Гильдия Злодеев. Том 3

Глава 18

Конечно же, мои фантазии о том, что у первого попавшего торговца фруктами в закромах найдётся парочка сверхопасных артефактов или хотя бы травка, сразу же улетучились. Хотя начиналось всё неплохо. Торгаш завертел головой, понимающе закивал, подмигнул. Ну, думаю, сейчас что-то будет...

В общем, он вытащил свой пожухлый банан.

...

Хм...

Оказывается, бананы в Меруносе не завозятся из Сильвии легальными путями, так как там они считаются священным фруктами. Ну, что-то вроде коров в Индии. Поэтому, чтобы насладиться ими, нужно постараться. Да и стоит один как пять кило персиков. В общем, от банана я отказался. Пусть ими балуются местные ценители «экзотики».

Брожу мимо лавок, поглядываю на товары. Один торгаш свежий хлеб продаёт прямо рядом с рыбой. Ещё бы к нему очередей не стояло. И морда такая недовольная... О, бижутерия. Простенькая — из ракушек и серебра. А тут что? Одежда на любой вкус. Тоже с запахом рыбы? Похоже, я попал на какую-то местную ярмарку. Больно уж всё хаотично. Никаких тебе разделённых секций по виду товара.

Так, ладно, немного побродил, да и хватит... Тут за мной либо следят, либо нет. Я сделал всё что мог. Нужно поскорее закончить дела в городе, иначе рано или поздно меня зацапают какие-нибудь инквизиторы — и уже мешочком с золотом не отмажешься.

Итак, я уже составил в уме список дел. И первое — это... увеличить капитал. Вперёд!

Двадцать минут я искал нужный дом. Чуть в отдалении от центра, невзрачный каменный дом кожевника. Именно сюда меня направил Гримз. Интересно, как там у него дела с нашим бизнесом? Табуретки, сплав по реке, контрабанда...

Скрипучая дверь открывается передо мной сама, до того как я до неё дотронулся. Это сразу добавляет некоторой крипоты.

— Чё надо?

Я не сразу различаю в полумраке мужчину, нарезающего кожу на полоски. Выглядит он как вышибала: квадратная челюсть, руки-базуки. Что-то я сомневаюсь, что кожевники так выглядят.

— Я по рекомендации. — Достаю конверт от Гримза, кидаю на засаленный стол.

— Пшёл вон.

Вздёргиваю бровь:

— Не понял?

Мужик отбрасывает в сторону массивные ножницы и рулон кожи, резко разворачивается ко мне, опираясь кулаками о стол, и по слогам повторяет:

— Пшёл... вон!

Гримз предупреждал, что всё не так просто. Мол, настоящий фейсконтроль. Он дал мне единственный совет: не распускать руки. Как только я начну качать права силой, так сразу же облажаюсь. Подробности он говорить отказался — из-за того, что если буду много знать, то могу его этим подставить. А это плохо для дела. Да и для меня тоже.

Пристально вглядываюсь в маленькие глазёнки кожевника-переростка. Он с рыком вздыхает, опускает глаза на конверт с рекомендацией и... как будто ненадолго подвисает. Хмыкает, харкает прямо на него тягучей чёрной слюной. Видать, любит побаловаться жевательным табаком.

— Вот что я думаю о твоей рекомендации.

Чувствую, как чешутся кулаки. Эта квадратная челюсть так и манит, чтобы по ней проехались со всей силы Перстня Первозданного. Но нельзя...

Снимаю капюшон, смотрю на конверт. Момент, когда можно было забрать его и, гордо пожав плечами, уйти, упущен.

— Мне нужно попасть в канализации. На чёрный рынок.

Кожевник всасывает сопли из носа, явно готовясь к очередному плевку.

— Да мне наплевать, что тебе надо! Я тебя знать не знаю. А бумажку свою можешь себе засунуть в жопу. — Он кривится в противной улыбке: — Я как раз её смазал для тебя.

Чувствую, как дипломат во мне корчится в агонии, готовясь умереть. Сую руку в подсумок за спиной, на пальце оказывается перстень принца.

— Не советую этого делать. — Кожевник неожиданно выпрямляется. — Если не хочешь уйти ногами вперёд.

Понятно. Первый раз кто-то почувствовал ауру этого артефакта. И уж я никак не ожидал, что это будет быдловатый верзила, пахнущий мясом и палёной шерстью.

Пожимаю плечами, и движение болезненно отдаётся в раненой руке. Знал бы, что влезу в передрягу на пустом месте, так в первую очередь отправился бы к целителю и заплатил эти чёртовы пятьдесят золотых. Но жадность меня обставила. Я слышал, что в подпольном мире столицы услуги целителей стоят в два раза дешевле.

— Ты испортил мою рекомендацию. Теперь либо мы договоримся, либо нет.

Кожевник хмыкает:

— Крутой парень, да?

— Видимо, ты это скоро и проверишь.

В голове звенит противный сигнал. Серьга предупреждает, что кто-то лезет мне в голову. К сожалению, только предупреждает, а не защищает.

Кожевник обходит стол, ногой пинает ко мне табурет:

— Сядь.

— Я пост...

— Сядь, я сказал!

И я сажусь. И не оттого, что струхнул, а оттого, что ноги меня не слушаются. Какого ...?

Морщусь:

— Ты псионик?

Вопрос риторический. Я знаю, что плетения, способные манипулировать телами других, начинаются от четвёртой ступени. И вот я встретился с подобным в первый раз. На своей шкуре испытываю, так сказать. Защита от такой магии одна: использовать артефакты против псионики, которые стоят огромных денег. Говорят, что в академию без них вообще лучше не соваться.

Мне достаточно мысленно приказать — и черепок окажется у меня в руке, я перейду в анклав. Но...

Не ожидал я, что всё будет настолько сложно. Под Мидбергом целый бандитский квартал. Сотни, а то и тысячи утырков каждый день ведут свои тёмные дела. Неужели каждого, кто захочет попасть туда, так проверяют? Я полагал, что мне зададут пару вопросов из разряда «не подосланный ли ты?» и откроют какой-нибудь люк со скрытым проходом в нужную часть канализаций. Но такого не ждал...

Кожевник с кряхтением подставляет под собственный зад стул, садится напротив меня.

— Ты не знаешь, в чём дело? Это хорошо. Давай-ка я поясню, шкет. Человек, который дал тебе эту рекомендацию, считает, что ты грязная крыса.

Мой левый глаз предательски дёргается. Гри-и-и-имз... Старый ты... говнюк. Неужели?.. А ведь даже Торн за него поручился. Как такое может быть? Я ведь с ним столько дел переделал, столько на нём сейчас завязано... Нет, стоп. Не может такого быть. Скорее всего, меня проверяют. Вполне типовая стратегия при допросе. Притвориться, что ты всё знаешь и допрашиваемому для его же блага лучше во всём признаться. Вот только с какой стати мне столько чести?

Пытаюсь пошевелиться. Получается, но с трудом. Ощущение, что тело налилось свинцом. Ладно, пока поиграем в эти игры. Посмотрим, чем всё закончится.

— Интересные у тебя приблуды. Аура мощная. Ты бы сюда ещё с проклятыми тёмными артефактами ввалился. Не шевелись, шкет! Так, ну-ка дай граблю.

Кожевник нагло тянется к моей руке с кольцом, но я не без труда прячу её за спиной. Он выпрямляется, желваки на его щеках вздуваются.

— Ты явно не понимаешь, в каком положении... Тебя продали, дружок. Со всеми твоими вонючими потрошками и всем ценным, что у тебя есть. Не знаю, чем ты так насолил старику Гримзу, но ты ему не нравишься, раз он отправил тебя с таким письмецом.

— Ты его даже не открыл. Откуда знаешь, от кого оно?

Уголок моих губ слегка приподнимается. А Гримз-то знаменит. Да и кожевник понял, кто отправитель, только глянув на конверт. Либо он видит сквозь предметы, что вряд ли, либо конверт непростой. Сначала я думал, что он просто грязный, но оказалось, что это такая бумага. Типа с водяными знаками. Я не придал этому значения, а зря. Скорее всего, разводы несут в себе больше информации, чем само зашифрованное письмо. Думаю, что только в таком конверте и можно дать рекомендацию, а всё остальное будет считаться подделкой.

А может, я просто параноик...

Кожевник ковыряет в носу, вытирает палец о рубаху.

— У тебя два пути, шкет. Быстрый и долгий. Быстрый: ты говоришь мне, кто ты такой, на кого работаешь и с какой целью прешься в канализации, что у тебя из ценного, где все твои нычки и заначки. И долгий: ты говоришь мне об этом после того, как я с тобой поработаю.

Хорошо... Только псионики самых высоких ступеней могут читать мысли. А раз ему нужно со мной «поработать», значит он максимум четвёртой-пятой ступени.

Ладно, пойдём самым прямым путём. Эта игра меня начинает утомлять.

— Это такая проверка, да?

Кожевник сплёвывает на пол, скрипуче смеётся:

— Ага, конечно... Думаешь ты первый, кто на это надеется, шкет? Если бы я хотел тебя проверить, то придумал бы что-нибудь поумнее. Например, потребовал, чтобы ты рассказал, где тот, кто дал тебе это письмо, чтобы я снял с него скальп. Ну что ты на меня так глазеешь? Ещё не веришь, да? Та-а-ак, ну-ка глянем, что там про тебя написано...

Кожевник разворачивается, берёт измызганный конверт, достаёт письмо, зачем-то облизывает его, подносит к огню свечи на столе и смотрит на свет.

— С тобой охрана. Жопастая девка, вояка второй ступени, и ещё один четвёртой ступени. При себе имеешь ценные артефакты... Гребень из мифрила... Ого, мать твою... Вот это улов! И накопитель тёмного эфира весом с корову. — Он присвистывает. — Ну и деньжат немного... Неплохо нам Гримз подогнал. Очень неплохо. Ещё один такой, как ты, и долги мы с него спишем. Может быть...

Ох-ре-неть.

Вот теперь это совсем не похоже на проверку. Гримз слил обо мне кучу информации. Просто вчистую.

В голове проносится лавина мыслей. Если всё так, как оно есть, то... сколько же я... только что потерял?.. Гримз ведёт почти все мои чёрные дела в Гнезде...

Видимо, кожевник замечает изменения на моём лице — и лыбится:

— Понял теперь, шкет? Ты влип. И поверь мне, как только ты пересёк порог моего дома, тебе уже никто не поможет. Жаль, конечно, что ты один пришёл. Ну, рассказывай, куда заныкал гребень и дубину?

В руках громилы звякают тяжёлые ножницы для кожи.

Опускаю голову, хмыкаю. Вот ведь Костя там угорает...