ГОН

Глава 22

— Ну яйца секретные эти. Которые надо варить ровно две минуты.

Я, подняв брови в немом удивлении, уставился на начальника охраны. С чего это он меня спрашивает про готовку? Ведь Брежневу готовит Виктория Петровна, я-то каким тут боком?

— Ну ты головоломку загадывал, с часами!

А, все, наконец-то вспомнил. В самом деле, недавно прикрывая наши делишки с послезнанием, загадал первую попавшуюся загадку. Есть песочные часы на три, четыре и пять минут. Как с их помощью отмерить две минуты?

— Да там все просто. Берем часы на три и пять минут и переворачиваем одновременно. Как первые отсчитают три минуты, начинаем варить яйца. А как вторые свои пять — достаем.

— Епрст! А зачем же тогда часы на четыре минуты?

— Так для запутывания!

Нет, все-таки народ в этом времени более простодушный. Вот и Рябенко покраснел, почмокал губами, смущенно почесал в затылке и широко махнул рукой, словно собираясь хлопнуть шапкой о землю.

— Вот веришь, все в свободное время голову ломал, но до такой простой отгадки так и не додумался! Есть еще?

— Сколько угодно! — я показушно скопировал жест начальника охраны — Если одиннадцать плюс два равняются одному, то что получится, если к девяти прибавить пять?

— Четыр… А, черт, тут же не тринадцать…

Все, Рябенко нейтрализован. Вон, закатывая глаза к потолку, уже что-то на пальцах складывать начал. А ведь первой же фразой почти выдал правильный ответ!

Но вообще я не Рябенко, мне разгадывать детские загадки некогда. Недавно мы с Толиком, водителем машины сопровождения, чуть не облажались, причем по-крупному. На следующий день после снежных покатушек мы оба прошляпили вынырнувший из переулка грузовик. Куда и чем мы смотрели — не знаю. Можно долго говорить о практически идеальном камуфляже грязным снегом, но факт остается фактом: мой ЗИС остановился буквально в десяти сантиметрах от переднего колеса нарушителя. А Толик, видимо для того, чтобы поддержать мой почин, филигранно отрулил от моей задницы и следом точно так же почти достал до заднего моста.

В общем, мы немного посыпали пеплом свои головы в признании того факта, что водители из нас хреновые и сели думать, что делать. Первую пришедшую в голову мысль о том, что нам нужно милицейское сопровождение, я отмел практически сразу. Не то время, не те люди. Не поймут короче, причем категорически не поймут. Сейчас даже скорые с пожарными сирены включают только в совсем уж критических случаях.

Через некоторое время мы пришли к выводу, что надо тренироваться. Просто брать и тренироваться ездить вдвоем, втроем и вскольки-то-там-ром. Про что тренироваться — тут вопросов нет, познание накидало основные направления практически сразу. А вот где — тут проблема. На дорогах нельзя. Автобазы слишком маленькие. Полигон НАМИ еще только делается, да и первые трассы там были пригодны только для тестирования машин, а не тренировок.

Делать свою, благо знаю что надо? Например, в том же Крылатском пустить по периметру асфальтированную дорогу. И пока дорогой Леонид Ильич упражняется по кочкам и буеракам на багги, мы будем наворачивать круги по периметру… Да и доставать застрявшее будет гораздо легче.

Но додумать мне не опять не дали. Из дверей показался весь сияющий и чем-то очень довольный Брежнев. Одним взмахом руки разогнав нас по машинам, Леонид Ильич плюхнулся на сиденье и скомандовав «домой», принялся переодеваться назад в костюм прямо в машине.

— Саша, а что тебе известно про БРДМ? — спустя некоторое время раздалось сзади.

— Ну только то, что было доступно в общедоступных источниках. Создана на замену легкого бронетранспортера БТР-40 в качестве стандартной разведывательной, штабной и связной машины. В следующем году начнется серийное производство и будет продолжаться десять лет до следующей модификации. Главный в проекте — Всеволод Константинович Рубцов.

— Все верно. А про адрес Ташкент-90 что у тебя там написано?

— Ракетный полигон, он же научно-исследовательский испытательный полигон номер пять, он же войсковая часть 11284. Расположен около поселка Тюра-Там. В следующем году будет введен в эксплуатацию, а в мае оттуда стартует первая Р-7.

— В мае? Хорошо-то так… Но знаешь, какая там одна из основных проблем?

Я пожал плечами. Познание подсовывало даты и события, происшедшие с «Байконуром», но ничего про масштаб проблем, стоящих перед руководителями и конструкторами.

— Расстояния! В планах общая площадь полигона должна составить шесть тысяч квадратных километров! Это как… — он ненадолго задумывается — как Бруней по площади. Или этот, как его… Тринидад и Тобаго. Хоть и колония, но целиком можно будет засунуть и не поморщиться!

— Ну так полигон должен же быть большим? Ну чтобы было куда всяким обломкам и прочему падать. Разве не так?

— Все так. Но там еще и живут.

— Так отселить.

— Отселяем. Но проблема в том, что там много людей, живущих кочевым образом жизни. И вот представь себе, идет такой кочевник и видит много пустой земли, на которой так хорошо будет пастись скот.

— … И стоит ему остановиться, как ему на голову падает обломок какой-нить летающей штуки. Или ядовитым топливом поливает — врубившись в проблему, тут же подхватил я.

— Верно. И как это скажется потом — наши ученые еще не просчитали.

— Я могу подсказать. Ничего хорошего: куча патологий, в том числе и у людей.

— Значит что? — и тут же ответил сам себе — надо туда никого не пускать во избежание.

Я прикинул. Шесть тысяч квадратных километров. Это прямоугольник двести на триста километров. Можно просто по периметру устроить границу — это всего-то тыща километров получается. Длина границы СССР 62710 километров.

— Так давайте устроим как на границе. Заграждения, сигнализация и контрольно-следовая полоса. Неужели у нас пограничников мало?

— А как быть с маскировкой такого объекта?

— А никак не быть. Во-первых, такие сооружения не очень-то и скроешь. А во-вторых, в следующем году прилетит самолет-разведчик и все сфотографирует.

— Как так?

— А вот так. Осталось ждать совсем немного. Через три месяца, 4 июля, в день независимости США, он сделает первый полет над нашей территорией. И хоть радары его увидят, но сбивать его пока попросту нечем.

— Пока?

— Пока. В следующем году встанет на вооружение передвижной зенитный комплекс С-75, он же «двина». Он сможет достать, но из-за несовершенства взрывателей до 60 года этот самолет разведчик будет летать безнаказанно.

— Ах ты ж…

Я быстренько пробежался по познанию. Ндас, в самом деле как-то не очень получается. В вооружении идет смена поколений и тут американцы немного опережают нас. Максимум на пять-шесть лет, но опережают…

— В чем несовершенство взрывателей?

— Способ подрыва. Сейчас будет по команде с поста управления, но точно ли угадаешь с двадцати-то километров? Вот и мазали. А надо неконтактный, чтобы ракета подлетела на небольшое расстояние и бабахнула сама.

— И поможет?

— А много самолету-то надо на такой высоте? Повредил хоть что-нибудь и все, пишите похоронки.

— Действительно. Сколько у американцев этих самолетов?

— Нет, самолетов-то как раз не много. На сегодняшний день вообще один. Да и потом будет ну… с десяток.

Наблюдая в зеркало заднего вида, как хмурый Брежнев явно ищет что-нибудь, на чем выместить злость, я решал, продолжать ли добивать про провалы наших ПВО или нет. Ведь самолет-разведчик U2 это конечно зло, но зло минимальное. Много не налетает и еще больше не сфотографирует — там каждый полет еще то приключение. А вот настоящее зло — это аэростаты. Всего через годик автоматические дрейфующие аэростаты станут настоящей болью для ПВО. Не зря им такое название придумали, ведь сокращается до АДА.

Во-первых, они летают еще выше, чем этот самый знаменитый U2. Ну нечем сейчас залезть на высоту 25 километров. Во-вторых, эти штуки относительно маленькие и имеют скорость около нуля. А значит, всяким головкам самонаведения, даже когда они появятся, попросту не за что будет зацепиться. Да что там головкам самонаведения — сейчас не каждый радар сможет их разглядеть. Расстрелять из пушки? На таких высотах на это способны считанные асы и то в основном случайно. Да и наконец, даже если в них попадешь, то это будет всего лишь несколько дырочек в оболочке. Ну сбросит балласту побольше и дальше продолжит парить в высотах.

И финальной точкой станет их цена. По сравнению со всем остальным она просто копеечная. И вот начнут их клепать десятками и пускать пачками, попросту издеваясь над нашими ПВО.

Ладно, пожалуй не буду добивать, а то инфаркт бабахнет, вон как переживает. Пусть специально обученные люди сами все увидят и начнут головы ломать на тем, как их сбивать. А я потом тоже с познанием пороюсь, ну не может быть, чтобы противодействия не нашли!

— Леонид Ильич, а про БРДМ-то зачем спрашивали? — я решил вернуться к началу разговора.

— А, БРДМ — Лицо Брежнева немного прояснилось — У меня возникла идея использовать такие машины для патрулирования полигона. Гонять военную технику дорого, а уазикам все-таки нужна хоть какая-то, но дорога. Но стоит протоптать одну — кочевники попросту будут уходить от нее подальше и все. А тут сел и поехал куда глаза глядят.

Ишь ты, у него идея возникла. Да я же это предлагал еще когда «эмка» была живой. Или не предлагал? Покопавшись немного в памяти, я так и не вспомнил, толкал идею или нет. Но то, что такая мысль была — это точно. И самое главное, точно такие же машины делать смысла нет — Ильич прекрасно в курсе того, что такие штуки можно клепать буквально на коленке из любого подвернувшегося автомобиля.

— Да, получится возрождение конницы на новом уровне. Думаю, Семен Михайлович будет на седьмом небе от счастья.

— Буденный-то? Ну да, хватит ему с монголами дружить. Тем более что Казахстан ему знаком, уж очень хорошо он тут в тридцатых куролесил. В общем, идея мне нравится, завтра с самого утра Жукову позвоню, попрошу откомандировать горьковчанам на время.

Надо же, какая эффективная поездка получилась. Всего-то попетляли немного по городу, а вон сразу сколько всего вытащил на белый свет. И ведь как складно-то получилось, потянули за одно, а вытащили совершенно другое. Всегда бы так!

— Саша, я тебя прибью! Давай отгадку! — Стоило двери подъезда закрыться за Брежневым, как около машины нарисовался Рябенко.

— Часы, Александр Яковлевич, обычные часы. Одиннадцать плюс два — будет час на циферблате. А к девяти пять — два часа.

— Тьфу ты, опять гражданские замашки. Не час, а тринадцать, не два, а четырнадцать!

— Так загадка же не для военных…

Внезапно меня словно огрели мешком из-за угла. Аэродром! Огромная, огороженная площадь с длинными прямыми и самое главное, широкими полосами. Внуково нам на разграбление, конечно, никто не даст, но ведь есть другие. Вон, Шереметьево, то есть главный аэродром военно-воздушных сил СССР уже второй год строят. Пока самолеты не летают, по взлетке-то можно будет погонять! Или Быково, из которого все рейсы сейчас во Внуково тащат.

Прервав матерящегося вполголоса на свое скудоумие Рябенко, я изложил ему идею. Дескать, дожидаемся нелетной погоды, или еще какой причины, мешающей использовать аэродром по назначение, едем туда и начинаем тренировки. А план тренировок у меня в голове уже есть. Надо просто его на бумагу красиво изложить и попробовать. И ничего, что я нагло соберу его из отрывком мемуаров будущих водителей ГОНа и методичек по подготовке телохранителей, главное что он есть!

Я буквально стек с водительского кресла на асфальт. С трудом повернув голову влево, увидел, что точно в таком же состоянии из машины сопровождения вывалился Толик. Фотографа бы сюда: в лучах заходящего солнца пар, идущий с его головы, очень так эффектно смотрится.

Переписывая упражнения, поначалу я не очень-то и задумывался над их сутью. Ну подумаешь, проехать бок о бок с соседом, ну что тут такого? А потом, уже за рулем, осознал что расстояние между машинами полметра и с каждым повторением должно уменьшается до жалких десяти сантиметров. И это сначала по прямой, а потом постепенно добавляются повороты и увеличивается скорость. А еще радостный Рябенко злобствует по рации и командует гадости типа «нарушитель слева».

И вот ведь какая штука: пока расстояние между машинами большое, то выполнить это упражнение не составляет никакого труда. Вон сколько машин по дорогам ездит и ничего. Грузовики и легковушки, опытные и начинающие — все в порядке. Но стоит машинам прижаться поплотнее, как любое не совпадение скорости и траектории движения начинает выжимать из тебя все соки. Я лениво пальцами покачал полу пиджака: тяжелая, наверняка пару литров пота можно выжать при особом желании. В общем, ни до каких десяти сантиметров между машинами мы не дошли. Умерли еще в районе метра.

— Вы чего тут? — опять этот вездесущий Александр Яковлевич появился словно черт из подпола.

Увидев наше состояние, этот изверг радостно ухмыльнулся и попросил наблюдающего за нами Валеру помочь освободить транспортные средства для очередных экзаменуемых. Один из любимых охранников Брежнева, не менее радостно кивнув, попросту обхватил меня одной рукой под грудь и, подняв, пошел с такой ношей к соседней машине.

— Эй, Жуков, ты поаккуратнее, чай не дрова несешь — прохрипел я из-под его подмышки.

— Да не пужайся, счас сгружу со всем вежеством.

И в самом деле, на скамейку меня уложили очень аккуратно, можно даже сказать нежно. Неужели их тоже учат таскать подопечных и укладывать в разные места так, что бы ни волоска не шелохнулось?

Наблюдая за мучениями очередной пары, я судорожно пытался вспомнить, что я еще бездумно переписал из будущего? Так, совместное «скатывание» шоферов уже ощутил на своей шкуре. Пара-тройка десятков или даже сотен раз и мы с Толиком будем кататься как единое целое. Главное не забыть в следующий раз прикрутить к бамперам и дверям покрышки, чтобы не страшно было «бортануть». А ведь скоро будем переходить на 111-й ЗИС и все придется повторять снова. Может заранее попросить тестовые машины? Нам ведь ни отделка, ни бронирование с лакировкой не нужны от слова совсем. Поставив мысленно это в план вопросов, я перешел к следующему пункту плана нашей тренировки.

Вот где были мои глаза, когда я это писал? «Тренировки по силовому освобождению»! Название-то какое красивое придумали в будущем. А в реальности это предполагает прорыв баррикад и всякие столкновения с автомобилями нехороших людей, да причем так, чтобы потом самому уехать. Каким местом машины можно бить зазевавшихся террористов, а какое лучше поберечь. Как ездить на трех колесах и так далее и тому подобное. Да где-же они столько ЗИСов-то наберут? Ведь они ломаться будут нещадно при таком обучении — на одних покрышках такое не вывезешь.

А как вот это я писал — помню. И теперь жалею, что написал мало, а то телекинезом давно не пользовался, как бы он не заржавел-то при такой-то частоте. «Контраварийная езда». Даешь управляемые заносы, полицейские, вернее теперь милицейские развороты и прочие фигуры высшего пилотажа для автомобилей. Да здравствует визг покрышек и вонь сгоревшей резины! 140 километров в час не предел и прочие радости автоманьяка идут в комплекте.

И самое последнее у меня шло «оказание медпомощи». До анекдотичной дряхлости Леонида Ильича еще далеко, так что есть время подготовиться и заколупать Чазова куда подальше. А то ишь, возьмет за моду любое лечение прежде согласовывать в КГБ, редиска этакая. Опять же, лечить можно в обе стороны и почему бы тому же Суслову немного пораньше не оставить свой пост? Но это я так, к слову, ибо кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет! Надо кстати, пополнить запасы сигарет в машине, а то думаю со мной Брежнев стал курить эту «новость» куда больше…

Вот стоило помянуть Михал Андреевича всуе, как познание тут же подсунуло кусочек из архива. «Снятие тов. Ракоши в данное время было бы подарком для американцев. В нашем ЦК и во всем лагере социализма есть тревога за состояние дел в Венгрии, исходящая из недопустимости, чтобы в Венгрии случилось что-либо неожиданное и неприятное…»