Горячая точка

21:07. Театральная площадь

— Вон оно что... — произнес Гуртовой, когда Беклемешев закончил рассказ. — Да, это на них похоже.

— На кого?

— На военных, на ваших коллег, на власти вообще.

— При чем тут власти?

— Как по-вашему, где легче всего спрятать песчинку?

— Это старая загадка.

— И тем не менее?

— На пляже.

— Где легче всего спрятать каплю воды?

— В море.

— Правильно, — улыбнулся поощрительно Гуртовой.

— Я не понимаю...

— Проверьте номера машин. Гарантирую вам: по крайней мере одна из них не принадлежит ни институту, ни Министерству обороны. Вы не сделали этого с самого начала, потому что поверили информации, которую дал вам ваш начальник. А именно: нападение совершено на колонну Министерства обороны. Но откуда информация у вашего начальника? Да все оттуда же. От тех же людей, что курируют данную разработку. Элементарно. Вы ЗНАЛИ заранее: броневик и «Газель» — институтские, ОСТАЛЬНЫЕ машины — министерские. Вот и все. Они на это рассчитывали. Простите, юноша, за резкость, но вы — тугодум. Все лежит на поверхности. Надо только внимательно посмотреть и сделать правильный вывод. Для этого информации более чем достаточно. Что вам непонятно?

— Мне, например, непонятно, с какой целью все это было организовано?

— Организовано кем? Террористами? Очевидно, они, как вы правильно выразились, организовали акцию возмездия. Честно говоря, мне их жаль. Морально я на стороне этих людей.

— Зачем тогда вы мне все это говорите?

— Терроризм — не метод. В том числе политический. Слишком много страдает непричастных людей. — Гуртовой поднялся, поставил чайник, принялся насыпать в кружку заварку. — А зачем это властям?.. Представьте себе, что вы получили какую-нибудь перспективную штуку. Не знаю. Ну, например, порох. Ваших извилин хватает на то, чтобы понять: при помощи этого порошка можно творить чудеса. Однако вы достаточно... э-э-э... ограниченны для того, чтобы придумать, каким образом это сделать. Вы подсыпаете порошок в огонь, бьете по нему молотком, заворачиваете в бумагу, кладете в банку, но, кроме недоразумений, ничего не выходит. Дым, огонь, грохот, а толку — чуть. И вдруг вы каким-то образом узнаете о том, что брат вашего охранника придумал эдакую вещицу, называется патрон. Как? Да вот охранник когда-то рассказал ему о вашем чудо-порошке. Впечатлений уйма, не удержишься. Теперь он хочет украсть порох, сделать из него этот самый патрон, чтобы потом шарахнуть в кого-нибудь злого и гадкого. Плевать этому милому братцу на вас и на ваше изобретение. Он хочет другого. И тогда вы думаете: а что, если попробовать сделать большой-пребольшой патрон? И назвать его снаряд! Шарахает сильнее, жертв больше. Но вы сами этого не можете сделать. Нет, допустим, станков. И орудий тоже нет. А патроноизобретальщик — парень хваткий, и друзья у него такие же. А что, думаете вы, если натравить этого паренька на такой цех, где и станки, и орудия есть? Пусть сделает снаряд, шарахнет, а мы посидим тихонечко в сторонке и посмотрим, что получится. Удастся — хорошо. Братца в овраг, снаряд уничтожим, а потом сделаем снова. Главное ведь знать, как, а остальное приложится. Изобретению же этому цены нет. И деньги сразу найдутся, и станки. А не получится — плохо, конечно, но вы-то ничего не теряете. Пороха этого у вас — навалом. И вот, подумав таким образом, вы находите эдакого дяденьку, который работает на вас уже давно и зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, и говорите: «Выйди-ка, друг ситный, на этого братца и предложи ему всестороннюю помощь. Только не в открытую, а так, чтобы у него создалось впечатление, будто это он сам к тебе пришел. А за это ты получишь... ну вот хотя бы десять миллионов долларов». Дяденька и рад стараться. Через него вы даете братцу все, что ему нужно. Затем вызываете охранника и говорите: «Значит, так, мил человек. Твой драгоценный братец собирается украсть у нас порох. Несчастный парень, жаль его. Попал в дурную компанию. Мы его, конечно, арестуем, но тогда сидеть ему в тюрьме лет двадцать». Тот, понятное дело, вскидывается, потому как брага своего любит и уважает. Тут вы делаете второй ход: «А почему бы тебе, мил человек, не помочь нам, а заодно и братцу своему, а?» Тот, конечно, соглашается. И вы делаете шах и мат: «Прикинься-ка пьяным, хоть ты и не пьешь, и, вроде как с пьяных глаз, скажи братцу, что в такой-то день, в такое-то время, по такой-то дороге пойдет наша колонна, перевозящая порох. Братец со товарищи придет ее грабить, тут их милиция и повяжет. Всех посадят, а братца твоего, как помогавшего следствию, отпустят». Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Охранник соглашается. Он-то, дурачок, не знает, что его после вместе с братцем в овраг спустят. Это в общих чертах. Разговор мог протекать иначе, но важна схема.

— Откуда вы знаете Дмитрия Полесова?

— А я его не знаю вовсе.

— Тогда откуда вы взяли, что он непьющий?

— Очень просто. Был бы он пьющим, ему не доверили бы охрану подобного груза, а скорее и вовсе не приняли бы на работу, а во-вторых, если бы среди охранников обнаружился постоянно пьющий человек, вы бы им заинтересовались в первую очередь.

— Все верно, — согласился Беклемешев. — Как же я сам до этого не додумался?

— Вы не очень хорошо сопоставляете и анализируете факты, — охотно объяснил Гуртовой.

— Ладно,— Беклемешев почувствовал неловкость. — Пойдем дальше. Как он... то есть я собираюсь замести следы?

— Просто. Помните, песчинку легче всего спрятать на пляже. В нужный день вы включаете в колонну еще одну машину. Люди в ней ни у кого не вызывают удивления, поскольку каждый принимает их за сотрудников другой команды. Институтские — за министерских, министерские — за институтских. Это важно. Братец со товарищи не должны заподозрить подвоха. В машине едут четверо или пятеро «ликвидаторов». В момент начала штурма они устранят свидетелей, то бишь заложников, в числе которых все знающий охранник, и уничтожат аппарат... то есть порох. Вместе с патроном. А братца со товарищи прибьют и без их помощи. Дядьку жадного тоже скорее всего отправят в овраг — и все шито-крыто. Никто ничего не сможет доказать. А по ходу дела вы еще и подкинете репортерам информацию о том, кто возглавляет операцию по освобождению заложников. Таким образом и вовсе отведете от себя удар. Пусть репортеры грызут подкинутую кость, пусть поднимают шум до небес, пусть требуют головы командующего операцией и его помощников. Вы остаетесь в стороне. Теперь все понятно?

— Почти все. Две детали. Первая: что скрывается под словом «порох»?

— Генератор.

— СВЧ?

— Нет, конечно. При чем здесь СВЧ? СВЧ — слишком груба. Ею можно испепелить континент, но то же самое можно сделать и ядерной ракетой. Вчерашний день. Малоперспективная штуковина. Кувалда. В броневик ее взяли под благовидным предлогом, чтобы стопроцентно обеспечить террористам «залп» из основного оружия! Не разбомби они бункер Гражданской обороны, башню бы обесточили, и все старания коту под хвост. СВЧ-генератор взяли только согласно плану братца.

— Что же тогда?

— Ультранизкочастотный генератор. Действует он медленнее, зато куда более эффективно.

— Что это за штука? Никогда о таком не слышал, — признался Беклемешев.

— Естественно. Вы и не могли о нем слышать. Этот генератор не попадает под фетцеровское соглашение. Поэтому его разработка ведется с соблюдением максимальной секретности. Знаете, почему животные волнуются перед землетрясением?

— Нет.

— В земной коре возникают колебания ультранизкой частоты. Они подобны набату. Порождают тревогу, панику, сумасшествие. Чтобы избежать их, стада антилоп несутся сломя голову и бросаются в пропасть. Киты выбрасываются на берег и умирают медленной мучительной смертью. Собаки топятся. Кошки раздирают себе животы. Ультранизкочастотные волны практически не экранируются. Они проникают даже сквозь толщу воды, чего не могут волны с более высокой частотой. Ультранизкие частоты хороши еще и тем; что человек, в отличие от животных, практически не ощущает воздействия этих волн. Однако конечный результат один и тот же. Смерть. У человека, облучаемого волнами определенной ультранизкой частоты в течение получаса, нарушаются мозговые процессы. Спазмы, удушье, сердечный приступ, смерть. Все это — в течение пяти-семи секунд. При вскрытии же труп будет выглядеть абсолютно нормально. Именно поэтому генератором до сих пор занимаются. Они ищут путь достать человека в любой точке земного шара.

— Нашли? — спросил Беклемешев.

— Я нашел. И они нашли, очевидно, но не рискнули расходовать средства на строительство передающих антенн, покупку мощного усилителя.

— Ив чем же заключается этот способ? Если это не спутник, то что?

— Что у вас было по физике в школе, юноша?

— «Пять».

— Вам бесстыдно натягивали оценку. Иначе бы вы помнили, что для трансляции волн низкочастотного спектра не требуются спутники. Они передаются либо по прямой, если дальность передачи не превышает нескольких сотен километров, либо методом отражения. Луч направляется вверх под определенным углом, отражается от ноосферы и приходит на ретранслятор. Для усиления сигнала террористам понадобится синхронизировать несколько антенн. Послав сигнал в одну точку с нескольких «тарелок» одновременно, они создадут так называемый эффект фокусировки луча. Волна не изменит своей частоты и получится достаточно мощной. Им придется произвести множество различных вычислений, но, при наличии пары сильных компьютеров, эта проблема перестает быть неразрешимой.

— Вы хотите сказать, что террористы просто «выстрелят» лучом в небо, а попадут в точку, расположенную в двух десятках километров от них?

— Именно так, — Гуртовой заварил чай, бросил два кусочка сахара, предложил: — Хотите чаю?

— Спасибо, нет.

— В таком случае давайте вторую деталь, и я, пожалуй, пойду на обход. Хотя бы изредка надо появляться на боевом посту.

— Второй штрих? — Беклемешев усмехнулся. — Вы чертовски умны и никак не похожи на сумасшедшего. За что же вас упрятали в сумасшедший дом?

— За это и упрятали, — усмехнулся Гуртовой. — За это и за ультранизкочастотный генератор, который я изобрел.