ГОН

Глава 26

— Александр Васильевич, это вы писали?

Приняв протянутую папку, я открыл и быстренько пролистал ее. Надо же, кто-то аккуратно сфотографировал каждый разворот в блокноте и увеличив, распечатал. Грузинские события, которых не случились, будущее восстание в Венгрии… Правда, про атомную энергию что-то не видно. Отдали другому?

— Да, это мое — вздохнув, я протянул папку обратно.

— Что-то не так? — Суслов поправил очки и попытался придавить меня взглядом.

— Да все не так. — я перевел взгляд на продолжающего улыбаться Брежнева — Леонид Ильич, ну зачем?

— Надо Саша, надо.

Я осторожно оперся о спинку кровати и глубоко вздохнул. Внутри меня клокотал ядреный микс из обиды и расстройства. Ну как же так, я столько раз говорил о секретности и нате вам на блюдечке. Сразу придушить или чуть погодить?

— Давид Моисеевич, оставьте нас, пожалуйста, одних. — Поняв по-своему мое молчание, Брежнев развернулся к айболиту.

Это он верно. Сейчас тут будет такое, что хрен объяснишь с точки зрения современной науки. Суслов наконец-то понял, что его гипнотизирующий взгляд совершенно не работает и начал оглядывать палату.

— Ладно, раз надо, то давайте приступим. — я дождался щелчка замка в двери — для начала давайте садитесь…

Бросив взгляд в сторону, я зацепился глазами за табурет. Нет, хорошая все-таки у секретарей КПСС палата — тут даже табуретки оснащены колесиками. В гробовой тишине я телекинезом подтащил одну сначала к Брежневу, а следом и вторую к Суслову. Да, завхоз тут тоже не прохлаждается: все смазано и ничего не скрипит.

— Итак, товарищ Суслов, давайте для начала я сначала расскажу про себя — я уперся взглядом ему в переносицу — а потом уже пройдусь по вам.

Надо же, сдержался, хотя и покраснел как перезрелый томат. Ничего, сердце выдержит, хотя лечилка уже обнаружила первые предпосылки к стенокардии. Да и если инфаркт бахнет, то все-таки мы в больнице — стоит заорать, как куча медицинских светил прибежит…

Наблюдая за состоянием Суслова, я кратко пробежался по своей истории в этом мире. Ага, все верно: сначала успокоим сказочкой о практически идеальном жителе страны. Не был, не привлекался, работаю в меру сил и всячески наношу пользу обществу. А то, что сверхспособности появились, так это так получилось, случайно. Передать не могу, принцип действия не знаю и даже не спрашивайте. Но не утаил в себе, начал делиться и прочее. В общем, хороший мальчик, разве что на скрипочке не играю.

— … Теперь перейдем к бумагам — я наконец-то позволил взгляду Суслова поймать мой — как вы наверняка заметили, в моих записях Вам отводится очень незавидная роль…

Ух, как подобрался. Нет, ну вот что такого повернулось в мозгах умнейшего мужика, что он настолько зашорился? Ведь не дадут прозвище «серый кардинал» тупому и недалекому. А этот прекрасно себя чувствовал при Сталине, вознесся при Хрущеве и отлил себя в гранит при Брежневе. Ладно, держи пилюлю…

Для начала я кратко пробежался по его биографии. Где родился, как жил. Аккуратно поколупался в ранке Ростовского обкома, где он стал инициатором усиления репрессий в 39-40-м году. Потом перешел к Еврейскому антифашистскому комитету, где стал двигателем еще одной волны убийств. 140 человек, среди них бывший заместитель наркома иностранных дел СССР, начальник Совинформбюро Лозовский, заместитель министра Госконтроля РСФСР Брегман, главный врач Центральной клинической больницы имени Боткина Шимелиович и куча других. Все расстреляны и все оправданы, правда в будущем.

Я оценивающе поглядел на Михаил Андреевича — хватит или еще продолжить? Кажется, пора наступать на больную мозоль, а то кажется, он все пропускает мимо ушей. Расслабился, смотрит изучающе. Видимо решил, что я каким-то образом получил доступ до его личного дела и теперь осталось только установить, каким образом.

— А теперь о главном. В основе философии марксизма лежит гегелевская идея постоянного развития, изменения, движения и прежде всего самого учения. Главный идеолог партии обязан быть самым идеологически подвижным, ярким, пребывающим на переднем крае развития мировой философии мыслителем. Таким был сам Маркс. А вот догматический Маркс это полнейший абсурд, это полностью мертвая система.

Во какие фразы мне познание вытащило, а? Сам бы ни за что такое не придумал… Ладно, скоро все закончится, вон, опять краснеть начал.

— И вот вы, став главным идеологом, возводите догму на пьедестал и стараетесь все законсервировать. Ваш главный лозунг «как бы чего не вышло». Вы исповедуете полное равенство и аскетизм даже безо всякой цели и смысла…

— Молчать! — Суслова аж подбросило со стула — Ты кто такой?

— Тот, кто знает, что именно ты стал одной из главных причин развала Союза! Советских Социалистических! Республик! — я буквально забил восклицательными знаками любую попытку возразить.

Все, теперь мне точно конец. Интересно, кто был последним человеком, посмевшим ему тыкать в лицо? Сталин? Нет, наверняка кто-то еще раньше… И познание чего-то молчит, видимо не сохранили архивы фамилии несчастного.

— Во-о-он! — бедного айболита, рискнувшего заглянуть на шум, буквально вынесло в коридор сдвоенным ревом секретарей ЦК.

Кстати, а ведь историки не врали: даже на мой непритязательный взгляд, пиджак Суслова уже всячески просился на роль половой тряпки. Нет, не подумайте ничего такого: дырок еще нет, а вот ткань уже вся исшоркалась. Вот он, ярчайший пример аскетизма, возведенного в догму и от этого превратившийся в идиотизм. И что теперь делать?

— СССР исчезнет? Почему ты об этом молчал? — Ну вот наконец-то и дорогого Леонида Ильича проняло.

— А вы спрашивали? Но вам волноваться не о чем. Вы обои… Тьфу! В общем, вы умрете раньше.

— Вы и даты смерти знаете? — надо же, как быстро Суслов взял себя в руки.

— Да, но только изначальные.

— Это как?

Черт, он точно все пропустил мимо своих ушей. Пришлось снова рассказывать про познание, его возможностях и временном диапазоне. Как и о том, что сведения там остаются неизменными. Как минимум описание доклада Хрущева и событий в Грузии со временем совершенно не изменились.

— Чем можете подтвердить точность дат?

Да он издевается, что ли? Или просто проснулась в нем дотошность?

— Какой день у нас на дворе? — я снова закрутил головой, теперь уже в поисках календаря.

— 21 апреля.

— Ну тогда идите и проверяйте. Сегодня в америке песня Элвиса Пресли окажется на самом верху рейтинга слушателей. А завтра… Черт! — я запнулся.

Ну вот сколько раз я давал себе обещание регулярно просматривать календари со всякими происшествиями? Ведь чуть не пропустил!

— А завтра… — я откашлялся — произойдет крушение самолета Ил-14, следующего из Москвы в Тбилиси. Сразу после взлета из аэропорта Сухуми он упадет в море. Все находящиеся на борту 6 человек погибнут. Причины катастрофы не опубликованы.

— Так, ты лежишь здесь и ни шагу из палаты — тонкий палец словно выстрелил из сухощавой руки. — завтра поговорим! Леонид, пошли! — а это он уже Брежневу.

Ой, напугал ежа голой жопой. Может, продемонстрировать ему любимый прием Дарта Вейдера? Поболтает немного ногами над полом в удушающем захвате, глядишь и поверит в неизвестные силы… Хотя нет, надо сначала потренироваться на бесполезных членах социалистического общества, а то сломаю ненароком что-нить и аглы. И рассказывай потом Брежневу, что не хотел…

— Михаил Андреевич! — возгласом я остановил Суслова около самой двери — вы покажитесь врачам, у вас сердце не очень. И да, пока еще редкие боли в плече — это оно, а не суставы…

Редиска, даже спасибо не сказал. Фу таким быть!

Конечно, завтра ко мне никто не пришел. Как и послезавтра. Плюнув на все, я лежал целыми днями на животе и свесив голову с кровати, читал лежащую на полу книгу. А чего, получилось очень даже удобно: лежишь себе сосиской, рану на спине не беспокоишь и потихоньку больничную библиотеку перебираешь. Я же не Брежнев какой — живчиком скакать сразу после травмы! Да и рана-то, благодаря практически ежечасным визитам врачей, меня практически не беспокоила, так, чесалась разве что.

Вообще на меня сошло самурайское безразличие. Я снова и снова сравнивал события тогда и сейчас. Даже если завтра меня не станет, то я уже столкнул ход истории с накатанной колеи… А что касается Леонида Ильича, то в принципе и с ним уже тоже согласился. Если Михаил Андреевич окажется действительно умным и сможет взглянуть поверх себя — то считай, дело в шляпе. Сколько всего изменится… А будет ерепениться, то прибить Мишу Суслова особых усилий мне не доставит — в следующую встречу просто понаделаю ему дырочек в артериях и пусть пытаются доказать, что это не сосуды такими слабыми оказались…

— Сашка, привет, ты еще долго тут собираешься куковать? — совершенно бесшумно в двери нарисовался Меньшов, мой тезка и напарник — Давай собирайся, Леонид Ильич сказал тебя с собой забрать, дескать врач разрешил.

И тут же следом медсестра позвала переодеваться. Ну это она так думала — я критически осмотрел выданную мне медсестрой одежду. Вот какой глубинный смысл в хранении заляпанных кровью рваных тряпок? Вот что можно сделать с исполосованным вдоль и поперек пиджаком? Срезать пуговицы и пришить к новому? Рубашку даже на тряпки для протирки не пустить…

— Вы пока так езжайте, а потом пижаму по случаю завезете — поняв мои затруднения, тут же решила служительница Гиппократа — ой, здрасьте!

— Все, Саш, хватит раздумывать, поехали скорей — меня легонько похлопал по плечам Брежнев — у нас еще столько дел…

Думаю, стены больницы видели многое, но вот то, что секретарь ЦК лично открывал дверцу своего автомобиля человеку в пижаме — точно в первый и наверняка в последний раз. Наверняка потом медсестрички тайком читали медицинскую карту и многозначительно хмыкали над графой «род деятельности: водитель».

— Леонид Ильич, а что с самолетом? — стоило перегородке между водителем и салоном подняться, как я тут же вспомнил про свои предсказания.

— Нормально все с ним. На всякий предупредили пилотов, дескать самолет новый, возможно всякое над морем.

— И что было?

— Да оказалось, что у погранцов тренировки личного состава были. Ну и никто там не подумал, что батарея зенитных прожекторов практически в упор — это совсем не шутки. В общем, помогло предупреждение.

— О как…

Я мысленно поставил себя на место пилотов и передернулся. Взлетел такой, перед тобой восход над бескрайним морем и вдруг внезапно все вокруг заливает ярким светом. Ты пытаешься хоть что-то разглядеть, а в глазах зайчики прыгают… Брр. Хорошо, что я не пилот!

— А с Михаил Андеевичем что?

— И с ним все хорошо. После того, как ты так хорошо с певцом и самолетом угадал, он в тот же день в Венгрию к Андропову улетел. А чтобы он в полете не скучал, я ему еще твой доклад про поездку Хрущева в Англию дал.

— Леонид Ильич, вот все хотел попросить. Может, не надо так информацией разбрасываться? Ведь прибьют же!

— Эх, Саша-Саша… Я не разбрасываюсь, а дозированно делюсь. Именно для того, чтобы не прибили. Знаешь, как Жуков на пару с Байдуковым буквально изнасиловали свое КБ-1? У-у-у, если верить моим хорошим товарищам — там ученые по стенам и потолкам бегали!

Странно. С чего им там по потолкам-то бегать? То, что свет может отражаться от границы сред с разной плотностью, так это известно любому, кто хоть раз нырял с открытыми глазами. А теорию предка лазера, под названием мазер, еще в 52 году описали наши же ученые. Или просто не хватало взгляда сверху и начальственного пенделя? Ведь сколько раз уже было, что решение очевидное, лежит на поверхности, но никто его не замечает. А теперь поди в ученой среде начнется резкий дефицит рубинов и газоразрядных ламп. Все лазеры будут делать…

Ладно. Хоть в больнице я и прикидывал результат своих действий, но там был пессемистичный прогноз. А если взять оптимистичный? Шесть человек и один самолет в масштабах страны это незаметная глазу пылинка. А вот если Суслов сможет переломить ситуацию в Венгрии, то это уже прорыв и прорыв огромный. И главное, все согласно лучшим практикам из будущего: и венгры будут целы и СССР в дерьме не измажут. В общем, держу кулачки за то, чтобы Элвису не стать почетным гражданином Будапешта. Пусть придумывает новую цель для сбора пожертвований, благо время еще есть…

Я с раздражением хлопнул себя по шее. Посмотрел на ладонь и удивился — надо же, комары уже оттаяли. Вот жрали бы себе сок с травы или чем они там питаются, когда крови нет и горя бы не знали. А теперь комар не дождется свою комариху. Вот и мы как те комары, сидим за специально выделенном для нас столике и ждем, когда руководство настреляется. Видимо, у Брежнева кончился запал сталкивать лбами других или по весне какой гормон взыграл, вот и ломанулся на охоту. Ну как ломанулся… Чинно-благородно кавалькада автомобилей въехала на специально подготовленную полянку в специально подготовленном участке леса со специально подготовленными людьми. Подозреваю, что и животные по такому случаю тоже были… специально подготовлены.

Но вообще мы тоже не отставали. Далеко от машин нам отходить было нельзя, поэтому пока боссы там шарахались по бережку и пуляли в воздух, мы быстренько на имеющемся тут же мангале сообразили шашлычок, благо у местного повара было все необходимое. В общем, к возвращению руководства на базу мы уже были осоловевшие от еды и валяясь на сиденьях, старательно изображали из себя удавов.

Чуть прищурившись, чтобы свет не мешал, я наблюдал за компанией, обосновавшейся за самым главным столом. Они был далеко, метров за семьдесят, поэтому сюда не доносилось ни звука. А вот движения можно было разобрать. Брежневу явно сегодня улыбнулась удача, вон какой довольный сидит и клубы дыма пускает. Было бы иначе — он ходил бы и ко всем приставал, рассказывая о делах своих бывших. Суслов сидит как лом проглотивший и чуть склонив голову, разговаривает с Косыгиным. На другой стороне розовой пышкой торчит Маленков и размахивая руками как мельница, что-то доказывает Молотову и Кагановичу. Им бы Ворошилова с Булганиным добавить, приправить Шепиловым и все, готова самая настоящая антипартийная группа.

Я задумался о реальности такого сейчас. А что, в принципе вполне возможно. До первой попытки свержения Хрущева осталось чуть больше года. В принципе, основные претензии к Никите Сергеевичу пестуются заговорщиками давно, еще до моего попадания сюда. А тут я еще своими блокнотиками добавил. Как шепотом поделился со мной Леонид Ильич, он давно Суслова не видел в таком состоянии. Тщательно перепроверив мой очередной блокнот про поездку Хрущева в Англию и обнаружив, что я еще немного приукрасил происходящее, он буквально раскидал половину своей библиотеки цитат классиков, пытаясь найти хоть немного подходящую к ситуации карточку. Но внезапно обнаружилось, что ни Ленин, ни Маркс не писали про вдрызг пьяного главу государства, открыто оскорбляющих всех вокруг.

Ничего. Вот прочитает Михал Андрееич специально подготовленный для него доклад про его же ошибки и точно рванет по округе, да так, что никому мало не покажется. А потом я ему добавлю его же секретным докладом про Хрущева. Подумаешь, что он только через десять лет будет написан… Просто как-то ночью меня внезапно озарило, почему Михаил Андреевич такой консервативный. Ведь когда надо, он способен быстро анализировать ситуацию и мгновенно принимать решения. И что самое главное для руководителя, потом нести за них ответственность. И, видимо, раньше где-то он настолько крупно налажал, что теперь просто боится сделать не то или не так. А тут я ему вылил кучу елея на душевные раны и попросту дал все необходимое, чтобы даже самого вопроса про ошибки не стояло. Напрямую его не спросишь, разница в уровне не позволяет, но события в Венгрии косвенно подтверждают мою догадку.

Там сейчас, если верить Брежневу, идет самая настоящая революция. Правда, постоянно контролируемая старшим братом. Дескать, вон, Югославия нашла свой путь построения социалистического общества, вот и вы идите и ищите. Не все же вам копировать нас. Пока радостные венгры гоняют этого Ракоши ссаными тряпками и спускают пар в баталиях про новых кандидатов, Жуков затащил им в страну пару дивизий. Венгры сначала было возмутились, но на следующий день все газеты вышли с переведенной копией приказа. Когда это дошло до нас, я долго смеялся — если кратко и выкинуть все канцеляризмы, то суть получалось примерно такой: «охранять памятники культуры, на все остальное не реагировать». Удобно… И не дай боже какой-нибудь империалистический ублюдок бросит тухлое яйцо в бронзовую статую основателя Венгерского государства!