Год Собаки I. Среди Теней

День Третий. Сцена 14–15

14.

Я отпер дверь, и мы вошли в лунные лучи. Спустились по ступеням на каменные плиты и подошли к колодцу.

Черная вода стояла неподвижным зеркалом, отражая свет луны, который ложился отсветами на наши лица, на стены и потолок… Глаза постепенно привыкали к его холодному оттенку.

Ма заглянула в черную воду, потом повернулась ко мне:

— Это наш последний урок. И твое домашнее задание… Ты научишься обходиться без силы. Совсем…

Я молчал. Меня царапали коготки нехорошего предчувствия. Затея Ма нравилась все меньше.

Ма улыбалась, глядя на мое погрустневшее лицо.

— Сейчас будем делать из тебя человека, — сказала она. — Но, предупреждаю, — никаких фокусов. Никаких подглядываний будущего, рапидов, истинных взглядов, частотно-пространственных сдвигов и прочих трюков…

Она обошла круг и внимательно осмотрела перила, их крепление к камню, осмотрела борт колодца. Покачала конструкцию.

Вскочила на ограждение и прошла круг, попрыгала на поручнях.

И сказала, глядя на меня сверху:

— Раздевайся…

— Опять? — удивился я. — Да ты издеваешься…

Ма бесшумно соскочила рядом со мной. Наши взгляды встретились, и я опять утонул в ее глазах.

Передернув плечами, произнес:

— Бр-р… Я льдом тут покроюсь.

— Сейчас согреешься… — ответила она неопределенно. — Там выступы и болты торчат, зацепишься.

Потом пояснила, глядя, как я раздеваюсь:

— Будешь много и больно падать.

Я ступил босиком на ледяные плиты, подошел к ограждению.

— Ничего себе прогнозы… — пробормотал я, растирая мурашки на коже, и вскочил на перила.

— Начинай двигаться… — отдала приказ Ма. — Уменьшай силу до минимума, и вперед.

И сказала мне в спину:

— Тебе надо пройти всего три круга…

Я немного ослабил то, что держало меня в воздухе. Вполне натурально покачнулся, наклонился над колодцем, взмахнув руками, как будто балансируя, и прошел несколько метров.

Обернулся.

Ма, неотрывно глядя на меня, шла следом.

Имитация получалась вполне правдоподобной. Сделать три круга не составит труда и не займет много времени.

Ма выхватила танто и удлинившимся клинком с размаху врезала сзади по плавкам.

Я пискнул от неожиданности. Сделал несколько маленьких шажков и чуть не упал в колодец.

Рассмеялся. Место удара полыхало…

— Прекращай притворяться! — крикнула Ма. — Работай!

Ее голос звонким эхом заметался под потолком.

— Принцессо негодуэ? — поинтересовался я.

И тут же, вскрикнув, получил еще один жгучий удар.

Я убрал силу наполовину и сделал несколько шагов, балансируя на подгибающихся ногах, размахивая руками. Тело не слушалось, все давалось с трудом. Мышцы дрожали и перенапрягались. Я понял, что на самом деле все время… летал… Даже при обычной ходьбе и беге.

— Эй, пернатый! — прикрикнула Ма. — Меньше! Сейчас ты смертный, простой человек.

Оказывается, я почти забыл, что тело может ходить, бегать и прыгать. Что его не обязательно надевать, как скафандр.

— Уже лучше… — проговорила Ма.

Она смотрела на меня, потом вложила укоротившийся меч в ножны и шла рядом, готовая в любой момент выхватить клинок и покарать мои филейные части.

Я опять рассмеялся.

— Что смешного? — сухо спросила она.

— Лошадка цок-цок… — иронизировал я, оглядываясь на Ма. — Сегодня на арене цирка. И юная дрессировщица с кнутом.

— Лошадка скоро будет шмяк-бряк… И горько плакать.

Ма снова выхватила клинок и врезала по заду.

— Шевели копытами! И без фокусов. Потом спасибо скажешь…

Я посмотрел на Ма и ускорил шаг.

— И-го-го… Не надо больше бить, уже все горит там.

И невольно вскрикнул, получив очередной удар по тому же месту.

Ма шла чуть позади и снисходительно улыбалась:

— Отрублю ноги и скажу, что так и было.

— Ты не Маша… — печально сказал я. — Ты зверь.

Ма перевела меч из архивной формы в основную и обнажила клинок, вынув из ножен. Меч и ножны стали значительно длиннее, чем обычно.

Используя ножны как палку, а меч как кнут, орудуя двумя руками, Ма гнала меня по перилам, отвешивая чувствительные шлепки и удары по твердым и мягким местам.

Я пищал, тихо шипел и уворачивался.

— Сейчас кто-то познакомится с этим зверем поближе… — зловещим голосом проговорила Ма.

Сталь клинка мерцала в лунном свете.

— Ладно-ладно, — поспешно проговорил я. — Разбушевалась на ночь глядя, Мария Магдалина…

И тут же получил два болезненных шлепка по мягким местам.

— Ай!

— Что? Не вздыхай, чучело… Шевелись!

— Сама… Чучело…

Уклоняясь от взмахов клинка и ножен, я сделал сразу несколько быстрых шагов по перилам против часовой стрелки.

Ма заметно ускорила скорость и силу ударов.

Если сталью клинка прилетало в основном по мышцам, и она действовала им осторожно. То деревянным ножнами била почти не сдерживаясь.

Очередной удар ножнами прилетел под колено, и ногу парализовало от боли.

— Эй! — воскликнул я, морщась. — Осторожнее!

— Противник жалеть не будет. Просто зарубит на месте, и все… Заплачь, если хочешь.

— Машка… Какая ты вредная.

Я стоял лицом к Ма на перилах, балансируя руками, не в силах сделать шаг от резкой боли, растекшейся по ноге. Меня неумолимо тащило назад.

Ма, улыбаясь, подняла ножны, и я понял, что она задумала.

Негромко произнес, протестуя:

— Нечестно.

— Ничего не знаю… — сказала она и легонько толкнула ножнами в живот.

Я окончательно потерял равновесие и упал в колодец. С размаху шлепнулся спиной о черную воду.

Нахлебался и, перекувыркнувшись в глубине, вынырнул. Ма смеялась, она смотрела на меня, перегнувшись через ограждение.

— Выползай, пернатый… Крылья намокнут. Продолжаем.

Я встал на перила и пошел к Ма, используя минимум силы, полностью доверившись телу. Купание в черной прозрачной воде колодца возвращало концентрацию и спокойствие.

— Уже намного лучше… — удивленно сказала Ма.

Я кивнул, глядя на Ма с высоты. Она была хорошим наставником.

— Послушай меня, — тихо проговорила Ма. — В настоящем поединке… Один пропущенный удар — смерть. Даже для бессмертного. Ты видишь, они снова вернулись к отравленным клинкам. Что произойдет, если у тебя не останется силы? Если ты потеряешь боевой стек? Не сможешь удержать рапид?

Я опустил глаза.

— Ответь мне… — так же тихо попросила Ма.

Это был неприятный вопрос. Я прекрасно знал, что произойдет, но старался об этом не думать.

— Ладно, — сказала Ма. — Ты научился ходить, как человек. Теперь я буду бить тебя по-настоящему… Приготовься.

Ма была невероятно красивой в лунном свете. Решительной и строгой. Но я опять не удержался от иронии:

— Машка… Ты решила отлупить меня сегодня как следует? У тебя, наверное, крыша от счастья поехала…

Она врезала ножнами по икрам и пояснила.

— Другая задача. Ты должен уметь обходиться вообще без силы. Терпеть, преодолевать, идти, уклоняться.

Выхватила меч и ударила по лодыжкам. Я подпрыгнул, а потом увернулся от следующего замаха. Получил снова сзади по плавкам и, рассмеявшись, сделал несколько шажков.

Она гнала меня ударами по кругу, и я почти завершил оборот вокруг колодца, как поскользнулся на перилах, ударился о них грудью и снова упал в воду.

Ма, не давая опомниться, выгнала меня наверх и продолжила дрессуру. Сила ударов и скорость непрерывно росли.

— Давай-давай… — прикрикнула Ма, — двигайся! Ты умираешь каждый раз, когда я тебя касаюсь… Круг прошел, осталось еще два!

Ма снова изменила сложность урока. Теперь она почти не промахивалась. Я терпел боль, стиснув зубы, и шел по ограждению, уворачиваясь только от по-настоящему опасных ударов.

За второй круг я упал восемь раз. Выплывал к лестнице, поднимался из воды по перилам на круг и шел к Ма, которая ожидала меня в лунном свете, опустив длинный клинок.

Мыслей в голове не осталось. Ум остановился. Только кристальная чистота и ясность сознания.

Ма посмотрела на меня.

— Хорошо… — неожиданно сказала она. — Ты молодец.

А потом добавила:

— Теперь самое трудное… Ты должен научиться трем вещам. Падать. Умирать. И не сдаваться.

Она не сказала «приготовься». Ударила ножнами по лодыжке. Сразу и без замаха. Режущая боль пронзила ногу, удар пришелся в нервный узел.

Я сделал шаг.

Ма ударила по другой лодыжке сильнее, нога поскользнулась, и я чуть не упал. Завис, балансируя руками. Но поставил ногу на перила и сделал следующий шаг.

Ма ударила мечом, я поднял ногу и клинок просвистел под ступней. Он был острым. Я удивленно посмотрел на Ма, похоже, она не шутила про отрубленные конечности.

Сделал еще шаг…

Вдруг Ма ударила всей плоскостью клинка по обоим ногам. Я почувствовал, что обжигающая волна сносит меня с ограждения. Поскользнулся и упал головой на перила, потом ударился плечом о борт колодца, отключился и спиной рухнул в воду.

Я медленно тонул с открытыми глазами.

Сквозь бессознательность видел, что погружаюсь все глубже и глубже, и как Ма нырнула с перил следом. Настигла меня в колеблющихся лунных лучах, подхватила и подняла на поверхность. Подплыла к железной лестнице, спускающейся в глубину черного зеркала.

Встала на подводный ступени и потрясла за плечи.

— Живой? — спокойно спросила Ма.

Я приоткрыл один глаз:

— Вроде да…

— Напугал до чертиков.

— Я не могу умереть или утонуть, — серьезно сказал я. — Хотел почувствовать — каково это…

Ма замерла на секунду, а потом влепила пощечину. И сразу же поцеловала меня, ошеломленного, в губы.

— Почувствовал? — осведомилась она. — А теперь, брысь из воды. Ты должен пройти еще полтора круга. Не уйдем, пока не научишься.

Мы поднялись наверх, наша одежда сразу высохла.

И безжалостная Ма погнала меня по перилам почти через каждый шаг сбивая в воду. На этом круге я потерял счет падениям. Я уже ничего не ощущал, ни мыслей, ни боли. На теле живого места не осталось.

Но чувствовал себя хорошо.

Вода моментально восстанавливала силы и баланс.

— Хватит… — тяжело дыша, сказала Ма. — Падать научился… Теперь не падай. Цепляйся и поднимайся обратно.

И снова быстро ударила, сшибая с перил. Я изогнулся в падении и зацепился рукой за поручень. Ма ударила по пальцам ножнами.

Я вскрикнул, но не разжал пальцы. Тогда Ма выбила их скользящим ударом тупого клинка, и я опять грохнулся в воду. Подплыл к лестнице… И пошел к Ма по перилам.

Она опять сбила меня с ног, но я упал на поручень и сразу поднялся. Мы боролись, и у меня получалось все лучше.

Ма сбивала меня снова, и снова, и снова… И так продолжалось до тех пор, пока я не прошел последний круг.

Она вновь замахнулась…

Я остановился, глядя на Ма и ожидая удар, но мне было не важно, случится он или нет. Стоял на перилах, ощущая пустоту и покой. Мне не требовалось удерживать равновесие. Никаких усилий, никакой магии. Ни мыслей, ни эмоций… Ничего.

Ма остановила клинок.

— Вот… Запомни это состояние. Это состояние абсолютного покоя. Абсолютного равновесия.

И сбила меня ударом в воду.

Когда Ма вышибла меня самый последний раз, ударив всей плоскостью клинка по телу, меня отбросило к центру колодца. Я упал и лежал в черной прозрачной воде, медленно погружаясь во тьму.

Ма скинула одежду и нырнула в голубом бикини следом.

Я ждал ее на глубине. Она приблизилась ко мне, и с облегчением увидела, что я улыбаюсь.

Коснулся своими губами ее губ. Обнял. И мы минуту висели так в черной воде. Потом я взял Ма за руку, и мы поднялись к поверхности и воспарили в лунных лучах под круглым окном.

Мы молча парили в свете луны с закрытыми глазами.

И когда открыли их, наши раны исцелились.

#

15.

Вернувшись в комнату смотрителя, я первым делом подбросил дрова в камин, а Ма ушла на кухню, ополоснула посуду и снова поставила чайник.

Где-то раздался царапающий звук.

Я никак не мог понять откуда, и что это. Ма вышла в комнату, замерла и прислушалась, наклонив голову.

— Кто-то скребется в дверь, — наконец сказала она. — Открой.

Я подошел к двери и отодвинул засов, приоткрывая ее на длину цепочки.

На пороге стоял Илья, и его глаза улыбались.

— Ты откуда взялся? — обрадовался я. — Как нас нашел?

Снял цепочку и снова распахнул дверь, впуская Илью. На звук из кухни появилась Ма в голубом бикини:

— Я сказала, где мы будем.

Илья обошел меня и насмешливо проговорил:

— Лошадка и-го-го, копытами цок-цок, крылышками бяк-бяк-бяк, а потом шмяк-бряк-шмяк-бряк…

В одном предложении он пересказал историю моих страданий.

Ма, прищурившись, наблюдала явление Ильи уперев руки в боки.

— Я все видел! — восхищено проговорил он. — Здорово ты его отшперепендякала…

И показал телефон, на экране которого замерла картинка с точки наблюдения, что я сам же и установил день назад.

— О, нет… — сказал я.

Я забыл телефон в студии, а Илья его нашел и научился смотреть потоки. Не хватало еще, чтобы телефон попал в руки Принца.

Наши взгляды встретились.

— Ты живой? — тихо спросил он. — Под водой плакал, наверное, от боли…

Я молча нажал ему на кончик носа.

Он улыбнулся.

— Зато теперь… — наставительно произнес Илья, — ты знаешь, как проходят мои вечера.

Я вздохнул и оглянулся на дверь кухни. Ма у мойки возилась с посудой. И после паузы негромко сказал:

— Твоя сестра — чудо… Все нормально.

Ма снова выглянула из кухни.

— Что принес? — деловито спросил она.

Илья поднял на уровень глаз пакет с контейнерами.

— Креветки…

Ма посмотрела на меня, и мы одновременно рассмеялись.

— Чего ржете? — удивился Илья.

Сквозь смех мы махали ему руками:

— Ничего-ничего…

Вдруг Илья округлил глаза и ткнул меня пальцем в голый живот.

— Эй, пернатый… — воскликнул он. — А где твои шрамы? Ты знаешь, что они исчезли?

Быстро повернулся к Ма:

— И у тебя тоже!

— Мертвая вода и лунный свет. Все дело в них… — сказал я. — Принц раньше часто приходил сюда. Когда-то это была его комната.

Илья принес нам обед из гостиницы. Ма подогрела в контейнере макароны с креветочным соусом и разложила по тарелкам. Сверху украсила большими креветками.

— Не буду это есть… — грустно сказал Илья.

И тогда Ма кинула ему бутерброд с лососем. Илья развернул фольгу и с наслаждением откусил сразу половину.

Было уже около девяти вечера.

Мы ужинали за столом в комнате смотрителя часовни.

В тишине.

На кухне медленно закипал чайник. Где-то в колодце звонко и неритмично разбивались о водную поверхность капли.

Илья поставил телефон на ребро, и они с Ма смотрели в записи мою тренировку. Слышны были команды Ма, хлесткие удары и мои вопли. После очередной серии быстрых ударов, я не смог устоять, замер и упал в воду, ударившись о поручень и борт колодца.

Илья бросил на Ма быстрый взгляд:

— Ты не перестаралась?

Она молчала, глядя, как я вишу несколько секунд в глубине, а потом поднимаюсь и плыву к лестнице.

Илья остановил запись:

— Забила до слез пернатого палками.

— Я не… — начала Ма.

И, смутившись, замолчала.

— Влюбилась, что ли? — проницательно поинтересовался Илья и увернулся от подзатыльника.

Я взял Ма за руку, наши пальцы переплелись.

Илья внимательно посмотрел на нас по очереди и покачал головой:

— Я купаться…

Он быстро разделся, выскочил из комнаты на ледяные плиты. Поскользнулся, ахнул и сразу же вскочил. А потом через высокие перила рыбкой прыгнул в черную воду.

— Бесстрашный… — тихо вслед сказала Ма.

И посмотрела на меня:

— Пойдем, тоже окунемся? И проверим, что ты запомнил… Надо продолжать тренировку.

Мы вышли и по очереди нырнули в колодец. Илья приветствовал нас взмахом ладони.

Я нырнул глубоко в темноту и остановился, прислушиваясь, как бьется сердце. У него был для этого повод. Сверху, сквозь толщу черной воды, падал дрожащий лунный свет.

Мне не требовался воздух, и я не дышал.

Несколько минут я висел в темноте с закрытыми глазами. А потом всплыл на поверхность, ступил в воде на перила лестницы и, раскинув руки, поднялся на круг.

Ма с Ильей молча провожали меня взглядами. Похоже, я пропадал слишком долго…

Затем Ма поднялась следом и подошла ко мне.

Посмотрела снизу мне в глаза:

— Помнишь старое Пособие начинающего фехтовальщика? Упражнение «Бой номер один».

Я кивнул.

— Оно простое, — сказала Ма. — Начинай его делать.

Ма подала короткий меч с красной лентой.

— Прямо сейчас?

— Естественно… Приступай, я посмотрю.

Ма отошла от перил и сделала знак рукой.

Упражнение было простым. Один противник, одна атака, одна защита, финальная контратака.

Я вынул танто из ножен, взмахнул им, удлиняя клинок. Замер, балансируя на перилах. Сделал несколько шагов, нанося удары воображаемому противнику, отступил назад, отражая атаку, провел контратаку.

Вложил укоротившийся меч в ножны.

Развернулся.

Илья вынырнул невдалеке из воды и, положив локти на борт колодца, с интересом наблюдал.

Ма критично смотрела на меня.

— Теперь тоже самое, — сказал она, — только совсем без силы. Меч удлиняй за миг до удара.

Я снова кивнул.

— Начинай… — скомандовала Ма и почти сразу же остановила меня. — Нет… слишком рано. Куда спешишь?

Она взяла второй клинок, запрыгнула на перила и встала напротив:

— Смотри.

Ма нанесла удар коротким мечом, который вдруг вырос, и я с трудом отбил его. Ударила снова… снова…

Я повторял ее движение, стараясь достичь такого же мастерства.

Ма рассеяно парировала мои удары. Она думала о чем-то своем, поглядывая на меня.

— Пернатые воркуют на жердочке… — с умилением проговорил абуминог.

Мы одновременно повернулись к нему с заострившимися мечами.

— Все понял… — быстро сказал Илья. — Исчезаю.

И скрылся под водой. Всплыл у дальнего края колодца и показал смешное движение руками, отдаленно напоминающее совокупляющихся в полете голубков:

— Курлы-курлы…

Это явно что-то значило, потому что глаза Ма сузились, она вложила меч в ножны и отдала мне:

— Ох, сейчас кто-то получит…

Ма нырнула с ограждения в колодец и в одну секунду настигла под водой Илью, который начал карабкаться наверх, спасаясь бегством, схватила его сзади за плавки.

Илья вскрикнул, отцепился от перил и, хохоча, упал спиной назад. Потом над водой показалась его голова.

Ма утопила ее ладонью.

Я спрыгнул, положил меч Ма на борт колодца и вернулся на перила. Прицепил ножны своего танто на пояс плавок и медленно повторял первое упражнение, изредка посматривая на друзей, играющих в лунных лучах.

Силы были не равны.

Ма ловила и методично топила Илью, тот вырывался и хохотал.

Я положил свой меч рядом с мечом Ма и поспешил абуминогу на помощь. Прыгнул через ограждение, подняв фонтан брызг.

Поднырнул и всплыл между Ма и Ильей.

— Избиение младенцев абуминога запрещено законом… — строго произнес я.

— У нас семейная сцена… Кто младенец, пернатый? — по очереди сказали они.

И вдвоем утопили меня в черной воде…

Мы еще какое-то время дурачились и плескались под гулким сводом часовни в свете полной луны.

Потом я выплыл у борта колодца и, опершись на него локтями, смотрел как ныряют с перил мои друзья… Думал о том, как все причудливо переплетено.

О том, что наши органы чувств необычно усиливают реальность, смещая ощущения в сторону от объективного восприятия.

Илья вынырнул рядом и спросил:

— О чем задумался, пернатый?

Я коротко рассказал и посмотрел на абуминога:

— Жизнь словно кипит в нас.

Илья сразу понял, о чем я:

— Хочется дурачиться, прыгать, смеяться, шалить…

И добавил:

— Внутри все ликует.

Ма нырнула с борта колодца и плыла стремительной тенью в черной воде. Затем показалась перед нами.

Поддела, улыбаясь:

— Философский кружок?

Она услышала наш разговор с противоположной стороны.

Я тихо сказал:

— Все чувствуется так ярко… Ты тоже обратила на это внимание?

— Это наши тела, — серьезно ответила Ма, сияя в лунных лучах. — Они абсолютно чистые, невинные. Полны жизни и радости.

— Это чудо… — согласился Илья. — Знаешь, кто дал нам все это?

— Да, — сказал я. — Его зовут Источник.

#