Гнев богини Геры

Глава XX Избрание царицы лета

Отдав распоряжения стражникам, Геракл и остальные вернулись в портик. Иокаста немедленно подошла к гостям и заверила их, что ничего не произошло: так, небольшое недоразумение.

Геракл удержал Тита, дотронувшись до него.

— Мы знаем про Циру, — сообщил он ему одними губами, улыбаясь тем, кто поворачивался и смотрел на него.

— А-а. — Тит сцепил пальцы на груди и кивнул. — А-а.

— Я не понимаю. Зачем брать взятки?

Тит виновато улыбнулся:

— Тираны тоже рано или поздно старятся, Геракл. Наш здешний дом принадлежит не нам; все оплачивается городом. — Он пожал плечами. — Я один во всем виноват. Когда я понял, что срок моей службы заканчивается, и посмотрел, что у нас есть, а чего нет, то… — Он развел руками. — Я ударился в панику.

— Геракл, — с беспокойством произнес Иолай, вяло махнув рукой сгорающей от нетерпения Вениции. — У нас совсем немного времени.

— План, — напомнил Тит.

Геракл кивнул.

— Передай своему начальнику стражи, чтобы он не слишком волновался, если начнется какая-нибудь заварушка. Мы обо всем позаботимся сами.

— Если только он не упадет, — кислым тоном добавил Иолай.

— Начальник стражи? — нахмурился Тит.

Геракл вздохнул:

— Послушай, Тит, делай, что тебе говорят. Чем меньше ты знаешь, тем целей будешь. И как хочешь выкручивайся, — добавил он, — только не уводи сам новую царицу.

Тит открыл рот, закрыл его, поправил на себе одежду и с болезненной улыбкой произнес:

— Я совсем запутался, но я нахожусь при исполнении обязанностей. — С этими словами он удалился.

Иолай задумчиво потер щеку.

— Как ты считаешь, он сказал то, что я и думал?

— Да, именно то.

— Мы обречены, Геракл. Мы обречены.

Времени на споры, однако, у них не было.

Тит увел претенденток на титул царицы прочь от стола и построил их на первой ступени, лицом к площади. Толпа визжала и ликовала, била в барабаны и дудела в трубы, приветствуя своих фавориток. Потом он подозвал к себе Иолая и Геракла. Толпа визжала и ликовала, била в барабаны и дудела в трубы, размахивала лентами и цветами. Легко входя в роль, Иолай замахал обеими руками и усмехнулся, а толпа все визжала и ликовала, била в барабаны и дудела в трубы. Геракл почувствовал приближение сокрушительной головной боли.

Он снова посмотрел на грозовые тучи.

Они стали еще темней.

И приблизились.

Пока Иолай рассматривал каждую из претенденток, заложив одну руку за спину, а другой поглаживая подбородок, Геракл поглядел на начало главной улицы. Стоявшая там маленькая группа людей дудела и ликовала так же бурно, как и те, что занимали трибуны, но за ними он увидел пустую улицу.

Он увидел приближающегося всадника.

Бросив взгляд на небо, он молча произнес простую молитву, прося Деметру и Посейдона о прощении.

Ветер усилился, и он провел рукой по лицу, убирая назад волосы. В то же самое время он поймал взгляд Иолая и строго дал понять, что нужно поторапливаться и что это не единственная задача, которую им еще предстоит сегодня выполнить.

Иолай почти незаметно кивнул и встал спиной к толпе, лицом к нервничающим девушкам.

Он улыбнулся им всем.

Он улыбнулся стоявшей перед ним рыжеволосой красавице, но его улыбка увяла, когда он увидел рядом с этой еще одну рыжеволосую красавицу.

«Близнецы? — подумал Геракл. — Никто нам не говорил, что тут будут близнецы».

Он подошел к Иолаю.

— Ну, — сказал Иолай. — Может, ты посмотришь сам?

— Очень мило, — ответил Геракл, изо всех сил демонстрируя толпе, что никак не может принять решение. Но он и в самом деле не мог. Ни одна из рыжеволосых девушек не дала ему знак, чтобы он смог понять, кто есть кто. Вероятно, Цира очень сомневалась в его плане.

И тогда рыженькая претендентка, стоявшая слева, пробормотала:

— Ради всех богов, поскорей, а то тут очень холодно.

Иолай усмехнулся, и протянул руку ее сестре, стоявшей справа.

Цира ахнула и едва не сделала шаг назад, но Геракл успокоил ее:

— Поздравляю, все будет хорошо.

Она не двигалась несколько мгновений.

— Проклятье, — пробормотала Сана. — Надо было мне немного помолчать.

Иолай все протягивал руку Цире.

Наконец, очень неохотно, Цира взяла ее.

Площадь взорвалась неистовыми воплями и бурным ликованием, все зрители вскочили на ноги и принялись аплодировать, с крыши портика зазвучали трубы. Претенденток, не выбранных в царицы, быстро увели несколько жрецов. Тит вышел вперед, чтобы возложить на голову Циры изысканно изогнутый золотой лист.

Геракл и не подозревал, что шум способен еще усилиться.

Но это произошло.

Потом Иолай, бормоча слова утешения явно перепуганной Цире, величественно спустился вместе с ней вниз по восьми ступеням и провел ее к жертвеннику, стоявшему в середине площади.

Бросив предостерегающий взгляд на Тита, Геракл более медленно последовал за ними, поражаясь бурным приветствиям, которыми жители Фемона одаривали свою новую царицу лета. Не успел он сделать и нескольких шагов, как его почти ослепили бесчисленные цветы и цветочные лепестки, которыми его осыпали все зрители.

«Ладно, — подумал он, спустившись на половину ступеней, — теперь дело за Голиксом, где…»

Его отвлекла сумятица, возникшая на южной стороне площади, и он изо всех сил старался не обнаружить свое огромное облегчение, когда большая белая лошадь протиснулась сквозь толпу и галопом поскакала к ним. На ней восседал всадник, закутанный с головы до ног в черное; в одной руке он держал поводок, другой неистово размахивал над головой.

Толпа погрузилась в удивленное молчание.

Он оказался возле жертвенника как раз в тот момент, когда Иолай протянул Цире руку, чтобы помочь взобраться на него.

Иолай опасливо попятился назад.

Всадник объехал вокруг жертвенника и свободной рукой подхватил Циру и посадил на лошадь перед собой.

«Замечательно, — подумал Геракл, сбегая вниз по ступеням, — только не останавливайся, парень, только не задерживайся. Да поторопись же ты, идиот», — добавил он, увидев, что стражники бегут вслед за ним на площадь.

Голикс словно услышал его приказ.

Он завершил свой лихой объезд вокруг жертвенника, закричал что-то невнятное и поскакал к главной улице. Цира отчаянно вцепилась в гриву лошади.

— Красиво, — произнес Геракл, подходя к Иолаю. — Красиво.

Иолай, изображая из себя оскорбленного судью, согласился.

— Если только он сумеет довести дело до конца.

— Сумеет.

Они обежали вокруг жертвенника, словно пытаясь задержать дерзкого всадника, и остановились, когда лошадь встала.

Голикс снова что-то прокричал.

Лошадь попятилась и взбрыкнула передними ногами.

Зрелище было изумительным.

И тут Голикс выпал из седла.

Никто из зрителей не шелохнулся.

Двигались только стражники. Бряцая оружием и скрипя доспехами, размахивая красными перьями на голове, они окружили Голикса, прежде чем он сумел подняться на ноги. Двое схватили под уздцы лошадь, а один осторожно снял Циру и поставил на землю. К этому времени зрители опомнились и бросились со своих мест вниз, стали перелезать через красные канаты, огораживающие площадь. Их намерения были ясны — отбить всадника у стражей и позаботиться о том, чтобы он никогда не мог больше ездить на лошади, оторвав ему руки и ноги.

Внезапно Иолай стал расставлять стражников в цепочку, и они быстро соединили свое оружие, образовав широкий круг, чтобы сдержать обезумевших горожан. Геракл тем временем поспешил к Голиксу и наклонился над ним.

Парень кротко улыбнулся:

— Кажется, я сломал себе еще одно ребро.

Геракл присел возле него на корточки.

— Ты должен был привязать себя.

— Но все бы это увидели, — шепотом возразил парень.

— Вот ты и упал.

Голикс поморщился от боли:

— Да. Я это заметил.

Больше Геракл ничего не мог поделать. Искушение подхватить Циру и ускакать с ней самому пропало, как только появился пыхтящий, краснолицый Тит. С помощью причудливой пантомимы он объяснил ликующей и рычащей толпе, что все по-прежнему находится под его контролем, и одновременно дал понять Гераклу, что если это и есть его план, то сам он, Тит, не желает иметь никакого к нему отношения.

Геракл в этом был с ним солидарен.

К тому времени как он сумел собраться с мыслями и ругал себя за такой глупый план, Тит уже убедил большинство зрителей, что все это лишь составная часть представления. Нечто новенькое. Нечто захватывающее. Когда он закончил свои объяснения, злость уступила место ликованию, Циру вновь посадили на ошалевшую лошадь, а судьи получили приказ отвезти царицу лета в ее священное место для продолжения ритуала.

В сопровождении отряда стражников.

Однако перед их отправлением Тит отозвал Геракла в сторону и сказал:

— Объясни.

Это была легкая часть задачи.

— Если в священном месте никого не окажется, — сказал Геракл, — Клотон появится там и уйдет, не причинив никому вреда. Беспокоиться нужно о Гере. И на этот счет у меня имеется план.

Тит театрально вскинул брови:

— Как? Еще один план?

Геракл развел руками:

— Я видел. Очень умело исполнено. Большинство бы разбились, приземлившись таким образом. Его можно поздравить.

Тит нахмурился:

— Геракл, я вижу тучи. Могу я предположить, что это работа Геры? И что она действует немного быстрей, чем ты, — он едва не подавился этим словом, — планируешь?

Гераклу ничего не оставалось, как уныло кивнуть.

Тит сверкнул глазами, хотел что-то добавить, однако передумал и вместо этого приказал маленькой процессии двинуться в путь. Ликование вспыхнуло с новой силой, со всех сторон полетели цветы. Тит остановил Геракла взглядом. Танцующая праздничная толпа лишь усиливала их изоляцию.

— Эта буря, — сердито заявил Тит, — разрушит наш город. Разве не так? — Резкое движение головой не позволило Гераклу возразить. — Я не герой. И боги знают это. Я делал вещи, которыми не пристало гордиться. Но я люблю этот город и люблю его жителей.

— Тит… — протестующе начал Геракл.

— Нет. Ни слова. Ни единого словечка. Гера покарает меня за это, я не сомневаюсь, но… — Он набрал полную грудь воздуха и с дрожью выдохнул: — Жертвенник. Это…

Геракл схватил его за плечо.

— Я знаю, Тит, знаю. Иолай нашел его сегодня днем.

Внезапно официальная одежда показалась слишком широкой для фигуры Тита, а сам он — слишком старым для своей должности. Вокруг него бурлило веселье, а он стал похож на человека, пришедшего на похороны кого-то из близких.

И Геракл подумал, что опасения Тита отнюдь не напрасны.

Тит поплелся прочь, а небеса становились все темней. Повсюду зажглись факелы и плошки с маслом, наполнив площадь пляшущим огнем и скользящими тенями. Горожане проводили его аплодисментами, но он почти не отвечал на них и повернулся только один раз, когда его встретила на четвертой ступеньке Иокаста.

Геракл увидел, как они зашептались, увидел, как она наклонилась к нему и обняла его.

Они были очень маленькими по сравнению с огромными тучами, громоздившимися над ними.

Слишком маленькими.

Он не сделал ничего, чтобы привлечь их внимание. Все равно это было бесполезно. И все же он опасался, что Тит наделает глупостей, столкнувшись с позором и разрушениями.

Поэтому все нужно делать очень быстро, как можно быстрей.

Он повернулся и начал пробираться сквозь редеющую толпу, и каждый шаг становился искрой, разжигающей его гнев. На Геру, которая довела до такого состояния, в сущности, хорошего человека, а также на себя за то, что хотел оказаться слишком умным.

И когда его гнев наконец-то вспыхнул, он побежал.

Клотон ждал где-то в море.

До того как пройдет ночь и отшумит буря, кто-то из них двоих будет мертв.