Глубинка

PS

Теплый ветер нежно ласкает кожу, прогоняя назойливо звенящую мошкару. Стрекочут невидимые в траве кузнечики, недалеко в роще слышно пение дрозда. В небе, противно курлыкая, кружит цапля, все ниже и ниже — уже над самой водой. Да, вода совсем близко — ее зеркальная гладь отражает высокое полуденное солнце. Странно, на него, на это солнце, можно смотреть, совсем не щурясь. Это и не солнце даже, а просто большой апельсин: протяни руку и бери. Я протягиваю руку, и вижу, как апельсин на глазах увеличивается в размерах, приближается ко мне…

Нет! Это не апельсин приближается, это я возношусь все выше и выше. Я вижу все, как видит та самая цапля, сверху. Вижу стол, на котором только что лежал — отчетливо вижу. И ни стульев, ни скамеек рядом — один лишь стол, обычный грубый деревянный стол. Но на столе лежит человек. Другой человек, не я. Мужчина. Черты его лица кажутся хорошо знакомыми, хотя мы встречались всего однажды.

А рядом раскинулось озеро, с высоты становится понятным, насколько оно большое. Обращенный ко мне берег разделен надвое длинной, поросшей густым лесом косой. Даже не косой — полуостровом. А там, дальше, на противоположном берегу…

— Вспомнил!

— Любимый, ты чего! Не пугай меня так!

Я открыл глаза — и все исчезло: апельсиновое солнце, озеро, стол. Надо мной склонилась Вера, сонная, встрепанная… и испуганная.

— Что случилось? Ты никогда раньше не разговаривал во сне!

— Прости… — вот так конфуз, в первую же ночь дома напугал жену! А какой была эта ночь, до того, как мы заснули…

— Что ты вспомнил?

— Вспомнил… Я вспомнил, где этот стол. Стол, понимаешь? И Добренко, он жив! Генерал обманул меня!

— Не понимаю… — Вера помотала головой, ее непривычно короткие волосы разметались по сторонам. Она постриглась, пока я отсутствовал. — И не надо кричать, в соседней комнате Андрей спит. Расскажи спокойно. Какой еще стол? Какой генерал?

— Ну, стол… Помнишь, я тебе рассказывал, что мне часто снится один и тот же сон, как я лежу посреди поля на столе?

— Да, припоминаю, — испуг в глазах жены сменился любопытством. — И где же этот стол?

— Он — там, — я откинулся на подушку, словно эти два коротких слова отняли у меня последние силы.

— Где там? — не поняла Вера.

— Там, откуда я приехал. Я вспомнил. На дальнем пляже. Я видел его во сне. И на нем Геннадий Добренко. Живой.

Больше объяснять было нечего. Я все сказал.

— На дальнем пляже, значит… — в ее голосе внезапно прорезались угрожающие нотки. — Надеюсь, это не означает, что ты снова ломанешься как потерпевший в эту глушь?

Я посмотрел на Веру и только сейчас заметил, что она совсем без одежды. Пауза невольно затянулась. Ох уж эти женщины… Порой они сами отвечают на свои вопросы, даже не подозревая об этом. Я обнял ее.

— Ну конечно же нет, глупая! Я никуда не уеду от тебя.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула жена. — Тогда давай спать.