Жизнь и смерть

Глава седьмая Кошмар

Я сказал Чарли, что поел в Ла Пуш и не буду ужинать, а сразу пойду к себе — очень много задали на дом. Он с увлечением смотрел трансляцию рядового, на мой взгляд, баскетбольного матча, поэтому не заметил ничего необычного в выражении моего лица.

Оказавшись в своей комнате, я запер дверь, потом достал свои старые наушники, для чего пришлось переворошить весь стол, и подсоединил их к маленькому аудиоплееру.

Я взял компакт-диск, который Фил подарил мне на Рождество. Это была одна из его любимых групп, но ее композиции казались мне слишком тяжелыми. Вставив диск, я лег на кровать. Надел наушники, включил воспроизведение и увеличивал громкость, пока не стало больно ушам, а затем закрыл глаза и накрыл верхнюю часть лица подушкой.

Я сосредоточился только на музыке, пытаясь расслышать слова и проследить за хитросплетениями партии ударных. К третьему прослушиванию я выучил по меньшей мере все припевы. Удивительно, но в конце концов мне и в самом деле понравилась эта группа — как только удалось перестать обращать внимание на рёв и грохот. Надо будет еще раз поблагодарить Фила.

И это сработало. Под сокрушительные удары по барабанным перепонкам думать было невозможно — в чем и состояла идея. Я слушал диск снова и снова, пока не начал подпевать группе, а потом все-таки уснул.

Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в знакомом месте. Хотя какой-то краешек моего разума, похоже, понимал, что я сплю, большая часть меня просто присутствовала в зеленом свете леса. Я слышал, как где-то рядом волны разбиваются о скалы, и знал, что если найду океан, то смогу увидеть солнце. Поэтому шел на звук, но неожиданно появилась Джулс. Она потянула меня за руку назад, к чаще.

— Что случилось, Джулс? — спросил я. С испуганным лицом она дернула меня за руку, пытаясь оттащить в темноту.

— Беги, Бо! Ты должен бежать, — в ужасе шептала она.

— Сюда, Бо! — на сей раз это был голос МакКейлы — она звала меня из глубины леса, но я ее не видел.

— Зачем? — спросил я, все еще вырываясь из крепкой хватки Джулс. Очень важно было найти солнце. Только на этом я и мог сосредоточиться.

А потом Джулс сама отпустила мою руку — она странно вскрикнула и, внезапно задрожав, упала на землю и начала биться в судорогах. Я с ужасом смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

— Джулс! — крикнул я, но девушки уже не было. Ее место заняла крупная рыжевато-коричневая волчица с черными глазами. Отвернувшись от меня, она встала мордой к берегу. Шерсть у нее на загривке встала дыбом, клыки обнажились, из пасти вырвалось глухое рычание.

— Беги, Бо! — снова закричала МакКейла где-то позади меня. Но я не обернулся, завороженно глядя на свет, приближающийся со стороны пляжа.

А затем из-за деревьев вышла Эдит.

Она была в черном платье — длинном, но с открытыми до самых плеч руками и глубоким V-образным вырезом. От ее кожи исходило неяркое свечение, а глаза были матово черными. Она подняла руку и поманила меня к себе. Ее длинные остроугольные ногти, покрытые темно-красным лаком, казались почти такими же черными, как платье. Губы были того же цвета.

Стоявшая между нами волчица зарычала.

Я сделал шаг вперед, навстречу Эдит. Она улыбнулась, и между темными губами я увидел ее зубы — такой же заостренной формы, как и ногти.

— Доверься мне, — промурлыкала она.

Я сделал еще шаг.

Волчица одним броском покрыла расстояние между мной и вампиршей, пытаясь впиться клыками ей в шею.

— Нет! — закричал я, рывком садясь в постели.

От резкого движения наушники сдернули с тумбочки плеер, и он грохнулся на пол.

В комнате все еще горел свет, а я сидел на кровати полностью одетый и даже обутый. Плохо понимая, что происходит, я посмотрел на часы, стоящие на комоде. Было полшестого утра.

Я застонал, снова лег и перевернулся лицом вниз, попутно сбрасывая ботинки. Однако мне было слишком неудобно, чтобы заснуть. Я перевернулся обратно на спину, расстегнул джинсы и неуклюже стащил их, стараясь оставаться в горизонтальном положении. А потом снова накрыл глаза подушкой.

Но все было бесполезно. Мое подсознание намертво сосредоточилось на том самом слове, которого я с таким усердием старался избегать. Придется прежде всего разобраться с ним.

«Всё по порядку», — подумал я, радуясь возможности подольше не приступать к выполнению собственного решения, и схватил свои банные принадлежности.

Душ занял не так уж много времени. Я не знал, спит Чарли или уже уехал. Его машины под окном уже не было. Значит, снова отправился ни свет ни заря на рыбалку.

Медленно надев вчерашние джинсы и старую толстовку, я заправил постель — просто чтобы потянуть время.

Дольше откладывать было невозможно. Я подошел к столу и включил свой старый компьютер.

Терпеть не могу пользоваться здесь интернетом. Моему модему самое место в музее, а бесплатный интернет-сервис неопровержимо доказывал, что сколько заплатишь, столько и получишь. Одно только подсоединение тянулось так долго, что в ожидании его я решил позавтракать.

Ел я медленно, так что хлопья на самом дне миски слишком размякли, чтобы их доедать. Я вымыл за собой посуду, положил всё на место. Еле волоча ноги, поднялся по лестнице. Подобрал с пола плеер, потом смотал шнур наушников и убрал их в ящик стола. Снова включил тот же диск, но на сей раз убавлял звук, пока музыка не стала просто фоновым шумом.

Со вздохом я повернулся к компьютеру и почувствовал себя дураком даже раньше, чем успел полностью набрать это слово.

«Вампир».

Глядеть на него было еще хуже.

Отыскать нужную мне информацию оказалось непросто. Большинство результатов носили развлекательный характер — фильмы, телевизионные шоу, ролевые игры, рок группы… Попадались и сайты с одеждой и косметикой для готов, костюмами для Хэллоуина и расписаниями слетов.

В конце концов я нашел многообещающий сайт «Вампиры от А до Я» и с нетерпением ждал, пока он загрузится. Тут все было просто и по делу, черный текст на белом фоне. На главной странице меня встречали две цитаты:

«Во всем необъятном сумрачном мире призраков и демонов нет образа столь страшного, нет образа столь пугающего и отвратительного и в то же время обладающего столь жутким очарованием, как вампир, который сам по себе не является ни призраком, ни демоном, но разделяет с ними их темную природу и наделен таинственными и ужасными качествами обоих».

Преподобный Монтегю Саммерс

«Если существовала когда-нибудь на свете снабженная доказательствами история, за которую можно поручиться, то это история вампиров; здесь ничего не упущено: официальные донесения, свидетельства уважаемых людей — врачей, священников, судей; полная очевидность. И при всем этом, верит ли хоть кто-нибудь в вампиров?»

Руссо

В остальной части сайта в алфавитном порядке приводились разнообразные мифы о вампирах, собранные со всего света. Первой я открыл статью о Данаге, филиппинском вампире, который якобы в давние времена положил начало возделыванию таро (популярное пищевое растение Африки, Юго-Восточной Азии и других тропических регионов — п.п.) на этих островах. Миф рассказывал о том, что Данаг мирно сосуществовал с людьми в течение многих лет, но сотрудничество закончилось, когда какая-то женщина порезала палец, а Данаг принялся сосать ранку и ему настолько понравился вкус крови, что он выпил ее всю.

Я внимательно читал описания, пытаясь найти хоть что-то знакомое, не говоря уже о правдоподобности. Похоже, в большинстве вампирских мифов роль демонов выполняли красивые женщины, а жертвами становились в основном дети. К тому же эти мифы казались специально созданными для того, чтобы как-то объяснить высокую детскую смертность и дать оправдание мужской неверности. Многие легенды повествовали о бестелесных духах и содержали предостережения насчет неправильно осуществленных погребений. В этих историях было маловато общего с фильмами, которые я помнил, причем питье крови хоть как-то интересовало всего пару видов подобных существ (например, древнееврейских эстри и польских упырей).

Только три статьи действительно привлекли мое внимание: о румынских вараколаках — могущественных бессмертных, которые могли принимать обличье красивых бледных людей; о словацких нелапси — существах настолько сильных и быстрых, что любое из них могло истребить целую деревню всего за час после полуночи. И еще об одном виде. Stregoni benefici.

О последнем было только одно короткое предложение:

Stregoni benefici — итальянские вампиры, якобы выступающие на стороне добра, смертельные враги всех злых вампиров.

Прочитав эту строчку, я испытал странное облегчение: среди сотен мифов нашелся хоть один, в котором утверждалось, что существуют хорошие вампиры.

Однако в целом с историей Джулс или с моими собственными наблюдениями совпадало совсем немногое. Я сформулировал мысленный список особенностей и сравнивал его с каждым мифом. Красота, скорость, сила, бледная кожа, меняющие цвет глаза. А потом примерял свойства, упомянутые Джулс: кровопийцы, враги оборотней, существа с холодной кожей, бессмертные. Удалось отыскать очень мало мифов, подходивших хотя бы по одному признаку.

Была и другая проблема, запомнившаяся по фильмам ужасов и нашедшая подтверждение в прочитанном сегодня: вампиры не могут покидать свои убежища в дневное время суток, иначе солнце сожжет их дотла. Днем они спят в гробах, а наружу выходят только ночью.

Рассерженный, я отключил компьютер нажатием на кнопку, не дожидаясь, пока он завершит работу как положено. Сквозь раздражение пробивалось чувство невыносимого смущения. Всё это ужасно глупо. Сижу в своей комнате и ищу информацию о вампирах. Что со мной не так?

Мне нужно было выбраться из дома, но единственное место, куда я сейчас хотел бы попасть, находилось в трех днях езды отсюда. Не слишком ясно представляя себе возможный маршрут для прогулки, я обулся, спустился на первый этаж и, даже не проверив, какая сейчас погода, накинул плащ и решительно вышел за дверь.

Небо было плотно затянуто облаками, но дождь еще не начался. Даже не взглянув в сторону пикапа, я двинулся пешком на восток, наискось через двор Чарли к ближайшему лесу. Скоро дорога и дом исчезли из виду, а единственным звуком было хлюпанье влажной земли под ногами.

Узкая тропинка петляла меж деревьев, все дальше углубляясь в лес, в основном, насколько я понял, в восточном направлении. Она извивалась среди елей, тсуг, тисов и кленов. Названия росших вокруг деревьев я помнил смутно, да и то только благодаря Чарли, который когда-то показывал мне их из окна своей патрульной машины. Многие деревья вообще были мне незнакомы, а некоторые не удавалось узнать, настолько сильно они заросли мхом и другими «зелеными паразитами».

Гнев толкал меня вперед по тропинке. Но потом я начал успокаиваться и замедлил шаг. С ветвей капало, но я не был уверен, начинается ли это дождь или всего лишь стекает на землю вода, накопившаяся в кронах. Недавно упавшее дерево (я догадался об этом, поскольку оно было еще не полностью покрыто мхом) упиралось в ствол другого, образовав что-то вроде крытой скамейки всего в нескольких футах от тропы. Я перешагнул через папоротник и сел, откинув голову в капюшоне на ствол живого дерева.

Место для прогулки я выбрал неправильно. Следовало понять это заранее, но куда еще было податься? Темно-зеленый лес слишком сильно напоминал место действия моего последнего сна, чтобы я мог чувствовать себя комфортно. Мои ботинки больше не хлюпали по грязи, и наступила гнетущая тишина. Птицы тоже молчали, капли начали падать чаще, так что наверху, должно быть, все-таки шел дождь. Теперь, когда я сидел, папоротники были почти вровень с моей головой, и я знал, что меня невозможно увидеть с тропы, даже пройдя совсем рядом.

Здесь, среди деревьев, было намного проще поверить в глупые слова, которые смущали меня в помещении. В этом лесу ничего не изменилось за тысячи лет, и все старые мифы и легенды казались в окружающем меня сейчас древнем зеленом лабиринте намного более правдоподобными, чем в моей прозаичной спальне.

Я заставил себя сосредоточиться на двух самых важных вопросах, на которые необходимо было ответить.

Во-первых, я должен решить: может ли быть правдой то, что Джулс рассказала о Калленах?

Мой разум немедленно выдал четкий и ясный ответ: «Нет». Глупо даже рассматривать эту идею. Это были дурацкие истории. Всего лишь мрачные старые легенды.

«Но что же тогда правда?» — спросил я себя. Невозможно было рационально объяснить, как мне удалось уцелеть в происшествии с фургоном. Я снова мысленно перечислил свои наблюдения: нечеловеческая красота, невозможная скорость и сила, глаза, которые меняют цвет с черного на золотой и обратно, бледная холодная кожа. Были и другие постепенно подмеченные мной подробности: похоже, Каллены никогда не едят, а движения их полны невероятной, тревожащей грации. И еще: то, как она порой говорит — используя непривычные модуляции голоса, а также фразы, больше соответствующие стилю исторических любовных романов, которые так любит моя мама, чем манере разговора в школьном классе двадцать первого века. Когда мы определяли группу крови, она прогуляла урок. А от поездки на пляж отказалась только после того, как узнала, куда именно мы едем. Казалось, ей известно, что думает каждый находящийся поблизости… кроме меня. И ее слова о том, что она злодейка, что опасна…

Могут ли Каллены быть вампирами?

Ну, они явно представляют собой нечто исключительное. В этом скучном маленьком городке творится что-то выходящее за пределы нормального и здравого. Исходить ли из рассказа Джулс о хладных или из моей собственной гипотезы о супергероях, но Эдит Каллен… не человек. Она что-то большее.

Так что — возможно. Таким будет пока мой ответ.

И тогда самый важный вопрос: что мне со всем этим делать?

Если Эдит вампир — я с трудом заставил себя мысленно произнести это слово, — то как мне следует поступить? О том, чтобы привлечь кого-то еще, не могло быть и речи. Я даже сам себе не в состоянии поверить; а любой, к кому я обращусь, засадит меня в психушку.

Только два варианта казались приемлемыми. Первый: последовать ее совету — быть умным и как можно старательнее избегать ее. Отменить наши планы и снова начать игнорировать ее, насколько это будет мне по силам. Делать вид, что на единственном предмете, где мы вынуждены находиться вместе, нас разделяет непроницаемая стеклянная стена. Сказать Эдит, что она была права, и больше никогда с ней не разговаривать.

И мне стало больно — от одной только этой мысли — больнее, чем можно было ожидать. Больнее, чем я способен вынести. Я быстро сменил тему и стал обдумывать второй вариант.

Можно ничего не менять. В конце концов, пусть даже Эдит и в самом деле является кем-то… зловещим, но ведь до сих пор она не сделала ничего слишком плохого. Собственно, я сам сейчас был бы всего лишь вмятиной на крыле фургона Тейлор, если бы Эдит не действовала так быстро. Настолько быстро, спорил я сам с собой, что это могло произойти чисто рефлекторно. Но разве настоящий злодей будет рефлекторно спасать жизни? У меня кружилась голова от этого бесконечного водоворота вопросов без ответов.

И всё же в одном я был уверен, если это вообще возможно: Эдит в черном платье с острыми зубами и ногтями не имела никакого отношения к настоящей Эдит, а была просто воплощением слова, произнесенного Джулс. Больше того, когда оборотень прыгнул, я в панике закричал «нет» не потому, что испугался за волка. Меня ужаснуло, что могут причинить вред ей. Даже когда она звала меня, показывая заостренные клыки, я боялся за нее.

И я понял, что у меня уже есть ответ. По правде говоря, неизвестно, был ли у меня вообще выбор. Настолько глубоко я увяз. Теперь, когда я знал — если знал, — что я мог с этим поделать? Потому что, думая об Эдит, о ее голосе, о ее гипнотических глазах, о непреодолимой притягательности ее тела, я испытывал единственное желание — оказаться сейчас рядом с ней. Даже если… но я снова не захотел произнести про себя это слово. Только не здесь, в этом безмолвном лесу, когда дождь делает его темным, словно под кронами сгустились сумерки, и создает шум, напоминающий шуршание чьих-то шагов. Я вздрогнул и вскочил, забеспокоившись, как бы тропка каким-нибудь образом не исчезла из-за дождя.

Но она была на месте — петляла себе, выводя из этой промозглой зеленой мглы. Теперь мои шаги стали шире, я почти бежал среди деревьев, удивляясь, как далеко забрел. В голову уже начали закрадываться мысли, иду ли я вообще к выходу из леса или, наоборот, углубляюсь в него. Однако прежде чем я успел действительно запаниковать, между ветвями появились просветы. А потом я услышал проезжавшую по улице машину и вдруг оказался на свободе, под моими ногами была лужайка Чарли.

Когда я вернулся, был только полдень. Я поднялся наверх и переоделся в чистые джинсы и футболку, так как собирался оставаться дома. Мне не составило большого труда сосредоточиться на домашнем задании — сочинении по «Макбет», которое нужно было сдавать в среду. Я погрузился в составление черновых набросков, чувствуя себя так спокойно, как не чувствовал с… ну, с обеда четверга, если честно.

Хотя это всегда было в моем духе. Самым неприятным и мучительным было для меня обдумывание решений. Зато, сделав выбор, я просто с облегчением следовал ему. Иногда облегчение смешивалось с отчаянием, как, например, после моего решения приехать в Форкс. Но это всё равно лучше, чем ломать голову над возможными вариантами.

Жить с моим последним решением было легко — почти чересчур легко. Опасно легко.

Остальная часть дня прошла тихо и продуктивно — еще до восьми вечера я дописал сочинение. Чарли вернулся домой с хорошим уловом, и я завязал мысленный «узелок на память», чтобы раздобыть в Сиэтле книгу рецептов рыбных блюд. Выбросы адреналина, которые я ощущал каждый раз при мысли о предстоящей поездке, ничем не отличались от тех, что бывали и до прогулки с Джулс. Обязаны были отличаться, но я не знал, как заставить себя испытывать должный страх.

Той ночью я спал без сновидений, измотанный слишком ранним пробуждением. Во второй раз со времени моего прибытия в Форкс я проснулся от ярко-желтого света, предвестника солнечного дня. Чуть пошатываясь, я подошел к окну и ошеломленно застыл, увидев почти безоблачное небо. Я распахнул окно, удивленный тем, что оно открылось бесшумно, без заедания, хотя я не пользовался им бог знает сколько лет, и вдохнул относительно сухой воздух. Было довольно тепло и практически безветренно. Моя кровь забурлила в венах.

Когда я спустился вниз, Чарли заканчивал завтракать и сразу же подметил мое настроение.

— Хороший день, — прокомментировал он.

— Да, — согласился я с улыбкой.

Он тоже улыбнулся в ответ, в уголках карих глаз появились морщинки. Когда он так улыбался, легче было разглядеть в нем человека, который сгоряча женился на едва знакомой ему красивой девушке, когда был всего на три года старше, чем я сейчас. Мало что сохранилось от того парня. За эти годы он поблек — подобно тому, как поредели надо лбом его вьющиеся каштановые волосы.

Я съел завтрак, с улыбкой наблюдая, за пылинками, пляшущими в солнечном свете, который лился через кухонное окно. Чарли крикнул: «Пока!» — и я услышал, как его машина отъехала от дома. У двери я замешкался, взявшись за непромокаемую куртку. Оставить ее дома означало бы искушать судьбу. Я перекинул куртку через руку и вышел на яркий свет, какого не видел уже пару месяцев.

После короткой борьбы мне удалось почти полностью опустить оба окна в грузовике. В школу я приехал одним из первых, так как, спеша выбраться из дому, даже не взглянул на часы. Припарковавшись, я направился в сторону скамеек для пикника у южной стены кафетерия. Сиденья все еще были влажными, поэтому я сел на свою куртку, радуясь, что нашел ей применение. Домашнее задание я выполнил, однако оставалось несколько задач по тригонометрии, в которых я не был уверен. Я достал учебник, но на середине перепроверки первой сомнительной задачи меня отвлекла игра солнечного света на красной коре деревьев. Я бездумно рисовал на полях домашней работы и спустя несколько минут осознал, что изобразил пять пар темных глаз, которые теперь пристально смотрели на меня с тетрадного листа. Пришлось стереть их ластиком.

— Бо! — Я услышал, как кто-то позвал меня, и по голосу узнал МакКейлу. Оглядевшись, я увидел, что, пока сидел тут, территория школы заполнилась ребятами. Все были в футболках, кто-то даже в шортах, хотя воздух вряд ли прогрелся выше шестидесяти градусов (60°F примерно равны 15–16 °C — п.п.). МакКейла приближалась ко мне, одетая в юбку, едва доходящую до середины бедра, и майку.

— Привет, МакКейла, — ответил я.

Она подошла и села рядом — солнце переливалось на ее свежевыпрямленных волосах, лицо расплылось в широкой улыбке. Она была так рада видеть меня, что я не мог не почувствовать ответной радости.

— Замечательный день, правда?

— Как раз по мне, — согласился я.

— Чем ты вчера занимался? — В ее вопросе я уловил раздражающую собственническую интонацию, которая напомнила мне о том, что сказала в субботу Джулс. Все считают, что я парень МакКейлы, поскольку она хочет, чтобы так думали.

Но я пребывал в слишком хорошем настроении, чтобы позволить этому задеть меня.

— В основном работал над сочинением.

— Ах да, его задали на четверг, верно?

— Э… кажется, на среду.

— На среду? — ее улыбка исчезла. — Плохо. Наверное, вечером придется взяться за работу, — она нахмурилась. — А я собиралась спросить, не хочешь ли ты сходить куда-нибудь со мной.

— О… — я был в замешательстве. Почему наши разговоры с МакКейлой теперь постоянно заводят меня в неловкую ситуацию?

— Ну, мы всё равно могли бы пойти поужинать, или вроде того… а сочинение я напишу позже, — она улыбнулась мне с надеждой.

— МакКейла… — «Вот и чувство вины», — подумал я. — Вряд ли это хорошая идея.

Ее лицо вытянулось.

— Почему? — спросила она, настороженно глядя на меня.

В моих мыслях вспыхнул образ Эдит, и мне стало интересно, не думает ли о ней и МакКейла.

— Слушай, я нарушаю все законы мужского братства, рассказывая тебе об этом, так что не выдавай меня, хорошо?

— Законы мужского братства? — повторила она озадаченно.

— Джереми мой друг, и если я пойду с тобой… ну… это его расстроит. — МакКейла пристально смотрела на меня. — Я тебе этого не говорил, ясно? Твое слово против моего.

— Джереми? — спросила она, ее голос был полон изумления.

— Серьезно, ты слепая?

— Ох, — выдохнула она с ошеломленным видом.

Пора уносить ноги. Я запихнул учебник в рюкзак:

— Не хочу снова опоздать. Я и так уже в черном списке у Мэйсон.

Мы молча шли к третьему корпусу, и выражение лица МакКейлы было рассеянным. Оставалось надеяться, что мысли, в которые она погружена, ведут ее в правильном направлении.

Когда я увидел Джереми на уроке тригонометрии, он был так же взбудоражен солнечным днем, как и я. Они с Алленом и Логаном собирались поехать в Порт-Анджелес, чтобы сходить в кино и заказать бутоньерки для танцев. Меня тоже пригласили, а я медлил с ответом. Хорошо бы выбраться из города, но не с Логаном. И еще неизвестно, чем я, возможно, буду занят сегодня вечером… Хотя об этом определенно не стоило думать. Конечно, приятно было снова увидеть солнце. Но не только это вызвало у меня приподнятое настроение, совсем не это.

Так что я сказал Джереми «может быть», соврав о накопившемся домашнем задании.

Наконец мы отправились на ланч. Мне почти до боли хотелось увидеть не только Эдит, но и всех Калленов. Нужно было сопоставить их с не отпускавшими меня подозрениями. Возможно, находясь с ними в одном помещении, я удостоверюсь, что ошибался и ничего зловещего в них нет. Переступив порог кафетерия, я ощутил первую волну настоящего страха, дрожью прокатившуюся по животу. Смогут ли они узнать, о чем я думаю? И тут же меня настигло другое опасение: будет ли Эдит снова ждать меня сегодня?

о привычке я в первую очередь взглянул на стол Калленов и слегка запаниковал, когда увидел, что он пуст. С тающей надеждой обвел глазами весь кафетерий, надеясь, что она сидит где-нибудь одна. Зал был практически полон — нас задержали на испанском, — но не было видно ни Эдит, ни кого-либо еще из ее семьи. Мое хорошее настроение тут же увяло.

Мы сильно опоздали и пришли к нашему столу последними. Я заметил, что Маккейла придержала место для Джереми, а его лицо буквально засветилось в ответ.

Аллен тихо задал несколько вопросов насчет сочинения по «Макбет», на которые я пытался отвечать как можно естественнее, хотя настроение неуклонно ухудшалось. Он тоже пригласил меня поехать сегодня вместе с ними, и на этот раз я согласился, лишь бы как-нибудь отвлечься.

А вдруг Эдит как-то узнала, чем я занимался в эти выходные? И исчезла из-за моего чрезмерного любопытства к ее тайнам. Вдруг я сам виноват в этом?

Войдя в кабинет биологии и увидев пустой стул Эдит, я понял, что до сих пор еще держался за последний клочок надежды. Новая волна разочарования накрыла меня с головой.

Остаток дня тянулся мучительно медленно. Я не смог уследить за ходом дискуссии на биологии и даже не пытался слушать лекцию тренера Клапп о правилах игры в бадминтон. Я радовался, покидая наконец кампус, так как можно было больше не притворяться, что все в порядке, до самой поездки в Порт-Анджелес. Но как только я вошел в дом, раздался телефонный звонок — Джереми отменил наши планы. Я пытался изобразить радость по поводу того, что МакКейла пригласила его на ужин, однако вряд ли мне удалось скрыть раздражение. Поездку в кинотеатр перенесли на вторник.

Значит, отвлечься мне не на что. Я положил рыбу в маринад, потом сделал сегодняшнее домашнее задание, но на это ушло всего полчаса. Проверил электронную почту и понял, что не отвечаю на сообщения мамы. Она была не в восторге от этого.

Мама,

Прости. Меня не было дома. Мы с несколькими друзьями ездили на пляж. И мне нужно было написать сочинение.

Жалкие оправдания, поэтому я не стал и стараться.

Сегодня солнечно — знаю, я тоже в шоке, — так что пойду погуляю и впитаю как можно больше витамина D.

Люблю тебя, Бо.

Из небольшой коллекции любимых книг, привезенных мной в Форкс, я выбрал «Двадцать тысяч льё под водой» и взял в бельевом шкафу наверху старое лоскутное одеяло.

Выйдя из дома, я бросил одеяло на самое солнечное место маленького квадратного двора Чарли и улегся. Я перелистывал страницы, ожидая пока меня зацепит какое-нибудь слово или фраза — обычно для этого вполне хватало гигантского кальмара или нарвала, но сегодня, дважды пройдясь по всей книге, я так и не нашел ничего достаточно интригующего, что могло бы меня увлечь. Я захлопнул книгу. Ну и ладно, наплевать. Тогда позагораю. Перекатившись на спину, я закрыл глаза.

Я попытался урезонить себя. Нет никакой необходимости сходить с ума от волнения. Эдит говорила, что собирается в поход. Возможно, остальные с самого начала планировали присоединиться к ней. Может быть, все они решили задержаться на день из-за хорошей погоды. Несколько дней отсутствия не повлияют на ее безупречные отметки. Можно успокоиться. Я наверняка снова увижу ее завтра.

Даже если ей или кому-то из их семьи действительно удалось узнать, о чем я думаю, вряд ли это стало причиной их исчезновения из города. Я сам ничему из этого не верил и не собирался рассказывать кому-либо еще. Глупо. Я знал, что эта мысль совершенно смехотворна. Очевидно, что ни у кого, вампиры они или нет, не было оснований для такой острой реакции.

Точно так же нелепо воображать, что кто-то мог прочитать мои мысли. Мне нужно перестать быть таким параноиком. Эдит вернется завтра. Никто никогда не находил невроз привлекательным, и очень сомнительно, что она станет первой.

Покладистый. Спокойный. Нормальный. Я справлюсь. Нужно просто вдыхать и выдыхать.

Следующим, что я услышал, был звук подъезжающего автомобиля Чарли. Приподнявшись, я с удивлением заметил, что солнце уже опустилось за деревья и дворик оказался в тени. Должно быть, я уснул. Еще не вполне придя в себя, я огляделся, охваченный внезапным ощущением, что я здесь не один.

— Чарли? — позвал я. Но услышал, как хлопнула дверца его машины у переднего крыльца.

Чувствуя нелепость ситуации и сердясь на себя за глупость, я вскочил, взял одеяло и книгу и поспешил в дом, где первым делом налил масла на сковороду и поставил ее на плиту — из-за моего «тихого часа» ужин сегодня запоздает. Когда я вошел в гостиную, Чарли вешал свой ремень с кобурой и разувался.

— Извини, ужин еще не готов — я уснул во дворе, — сказал я, широко зевнув.

— Не беспокойся, — ответил он. — Я все равно хотел узнать счет в этой игре.

После ужина я остался с отцом смотреть телевизор, чтобы хоть чем-то занять себя. Ни на одном канале не было ничего интересного, но Чарли знал, что мне безразличен бейсбол, поэтому щелкал пультом, пока не остановился на какой-то бессмысленной комедии, которая не нравилась ни мне, ни ему. Однако он казался счастливым оттого, что мы делаем что-то вместе, и, несмотря на мою идиотскую депрессию, мне было приятно его порадовать.

— Кстати, пап, — сказал я во время рекламы, — завтра вечером я поеду в кино с ребятами из школы, так что ты будешь предоставлен самому себе.

— Едешь с кем-то, кого я знаю? — поинтересовался он.

Кого он здесь может не знать?

— Джереми Стэнли, Аллен Вебер и Логан… как там его фамилия.

— Мэллори.

— Тебе виднее.

— Хорошо, но послезавтра вам в школу, поэтому не сходите с ума.

— Мы едем сразу после занятий, так что вернемся не поздно. Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь на ужин?

— Бо, до твоего приезда сюда я в течение семнадцати лет питался сам, — напомнил он мне.

— Не знаю, как ты выжил, — пробормотал я.

Наутро все казалось менее мрачным — вновь было солнечно, — но я старался не обнадеживать себя. И выбрал для теплой погоды легкий свитер, который носил в Финиксе в разгар зимы.

Я специально приехал в школу к самому началу занятий. Настроение ухудшалось с каждой секундой, пока я ехал по забитой парковке в поисках свободного места… а также высматривая серебристый «вольво», которого здесь явно не было.

Все было как вчера — а я просто не смог удержаться и позволил крохотным росткам надежды проклюнуться в душе, только чтобы с болью почувствовать, как они сминаются, когда напрасно осматривал кафетерий и садился за свой пустой стол на биологии. Что если Эдит никогда не вернется? Что если я больше не увижу ее?

Запланированная поездка в Порт-Анжелес все-таки состоится сегодня — и кажется еще более привлекательной, поскольку Логан не сможет принять в ней участие. Мне не терпелось выбраться из города, чтобы перестать оглядываться в надежде увидеть Эдит, как всегда появившуюся из ниоткуда. Я решил сохранять хорошее настроение и не действовать на нервы Джереми и Аллену. Может быть, мне удастся найти приличный книжный магазин. Не хотелось думать о том, что в эти выходные в Сиэтле мне, возможно, придется искать такой магазин одному. Не отменит же она всё, даже не сказав мне, не так ли? Хотя неизвестно, какие правила общественного поведения считают нужным соблюдать вампиры.

После школы Джереми последовал за мной на своем стареньком белом «меркьюри», чтобы я мог оставить пикап возле дома, а затем мы направились к Аллену. Он ждал нас.

Как только мы выехали за пределы города, мое настроение начало повышаться.