Горячий контакт

Глава 16

– Жаль, что мы прощаемся с бывшим курсантом, а ныне пилотом славной дивизии беркутов.

По рядам курсантов прошел удивленный ропот. Соизволил удивиться и подполковник Сидоров. Разумеется, и я стоял обескураженный.

Прошла неделя с той поры, когда командование, придя к выводу об ослаблении натиска саргов, прекратило нашу командировку и отправило личный состав обратно на нашу базу, доучиваться. Правда, 46 убитых и 17 искалеченных и непригодных к летной работе, уже в ряды курсантов не станут. К моему сожалению, погиб мой товарищ Гена Камаринов. Мы мало общались в университете. Я был технарем, а он гуманитарием. Я участвовал в самодеятельности, а он, тихоня и нелюдим, в лучшем случае ее смотрел. И все же, чувство было такое, словно вырезали кусок души. Ушел от нас и Леня Пороховщиков. Тяжелое ранение в печень сделало его инвалидом и полностью негодным к военной службе. Остались мы вдвоем – я и Мишка Самарин. Надолго ли?

А война шла, хотя и временно затихла. Я только привык к своему положению не то курсанта, не то инструктора и долечил раны, как началось.

– Накануне, главком ВВКС, бывший в Новосибирске с кратковременным визитом, – пояснил генерал, – узнав о новых подвигах лейтенанта Савельева, пришел к выводу о невозможности повышения практического и теоретического уровня на наших курсах. И, поскольку, он находится в резерве дивизии беркутов, самолично запросил командира дивизии о возможности включения Савельева в состав дивизии и постановки на боевое дежурство. Генерал Ладыгин дал свое согласия и с двенадцати ноль-ноль приказом по курсам вы исключаетесь из данного учебного заведения в связи с его досрочным окончанием. Вам положено двое суток отпуска. Попрошу вас поторопиться – для вас зарезервировано место на грузопассажирском Антее, он отбывает через час с ведомственного аэродрома.

– Э…, – растерялся я. О наличии в окрестностях Новосибирска военного аэродрома я знал, но на этом информационные и передвижные возможности у меня заканчивались.

Генерал и полковник заулыбались.

– Подполковник Сидоров, разведите роты, – приказал Свекольников. – Курсантам необходимо продолжать обучение. А вы, Даниил Сергеевич, организуйте доставку героя. Можете использовать мою сушку.

Лицо Оладьина приняло глубокомысленное выражение.

– Можно, я сам сяду за штурвал? – осторожно попросил он.

Генерал кивнул. Между ними явно шел какой-то подспудный диалог, который я не понимал.

– Идите, – разрешил Свекольников. Оладьин, а следом и я козырнули, повернулись через левое плечо и отправились готовиться в путь – дорожку.

– Тебе десять минут на сборы. Вещей немного, и они уже в собранном виде. Да, на кровати разложен парадный мундир. Подарок курсов. Офицерский, – пояснил он в ответ мою попытку открыть рот, чтобы указать на наличие своего парадного мундира. Курсантского.

Он хлопнул меня по спине, придавая ускорение и я по курсантской привычке помчался за вещами. На моей кровати действительно лежали собранная сумка и парадный мундир. Офицерский, с лейтенантскими погонами. Ух ты! В самых смелых мечтах мы иногда грезили об таком. Одеть, а потом выйти, прогуляться по центральной улице крупного города и чтобы побольше девушек в спину глядело.

Черт, опоздаю! Я побыстрее свернул мундир, кинул его в прорезиненную сумку и полетел к КП, где стояла спарка генерала.

Оладьин посмотрел на часы, но ничего не сказал, значит, я уложился в отведенное время. Кинул сумку на сетку багажного отделения, сел на место второго пилота, пристегнул ремни. Все, теперь мои обязанности сводились только к смиренному сидению и разглядыванию внутренностей сушки. А посмотреть стоило.

Машина Свекольникова ранее принадлежала какой-то шишке, и только потом перешла к генералу за непонятные заслуги. Впрочем, судя по его послужному списку, Свекольников машину заслужил.

– Су сделана в экспортном варианте, с форсированным двигателем, гравитационная решетка дает почти удвоенную тягу, – начал пояснять Оладьин. – она стала очень скоростной, но перегруженной, неманевренной. Стандартному варианту уступает и в бою с ним не имеет никаких шансов. Их и сделали-то десятка два и практически все в подарок приезжим политикам. Этот хотели вручить немецкому канцлеру – бывшему военному пилоту, но накануне приезда его правительство ушло в отставку, а сушку передали ВВКС. Захаров и вручил ее Свекольникову за заслуги так сказать оптом взятые. Смотри какая красота.

Кабина была отделана настоящим красным деревом, до сих пор отдающим экзотическим запахом, везде понапиханы бархат, кожа, по моему представлению настоящая, позолота – роскошь для простого человека несопоставимая.

– В сущности, у этой машины одно преимущество – удрать можно, – продолжил Оладьин, – люблю на ней гонять, но генерал дает машину крайне редко. Только в виде награды в период повышенного положительного настроения. Повезло, что тебя в Москву вызвали, а Свекольникову благодарность объявили за подготовку таких кадров.

Он отдал ручку тяги и сушка стремительно поднялась вверх и вперед. Оладьин был пилотом, как говорится от бога, нам, начинающим котятам, было до него как шавке до льва. Перегрузка вдавила в кресла, настраивая на оптимистичный лад.

– А вот, товарищ полковник, – сделал я наивное лицо, – нам на занятиях по ТБ указывали на необходимость соблюдать правила полетов.

Оладьин засмеялся. Занятия по технике безопасности вел он сам и прекрасно понял направление моей невинной критики.

– Исполнение инструкций по ТБ обязательны для всех, особенно для молодых пилотов, имеющих еще мало полетной практики. Бедняга Рымаров, надеюсь, стал тебе примером, к чему приводит грубое нарушение существующих требований. Так что учил эти инструкции ты не зря, жаль зачет принять не успели, а то отлились бы тебе все придирки к командирам.

Я поежился и кивнул. Слава богу, пронесло. Что б я еще раз полез с этими инструкциями…

– А теперь, товарищ лейтенант, жду от вас замечаний по нарушению ТБ, – лукаво потребовал Оладьин.

Часто ли возникает такая счастливая возможность. Я поднапрягся. Скорость взлета…, направление…, предполетная подготовка… Да что его, зацепить не за что?

– Нет запроса на взлет? – высказал я догадку.

Оладьин делано-досадливо заметил:

– И этот курсант уже получил диплом пилота!

Да, тут я ошибся, аэродром училища оборудован защищенными автоматизированными пятками взлета, кибер тарелки сам связывается с системами аэродрома без опасности перехвата. Конечно, будь это боевой вылет, пилот все равно должен связаться с дежурным и доложить о вылете. Но к нам это не относится.

Пока я искал возможность придраться, Оладьин привел машину на военный аэродром и посадил рядом с громадой «Антея», отвел на отведенное мне место.

– Учись, лейтенант, – сказал напоследок полковник. – Инструкцию надо соблюдать, но творчески, ибо она не является твердой гарантией твоей сохранности. Бывай. Желаю так же стремительно наращивать список сбитых врагов, как начал. И поменьше озорничать.

Он хлопнул меня по плечу и поспешил из машины – «Антей» уже готовился к взлету, а его пилотам было совершенно наплевать на не успевших покинуть борт.