ГОН

Глава 11

— Просит? Леонид Ильич? — образ двух салатиков, обильно политых сметаной, категорически не желал меня отпускать.

— Да. Леонид Ильич Брежнев. Прошу проследовать. — мужик плавно повел рукой, недвусмысленно указывая на стоящий неподалеку ЗИС.

Просит он! Едрена кочерышка! Утонув в мягкости заднего дивана лимузина, я бездумно смотрел в окно и перебирал в голове все свои проступки, реальные и мнимые. Нет, я хотел подобраться поближе к будущему главе государства, тут спору нет. Но где первый секретарь со своими просьбами, от которых нельзя отказаться, и где я? Оппа… До чего домик мне знаком! Хорошо еще, что поездка оказалась короткой, а то накрутил бы себя черт знает до чего.

Так, познание, срочно мне всю информацию про семью Брежнева!

— Филипов? — стоило входной двери распахнуться, как в проеме выросла фигура.

— Александр Яковлевич? Товарищ подполковник… Так… Привезли вот — я с огромным удивлением рассматривал старого знакомого.

— Черт, старею. Мне следовало сразу догадаться… Да не вертись ты! — меня быстро охлопали с головы до ног — Руки подними!

Я молча повиновался. Александр Яковлевич Рябенко, подполковник. Начальник личной охраны Л.И.Брежнева. А ведь раньше мне познание вообще ничего не дало. Надо же, в следующем году полковника получит. Интересно, у него с нашей председательшей шуры-муры или он действительно к Панас Петровичу заезжал?

— Ладно, потом поговорим… — он критически оглядел меня и как-то в сомнении покачав головой, пошел в глубь коридора, жестом приказав следовать за собой.

— Сашенька, ну наконец-то! Заходите скорее, я как раз новый чай заварила!

Я замер в проходе и зашарил глазами. Небольшая комната. Круглый стол. Прямо над ним с потолка свисает лампочка, укрытая абажуром. Вокруг стулья с высокой спинкой. На одном свешивается небрежно брошенный галстук. Надо же, с резинкой и застегивающийся на крючочек. Виктория Петровна аккуратно ложкой перекладывает что-то густое из банки. Где Леонид Ильич?

— Давай, проходи! — меня легонько толкнули в спину.

Действительно, чего это я замер, как суслик в степи? Еще раз окинув взглядом комнату, я аккуратно подошел к столу.

— Александр, правильно я запомнила? Садитесь скорее, я тут новый рецепт варенья опробовала! — жена Брежнева ловко поставила перед нами посуду.

Новый рецепт варенья? Ей чего, больше делать нечего? Или персональных поваров еще не положено? Хотя какая мне разница? Содержимое поставленного передо мной блюдечка одним своим видом вызывало повышенное слюноотделение, ведь до столовой я так и не дошел. Взяв чайную ложечку, я принялся намазывать варенье толстым слоем на кусок хлеба. Одобрительно оглядев получившуюся конструкцию, шумно вдохнул носом аромат и откусил здоровенный кусок. Абрикос? С грушей? Нет, вроде еще нотки яблок проглядывают…

— Вкусно. Но мне кажется, что немного сладковато, нет? — я сделал еще один кус — как бы оно потом не засахарилось.

— Да, я тоже такого же мнения. В следующий раз поменьше попробую положить. Но что же вы сидите, ешьте, не стесняйтесь!

Виктория Петровна Брежнева. После рождения дочери занялась домашним хозяйством. К политике равнодушна. Любит фигурное катание. Хорошо готовит. О, познание проснулось. Да, про «хорошо готовит» это верно. Я хищническим взглядом обвел батарею мелких чашечек и плошечек, медленно окружавших нас с Александром Яковлевичем. Подполковник же полностью отдался поглощению выставляемых блюд и казалось, ничего не замечал вокруг.

— Виктория Петровна, а вот это что такое? — я подхватил с тарелки какой-то мелкий пирожок.

— Баурсаки. Кусочки теста, обжаренные в масле. Уже тут научилась готовить. Вкусное?

— Офень! — я выразительно кивнул головой.

Вот такое, чуть сладковатое, мне гораздо больше по вкусу. Главное, не забывать про чай, а то попа слипнется от такого обилия углеводов.

— Ага, наш спаситель уже тут! — из-за спины раздался громкий и уверенный голос.

Я встал из-за стола и повернулся. Передо мной стоял широко улыбающийся будущий генсек. Я быстро мазнул по фигуре взглядом. Голубая рубашка, костюмные брюки. На ногах тапочки. Болел тифом зимой 1920-21 года. Контузия в 1943 году. В 1952 году перенесен инфарт миокарда. Хроническое недосыпание. Поражение легких табачным дымом. Ого, лечилка с познанием проснулись. Правда, немного не вовремя…

— Леонид Ильич, добрый вечер! — я крепко пожал протянутую руку — Александр Филипов, работаю шофером.

— Знаю, все знаю. — он жестом вернул меня за стол и уселся рядом — Витя, а лапшички не осталось? А то утром не успел…

— Вот вспомнил… Нет ее, Юра доел, как встал. Но я тебе котлеток схоронила.

Перед первым секретарем появилась здоровенная тарелка с котлетами. Проследив их путь, я с трудом проглотил восклицание про то, что после холодильника их бы неплохо разогреть. Однако Леонид Ильич искренне обрадовался холодным котлетосам и вооружившись вилкой, начал их кромсать.

— Александр Васильевич, верно? А не поделитесь своей версией того, как вы спасли всех?

— Можно просто Александр. Да какое там спасение… — я в притворном смущении пожал плечами — просто у меня был выходной и я решил испытать топливную экономичность машины. Выехал в степь и поехал куда глаза глядят. Вскоре мое внимание привлек световой сигнал, посылаемый Юрием Леонидовичем с помощью зеркала. Подъехал, увидел, что поломались.

— А дальше — я кивком поблагодарил Викторию Петровну, подлившую мне чаю — просто сцепил две машины подручными средствами и привез всех сюда. Ну и потом, чтобы не давать почвы для слухов, тут же отбуксировал ЗИС в гараж для ремонта.

— Как все просто, оказывается — он отправил очередной кусок в рот — а мне тут с трех сторон такие небылицы рассказывали, что я поневоле поверил. Дескать, по степи аки молния летело что-то, поднимая гигантский хвост пыли. Только солнечный зайчик и догнал.

— Ну до молнии мне далеко, но 120 километров в час получалось разгоняться.

— Эка! Это как так?

Отложив приборы, я обстоятельно рассказал Леониду Ильичу весь путь бедной «эмки» от автомобиля «куда пошлют» до прообраза багги. На всякий случай упомянул, что поначалу хотел научиться рихтовать мятый кузов, но потом меня захватила другая идея. А то вдруг не понравится, что я занялся другим. Ну и если что, отмазка шикарная получится. Фраза «первый секретарь в курсе и не возражает» иногда покрепче бетонной стены может оказаться.

— Нет, не верится… Так… — легко вскочив, он взял с холодильника толстый ежедневник и принялся его листать — завтра после обеда? Нет… О! Вот в среду прямо с утра и подъеду!

— Ну как? Сможешь показать мне свою придумку? — обратился ко мне Брежнев, громко закрыв календарь.

— Конечно смогу! Только бы погода не подкачала, осень все-таки…

— Александр, организуй пожалуйста — он перевел свое внимание на моего тезку — только чтобы все тихо. У меня времени буквально пара часов будет, на выступление не хватит. А людей расстраивать — последнее дело…

— Сделаем! Вот чуть не забыл. Леонид Ильич, вы просили познакомить с автором трюка «разворот на скорости» — подполковник совершенно по-плебейски ткнул вилкой в мою сторону — вот. Как говорится, прошу любить и жаловать.

Черт! А об этом-то какими путями дошло до Брежнева? Что-то познание мне ничего не выдало про увлечение генсека подобным. Хотя, может просто сейчас не знают, что так можно? Ну уж нет, термин «управляемый занос» лишь чуть попозже автомобильных гонок появился…

— Ишь пострел, везде поспел! — я удостоился одобрительного похлопывания по плечу — тогда еще и это покажешь, хорошо?

Поймав чуть прищуренный взгляд начальника охраны, я бодро кивнул. Конечно покажу, куда мне деваться. Тем более, что это в моих интересах…

В ночь на среду я не мог уснуть. Все ворочался с боку на бок, пытаясь прикинуть варианты своего поведения. С одной стороны, вроде меня приняли доброжелательно. С другой, сколько в той доброжелательности искренности? Ведь пока доберешься до такого поста, волей-неволей научишься улыбаться даже самым злейшим врагам. Да и все прочитанные мной материалы в унисон твердят о том, что Брежнев был отличным переговорщиком. Улыбнулся, поблагодарил… Ему ничего не стоит, а простому трудяге впечатлений на всю жизнь.

Я еще раз промотал перед внутренним взором окончание ужина. Буквально минут через десять Леонид Ильич извинился и ушел к себе в кабинет. Понимая, что моя аудиенция закончилась, я тоже стал собираться, ссылаясь на то, что завтра рано вставать. Сердобольная Виктория Петровна, всплеснув руками, тут же собрала мне с собой кучу вкусняшек со стола. Вроде три маленькие кастрюльки, составленные пирамидкой, а лакомств хватило на всех соседей. Интересно, а если гостей нет, то куда девается такая прорва пищи? Ладно, хватит про еду. Главное, что расстались хорошо, ни капельки прохлады. Это немного добавляет уверенности. Но как быть с будущим генсеком? Открыться сразу или еще погодить? В общем, уже под самое утро я вырубился, так ничего и не решив.

Утром я с трудом продрал глаза под истошное бренчание будильника и умывшись, поплелся нога-за-ногу в дежурку. Толи сказался недосып, толи просто перегорел, но мне стало как-то все равно, приедет Брежнев-не приедет. Не получится сегодня, так получится завтра…

Вот не успел вспомнить, как явились — не запылились. Первые пташки, наверняка сейчас все в округе проверять будут. Гады, не дали даже дошвыркать утренний чай. Я хмуро проследил за возмутительно бодрым подполковником. Хотя ему-то чего не спать? Сейчас еще не стало модным стрелять правителей напропалую. Хрущев, вон, вовсю на кабриолетах рассекает и всем все нормально. Да и у америкосов до Кеннеди никто чесаться не будет.

— И вот это вот дотащило ЗИС сюда? — Александр Яковлевич обошел кругом мой пепелац.

Я молча кивнул. Ну не повторяться снова про то, что это просто ободранная эмка?

— Давай прокатимся немного. Покажешь, как ездить будешь…

Еще раз кивнув, я дождался, пока рядом устроится подполковник и завел машину. Аккуратно вырулив на дорогу, осмотрелся и дал газу. Коротко взвизгнув покрышками, багги легонько вильнуло задом и помчалось в степь. Краем глаза наблюдая за пассажиром, я легонько качал рулем, огибая препятствия и заставляя машину входить в небольшие заносы. Сейчас уже скучно, но поначалу у меня адреналин булькал где-то в районе ушей. Но вообще надо моторчик помощнее подобрать — этот совершенно не вывозит откормленного кагебешника…

Заложив пологий разворот, я направил машину назад, на дорогу, ведущую к гаражу. Выровнявшись, я втопил педаль газа в пол. Интересно, орать будет с матами или без? Когда замеряли максимальную скорость, я наткнулся на замечательный трамплинчик. Если не присматриваться, то кажется, что это просто очередная горочка около дороги. А если знать, то можно отправить машину в эффектный полет… И вот сейчас, отыгрываясь неизвестно за что, я решил продемонстрировать возможности моего пепелаца.

Он промолчал.

Нет, ну так не честно. Даже меня проняло, а ему хоть бы хны. Такой шикарный полет через канаву пошел псу под хвост. А какое приземление? Подвеска даже до отбойников не достала! Ну и фиг с ним, чурбаном, нифига не понимающим!

Заехав на базу, я притерся около стенки и заглушил мотор.

— Товарищ подполковник? Александр Яковлевич?

Глава охраны медленно повернул ко мне голову. Шальной взгляд уперся в меня и начал бестолково искать что-то. Это чего, поездка его так вштырила? До полной невменяемости? Вон, аж рот приоткрыт… О, наконец-то взгляд начал приобретать осмысленность…

— Твою же… В рот… Да я… И чтобы вылезло с другой стороны! — из подполковника рванул поток слов и междометий на нецензурируемом варианте великого и могучего.

Он описывал меткими фразами все пережитое и тут же добавлял самые цветистые напутствия в мой адрес. Правда, иногда пожелания были не совместимы с ни с моей физиологией, ни с моей половой ориентацией, но когда и кого это останавливало?

Я молча внимал, пытаясь запомнить наиболее интересные обороты. Ведь осьминог с клешнями это как минимум интересно. Особенно при башню, которую потом… Но вообще, чего он так завелся? Скорость точно ниже сотни была — мне просто негде было разогнаться.

— Но вообще отлично! Леониду Ильичу должно понравиться — внезапно совершенно нормальным голосом завершил он — но ты все-таки так больше не лихачь!

— Кстати, а где он? — я завертел головой, на всякий случая пытаясь отыскать виновника торжества.

— Где надо. Освободится и приедет. Или не приедет. — меня тут же вернули на землю.

— Хорошо, тогда пойду тряпку намочу. А то неудобно — все сиденье в пыли.

— Давай, а я тут еще осмотрюсь.

Одним сиденьем не обошлось. Оценив объем работ, я притащил ведро с теплой водой и принялся оттирать все, видимое глазу. Чую, у двигателя к некоторым местам не прикасались еще с завода.

Выжимая в очередной раз тряпку, я распрямился и увидел два ЗИСа, которые как-то уж очень плавно вплывали в ворота базы. Тут же рядом магическим образом нарисовалось начальство, усиленно делающее вид, что оно тут совершенно случайно. Дескать вообще ни сном, ни духом. Шло себе по делам и нате вам, визит первого лица республики. Вот совпало, так совпало… Но распоряжение Брежнева об отсутствии шумихи сработало. Ни приветственных криков, ни плакатов с транспарантами не наблюдалось. А ЗИСы… Ну так они к этому гаражу приписаны, где им еще быть-то?

— Доброе утро, товарищи — выйдя из машины, Брежнев поздоровался со всеми за руку.

Надо же, подготовился. На Леониде Ильиче были плотные брюки и отливающая матовым блеском куртка. У летчиков, что ли отобрал? Наверняка не продуваемая и, кажется, воротник можно поднять и закрыться от ветра. Вещь! Я тут же захотел себе такую.

— И вот это вот дотащило ЗИС?

Даже слова те же. Только не понятно, кто у кого нахватался — Рябенко у Брежнева или наоборот. Леонид Ильич обошел кругом, немного похмыкал, рассматривая мои потуги в сварке, а потом решительно уселся за руль.

— Давай, садись рядом и подсказывай! — рука первого секретаря повелительно похлопала по сиденью со стороны пассажира.

Оппа. А вот такой вариант мне как-то в голову не приходил. Вдруг он не справится с управлением? Ладно я гикнусь, но генсека на тридцать лет раньше за что? Выполняя распоряжение, я поймал взгляд подполковника. Тот чуть кивнул головой и прикрыл глаза. Ага, если это не «все в порядке», то…

Додумать о возможных значениях невербальной сигнализации мне не дал мой высокопоставленный водитель. Заведя двигатель, он включил первую передачу и подгазовывая, резко тронулся.

— С газом аккуратней, машина легко в занос задней оси уходит! — тут же предупредил я.

Леонид Ильич молча кивнул, прислушиваясь к рокоту двигателя. Ладно, раз я справа, то быть мне штурманом. Вытянув левую руку вперед, я взмахами ладони подсказывал маршрут. Осматриваясь на предмет посторонних, я увидел, как оба ЗИСа пристроились к нам сзади. Это они правильно конечно поступают, но немного наивно… На этих крейсерах соваться в степь смысла мало…

— Так, теперь вот тут, по накатанному съезжайте в степь — по совету Александра Яковлевича я решил не выпендриваться и просто дать Брежневу прокатиться по большому кругу. Ям и горок тут вроде нет, а всякие кусты видны издалека.

— А теперь плавно добавляйте газу. Для степной езды очень хорошо подходит поговорка «больше скорость — меньше ям»! — окончание про слесарей я решил не озвучивать.

Черт, кажется, у нас разные понятия для термина «плавно». Взревев мотором, багги выбросило огромную кучу пыли и тут же попыталось уйти в занос. Однако Леонид Ильич, не моргнув глазом, спокойно парировал рулем и тут же воткнул вторую.

Мама! Теперь я понимаю причину охреневания подполковника. Водителю-то хорошо — он держится за руль и у него ремни. Пассажиру же не остается ничего, кроме как попытаться зацепиться за обивку сидения или за наваренный каркас. Вот что мне стоило подумать чуть раньше и приварить какую-нибудь ручку перед носом? Упершись ногами в остатки пола, я очень остро жалел о том, что я не Фредди Крюгер. Счас бы вонзил когти на полную глубину и хрен кто меня отсюда выковырял бы.

— Газ в пол! До упора! — пока я разбирался со своими ощущениями, мой водитель нашел-таки приключений на свою пятую точку. И где успел горку-то найти? Тут же все гладкое, как стол! Теперь главное, чтобы носом не клюнуть, иначе я полечу сизым лебедем впереди машины…

Однако все получилось так, как будто Брежнев выполняет такие трюки по десять раз на дню. Машина, словно почувствовав возложенную на нее роль, взмыла в воздух по совершенно идеальной траектории и пролетев метров пятнадцать, коснулась земли сначала задними, а потом и передними колесами. И никакого намека на занос! Умничка! Вернемся, я тебе все масло поменяю!

Внезапно пепелац чуть вильнул задом и пошел в глубокий занос. Выматерившись про себя, я уже почти бахнул телекинезом, но что-то заставило меня бросить для контроля взгляд влево. А там меня встретила широченная, буквально до ушей, улыбка. Леонид Ильич, чуть склонившись в сторону поворота, заставлял багги крутить широченные «пятаки». Пыль не успевала оседать, поэтому мне в какой-то момент показалось, что мы оказались посреди великого ничто и магическим образом перенеслись к персоналке, давшей мне эту реальность.

Наконец ему это надоело и он вернул руль в среднее положение. Вырвавшись из пыльного плена, мы стремительным галопом рванули вперед. Я тут же закрутил головой, пытаясь отыскать знакомые ориентиры.

— Туда! — снова выставив руку вперед, я показал ладонью нужное направление.

Описав широкую дугу, машина снова воспарила над степью, лишь изредка взбрыкивая и проверяя реакцию сидящего за рулем. Успокоившись насчет водительских навыков, я зашарил глазами в поисках ЗИСов. Ага, вон они. Один медленно ползет по нашим следам, переваливаясь с бока на бок, а водитель второго оказался поумнее и остался на дороге.

Брежнев немного успокоился и сейчас просто летел по прямой, наслаждаясь новыми ощущениями. Ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы по трамплинам больше не скакало. Но вообще комфорта у пассажира ноль. Ладно ручки нет, так еще и от выпускного коллектора пышет жаром. Бросив вперед взгляд на предмет новых препятствий, я аккуратно переставил ноги, а то затекать начали… Опять «змейку» принялся выделывать… Может, уже назад поедем, а? А то вон, у меня опять радиатор потек, весь двигатель справа внизу мокрый. Или это не радиатор, а помпа? Хотя пофиг, в системе воды в четыре раза больше, чем в двигателе — течь может долго, да и обдув тут гораздо лучше…

Твою же мать! Склонившись в очередном повороте, я увидел источник мокроты. Из бензонасоса легким туманчиком летел бензин. И внезапно, гад такой, прямо на раскаленное колено глушителя. Для предотвращения попадания бензина в картер двигателя в случае повреждения диафрагмы, сделанной из специальной ткани, в нижней части корпуса бензонасоса предусмотрено небольшое отверстие. Познание, ты как всегда вовремя! А раньше процитировать мануал не могло? Я бы трубочку латунную запилил от греха подальше. И про огнетушитель я как-то не подумал тоже…

— Стой! Бензин! Пожар! — заорал я во всю мощь своих легких.

Глянув на мое перекошенное лицо, Леонид Ильич уперся в руль и вдавил тормоз. Хорошо, что хоть тут еще нет никаких трубочек с горючими жидкостями. Старые добрые тросики с барабанными тормозами отработали на отлично и нас тут же догнало плотное облако пыли. Отплевываясь, я схватил его за рукав, и потащил подальше от машины. Больше всего мне было страшно от мысли, что Брежнев начнет геройствовать. Но вроде пронесло…

— Да-а-а. Знаете, Саша, когда я был курсантом, нам много раз говорили, что танки горят очень быстро. — похлопав по карманам, Брежнев достал пачку сигарет и выщелкнув одну, предложил мне — А я всегда недоумевал, ведь там же железо, гореть нечему. Теперь вижу…

Одновременно затянувшись, мы молча смотрели на рвущиеся в небо языки пламени…