Живая мишень

38

Он сделал маленький глоток ледяного джина и долго смаковал его во рту. Во внешности или в поведении этого человека не было ни единого намека на то, что он готов зажечь запал Третьей мировой войны.

Гул насекомых был словно музыкальное сопровождение для мужчины и двух его компаньонов. Они втроем расположились на широкой веранде «Бамба», купавшейся в бледных лучах закатного экваториального солнца. Владелец своим видом напоминал старого толстого магараджу, он сидел в высоком плетеном кресле-качалке и потягивал из бокала джин с лаймом. Кресло, сплетенное из тростника, скрипело под весом его тела.

Бин Вазир был в своем любимом вечернем одеянии — в старом белом смокинге, пошитом когда-то давно в «Хантсмэн» на Сэвил-Роу. Его портной уже много раз подгонял этот смокинг под все увеличивающиеся размеры владельца, но тем не менее Сней очень опасался напрягать швы. Время и жуткая индонезийская жара сделали просторный шелковый пиджак почти желтым, от чего он казался только изящнее. На ногах у него были черные полосатые шелковые брюки и пара черных бархатных вечерних мокасин. Он намазал свои густые черные волосы макассаровым маслом и зачесал их назад, обнажив куполообразный лоб.

Вдали за широким кольцом залива кратер вулкана выбрасывал струйки серого дыма в беловато-желтое небо. Иногда вверх взлетали яркие красные и оранжевые брызги жидкой лавы, но невысоко, а затем снова падали вниз, в жерло вулкана. Это были признаки усилившейся вулканической активности. Признаки? Любой, кто жил рядом с вулканами достаточно долго, знал, что это было начало. Над старым вулканом только образовывалась шапка из пара. Даже Саддам, шуршащий хвостом по половицам, знал, что извержение — вопрос времени.

Иногда прибегали босые слуги в золотых и красных саронгах. Они входили на веранду с преклоненными головами и сцепив руки, будто в молитве, тихо подливали бин Вазиру джин. Иные вставляли в его длинный мундштук очередную желтую сигарету марки «Багдадец», подносили к кончику золотую зажигалку «Данхилл».

Сегодня вечером длинная и полная легенд история гостиницы «Бамба» ознаменуется еще одним событием. Возбужденное волнение невооруженным глазом читалось на лицах персонала и гостей. А особенно здесь, на веранде.

— Спасибо, — поблагодарил владелец своих слуг, и снова воцарилось молчание.

Перед тем Типпу Тип играл с комодским чудовищем, катая по полу головы обезьян. Он тщательно прицеливался, стараясь не докатывать их всего на фут до морды животного, чтобы Саддам, щелкая зубами, тщетно пытался сорваться со стальной цепи. Африканец настолько утомился этой игрой, что теперь растянулся во весь рост на бамбуковом диване и умиротворенно храпел.

Саддам свернулся клубком в своем углу и медленно помахивал большим чешуйчатым хвостом, скользя им по старым деревянным половицам. Положив голову на пол, он внимательно разглядывал желтыми глазами сидящих на веранде людей. Он имел разную степень интереса к этим троим, что сидели на террасе. Некоторое время он посматривал на спящего африканца, затем переключил внимание на Снея бин Вазира в кресле.

Вид хозяина, казалось, успокоил его. Этот человек никогда не дразнил его и не угрожал. И никогда не забывал бросить ему одну-две обезьяньих головы, возвращаясь с прогулки по саду. Будучи в умиротворенном состоянии, он даже позволял этому человеку поглаживать его большую морду. Удовлетворившись тем, что со Снеем бин Вазиром все было в порядке, Саддам перевел пристальный взгляд на третьего человека — Али аль-Фазира. Его яркие глаза вспыхнули, и изо рта на мгновение, лизнув воздух, метнулся длинный раздвоенный язык.

Управляющий был главным мучителем Саддама. Он сидел, с мрачным видом обхватив руками колени и пристально глядел в темнеющий сад. Старый дракон почуял в нем страх и смятение; в любой момент этот ненавистный старый мешок костей мог встать и убежать в сгущающийся мрак.

Сней заговорил, нарушая длительное молчание:

— Все ли гости прибыли и зарегистрированы?

— Да, Ваше превосходительство, — ответил Али аль-Фазир, — все четыреста. Все очень красивые, с позволения сказать. Исключительно.

— Да. Но они избраны за свои умственные способности и тренировку, мой дорогой Али. Сливки тренировочных лагерей во всем мире. Как с приготовлениями к приему этим вечером? А долгожданный обед?

— Все готово.

— Меню?

— Говядина ренданг, икан билис и баба гулинг в качестве основного блюда. Сате аям, гадо-гадо и крупук уданг для начала. Как вы и заказывали, господин.

— Ну что же, отлично, — вздохнул Сней. — Тогда, судя по всему, тебе сейчас совершенно нечем заняться, мой старый друг Али. — Он сделал очередной глоток джина.

Молчание вновь затянулось, наконец Али не выдержал:

— Я давно хотел спросить Ваше превосходительство, о том, что… — Он понятия не имел, о чем хотел спросить, и отчаянно пытался придумать что-нибудь. — О том, что…

— О чем же?

— Деревья, — потерянно произнес Али, печально глядя своими воспаленными глазами на Снея.

— Деревья?

— Да, Ваше величество, все эти деревья, что вы посадили в этом саду так давно. Меня всегда интересовало, что это за деревья?

— Довольно интересно… после стольких лет…

— Вообще-то, Ваше величество, меня интересовало, сколько разных…

— Нет, нет. Я имею в виду, что мне очень любопытно, почему это после стольких лет, проведенных здесь, ты внезапно проявляешь такой интерес к садоводству.

— Я только имел в виду…

— Ш-ш, Али. Успокойся. Расскажу, конечно. Вот это растение, что у ступеней — восточно-индийский стрихнос, произрастает на Яве и Тиморе. Его семена содержат стрихнин. А вон там — видишь вечнозеленое растение за дорожкой? Это мое любимое. С острова Борнео. Оно называется эритрофлеум гвинейский, или ядовитый тангин, потому что его плоды содержат тангинин, астенический яд. А эти потрясающие вьющиеся гавайские лилии, Gloriosa superba, являются замечательным источником колхицина, три частички которого приводят к смерти. А это бобовое у тебя под ногами, клещевина обыкновенная, содержит семя, из которого производят рисин, тоже смертельный яд.

— Все ядовитые. Все.

— За некоторым исключением. Прекрасная мысль, не так ли? Сад Яда. Хочешь прогуляться в саду, я вижу?

— Да, я хотел.

Али медленно встал, упираясь руками в колени.

— Как далеко мне можно зайти, господин?

— Зависит от того, какую траву выберешь.

— Да.

Сней обернулся к африканцу и увидел, что в сгущающейся темноте на него уставились большие красные слезящиеся глаза.

— Я полагаю, что мы готовы, — сказал он Типу, и африканец утвердительно кивнул крупной головой.

Оглянувшись в сторону аль-Фазира, Сней увидел, что мужчина словно прирос к месту, опустив подбородок на грудь. Он трясся, словно безлистный стебель на сильном ветру.

— Я… я б-был х-хорошим с-солдатом, — пробубнил он скорее для себя, чем для Снея.

— Прощай, Али, — мягко произнес Сней. — И еще одну вещь скажу на прощание. Видишь то дерево за воротами? К твоему сведению, это дерево называется сирень персидская. Его плоды содержат наркотик, который немедленно блокирует всю центральную нервную систему. Тебе бы это сейчас могло пригодиться.

Али глубоко поклонился.

— Спасибо, господин.

Мужчина прыжком сорвался со ступеней и тут же рухнул лицом на землю, споткнувшись. Бин Вазир позволил ему отбежать на двадцать футов, потом посмотрел через плечо и кивнул Типпу, который уже вставил ключ в кодовый замок. Стеклянная крышка устройства отодвинулась назад, и он потянул за красное кольцо. Стальная стойка, к которой был прикован дракон, начала медленно опускаться в пол веранды.

— Саддам! — шепнул Сней своему ревущему дракону. — Убивать!

Али первым делом побежал к дереву сирени, насколько это позволяло ему отчаяние и быстрота ног. Он подпрыгнул и схватил самую низкую ветвь, наклоняя дерево на себя. Громадная ящерица уже мчалась по саду со скоростью более сорока миль в час, разинув челюсти. Али истошно закричал и начал отчаянно карабкаться на дерево. Подошвы его кожаных ботинок скользили о гладкую кору.

Плоды! Где же эти плоды?

Саддам был уже у основания дерева, царапая когтями кору. Он посмотрел вверх на долгожданную жертву, и Али увидел ненависть в его водянистых желтых глазах. Рептилия с оглушительным ревом начала стремительно взбираться на дерево.

Али срывал горстки листьев и ягод, пихал все это в рот, отчаянно разжевывал ягоды, наполненные горьким, терпким соком и через силу глотал эту массу, ожидая, когда его охватит темнота. Он ощутил горячее дыхание Саддама на своих голых лодыжках и закричал, когда дракон откусил его левую ногу одним движением челюстей.

Но не только эти отчаянные крики в Саду Яда привлекли внимание гостей, которые начали выглядывать в окна гостиницы. Был отчетливо слышен ужасный звук перемалывающихся костей. Сней беззаботно покачивался в своем кресле, удовлетворенно улыбаясь.

— Почему ты убиваешь его? — прогремел из сумрака голос Типпу.

— Он давно это заслужил. Он не мог держать свой проклятый рот закрытым.

— Хе-хе. Мне нравится Саддам.

— Типпу, — сказал Сней после продолжительной паузы, — не возьмешь ли с собой парней, чтобы вернуть Саддама на место? Я думаю, он уже покончил с Али. — Сней знал о кулинарных предпочтениях Саддама. Он обычно откусывал от жертвы кусок плоти и ждал, когда яд подействует, чтобы продолжить трапезу. Тем временем то, что осталось от Али, было лишь остатками плоти, намотанными на ветви дерева.

Типпу энергично хлопнул в ладоши, и из кустарника появились два молодых аборигена. Один из них держал в руках винтовку с успокоительными пулями, а другой — стальную сеть. Африканец спустился по ступеням, взял у мальчика винтовку, и они исчезли в саду.

— Господин? — произнес служащий, когда Сней проходил рядом с регистрационным столом по дороге в бальный зал, чтобы лично проверить, как обстоят дела с приготовлениями. — Извините, что побеспокоил вас. Поступил срочный телефонный звонок. Я сейчас же переключу на телефонную комнату, господин.

— Паша, — произнес голос. Это была Лилия. Бин Вазир сел на маленький стул и затворил за собой дверь, включив маленькую настольную лампу с красным абажуром. Он закурил сигарету. Его нервы сразу же напряглись до предела.

— Да, моя дорогая девочка. Я ждал от тебя известий. Все хорошо?

— Миссия прошла с полным успехом, господин.

— Он у нас? Я имею в виду, посол Келли у нас?

— Да, господин. Мы схватили его. Теперь наш путь лежит во дворец. Самолет вылетел из Гэтуика десять минут назад.

— А всемирно известная кинозвезда?

— Стала еще одним цветком в раю.

Сней прошел в большой бальный зал гостиницы. Море красных столов совершенно соответствовало его ожиданиям. Как раз об этом он и просил Али. В центре красовалось множество маленьких флагов, украшенных официальной эмблемой джихада Эмира — воздетым мечом, с которого капает кровь.

— Ах, господин, — проговорил маленький темный человечек в очках со стальной оправой, поспешно подбегая к Снею из проекторной комнаты. — Вы, конечно же, пришли проверить техническую готовность. Все в полном порядке, господин, все готово.

— Хорошо, хорошо, Сети, — сказал он, охватывая взглядом комнату и смакуя в воображении тот миг, когда собрание начнется. — Не мог бы ты показать мне три первых слайда?

— Непременно! — ответил Сети и помчался назад в проекторную. За большой стеной у трибуны, с которой Сней бин Вазир обратится к аудитории, был скрытый экран большого размера, как в кинотеатре. Сней бин Вазир просто должен был нажать кнопку на трибуне, чтобы экран появился. Он поднялся на сцену, пройдя несколько ступеней, и зашагал к трибуне, закуривая очередную желтую сигарету.

— Первый слайд, — сказал он, пыхтя в микрофон.

— Сейчас, — послышался в динамике голос Сети.

Сней обернулся и оказался перед экраном, нажав кнопку дистанционного управления. Стена исчезла. Появился первый слайд.

На губах бин Вазира играла еле заметная улыбка. Он тайно восхищался своим собственным остроумием. «Действительно — это будет новый мир», — подумал он.

— Следующий.

На экране появился очередной слайд: старая фотография Эмира верхом на коне, с мечом, воздетым в праведном гневе. Он даже слышал в своем воображении громкие аплодисменты, которые скоро наполнят зал.

— Следующий.

Подробная карта Соединенных Штатов Америки, приблизительно пятьдесят футов в длину. Все главные аэропорты, железные дороги и шоссе были отчетливо видны. Национальные парки и памятники были отмечены звездочками, как известные достопримечательности. Аламо в Техасе. Маунт Вернон. Уильямсбург, Вирджиния. Огромная мекка шоппинга под названием «Молл оф Америка». Также на карте значились две пары черных мышиных ушек — одна вблизи побережья южной Калифорнии, другая в самом центре штата Флорида. «Тоже неплохо», — подумал он.

Черные флаги отмечали сто самых густонаселенных городов Америки. Номер один — Нью-Йорк, более восьми миллионов жителей. Номер пятьдесят — Уичита, штат Канзас, триста пятьдесят тысяч. Последним в списке был Ирвинг Сити, штат Техас, около 200 тысяч. Общая численность населения, согласно «горячему списку», составляла более сотни миллионов. На черном флаге с названием города значился символ — желто-черный символ трилистника, заключенный в круг, — международное обозначение радиации.

Сней бин Вазир сжал ладони, и дрожь неописуемого удовольствия промчалась по его телу. Такое счастливое состояние обязательно должно иметь свое название. Да.

Рай.

Он попросил показать следующий слайд.

Это была подробно проиллюстрированная схема. Справочник по сборке ядерного взрывного устройства. По одному такому устройству можно обнаружить скоро сотни жителей самых густонаселенных городов Америки. Каждое плутониевое устройство, разработанное доктором И. В. Сунгом — главным экспертом Эмира по оружию, имело мощность, эквивалентную бомбам, взорванным в Хиросиме и Нагасаки. Бомба формой напоминала мяч для игры в американский футбол.

Индийский ученый Сунг был блестящим специалистом, выпускником Калифорнийского технологического института, давший своей бомбе американское прозвище, которое никто не понимал. Однако очень быстро оно распространилось в среде участвующих в семинаре женщин, лучших выпускниц террористических учебных лагерей во всем мире, хорошо обученных сборке и применению самого сложного и самого маленького радиоактивного взрывчатого устройства на земле.

Пигскин, что в переводе означает футбольный мяч.

Сней улыбнулся, и свет красного прожектора осветил его клыки.

«У каждой собаки свой день», — произнес он, сходя со сцены.