А я тут писал колонку про памятник Калашникову. (Ссылка, как всегда, в конце)
Времени у меня было много, написал я её давно и ждал события, но тут началось самое неожиданное. Памятник поставили совсем не в том месте, где хотели раньше (не в сквере, а посреди Садового кольца). Я произвёл исправления. Потом певец Макаревич наехал на скульптора Щербакова, и я внёс дополнения. Потом скульптор Щербаков очень смешно ответил певцу Макаревичу, и я снова дополнил текст. Потом события понеслись вскачь и на памятнике Калашникову обнаружили чертёж немецкой штурмовой винтовки. Колонку приходилось переделывать каждый день. Жизнь подкидывала новости буквально два раза в день. На всякий случай я сам пошёл туда, и оказалось, что весь памятник был облеплен корреспондентами, как мухами. Потом (когда я ушёл) пришли рабочие. Потом рабочих забрали менты. Потом менты выпустили рабочих с их инструментом из отделения. Если у памятника стащили бы автомат, я бы не удивился — ведь Военно-историческое общество сказало, что единственное, что они контролируют то, автомат в руках у оружейника. А уж если РВИО взялось за дело, то понятно было, что автомат под угрозой.
Всё, конечно, не влезло. Дело в том что там я только раздухарился и стал рассуждать об институте публичных извинений. Ну, например, совершили публичные люди какую-то ошибку (мы все их совершаем — я-то уж точно). И вот как как про это говорить?
Этот институт у нас совершенно не выстроен. Меж тем, народ у нас отходчив и если даже на его деньги построили какой-нибудь дом без окон и дверей или выпустили партию дырявых ложек, спутники совершают подводное плавание — есть способы покаяться так, что всё как с гуся вода.
Стратегий тут довольно много, впрочем.
А у нас извиняются так, что только хуже.
Ну, «а Путин всё играл и играл на рояле посреди улицы и эта музыка длилась вечно».
http://rara-rara.ru/menu-texts/pustyaki_ili_delo_zhitejskoe
Извините, если кого обидел.
25 сентября 2017