он, постукивая по телефону большим пальцем.