Главная роль 2

Глава 6

Не всякий стереотип основан на реальном положении вещей. Ярким примером стереотипа липового, рукотворного, является склонность русских к алкоголизму. Уважаемые партнеры долго и планомерно над ним работали, заставив поверить весь мир. В мои времена проверить это было очень легко, отыскав в интернете статистику по потреблению алкоголя на душу населения. Много где бухают несоизмеримо круче!

Существуют и другие стереотипы, во многом основанные на реальности. Исключений в любом обобщении можно отыскать достаточно, и красивый стереотип тоже складывается не без помощи из вне, но прибывший по торговым делам мистер Дэвис без сомнения под стереотип «делового американца» попадал идеально, а еще лично представлял половину торгово-оружейной компании «Дэвис и Мур», потому что русский цесаревич сделал большой заказ, и очень важно прибыть лично для оценки дальнейших торговых перспектив. Ну и расторговаться, воспользовавшись удачно образовавшимся скоплением военных!

Стоящая в степи небольшая портативная сцена с задником в виде красивым шрифтом выведенного названия компании и логотипа в виде перекрещенных револьверов на фоне пушечного ядра закрывала нам вид на редкий лесочек на горизонте. Сцену американец привез с собой, и теперь, стоя на ней, при помощи ассистентов и ассистенток — лабающий веселый мотив на пианино мужик в полосатой жилетке прилагается — устраивал нам с князьями и офицерским составом — полтысячи человек набралось — то, что в будущем назовут «презентацией».

Лихо закатанные до самых локтей торчащей из-под жилетки белой рубахи рукава обнажали волосатые, загорелые запястья. Средство для укладки волос блестело на безукоризненном проборе. Могучие усы перетекали в не менее мощные бакенбарды, а зычный бас с легкостью перекрывал легкомысленное пианино — бас прибывшего с американцем переводчика с этим справлялся не хуже:

— Следующий образец, господа и Ваше Императорское Высочество, — отвесил мне легкий комплимент. — Представляет собой новейшее изделие разработки Джеймса Браунинга, — принял из рук одетой в легкомысленное белое платьице и застревающие в грунте туфельки на высоком каблуке улыбчивой ассистентки-брюнетки блестящее лакированным деревом ружье. — Винчестер модели 1887 года. Ружье двенадцатого калибра — 18,4 мм — с хорошо зарекомендовавшим себя рычажным механизмом заряжания. В доставленной по заказу Его Императорского Высочества полутысяче «Винчестеров 1873» точно такой же!

Хитрый жук попользовал меня в рекламных целях, но покажите бумагу, по которой ему нельзя так делать!

Мне рычажные, скорострельные винтовки нужны для перевооружения охраны. Для армии они не подходят — патрон слабоват, но конвою самое то: на длинные дистанции ему стрелять не надо, а скорострельность позволит перестрелять побольше врагов. С армейской винтовкой заморачиваться не буду — смысла нет, скоро в войска начнет поступать «Мосинка», а я лучше займусь пулеметами и автоматами.

— Чарли, продемонстрируй, — передал коммерс ружьё ассистенту.

Фиг бы в будущем кто позволил Чарли спокойно зарядить патроны, подойти к краю сцены и пострелять в висящие на мешках с сеном мишени, продемонстрировав точность и скорострельность — мы не на траектории, конечно, за мешками безлюдная степь на многие километры, но Чарли же мог немного довернуть ствол?

— Настоящая огневая мощь, помноженная на скорострельность! — подвел итог стрельбе торговец. — Мы привезли сотню этих изумительных изделий, господа!

Князь Барятинский показал два пальца, и его секретарь застолбил часть партии:

— Его Светлость князь Барятинский покупают двадцать.

Десяток купил Оболенский — полагаю, чисто за компанию. Остальное — по две-три штуки — разобрали господа офицеры, в личные коллекции и в качестве подарков.

Арисугава приосанился:

— Не важно, как быстро вылетают пули. Важно — как метко они попадают.

Переводчик оказался многопрофильным, и передал слова японского князя мистеру Дэвису.

— Мудрое замечание, Ваше Высочество, — не смутился тот. — Как раз для этого случая… — он сошел со сцены и пнул по выставленной заднице роющегося в ящике с образцами помощника, повеселив этим зрителей.

Хорошая заготовка. Зарывшись в ящик, мистер Дэвис достал оттуда солидно выглядящий, лакированно-деревянный с золотыми защелками, чехол:

— … Для настоящих ценителей точности, мы привезли пять эксклюзивных карабинов Шарпса! — вернулся на сцену и поставил чехол на стол.

Щелкнув застежками, открыл крышку, надел перчатки и поднял с обитого бархатом лежбища карабин с оптическим прицелом длиной почти в ствол, украшенным резьбой прикладом и симпатичной гравировкой на металлических элементах.

— В 1874 году Билл Диксон пристрелил индейца из такого же карабина с расстояния в полторы тысяч ярдов!

Чуть меньше полутора километров. Может даже и не врет — всяко на этом свете бывает.

— Компания мистера Шарпса, к великому сожалению, прекратила свое существование. Это великолепное изделие, — повертел карабин, выгодно ловя металлом солнечные лучи. — С четырьмя своими сестрами — из последней произведенной заводами Шарпса партии. Резьба и гравировка — ручной работы, узоры на каждом из карабинов уникальны. В подарок от компании «Дэвис и Мур», покупатель вместе с карабином получит чехол красного дерева, — хлопнул ладонью по крышке. — Патронташ, фотографию Билла Диксона с его подписью — сертификат подлинности прилагается! — и ростовую мишень индейца, дабы лично удостовериться в том, что эта красотка, — снова повертел карабин. — Способна на такое!

Дикий Запад стал популярен не в XX веке, а еще раньше — на последних этапах своего существования. Монетизация его началась примерно тогда же. Ну а Арисугава продемонстрировал, что стереотип о падких на «лимитированное» японцах тоже возник не на пустом месте:

— Господа, могу ли я купить все?

Мы были не против — забирай потешный туристический экспонат за странные деньги — и довольный японец остаток шоу сидел с видом победителя.

Очень странное у нас тут завоевание Манчжурии, конечно.

Китайские послы прибыли через четыре дня с начала «стояния у Манчжурии». Я ожидал худшего, но, если бы не американские припасы (выписал новую партию, подарки подданным дарить все еще считаю полезным), даже при помощи китайских и наших торговцев — тоже сообразили маркитантов (или как это нынче называется) прислать — войскам пришлось бы посидеть на сухарях. Японцы, зараза такая, жрут как не в себя — с собой они привезли рис, сушеную рыбу да овощи, но сердобольный я распорядился «запитать» япошек из моих запасов. Удалось увидеть, как человек впервые в жизни пробует мясо — эта картина вдохновляет на многие размышления, но я гоню их прочь: переживать за голодающих всего мира — верный путь к шизофрении.

Ну не готовились мы такой группировкой почти неделю стоять, а так бы, конечно, запасли провиант — перебои с логистикой вообще неотъемлемая часть армии, но перетряхнутая по итогам Крымской войны структура Русской Императорской Армии в эти времена работает неплохо. Она и дальше работать в целом будет — эпичность поражения в Русско-Японской войне связана с чередой удивительных в своей тупости решений, плохой к ней подготовки и критической недооценкой противника. Первая мировая стала вот такой из-за того, что никто — вообще никто! — не знал, как обилие технических новинок, главной из которых является железная дорога, позволяющая снабжать многосоттысячные группировки — скажется на Большой Европейской Войне. Не только русские генералы формировали из солдат красивые аккуратные «коробочки» и в полный рост гнали на пулеметы и под артиллерию — так делали все.

Словом — армия в России хорошая. Всегда такой была, и дальше станет только лучше! Особенно тяжело ее будет «улучшать» в сторону уменьшения кавалерии. Нет, очень прикольно было наблюдать позавчерашние маневры: у нас все-таки «учения», поэтому казаки полдня гарцевали по степи огромными конно-человеческими волнами, в такт командам меняя направление «атаки» и перестраиваясь. Сколько же тысяч часов тренировок ради такой синхронности действий спалить пришлось?

Очень тянуло с ехидной рожей приказать настроить макетов всадников на лошадях и скосить их одной длинной очередью из «Максима» или хотя бы картечницы Гатлинга — мистер Дэвис привез мне оба образца, «в личную коллекцию» — но тут же, зараза такая, Арисугава бродит. Он — носитель стандартной в эти времена идеи «пулемет — это бесполезная трата патронов», но я в его глазах обладаю немалым авторитетом, и «демонстрация» явно натолкнет его на нехорошие для меня мысли. Да, союзник, но я с Александром согласен — кроме армии и флота у нашей Империи реально надежных союзников нет. Давайте сами, уважаемые, без подсказок.

К Гатлингу я по возвращении попробую присобачить движок, автоматизировав это дело. Это же «картечница», и, если нарастить калибр и объемы картечи в снаряде, автоматизировать стрельбу — человек ручку крутит медленнее машины — получится совершенно убойная штука, которую, помимо использования в полях, можно ставить на бронепоезда — а у меня такие обязательно будут — и даже на корабли. Да, нормальный морской бой проходит на чудовищных дистанциях, но, если получится подобраться поближе, пара картечниц в кратчайшие сроки превратит не успевший спрятаться экипаж в смазку для палубы. А «Максим»… «Максим» хорош таким, какой он есть, и его одноименного изобретателя я по возвращении выпишу в Петербург. Можно с этим не торопиться — бедолага и его замечательный пулемет пока никому не нужны, прелесть его изделия не осознала ни одна армия в мире. Большая удача для меня!

Для разговора с китайцами был выбран пограничный пункт — в палатке как-то не очень. Делегатов прибыло почти три десятка, с лошадьми и нагруженными подарками телегами. В роли переводчика и для контроля надо мной с ними приехал наш посол (в эти времена их называют «посланниками») в Китае — Алексей Михайлович Кумани, сухонький старичок в очках, за которыми прятались умные, выцветшие от возраста глаза. Выглядит довольным, и я хорошо его понимаю: я дел наворотил, а Алексею Михайловичу пришлось разгребать последствия. Причем разгребать в авральном режиме, без инструкций из Центра, на одних намеках из моего письма, и он справился блестяще. Получит орден и следующий чин за это.

Я тоже подарки заготовил — так у китайцев принято, и ритуал от контекста не зависит. В домик всех пускать не стали, но они и не просились — незачем, разговаривать будет чиновник высшего ранга, заместитель Главного Советника Императрицы Цыси, пожилой и бородатый мужик, спрятавший лысину под смешной китайско-чиновничьей высокой шапкой. Ширина рукавов китайца символизирует его положение в иерархии общества, и рукава уважаемого Чжоу Вэя способны были вместить новорожденного жеребенка. Когда он кланялся мне, изобразив руками «кольцо», рукава свисали почти до его щиколоток. Почти как в сериале, где я снимался! Словом — очень важный и уважаемый китаец, которого незазорно угостить зеленым чаем — черным я пою китайцев попроще, чисто реакцию заценить. Нехорошо, да, но в XIX веке с развлечениями скудно.

Церемония обмена подарками состоялась на улице, перед крылечком поста. Императрица Цыси прислала лучшее, что есть в Китае этих времен: ящики опиума и богато украшенные курительный трубки — это продам кому-нибудь, мне не надо — набитые отборным шелком сундуки — будет Великим княжнам из чего обновки шить — огромный кусок белёсого цвета нефрита (оттенок называется «бараний жир»), отрубленные головы китайцев в сундуке («Императрица приносит свои глубочайшие извинения за то, что не уследила за происками коварных английских шпионов и надеется, что созерцание голов подлых убийц уменьшит ваше великое горе»), и пятеро поразивших меня щенков-пекинесов. Два — сестрам, один — матери, один — мне, а последнего заберет маленький Миша, если не застесняется такой несолидной собаки. Насчет Великих Княжон не переживаю — перед этакой пушистостью и маленькостью не устоит ни одна девушка!

Ответные дары представляли собой банальные меха — не горностаевая шуба, которую я дарил Муцухито, но тоже очень дорогие и приличные. Можно найти здесь окно для самоедства и сожалений — вот мы какие, русские, нифига-то у нас кроме мехов нет, даже дарить нечего — но я не стану. У бритишей что ли «мерча» дофига? У них и меха-то нет — только геополитическая школа и огромное самомнение. И ничего, не комплексуют.

Напоследок заместитель Главного Советника махнул рукой, и из делегации вышел относительно молодой, лет сорока, одетый в высокую — но не настолько как у Заместителя — черную шапку, и синий халат с рукавами ширины среднего ранга китаец:

— Императрица Цыси высоко оценила стремление Вашего Императорского Высочества к постижению учения великого Конфуция и истории Поднебесной, поэтому распорядилась прислать вам лучшего из способных выдержать долгий путь до великолепного Петербурга учителей. Уважаемый Фэн Зихао, несмотря на молодость, обладает острым умом, великолепной памятью и знает русский язык. Вот уже больше года он лично переводит на русский язык наследие великого Конфуция.

Тут появляется логичный вопрос — а не обманывают ли меня китайские партнеры, чисто ради прикола подсунув мне идиота-шарлатана? Это же человек-подарок от самой Императрицы, что автоматически выливается в невозможность отправить мудрого Фэна Зихао, например, курировать курсы по изучению китайского языка в городе, например, Иркутске. Нет, это, конечно, тоже можно, но это — нецелевое и оскорбительное использование «подарка». Пару часов в неделю мне придется «заниматься» с ним лично — и хорошо, китайский выучить полезно — а еще ставить на содержание класса «элитное», заселять во дворец и всячески показывать свое к нему уважение.

— Благодарственные и рекомендательные письма от бывших учеников уважаемого Фэна Зихао находятся здесь, — указал Заместитель на нехилого размера сундук. — Ее императорское Величество лично экзаменовала его, и сочла знания Фэна Зихао достойными.

Ясно, шпион с нюансами и агент влияния. Жалкая попытка, я ожидал от Цыси большего, но сам факт того, как ловко она воспользовалась моими понтами из письма, интегрировав в мое ближайшее окружение своего человека, внушает уважение. Потом придумаю, как половчее использовать Фэна Зихао себе на пользу. Воспользовавшись тем, что учитель не поклонился мне, я выразил понимание уместной цитатой:

— Самое трудное в учении — научиться чтить учителя. Но лишь чтя наставника, сможешь перенять его правду. И лишь перенимая правду, народ способен почитать науки.

Я замолчал и посмотрел на Фэна Зихао.

— Поэтому, согласно ритуалу, даже призванный к государю учитель не совершает ему поклона — так высоко древние чтили учителя, — с жутким акцентом, но очень правильно артикулируя и не ошибаясь в построении фраз, закончил цитату китайский педагог, после чего изобразил глубокий поклон.

Зауважал.

— Передайте Ее Императорскому Величеству мою глубочайшую благодарность за достойного учителя, — попросил я Заместителя. — Я окажу уважаемому Фэну Зихао должные почести.

Зарплату хорошую положу.

— Входите, уважаемый Чжоу Вэй, — пригласил я гостя в дом. — Наше знакомство и подарки Ее Величества доставили мне огромное удовольствие, но оно неспособно развеять скорбь всего нашего народа по Николаю.

— Благодарю вас за приглашение, Ваше Императорское Высочество, — поклонился Заместитель. — Позволю себе выразить робкую надежду в том, что мы сможем достигнуть взаимопонимания ко всеобщей выгоде.

«Выгода» для Китая заключается в том, чтобы потерять меньше, чем они готовы — торги явно будут непростыми, о чем прямо заявляет интеллигентное лицо нашего посланника — вид такой, будто его китайцы на этапе предварительного согласования до капли выжали.

Что ж, проверим легендарную китайскую способность торговаться на себе!