Глитч

Глава 1. С Милой рай и…

Черный седан со спущенным задним колесом катил по мокрой улице. За рулем сидел Коби — парень с гривой коричневых волос, заплетенных в хвост. Включив поворотник, он съехал на улочку перед бизнес центром, перекатился через бугорок заградительных столбов и остановился на заднем дворе.

Сквозь дырки в лобовом стекле в салон залетали капли дождя. Коби повернулся к пассажиру. Баркер, плечистый мужик со стрижкой «площадка» и толстенной шеей, почти такой же, как его голова, держался за простреленное плечо.

— Долбанные совы, — сказал Баркер и ударил кулаком по панели.

Коби опустил взгляд. Под задницей у Баркера натекала лужица крови из простреленного плеча. Ранение — пустяк, куда больше времени и денег уйдет на химчистку.

— Я ведь всё про них узнал, — Баркер повернулся к водителю. — Там всегда было два пустоголовых охранника и только один нормальный — ученик Кенато, а нас — трое!

Коби опустил зеркало, в отражении показалось заднее сиденье. Черная кожа была изрисована красным орнаментом. Полчаса назад там сидели братья Фин и Фолли.

— Она спросит: почему я облажался, — продолжил монолог Баркер, глядя в бетонный забор. — И что я ей скажу? Что мне ей сказать?!

Водитель открыл настройки на бортовом компьютере и отыскал меню автоматической подкачки колес. На панели моргала лампочка — спущено заднее правое. Он убедился, что подкачка работает. Система исправна, просто её было недостаточно. Воздух из дырки выходил быстрее.

— Алё?! — Баркер развернулся в полкорпуса и уставился на Коби. Его глаза выкатились из глазниц, а прямоугольное лицо покраснело. — Мать твою, я вопрос задал?!

— Хочешь, я отвезу тебя в больницу? — сказал Коби.

Баркер сжал зубы, на лбу вздулись вены.

— Пошел ты со своей больницей! Пошел ты на х*й со своей больницей!

Баркер принялся лупить рукоятью пистолета по панели. В плече чавкала и пузырилась кровь. После трёх ударов пластик поддался и оскалился зигзагообразными краями. Баркер прекратил долбить. Несколько минут он сидел, глядя перед собой, пока не выровнял дыхание:

— Думаешь, я должен сбежать?

Коби взялся за ключ и зажал между пальцами брелок. Эмблема машины в круглом железном ободке. Он приладил её на указательном пальце, а большим принялся водить по кругу.

— Ты — лидер звена, Баркер, — сказал Коби. — Клан поставил перед тобой задачу — разобраться с Совами. — Коби бросил взгляд в зеркало заднего вида. Двадцать минут назад Фина и Фолли они выкинули в карьер. — Не, похоже, что ты справился. Смерть Гримма могла бы исправить положение, но он остался жив.

В машине повисло молчание. Коби наклонился к пассажирскому и открыл бардачок. Достал белую коробку с красным крестом, взял из первого отсека запакованную в герметичную пленку массу. Распаковал её, помогая зубами и смял. Вскоре масса стала теплой и однородной. Коби протянул её Баркеру. Баркер нехотя взял пробку, сунул руку под пиджак и затолкал массу в рану.

— Ни одного промаха за пятнадцать лет, — сухо сказал Бракер, глядя как ливень барабанит по капоту. — Они должны дать мне шанс. Как думаешь?

Думать тут было не о чем. Коби, как и сам Баркер, знал, что клан может простить многое. Наркоту, баб, леваки на стороне, мальчишек, чужих баб, бухло, случайные смерти. Клан может простить долги и азарт. Клан может простить месть и внутренние терки. Клан никогда не простит слабость.

— Глушу? — спросил Коби и взялся за ключ.

Баркер разжал кисть, его пистолет упал под сиденье.

— Можно подумать, они позволят мне сбежать, — ответил Баркер и потянулся к ручке двери.

Коби заглушил машину.

Через задний выход Коби с Баркером вошли в бизнес центр. Прошли по сети коридоров и вышли в просторный холл. Пол устилал светлый мрамор, чуть поодаль, справа, стояла стойка ресепшена. Девчонка за стойкой брезгливо посмотрела на Баркера. У того с рукава на пол капала кровь, разбивалась алыми каплями и разлеталась.

— Мистер Баркер, вам нужна помощь? — белая блузка так сильно обтягивала грудь, что казалось сиськи вот-вот оторвут пуговицу.

Баркер фыркнул что-то неразборчивое, перешел через холл, оставляя на полу грязь и кровь, и ввалился на диван. Коби проследовал за ним. На Коби были джинсы и синий приталенный пиджак, один рукав которого от плеча до локтя был пришит.

Секретарша улыбнулась через силу Баркеру, подняла трубку и позвала уборщицу. На дворе была почти ночь. Люди в центре по-прежнему ходили. В проходящих мимо Коби узнавал офисных работников, клерков, бухгалтеров, трейдеров. Кто бы мог подумать, что всего за десять лет клан Белого Льва превратится в корпорацию.

Через минуту в холле появилась уборщица. Кровь на полу её ничуть не смутила. Отлаженными движениями она вытерла полоску от заднего входа до дивана и исчезла.

— Сколько времени?

— Без пяти, — ответил Коби, посмотрев на часы.

Раздался электронный сигнал, в холле открылись двери лифта для персонала. На белый мрамор ступил парень в черном пиджаке и желтой рубашке. Увидев Баркера, он улыбнулся:

— О, Баркер, привет! Как твои?..

— Вали нахер, упырь! — крикнул на него Баркер.

Парень отпрыгнул, поправил ворот пиджака и, с опаской оглядываясь на Баркера, пошел к выходу. Лидер звена побледнел. Руки не могли найти себе места. Он то отковыривал край дивана, то теребил штанину. Затем сунул руку во внутренний карман и достал сигареты.

— Не стоит, — Коби помотал головой.

Баркер с ним согласился. Мила и без запаха сигарет придёт в бешенство.

Стеклянные двери разъехались в стороны. Два одинаковых мужичка в черных куртках трусцой взбежали по лестнице и убрали с дороги лишних. Баркер дернулся, чтобы встать, но ноги не послушались. Он покачнулся несколько раз и задрожал, Коби подхватил его под руку и поднял.

В бизнес центр вошла Мила. Белолицая красотка с острым подбородком и карими глазами. Она была в черном гольфе под горло и брюках, которые обтягивали её ноги выше колена, подчеркивая идеальную фигуру. Позади за ней трепетал почти невесомый коричневый плащ, с его воротом спутывались каштановые волосы. Задавая шпильками ритм, она ворвалась в здание и пошла прямиком к Баркеру с Коби.

Коби сильнее сжал в руке брелок и не мог оторвать взгляд от двух шаров, которые подпрыгивали под цокот шпилек. Охранники подперли диван с обеих сторон. Мила сбавила ход, дождалась пока плащ опустится к её бедрам, сунула руки в карманы.

От неё пахло чем-то сладким. Такими же сладким Коби показались её губы. Мила была помощницей главы клана — великолепная и недосягаемая. Она достала телефон. Стоя пред Коби с Баркером, она что-то пролистывала и изредка набирала.

— Мила, я хотел…

— Т-с-с! — прервала Баркера девушка, приложив палец к губам.

Закончив с телефоном, она убрала его и свысока посмотрела на Коби и Баркера. Под напором её взгляда Баркер пошатнулся:

— Мила, простите. Я подвел вас…

Девушка отвернулась и посмотрела на Коби. Реакция Баркера на её взгляд была знакома, а вот парень в синем пиджаке оказался исключением. Он смотрел на неё долго и даже немного по-хамски, пока она сама не отвернулась. Баркер принял взгляд Милы как сигнал к действию:

— По какой-то причине в кафе их оказалось шестеро, хотя всегда было четверо. Двое лишних владели «Свинцовым покрывалом» и «Туманными ступнями». Вдобавок, та-т-т…, - борода Баркера задергалась от заикания, и он снова уткнулся в пол. — Там было…

— Я так понимаю, водитель — единственный, кто справился со своей работой? — спросила Мила у Баркера.

— Всё прошло бы хорошо, просто…, - затараторил Баркер.

— Я задала вопрос.

Её голос поднялся всего на полтона. Этого хватило, чтобы погрузить холл в тишину, остановить клерков, спешащих домой, и даже заглушить стрелки тикающих часов. Коби смотрел чуть выше простенькой бляшки её ремня. Между краем брюк и началом гольфа оставалась тоненькая полоска бархатной кожи. Такая близкая и такая недосягаемая. Мила повернулась к Коби и щелкнула пальцами. Парень поднял глаза. Мила склонила голову, как бы спрашивая: «Что за ху*ня только что была?».

Баркер начал притопывать левой ногой. Он криво улыбнулся и ударил по ней рукой. Судорога прекратилась. Коби смотрел на него и недоумевал. Почему он так разнервничался только сейчас? На что он рассчитывал? Баркер стал трупом ровно в ту секунду, когда впрыгнул на пассажирское сиденье и приказал затащить в машину Фина и Фолли. Он мог сбежать, спрятаться, обратиться в полицию, улететь на другой континент или заделаться монахом в горах. Все это лишь отсрочило бы его смерть. Коби думал, что, если Баркер пришел сюда, значит он принял смерть. Тогда почему трясется и заикается? Нет смысла унижаться или бояться. Приговор приведен в исполнение.

— Баркер лишь хочет сказать, что для него было честью служить клану, — ответил за него Коби.

— Д-д-д-да, — обреченно мотнул головой мужик.

У Милы зазвонил телефон. Она подняла трубку. В динамике говорили медленно и вразумительно. Коби попытался разобрать слова, но услышал лишь холодный оттенок мужского голоса.

— Да…, - спокойно сказала Мила и махнула рукой в сторону Баркера.

Вот и всё. Один взмах и жизнь человека решена. Один взмах руки и Баркера не стало. Он перестал существовать для клана, для всех его участников, для дел, для своей семьи. Он перестал существовать как личность.

Охранник положил руку Баркеру на плечо и повел к выходу. Бартер икнул, проглотил слюну и выпучил глаза. Коби работал в звене у Баркера пять лет. Пришло время расставаться. Таковы правила клана. Они знали, на что идут.

— Хорошо, — сказал Мила и пошла к лифту.

Длинные и прямые ноги сорвались с места. Она набрала скорость, коричневый плащ взмыл в воздух, открывая потрясающий вид на её зад. Коби разрывался между прощальным взглядом с Баркером и чарующими округлостями Милы. Выбрал второе. Жизнь продолжалась.

— Пошли! — прикрикнула Мила, заметив, что он пялится. — Как там тебя?!

— Коби, — ответил парень.

— Пошли! — она поманила его тонким пальчиком с бордовым маникюром и пошла к лифту.

Обойдя охранника, Коби пошел за ней. Он не был дураком и примерно понимал что будет дальше. Звено распалось, лидеру нужно новое звено.

Сенсорный экран считал отпечаток пальца Милы, кабина открылась. На лифте, ведущем в самое сердце клана, Коби предстояло проехать впервые. Охранник потащился к лифту третьим, но Мила остановила его и показала в сторону лестницы. Ничего удивительного. В кабинете Гудзимы не было места для лишней силы и лишнего оружия.

Проведя пальцем по воздуху, она выбрала последний этаж и нажала кнопку. Двери медленно выехали из стен. Коби держал в руке брелок. Глядя в зеркало перед собой, Мила подошла и взяла его за руку. Её мягкие и теплые пальцы просочились сквозь его пальцы и потрогали металл брелока.

— Носишь его с собой?

— Иначе и быть не может.

Кабина лифта наполнилась её духам и запахом кожи. Она сделала ещё один шаг и стала боком напротив Коби. Выбросила левую ногу. Её коленка уперлась ему в достоинство. Коби знал, на что способна эта милашка и особенно её стройные ножки на каблучках. Он сунул брелок в карман, обхватил её за талию и подтащил к себе. Она приоткрыла рот и хотела что-то сказать, но жадные губы Коби впились в её губы. Он почувствовал эту пьянящую сладость, сполз рукой по талии, сжал ягодицу и, словно обыскивая её на наличие оружия, протащил руку от бедра к коленке. Мила вырвалась, мотнула головой, поправляя волосы, и улыбнулась:

— Я бы сделала всё по-другому, если бы у меня был выбор.

— Я знаю, — Коби вдохнул запах её шеи. — Баркер тоже знает.

В следующий миг Коби выпрямился по стойке смирно и надул щеки. Небольшая ручка Милы сжимала всё то, что разбухло у него между ног:

— Придержи это ещё на пару часов, хорошо?

— Сомневаюсь, что на свете есть мужики, которые выйдут из лифта сухими после поездки с тобой.

— Поэтому обычно я езжу одна, — она коснулась его губ. — Знаешь что будет дальше?

— Догадываюсь, — кивнул Коби и посмотрел на табло. Они почти приехали.

Двери лифта открылись. Мила вышла первая и по коричневой ковровой дороже подошла к двустворчатой двери. Коби пошел за ней. Дверь открыл Гром — телохранитель Гудзмы, жестом разрешил войти. Мила кивнула ему и скрылась внутри. Гром был долговязым с вытянутым лицом, носил черную рубашку и кожаную жилетку. Узкий в плечах, он обладал невероятно длинными руками, а ладони его были больше, чем у баскетболиста. Коби приходилось видеть Грома несколько раз, и каждый раз он удивлялся его странной внешности. Гром больше походил на бармена или гардеробщика, никак не на телохранителя Гудзимы.

— Коби?

— Да, — ответил парень и пожал Грому руку.

— Проходи!

Личный кабинет Гудзимы располагался за железной дверью. Посетителей же он встречал в просторной гостиной. По кругу стояли диваны, на стеклянных столиках — вода и закуски. Из гостиной на шестьдесят втором этаже можно было выйти на крышу. Часто Гудзима беседовал со своими людьми именно там. Сейчас же плитка на террасе бугрилась пузырями от проливного дождя. Большие и тяжелые капли вбивались в витражные окна, будто спасающиеся от шторма насекомые. В гостиной все молчали. Лишь монотонная дробь капель разбавляла тишину.

— Не слишком ли нас много для такого обыденного события? — усмехнулась Мила и налила себе воды.

Улыбку Милы никто не поддержал. Коби это заметил и прошёлся глазами про присутствующими. В кресле рядом с тумбочкой, на которой дымилась кружка с чаем, сидел Гудзима. Крепкий мужчина, пятидесяти лет, в черном костюме. Кроме Грома в гостиной собрались ещё два помощника одного ранга с Милой. У стены, на стульях для низкоранговых гостей, сидели четыре незнакомых Коби соклановца. В выглаженных костюмах с прямыми спинами они напоминали ему неудачников, пришедших на собеседование. Они боялись пошевелиться и посмотреть на Гудзиму. Один из них косился на Милу.

— Мне кое-что про тебя рассказали, Коби, — сказал Гудзима и поднялся с кресла. — Должен признаться, мне понравилась твоя история.

— Спасибо, — Коби кивнул, чуть согнувшись в корпусе.

— Ты повредил руку во время бойни за Стеклянный квартал?

— Да, господин Гудзима. Шесть лет назад.

— Ты бы мог рассчитывать на помощь клана. Мы не бросаем людей, которые помогли нам одержать победу. Тебе сказали об этом?

— Конечно.

Отведя глаза в сторону, Коби заметил гордящийся взгляд Милы. Спокойствие давно стало его частью. Без него он не смог бы оказаться здесь. Спокойствие и терпение — два качества, которые позволили ему попасть в этот кабинет, хотя тогда казалось, что подобному не суждено случится. И всё же спокойствие покинуло его. Он почувствовал приятное волнение, стоя перед Гудзимой.

— По этому поводу, я хотел бы выразить вам моё уважение, господин Гудзима, — сказал Коби. — Мне доводилось общаться с людьми, которые выбыли из строя. Их семьи безмерно благодарны за заботу клана.

— Гром сказал, что, потеряв руку, ты стал изучать особые техники.

— Я решил, что несмотря ни на что, послужу клану, которому уже более трехсот лет служит моя семья. Мой отец говорит, что клан стал нашей семьей, и я с ним согласен.

— Бесспорно, — Гудзима склонил голову перед Коби — величайшая честь для обычного бойца. — И что это за техники?

— Оставшись без руки, я сделал упор на тренировку ног. Совершенствую навыки и… спасибо Миле, она взяла меня в одно из своих звенев. Я смог быть полезным.

Взгляды собравшихся обратились к Миле. Она надвинула привычную маску и чуть надула губы. Ей ничего не стоило посадить парня за руль, тем более, что он доказал своё мастерство. Но вот знать о том, что они уже полгода делят постель — другим не стоит.

— Мой отец говорил, что одно из самых сильных качеств человека — умение приспосабливаться, — сказал Коби.

— И ты приспособился сначала мастерски водить с одной рукой, а после — защищать себя?

— Я лишь потратил время и силы, чтобы изучить техники, — преуменьшил свои заслуги Коби. — Мне нравится то, что делает ваш клан, господин Гудзима. И я хочу быть его частью. Если я понадоблюсь вам, как водитель, вы можете на меня рассчитывать, если дадите шанс показать себя в бою — я всегда рядом.

— Потрясающе, — Гудзима взял чашку и отпил. — В последнее время структура нашего клана слишком закостенела. Не так ли, Симон?

Самый низший по старшинству помощник Гудзимы извинился кривой улыбкой. Все знали, что он занял все должности лидеров звеньев своими родственниками.

— Хорошо, когда твои подданные повязаны кровью, — Гудзима одарил Симона предупредительным взглядом. — Беда, что из-за этого можно упустить ценные кадры. Парень без руки метит на роль лидера звена в подчинении у Милы. Кто, если не она, мог такое предложить?

Мила отмахнулась от похвалы, но склонила голову, когда Гудзима на неё посмотрел.

— Плохо другое, — продолжил Гудзима. — Знаешь, что плохо, Коби?

Тон Гудзимы поменялся, его взгляд стал острым и пронзительным. Это был взгляд того Гудзимы, который выигрывал сражения у величайших лидеров одним лишь молчанием. Это был взгляд, который пробивал более чем пули. Взгляд, который умел калечить, отбирать жизни, выносить приговоры.

Коби заставил себя не смотреть на Милу. Краем глаза он успел заметить, как она переступила с одной ноги на другую. Коби — не параноик. Она тоже услышала этот тон Гудзимы.

— Причем, плохо даже не то, что вы с ней трахаетесь, Коби, — сказал Гудзима, приближаясь. — Да будет тебе известно — мне Мила отказала. Хотя я не считаю, что выгляжу, как размазня, — улыбнувшись, Гудзима провёл ладонями от подмышек к ногам. Такие, как Гудзима, не получали любовь за деньги. Он был статен, силен и мудр. Он получал всех, кого хотел с их согласия. — Мы все заглядываемся на неё. Прекрасное тело и идеальное лицо… То, что Мила трахается с тобой, не делает её шлюхой, верно?

— Мы собрались, чтобы обсудить это, господин Гудзима?

— Знаешь, что делает её шлюхой?

Это слово по отношению к его женщине было не просто оскорбительным, оно было… оно было триггером. Коби сделал глубокий вдох. Только величайшее уважение к стоящему перед ним человеку сдерживало тот гнев, который вспыхнул внутри.

— Мила трахается с другими кланами, парень, вот, что делает её шлюхой!

— Господин…

— Тс-с-с-с!

Гудзима приложил палец к губам. Коби смотрел на босса и отказывался верить в услышанное.

— Боюсь, Коби, ты перестал бы меня уважать, если бы я просто сказал то, что сказал.

Гудзима подошел к столику и поднял пульт. Нажал кнопку, на проекторе за его спиной появилась картинка. Коби хватило и доли секунды. Он увидел Милу, стоящую рядом с Отшельником из клана Кислотных Князей. На записи не было звука. Мила сказал ему несколько слов и получила конверт. Не имело значения: ни что она ему сказала, ни что лежало в конверте. Так выглядело предательство.

Сжав челюсти, Коби посмотрел на Милу. Из её карих глаза текли крупные слезы, оставляя на щеках черные полосы туши. Она смотрела на Коби и молча признавалась ему в любви. Коби кольнуло в сердце. Оболочка разрушилась, оставив всепоглощающую пустоту.

— Полагаю, всем присутствующим понятно, что случится дальше? — спокойно сказал Гудзима. — Я знаю, что ты к этому не причастен, парень, но ты знаешь правила.

Мила пошатнулась и чуть шире расставила ноги. Она показала слабость всего на долю секунду и тут же крепко встала на ноги. Огибая диван, к ней подошел Гром. Мила приподняла подбородок, когда Гром протянул свою руку, и не отрываясь смотрела на Коби. Длины огромных пальцев хватило, чтобы с запасом обхватить тонкую бархатную шею. Коби содрогнулся.

— Мне жаль, Коби, что это случилось с тобой, — сказал Гудзима и кивнул телохранителю.

Пустота, образовавшаяся внутри, теперь рвалась надвое. Коби чувствовал, как его существо и личность разваливается. Рассыпается, будто карточный домик. Непоправимая ошибка вкралась в его программный код, заставив его подвиснуть в нерешительности. Коби любил Гудзиму. Любил его клан и всё то, что Гудзима сделал для него. Но Милу Коби любил больше жизни. Предательство клана делало её предательницей только по отношению к клану, но не к нему. Самое ценное, что существовало во вселенной, находилось в огромной и цепкой руке Грома.

— Не стоит, — покачал головой Гудзима.

Стоит ли? Стоит ли она того, чтобы и он предал? Стоит ли она позора для его семьи? Стоит ли она трех сотен лет, которые семья Коби служила клану Гудзимы? Стоит ли она жизни? Что по-настоящему не стоило и гроша, так это эти самые вопросы, которые растворились в осознании того, что Милы может не стать.

Гудзима с сожалением улыбнулся. Он дал ему шанс, но не смог остановить. Коби использовал «срыв». Со скоростью в двадцать раз превышающей скорость обычного бега его ноги пробежали по полу. Он толкнулся и выкинул вперед таз. Выбросил левую ногу и со сменой ударил правой. Носок туфли впечатался в локоть Грома. Долговязый взвыл. Его длинная и корявая рука выгнулась к потолку, кость выскочила из сустава. Коби не видел и не слышал ничего. Центром его внимания оставались длинные пальцы Грома, которые продолжали сжимать шею Милы. Коби использовал «Доспех плоти» и сдержал удар Грома, затем пригнулся и с разворотом ударил под колено.

«Железный захват» Грома ослаб. Мила толкнулась ногами и поднялась над присутствующими на полтора метра. Прижала ноги к груди, а затем выпрямила их, протыкая тело Грома острыми каблуками.

Перекатившись дальше, Коби наткнулся на Симона. Вскочил и выбросил левую ногу, придал телу вращение и разогнал правую в «Свистящий удар». Нога разрезала воздух, пространство, время. Симон остановил её «Титановым блоком». Коби услышал хруст от бедра до колена. Своей же скоростью он убил правую ногу о блок мастера серебряной сотни. Кое-как Коби удержался на левой ноге и прижался к стене, когда комнату сотрясли звуки выстрелов. Мила успела перебить Грому нос и выбить один глаз. Но он снова добрался до неё с «Железным захватом», и четверо ублюдков, что сидели послушно возле стены, насадили в Милу свинца.

Обезумевший Коби применил «срыв». Тело было уже не в состоянии выдержать ментальные способности, и он буквально уничтожил правую ногу, превратив переломанные кости в рассыпчатую труху. Плевать. «Срыва» хватило. Он добрался до первого. Тело Коби содрогалось от выстрелов. Пиджак трепыхался от свинца, который оставлял в нём ворсинистые дыры. Дальше Коби не уйти. Он схватил мужика за шею и, ступив на переломленную ногу, ударил левой. «Скользящая коса» перебила внутренности, сломала позвоночник, расщепила на атомы внутренние органы, которые попали под направление удара от правой почки до сердца. Пиджачок умер мгновенно, а Коби рухнул на пол вместе с ним.

Жизнь покидала его. Он задействовал «Глубинную печать» и избавился от боли. Нашел в себе силы перевернуться и посмотреть на Милу. Та лежала на столе. Её голова упиралась в склейку пластиковых бутылок с водой. На бедре, точно по линии стрелки брюк, виднелись отметины выстрелов. Под брюками кровь стекала по ноге, каждый сантиметр которой Коби поцеловал. Там кровь собралась лужицей на перегибе ступни, скатывалась к большому пальцу на ноге и капала с черного ногтя на пол.

Коби осталось немного. Он заставил себя приподнять голову. Она смотрела. Её глаза всё еще блестели любовью к нему, но они оба поминали, что их время ушло. Мила была сильнее его. Находясь на последнем издыхании, она нашла в себе силы и произнесла губами: «Я тебя люблю…». Коби попробовал ответить, но тело не послушалось. Он должен был это сказать. Должен сказать во что бы то ни стало! Он использовал все свои силы и знания, чтобы продлить свою ничтожную жизнь на долбанную секунду, но выдавил лишь жалкую улыбку вместо полноценного признания. Мила закрыла глаза и умерла. Коби, проклинающий себя за слабость, умер следом за ней…