Жрица Смерти [СИ]

Глава 7

Три недели спустя.

Такие дни, как сегодня, я помечаю в календаре красным маркером. Так как сегодня я не опоздала на работу, выспалась и даже позавтракала. Такие дни вызывают у меня особую любовь к жизни. Настроение хорошее, и оно становится куда лучше, когда я вижу Алекса, который подходит к моему столу со стаканчиком кофе.

Сегодня также не обошлось без саркастичной фразы от Николая Петровича. Он снова начал меня расспрашивать о том, куда я дела «настоящую» Кару Маккаллоу.

— Привет, Кара.

Я обернулась на приветствующий мужской голос.

— Привет, Андрей.

Выбросив сигарету в урну, я направилась к двери, но он меня остановил.

— Слушай, я прекрасно понимаю, что ты занята и всё такое, но я бы хотел сказать…

— Что же?

— Ты мне нравишься, очень, но, как я понял у меня нет шансов, верно? — он переступил с одной ноги на другую и внимательно посмотрел на меня.

Сегодня я была в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и черным галстуком, развевающимся на ветру, в темных джинсах и кедах.

— Да, верно, — улыбаясь, ответил только подошедший Алекс. Подойдя ближе к Андрею, он похлопал его по спине, и тот, пожав плечами, отправился в здание.

Александр положил руку на мою талию и смотря в глаза, усмехнулся:

— Ты ведь тоже самое хотела сказать?

— Ну, да! — улыбнувшись, я дотронулась до его руки.

— Сегодня в девять, буду ждать тебя у дома.

— И куда мы?

— А этого я тебе не скажу, это сюрприз, — он сильнее сжал руку, и, поцеловав меня в щеку, отправился в здание.

Еще минут пять я стояла на одном месте, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

«Так, спокойно! Боже, как же долго я этого ждала!»

Поднявшись на своё рабочее место, я продолжила разбирать дела. Через полчаса к нам ворвался Николай Петрович. Его вид был испуганным. Мелкие капельки пота стекали со лба и медленно прочерчивали линию скул, глаза бегали с одного сотрудника на другого, но в конечном итоге, остановились на мне.

— На улицах Петербурга был замечен Брюс Гормэн. Я надеюсь, никто не забыл, кто это… Готовится крупное дело, а точнее, ограбление банка. Всем приготовиться, выезжаем по команде. Громов, Маккаллоу, едете со мной! Я быстро обернулась на Алекса, который выглядел так, словно получил пощёчину. Поднявшись с места, я направилась к шкафчикам, в которых лежали бронежилеты, оружие и дополнительная кобура. Надевая бронежилет и набедренную кобуру, я почувствовала на себе пронзающий взгляд.

— Эй!

Это он — моё обезболивающее. Благодаря ему мне сразу же становится спокойнее.

Благодаря ему я забываю обо всех проблемах и трудностях.

— Да? — было сложно говорить, вообще подавать какие-либо признаки существования: внутри царил хаос, словно органы пытались выбраться из тела, они словно сворачивались в тугой жгут. В животе будто была колюча проволока, руки тряслись, а ноги подкашивались, из груди вырвался тяжелый вздох и, выдавив улыбку, я посмотрела на Александра.

— Всё хорошо?

— Алекс! Он убил мои родителей! Как думаешь, как я?!

— Не делай так!

— Как?

— Не отталкивай…

Он подошёл ко мне ближе.

— Не буду!

Прижавшись к парню, я почувствовала аромат его одеколона, его крепкие руки и пальцы, вцепившиеся в мою спину.

— Всё будет хорошо…

— Не уверена, — на выдохе ответила я.

Отойдя от меня, он надел бронежилет и проверил обойму.

Машины заполнены людьми, которые были полностью в снаряжении. Одни проверяли оружие, другие обсуждали план действий, а мы с Алексом стояли у машины Николая Петровича и курили.

— Так, Маккаллоу, Громов, вы готовы? — спросил Фадеев, который только что подошел.

— Конечно, — живо ответила я, затягиваясь в крайний раз и выбрасывая окурок.

— Ох, не нравится мне твой энтузиазм, Кара.

Алекс улыбнулся, а капитан заботливо сжал моё плечо и отправился в машину.

От начальника всегда исходило тепло, любовь и забота по отношению ко мне и Алексу. Многие шептались за нашими спинами, задаваясь одним-единственным вопросом: «А что это начальник так к ним относится?»

Мы и сами не знали ответа…

Когда мы были в нескольких километрах от банка, в котором, как предполагалось, находился Брюс, уже наступил вечер.

Я, Александр и Николай Петрович спрятались за углом многоэтажного здания, которое было напротив банка. Остальные оперативники окружили здание. Я ждала. Ждала того момента, когда посмотрю в глаза человеку, который забрал жизни у моих родных. Прижавшись к стене, я посмотрела на начальника, наблюдавшим за ситуацией. Александр стоял рядом со мной, держа пистолет наготове. Он нервничал.

Страх проникал под кожу, распространялся по венам и впивался в каждую кость. Нарастало неприятное, тревожное ощущение, липкий страх стремительно усиливался, что вполне могло лишить нас сознания. Люди всегда боятся неизвестности, боятся того, чего не могут обуздать. Страх перед этим и делает нас обыкновенными людьми. Я никогда не встречала полностью бесстрашных людей, их просто не существует. Я всегда знала о том, что любого человека можно загнать в тупик, испугать, обезвредить, но когда узнала о Брюсе Гормэне, уже не была так в этом уверена. Он совершенно иной.

У него нет друзей, родных, близких. У него только одна цель — причинять боль другим. И это ему удавалось превосходно.

Меня смущало лишь одно. Почему?

Почему сегодня было так легко его отслеживать, даже удалось выманить, но все было напрасно…

Либо это всё бред, и я просто потеряла веру в себя, в свои силы, в силы людей, с которыми работаю…

Посмотрев на крышу здания, я прищурилась, рассматривая каждый сантиметр открытой местности, а после смутилась. Я повернулась и обратилась к начальнику:

— А где люди, которые должны стоять на крыше?

— Их нет! — басом ответил Фадеев.

— Как нет?

— Вот так! Не отвлекайся, Маккаллоу!

— Стоп! Стоп! — я выставила руки вперед, словно останавливала кого-то, — Мы вышли на самого разыскиваемого преступника двадцать первого века, и вы говорите, что никого не поставили на крышу?

— Маккаллоу, я прекрасно знаю что делаю, — прорычал он, сомкнув зубы, словно голодный зверь.

— Вы не понимаете!

— Маккаллоу!

— Послушайте, мы должны поставить людей на крышу! Если не сделаем это, то можно просто разъезжаться по домам, так как мы его упустим.

— Я сказал — нет!

Обжигая меня своим взглядом, Фадеев повернулся на здание банка, боясь упустить противника. А в мою «светлую» голову пришла мысль, которая я сразу же принялась материализовать.

Повернувшись на здание банка, я ринулась по теням здания, и примкнув к одному из них, прижалась к стене, глядя на начальника.

— Маккаллоу! Вернись!

Я сделала маневр и оказалась у следующего здания.

— Маккаллоу! — отреагировал мужчина хриплым и совсем ненатуральным голосом, словно в него вселился бес…

— Маккаллоу! Если ты помрешь, я тебя уволю!

Немного прищурившись и посмотрев в сторону, я прокрутила в голове фразу капитана и не поняла смысла в этой угрозе.

Обойдя банк со стороны, я посмотрела на аварийную лестницу, которая вела прямо на крышу здания.

Подпрыгнув, я вцепилась руками в холодное железо и, приложив усилие, подтянула тело. Руки зазудели, когда я на мгновенье одну освободила. Быстро перебирая ногами, я очутилась на крыше. Пробежавшись глазами по всему периметру, я глубокого вздохнула и попыталась отогнать плохие и пугающие мысли. Пробежав несколько метров, я спряталась за небольшим каменным сооружением, посередине которого была красная дверь.

— Я на месте! — проговорила я в рацию, которая была на груди слева.

— Жива? — саркастично спросил начальник, а я закатила глаза.

Несколько минут стояла полнейшая тишина. На улице было совсем темно, было слышно лишь птиц, пролетающих у меня над головой. Город спал. Огни в окнах потухли, и лишь мы стояли в засаде и ожидали Брюса Гормэна. Сигнализация не сработала. Мои мысли были громкими и крайне неспокойными.

«Он всегда работает по одному и тому же принципу. Сигнализация не срабатывает, но при этом он никогда не прячется от камер. Так, Маккаллоу, успокойся, это всего лишь вор, убийца, потрошитель, насильник, маньяк и неуравновешенный нарушитель закона с мировым именем, тебе нечего бояться! Серьезно? Чем я думала, когда забиралась на эту чертову лестницу? Ах, да, точно, ничем!»

Дверь заскрипела, и я прижалась к стене. Сердце замерло, кровь перестала циркулировать, а голова думать. Я лишь дышала и ощущала то, как тяжело это мне дается.

— Они выходят! — проговорила я в рацию, и вынырнула из-за угла.

К лестнице подходило пять человек, в руках у них были чёрные, большие сумки. Силуэт последнего, я могла узнать из тысячи. Я много работала над тем, чтобы детально его изучить: начиная от манеры общения и заканчивая походкой. Для этого я перерыла множество архивов и, должна сказать, добилась успеха.

Сейчас я бесшумно подбежала к человеку, который шел с краю и, схватив его за кожаную куртку, потянула в сторону. Он попятился, смотря на меня озлобленным взглядом. Его карие, прищуренные глаза осмотрели меня с ног до головы. Мелкие морщины около рта и на лбу сморщились, когда он улыбнулся, а после громко и беззаботно вздохнул. Только в этот момент я поняла, что на крыше мы одни. Откинув сумку в сторону, мужчина почесал затылок. Его черные волосы были аккуратно зачесаны назад, лак блестел от света фонарей и сияния луны, классический костюм с белоснежной рубашкой и красным галстуком контрастировал с кожаной курткой, а часы с золотым ремешком располагались на левой руке.

Я сделала несколько шагов назад и, вытащив пистолет, направила его на преступника. Самым странным на данный момент было лишь то, что я ощущала панику, страх одолевал и завладевал моим разумом, и мне приходилось бороться с собой изо всех сил. Я никогда не чувствовала ничего подобного перед преступником, и не важно, скольких он убил и сколько денег украл, я всегда хладнокровно относилась ко всему происходящему, но сейчас, я понимала, что передо мной не обычный преступник, передо мной человек, которого пытались поймать двадцать лет…

— Здравствуй, Кара Маккаллоу! — Он говорил низким, стальным голосом, который эхом отдавался в моём сознании.

— Откуда ты знаешь моё имя? — Сжав пистолет крепче, я заметила, как побелели костяшки на руках. Мой голос стал гробовым, полным боли, скорби и отчаяния, но я не имела права показывать хоть какие-либо эмоции.

— А как же не знать? Ты ведь дочь Елизаветы Маккаллоу, дивной леди, которая так изысканно держала спину при танце с Сэмюэлем Маккаллоу в том злосчастном лондонском ресторане.

— Не смей говорить о них! — Прорычала я, устремив на него кровавый взгляд, жаждущий расплаты.

— Ну конечно, зачем я рассказываю, ведь ты сама прекрасно всё знаешь.

Ядовитая улыбка растянулась на его лице, а я сделала шаг вперед.

— Неужели убьёшь меня?

— Да, другого ты не заслуживаешь!

— Как же так? — Он наигранно склонил голову к левому плечу, заглядывая в глаза, и пронизывая душу. По коже пробежались противные мурашки, принося за собой холодок, что промчался по спине. — Твоя мать была дивным бойцом, неужели ты не унаследовала тоже самое?

«Что?»

«Что он говорит?»

«Что имеет в виду?»

Пока в голове взрывались мысли, я почувствовала сильный толчок, и отпрыгнув в сторону, заметила, как между нами, на бетонном полу лежал мой бронежилет.

— Неужели ты просто спустишь курок? А как же игра?

Он начал идти в сторону сумки, я провожала его смиренным взглядом, видя пистолет следом.

— Правила просты! Побеждаю я, умираешь ты. Умираю я, побеждаешь ты. Проще некуда.

Так что? Отомстишь за смерть своей мамаши?

— За это не волнуйся! — Прорычала я сквозь зубы и ринулась на врага.

Я резко ударила в грудь с ноги. Мужчина попятился назад, разрезая руками ветер. Быстро встав в стойку, я проехалась кулаком по его скуле. Он сгорбился в спине, выплевывая кровь и улыбаясь.

Я пропустила удар. Он резко пригнулся впиваясь кулаком в живот и, ахнув, я упала на бетонный пол, выронив оружие. Брюс не стал колебаться и, схватив меня за горло, оттащил в сторону. Удар в лицо я также не смогла предвидеть. Почувствовав ноющую боль в носу, я ощутила, как тёплая струя потекла по губам, капая с подбородка.

Подтащив ногу к груди, я оттолкнула Гормэна и быстро поднялась на ноги.

Моё дыхание было глубоким и громким. Воздух обжигал лёгкие, горло неприятно саднило. Я проверила оружие и ринулась за мужчиной.

«Я должна убить его! Отомстить за отца, за мать, за себя!»

Он молниеносно оказался передо мной, и сдержав испуганный крик, я попятилась назад от удара в живот. Придерживая область солнечного сплетения, я пыталась перебороть боль. И, вроде, у меня даже получилось, если я вскочила на ноги и снова начала драться.

Снова удар с левой ноги. Правой. Переворот. Удар левой рукой в челюсть. Правой рукой.

Яростный крик вырвался из груди Брюса, и я лишила его равновесия ударом в пах.

Он быстро перевернулся на бок, смеясь.

Он смотрел куда-то вдаль, что-то бормоча и улыбаясь.

— Если бы твоя мать была бы жива, то я бы подумал, что именно она научила тебя этому приёму!

Кинув взгляд в сторону, я заметила пистолет.

Брюс Гормэн поднялся на ноги, охая и харкая кровью.

— Но к сожалению, я её убил! — Он снова засмеялся, но его глаза были пустыми, словно он не чувствовал боли. Будто бы он ничего не чувствовал. Рукой вытирая кровь с губы, он ухмыльнулся, осматривая меня.

— Не дурно, Маккаллоу, не дурно! — Его отчетливые два шага я сочла за явный намек продолжить бой.

Сердце билось так быстро, что я отчетливо слышала его удары, которые эхом отдавались в рёбрах.

Бум. Бум. Бум.

Брюс Гормэн схватил меня за рубашку, но я сумела увернулся. Вывернув руку, я оттолкнулась от его согнутого колена, забралась на его шею и сомкнула ноги.

Он начал хрипло бормотать, стремительно оттягивая смертельную хватку.

«Еще немного Кара! Потерпи!»

Он нарочно рухнул на пол, и ударившись головой, я посмотрела на противника, который ринулся к сумке.

«Шансов у него нет, даже если он спуститься вниз, его поджидает полиция…»

Я поднялась, озираясь по сторонам, и поняла, что Брюса нигде нет. Он испарился, словно растворился в воздухе. Сделав очередной поворот вокруг себя, я ахнула.

Гормэна находился так близко ко мне, что я еле подавила вскрик.

Он был похож на скопление злости и ненависти. Его карие глаза стали черными, а волосы, что падали на лоб, создавали образ чего-то паранормального.

Блеснул металл, и я почувствовала жгучую одолевающую боль в области живота.

— Твоя смерть такая же глупая, как и у твоих родителей! Я победил… — Прошептал он на ухо, подтягивая мое тело ближе.

Руки, ноги, туловище — они словно не принадлежали мне. Мыслей в голове не было, лишь боль-боль-боль…

Он опустил руки, и я вмиг оказалась на бетонном полу. Я чувствовала, как тело пылало, боль сковывала движения, и я не могла ничего сделать.

Зажав ранение рукой, я попыталась пошевелиться.

«Больно-больно-больно!»

Он отошел от меня, улыбаясь и смотря в небо.

Сейчас было невероятно красиво.

В такие звездные ночи я любила сидеть на крыше своего дома. Расстелить плед, рядом поставить стаканчики с кофе и положить несколько конфет, улыбнуться Алексу, который всегда составлял компанию, и, сложив руки за голову, наблюдать за сияющими точками, неизведанными, необузданными.

Сейчас Брюс выглядел по-иному, в его глазах появился восторг, жажда стремления к чему-то желанному. Так горят глаза у мечтателей, что добились того, чего хотели…

Придвинувшись к каменной перегородке, я громко ахнула, смотря на рубашку, которая окрасилась в красный. Рана пульсировала, боль сводила с ума и импульсами проносилась по всему телу.

«Брюс Гормэн, — начал Николай Петрович, говоря через рупор, — к вам обращается Капитан полиции, я советую сдаться сотруднику полиции Каре Маккаллоу, чтобы не усугублять своё положение».

Я усмехнулась, осознавая одну приятную вещь: «Деваться тебе некуда!»

Сложив руки по бокам, он с наслаждением вздохнул, словно не обращал внимания на обращение. Как будто ничего не происходило и вообще не произошло.

Подтянувшись, я стремительно, но в тоже время тихо, пытаясь не привлечь внимания, потянулась за пистолетом.

Боль отдавалась резкими разрядами тока. В голове плыло.

«Оно у меня!» — это была первая мысль, которая приносила мне радость.

Прицелившись, я нажала на курок…

Словно молния, пуля поразила противника.

Его бок начал кровоточить, и, сделав несколько шагов вперед, он оказался у перекладины. Я снова выстрелила, Брюс перевернулся и упал с крыши.

Я отчётливо слышала панику, суматоху и взволнованные громкие разговоры.

«Я сделала! Сделала это! Я смогла!»

Обжигая кожу, слезы прочерчивали тонкие линии, падая на ворот рубашки и растворяясь в её белизне. Я прислонила голову к перекладине, чувствуя её холод. Дрожь промчалась по всему телу и сменилась мурашками. Я попыталась глубоко вздохнуть, но мне не удалось. Сейчас хотелось просто уснуть, закрыть глаза и поддаться желанию.

Всмотревшись вдаль, я увидела быстро приближающуюся фигуру. Немного зажмурившись, и сузив глаза, я разглядела в этом темном силуэте начальника.

Он был так испуган, ошарашен, сбит с толку.

Никогда прежде я не видела его таким. Он всегда был собран, решителен. А ещё всегда находил что сказать. Но сейчас он просто приземлился возле меня и очень долго молчал.

Может, искал признаки жизни?

— Кара?

Хрипловатый голос эхом отдался в голове, и я зажмурилась.

— Девочка моя, потерпи! Прошу, только терпи!

Он взял мою руку, а я попыталась улыбнуться. Его рука была такой теплой, мягкой, живой…

— Ты слышишь меня?

Он заглянул мне в глаза. Я встретилась с его взглядом, качнув головой.

— Вы…

Больно говорить, больно дышать.

— Я… ве… дь не уволе….на?

— Нет-нет, нет конечно, — проговорил мужчина так тихо, словно боялся, что нас кто-то услышит.

— Я не… хо… чу… чу уми… рать! — прокашлявшись, я почувствовала боль, а после закрыла глаза. Тишина, покой, мирное шуршание листвы. Ветер, что приятно гулял по телу, завораживая приятными прикосновениями.

Почувствовав теплую руку, я оказалась в объятиях.

Он плакал. Точно. Я знала, что он плакал.

Его тело судорожно тряслось, а в темноте моей головы перед глазами, сменяя друг друга, появлялись образы.

Мама, улыбающаяся и смотрящая на меня своими прекрасными карими глазами.

Отец, который смеялся, надевая черное пальто, и обвязывая шею синим шарфом.

Бабушка, держащая в руках две кружки с чаем.

Капитан, который саркастично подшучивал, смеясь надо мной и смотря добрыми, напитанными любовью глазами.

Алекс, крепко держащий мою руку и приближаясь так медленно, что становилось горестно от того, что я чего-то боялась, была не уверена. Я опоздала, роясь в своей голове и борясь со своими же мыслями.

Время — единственное, чего я не ценила…