Глубинка

Глава I: Когда не знаешь, куда податься

Отрезвление наступило недалеко от Нелидово, то есть, где-то в трех сотнях километров Москвы. Из приемника доносилась бодрая музычка, небо потихоньку затягивало тучками, а я ехал себе и думал: ну что же я за идиот. И откуда вообще взялась эта параноидальная мысль о бегстве? Ну, пришли за мной на работу, ну нужно было отсидеться где-то… Но зачем рубить с плеча и при первой же угрозе, бросив все, бежать неизвестно куда? Детский сад какой-то.

Если бы Петр I после первой же военной неудачи бросил все свои начинания, на берегах Невы никогда бы не возник Петербург. Если бы Бетховен поддался своему недугу, мы никогда не услышали бы его симфонии. А Солженицын: что, если бы он сдался после первого же общения с правоохранительными органами… Если бы, если бы… По сравнению с великими мира сего я просто никто, но даже в своей ничтожной беде не смог поступить по-мужски. Едва ли кто-нибудь скажет, что мой поступок достоин уважения.

В голове невольно стали возникать картины одна неприятнее другой. Вот Вера приходит домой, вся расстроенная недавним разговором, надеясь все обсудить вечером — а мужа уже нет. Сбежал, бросил, даже не объяснив толком, куда и зачем. Захочется ли ей ждать непутевого супруга, да еще и целых три месяца? Она меня любит, я знаю, но вправе ли я был решать за нас обоих? А вот коллеги на работе за очередным обеденным перерывом перемывают косточки беглецу, кто-то сочувствует, кто-то ехидничает, но для большинства это лишь повод посудачить и через пару дней забыть. Да уж, а какие разговоры будут, когда я туда вернусь… ну нет, от таких мыслей можно совсем скиснуть.

Ехать к брату в Минск расхотелось совершенно. Кстати, я ему даже не позвонил. Но что делать?

Решив обдумать свое дурацкое положение, а заодно пополнить счет на телефоне, я свернул на заправочную станцию, благо там было и небольшое кафе. Отлично, пока будут заправлять машину и мыть стекла, успею перекусить! Заказал хот-дог, кофе и начал думать. Но мысли отличались упорным однообразием: теперь куда бы я ни подался, придется выставлять себя посмешищем, а этого как-то не хочется. И ехать не хочется. Ни обратно в Москву, ни домой в Смоленск, ни в Минск — никуда. Да уж… Если бы можно было отмотать время на шесть часов назад, я бы поступил совершенно по-другому и уж точно не помчался бы прочь из города поджав хвост. Да кто меня всерьез искать будет? Договорился бы с начальством, оформил бы командировку куда-нибудь в Уральский филиал — и поминай как звали! Или чего бы стоило просто три месяца посидеть дома, работая на удаленном доступе и не открывая дверей посторонним? Ну, или на крайний случай просто подать на военкомов в суд и потянуть время, ведь я же юрист, я это умею… Должен уметь.

Внезапно накатившее обилие вполне себе реальных и логичных способов избежать нежелательной службы привело меня в отчаянье. Ну надо же было так вляпаться! А тут еще и темнеет так быстро, за окном маячат какие-то тени… А там, за тенями плещется вода озера. Стоп, откуда озеро, ведь только что была дорога! И погода вдруг резко поменялась. Тихий летний день, степенно колышутся перебираемые теплым ветром полевые травы, а посреди поля стоит стол. Грубый, сколоченный из старых рассохшихся досок стол. И бездонное синее небо над ним…

— Молодой человек, тут вам не вокзал, тут спать нельзя!

Сотрудница заправки склонилась надо мной, при этом довольно резко тряся за плечо. Надо же, раньше никогда не случалось засыпать абы где, да еще и прямо за едой. Вот к чему приводит нервное перенапряжение. И опять приснился чертов стол посреди поля, уже в который раз. Последние полгода этот сон приходил ко мне с завидной регулярностью. Что бы это значило? Впервые подумал, что неплохо бы заглянуть в сонник, но как раз на заправке его не оказалось.

А за окном сгущались сумерки, в лужах плясали круги дождя, от дверей тянуло холодом и сыростью.

— С вас одна тысяча триста восемнадцать, — миловидная девушка по имени Настя — ее имя мне сообщил прикрепленный к блузке бэйдж, — виновато улыбнулась помятому мне.

— Что, простите? Я просил заправить всего двадцать литров, по бонусной карте!

— Прошу прощения, у нас молодой заправщик, он случайно залил вам полный бак. Мы приносим свои извинения…

— Интересно, а если у меня нет денег? — я хотел было поскандалить, но затем плюнул (мысленно, разумеется) и заплатил. Без того забот хватает, тем более, готовясь к поездке, деньги я с собой взял. Из заначки.

— Благодарю вас! — Настя буквально расцвела: похоже, ошибка заправщика могла стоить ей собственных кровных. — Еще раз приносим вам свои глубочайшие извинения!

«Свои извинения…». Хорошо, хоть не дизеля залили. Сев в машину (пресловутый заправщик остался без чаевых), я понял, что так и не решил, куда ехать, но чтобы не выглядеть совсем придурком, завел мотор и вырулил на шоссе.

Дорожный указатель, вынырнув из-за поворота, сообщал: «Себеж — 87 км». Бывал я в этом Себеже, ничего примечательного. Рынок там есть, кажется. Недалеко от Себежа, у самой границы с Белоруссией, у нас была дача в старой вымирающей деревеньке. Точнее, не у нас, а у родителей Андрея. Каждое лето они всей семьей отдыхали там. А поскольку мы с Андреем фактически росли вместе, то и я был в Зуево частым гостем. Так что в свое время мы с кузеном и двумя нашими друзьями из Питера провели в здешних краях немало беззаботных летних дней, убивая здоровье в разных нездоровых играх, гуляя по лесным просторам, купаясь в озере и феерически бездельничая.

С тех пор прошло двенадцать лет. Родственники купили дачу поближе к родному Полоцку, из прочих жильцов кто умер, кто тоже переехал. Деревня фактически вымерла, осталось всего несколько домов, и то обитаемых лишь в летний период. Интересно, а сейчас туда можно проехать? Раньше до самой деревни от шоссе вела довольно разбитая и путаная дорога длиной километров десять, к тому же, большей своей частью проходящая через лес. Ах, какие там были знатные колдобины! Настоящие пропасти. Попасть в такую колесом — смерти подобно. И пусть сейчас их уже нет — засыпали еще на моей памяти — наверняка за прошедшие годы дорога стала еще хуже, чем была раньше. Но при должной аккуратности проехать, скорее всего, можно, пусть даже у меня не вездеход.

В конце концов, если не знаешь куда податься, почему бы не отправиться туда, где никого нет? Особенно, если давно там не был.

Навигатор нарисовал дорогу до деревни, скрупулезно прочертив пресловутые изгибы и завороты вышеупомянутой лесной дороги и предложил через сто двадцать километров повернуть налево. Значит, Зуево. «Зуево, Зуево — деревенька… классная». Старый детский стишок собственного сочинения вертелся на языке, перед внутренним взором проплывали картины, о которых в последнее время я не вспоминал, картины светлых лет, картины… Впрочем, чего о них рассказывать, у каждого, кто был ребенком или, по крайней мере, у тех, кто еще помнит об этом, есть такие картины, свои неповторимые и непередаваемые картины детства, которые уже никогда к нам не вернутся.

Погода тем временем совсем испортилась, лило, как из ведра, фары с трудом пробивались сквозь темноту. Интересно, а живет там сейчас хоть кто-нибудь? И сохранились ли дома? Или все уже растащили местные бомжи? Последний раз мы разговаривали с братом на эту тему год назад, и он тогда сказал, что, вроде как, в нашем доме еще можно жить, хотя он, вроде как, немного покосился. А ведь и вправду, как давно я там не был… Во всем нужно искать положительные стороны, так говорят самые отбитые оптимисты и латентные пессимисты. Хорошо, что выдалась возможность заглянуть на денек, прогуляться по местам детства. Быть может, у меня все не так плохо, как казалось изначально? Только бы дорога не подбросила сюрпризов…

«Приготовьтесь, через пять километров поверните налево».

И в этот момент, когда я уже, было, решил, что на сегодня сюрпризов и сомнений достаточно, произошло еще одно событие, кардинально перекроившее все мои планы на ближайшее будущее.

…Она вылетела словно из пустоты, я даже не сразу понял, что там была боковая дорога. Белесая тень наперерез, визг тормозов, руль резко влево, короткий, до боли в зубах отвратительный скрежет металла о метал… и тишина. Я раскорячился на пустой трассе, встав почти перпендикулярно дорожной разметке, полуослепший, полуоглушенный и окончательно дезориентированный.

Что это было? Кто? Удар получился несильный, даже подушки безопасности не сработали, но… На дороге никого. Как я ни вертел головой, второй машины не было ни рядом, ни в сколько-нибудь видимом отдалении. Куда она делась? Заглушив мотор и включив аварийку, выскочил под проливной дождь. До чего же холодно! Куда ты, черт тебя дери, исчезла? Ах, вот оно что…

Перекресток, на котором я едва не простился с жизнью, был, как принято говорить, Т-образным. Слева, откуда вылетела шальная тачка, к шоссе прилегала грунтовая дорога, а вот справа дороги не было, и второй участник ДТП улетел под откос. Лететь, впрочем, там было недалеко, да и скопившаяся дренажной канаве вода смягчила удар. Блин, мигалки на крыше! Это же полицейская машина!

— Эй, есть кто живой? — мысль о том, что придется лезть в импровизированное болото, доставляла мало радости, но, похоже, придется. — Я сейчас спущусь!

В машине кто-то зашевелился, до меня донеслись звуки возни, какое-то нечеткое бормотание:

— Т-ты… Ааа… С-су…

— Что? — не понял я.

— Т-ты, ид-ди с-сюда… — обе передние двери «девятки» открылись почти одновременно, и оттуда, кряхтя и охая, стали выбираться люди в форме. Что-то в их движениях и речи показалось мне подозрительным, и дело было совсем не в том, что парни только что пережили падение с полутораметровой высоты, попутно саданувшись лбами о неровности руля и торпедо.

— Ребята, вы как, в порядке? — у обоих на лицах кровь, явно ехали непристегнутыми.

— Щ-щас мы т-тебя… т-тебе п-пи…ц, урод!

Чтоб мне провалиться! Они же бухие, пардон, пьяные в стельку! Или обкуренные, что не легче! Теперь понятно, почему они неслись по сельской дороге без фар и даже не подумали затормозить, чтобы избежать столкновения! И еще они, кажется, полагают, что в произошедшем виновен именно я… Вот это совсем уже нехорошо.

— Ребята, держитесь! Я сейчас…

Если честно, я совершенно не сомневался, чем все закончится, и кого признают виновником ДТП. Увы, наша современная действительность такова, что рассчитывать на защиту закона не приходится, особенно когда дело касается тех, кто, вроде бы, должен этот самый закон защищать. Они не видели моего лица, не видели номеров моей машины — это главное. Тут мне делать нечего.

По счастью, трасса оставалась абсолютно пустой: ни одного запоздалого дачника, ни единой фуры. Вырубив аварийку, я завел движок и дал газу. Вдогонку полетели какие-то нецензурные слова, впрочем, через секунду потонувшие в реве мотора. Теперь обратной дороги не было. А впереди Беларусь.

Мелькнула вывеска «Толосцы» — последний населенный пункт на российской земле. «Поверните налево». Черт, вовремя! До границы, где меня могли бы перехватить, я уже не доберусь, извините ребята, съезжаем на грунтовку. Впрочем, грунта тут почти не видно, одна вода, на невидимых выбоинах машину трясет, как названный в честь соседней республики трактор. А слева и справа уже сплошной лес, куда ни глянь, один лес. И ямы. Не такие эпичные, как в детстве, но тоже внушающие уважение. Самое поганое, что из-за воды их не видно, и был риск влететь, проезжая по обычной с виду луже. Но мне повезло. Пару раз буксовал, но удавалось выбраться. Справа показались какие-то полуразвалившиеся домишки. Еще рано, не сюда. Небольшая прогалина, и снова лес, лес, лес… Бревно!

Тошнотворный хруст пластика известил меня о безвременной гибели бампера. Черт, какой кретин додумался положить посреди дороги бревно? Пришлось снова лезть под дождь, оттаскивать внезапное препятствие. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что кретины здесь ни при чем: старое высохшее дерево упало само. Значит, здесь никто не ездит? Странно, неужели тут настолько все заброшено, что осенью людей вообще нет? А что же я найду, добравшись до пункта назначения? Сгнившие срубы с провалившимися крышами в окружении разросшихся лесных чащоб?

Деревья все не кончались, сливаясь на периферии зрения в монохромный фон, полузатопленная дорога маячила впереди в тусклом свете залепленных грязью фар, а я вдруг почувствовал дикую усталость. И без того «мокрая» картинка стала расплываться перед глазами. Ну когда уже кончится этот чертов лес? Время, казалось, остановилось, а дорога превратилась в пространственный мост, которому нет конца. Пять километров до цели, четыре… Огромная яма, которую чудом успел заметить и объехать… Три километра… Еще одна заброшенная деревня… Кладбище… Осталось совсем немного, потерпи… Два километра… Один… Как же болят глаза… Где же, где? Наконец, тьма впереди показалась не такой непроглядной, как раньше, я выехал на свободный от деревьев участок. А еще через минуту увидел деревню.

Наш дом был вторым с краю по правой стороне. «Интересно, а как я попаду внутрь?» — мелькнула мысль. Впрочем, не важно. Тишина. Двигатель уже минуту как молчит, а я сижу и не могу выйти из машины. Хочу, но не могу. Так тихо вокруг, неужели дождь тоже закончился? Почему я заметил это только сейчас?

Часы показывали 23:57.