Горечь прежних пыток

...теперь выходит, мы убили больше,

чем было надо для Такого Дела,

но кто бы смог сработать это лучше

и так же быстро, крепко и добротно,

как мы?., как мы, я говорю, имея

в виду не нас, людей, а времена,

когда такие громыхали гири,

такие грандиозные событья,

раскачивая землю и народы

на чашах исторических весов.

...а если б мы тогда убили меньше,

чем было надо для Такого Дела?!

а если б мы чуть-чуть недотянули,

великое обжулив и обвесив

на несколько десятков миллионов?

Великое нельзя удешевить!

Великое не может быть Великим,

не проглотив Великое Число.

...а если б мы убили ровно столько,

я говорю, не больше и не меньше,

чем было надо для Такого Дела?..

и ровно сколько для Такого Дела

убить нам было надо?., и кого?..

...теперь выходит, мы убили лучших,

точнее, лучших мы убили больше,

а худших мы тогда убили меньше,

чем было надо для Такого Дела.

Хотя не все убитые считали,

что все они убиты справедливо,

и каждый думал, что другой убит

гораздо справедливее, чем он,—

для них была единственно бесспорной

огромная одна несправедливость:

что далеко не все еще убиты

из тех, кого убить без промедленья

необходимо для Такого Дела!

...мы, несомненно, не добили худших,

а их число уму непостижимо,

несметно, необъятно... и выходит,

намного меньше мы тогда убили,

чем было надо для Такого Дела.

Настолько меньше мы убили худших,

что лучшие, которых мы убили,—

число микроскопическое, ноль.

...но хуже то, что кончились титаны,

перевелись гиганты, исполины,

гераклы мысли, прометеи духа,—

я говорю,— гераклы нашей мысли

и нашей силы духа прометеи.

Колоссы, великаны, великанши...

Когда-то их водилось даже больше,

чем было надо для Такого Дела,

мы кой-кого из них тогда убили,

но был вполне достаточный запас,

его на шесть хватило поколений!

...теперь, когда все мерзко измельчало,

я говорю,— растлилось, развратилось,

с одной мне мыслью страшно умирать:

что далеко не все еще убиты

из тех, кого убили мы когда-то!..

их надо вновь убить без промедленья —

и ровно столько, сколько их убито,—

я говорю,— не больше и не меньше,

чем было надо для Такого Дела!

Великому — великая цена.

Не может быть великою держава,

ее простор не может быть великим,

ее народ не может быть великим,

и дух его не может быть великим,

не проглотив Великое Число.

...выходит, был я винтик в мясорубке?

в такой негосударственной машине?

в простейшем допотопном механизме,

выходит, я вертелся и молол?

Но, если б мы убили ровно столько,

не худших и не лучших, — говорю я, —

а всех, кого убить необходимо,

чтоб ежедневно убивать убитых,

ведь главное — убитых убивать...

тогда бы, свято веря в идеалы,

я был бы вновь к великому причастен,

и даже я, мельчайший из мельчайших,

сказал бы: вот я, скромный, незаметный,

я — винтик, я — не больше и не меньше,

чем было надо для Такого Дела.