Горечь прежних пыток

Вышла из полотенец,

переступила — за.

Зеркало, как младенец,

смотрит во все глаза.

Она на него дышит,

ладонью стирая мглу.

Оно ее всю слышит,

видит в любом углу

рот ее приоткрытый,

шелест ее босой,

пахнущий мятой, мытой

ливнями и росой...

С гривы струятся волны

света, и в каплях — грудь.

Господи, это горло,

длинное, словно путь,

перетекает в зеркало.

Вся она в нем висит

на стене, где оно, посверкивая,

в глуби свои косит:

нет ли такого стебля,

чтоб она приросла, пока —

раскачивая, колебля

стулья и облака,—

на меня выдыхает нечто

и насылает — из

тайны, глядящей млечно

вдаль и куда-то вниз.