Горечь прежних пыток

Только в миг содроганья, когда, спотыкаясь о мраки,

заплетается речь, волоча одинокое тело

по горам и лесам, сквозь ущелья, кусты и овраги —

к пустоте, где последней ступенькой во льду затвердело

соскользанье в ничто, в никуда, в потаенную прорубь,

в прорву,

в пропасть,

в провал,

в промежуток надежды и взлета,

в эту прорезь для всхлипа, для ветви, с которою голубь

сросся вестью благой, в этот клюв, где лазурь, позолота

не зазубрены кистью и ластятся клекотом, стоном,

сладкой мякотью слез, образующих лук, и папайю,

и огромную жалость, что, даже летя за балконом,

только в миг содроганья, о господи, я засыпаю!..

только падая ниже своих предыдущих рождений,

инфузорий из памяти мглистой, слоистой, текучей,—

вниз лицом и, зарывшись на дно, где трава сновидений...

только там обретается жизнь как единственный случай.