Гости на метле

Что было после

Сквозь сон Степан почувствовал, как ему защекотало в носу. Будто кто-то провел под ним травиной.

Он чихнул и проснулся.

— На здоровье! — неожиданно раздался около уха чей-то бодрый голос.

Степан скосил глаза и увидел крошечного дедушку, который примостился на краешке подушки.

— Шурхотун! — воскликнул Степан — Ты вернулся? Ядвига Олизаровна тебя отпустила?

Шурхотун часто-часто закивал головой.

— Да, отпустила. До этого времени не могу в это поверить. И как только мое сердце выдержало, как оно не разорвалось? Ну, думаю, загорится наша хата — а я здесь. Ну, думаю, налетит на нее ураган — а я опять здесь.

— Где это — здесь? — не понял Степан.

— То есть там — исправился Шурхотун и неопределенно махнул рукой — а ты поспи еще немного, поспи — зашептал спешно домовой — это я так, на радостях тебя разбудил. Да и никогда мне, надо проверить, все ли здесь в порядке.

Шурхотун прыгнул с кровати и озабоченно потупотел к буфету. А через какую-то минуту шаги домового вторили уже из сеней, потом с чердака. Они были легкими, почти неслышными. Они быстрее смахивали на тихий-тихий шорох. Раньше, когда Степан засыпал или просыпался, он не раз слышал этот шорох. Но не обращал на него никакого внимания. Разве что иногда думал, будто это ветер пошевелил где-то бумажкой или закачалась на окне занавеска.

Но отныне Степан точно будет знать, в чем здесь дело.

Парень с облегчением вздохнул и опять закрыл глаза. Но через несколько минут послышались уже другие шаги, и в окне появилась стриженая Василева голова.

— Спишь? — с упреком спросил он — А здесь тебя Аристарх ждет не дождется.

Степан впопыхах оделся и выбежал из комнаты.

Аристарх сидел у крыльца, и вид у него был какой-то подавленный, невеселый. Перед ним стояла полная миска молока, однако кот даже не посмотрел на нее.

— Несчастье случилось, Степан — тоскливо сказал Аристарх — страшное которого нельзя и представить…

И он рассказал о том, что произошло на Лысой горе.

— Теперь хозяйка отрезала все пути — закончил он — вот какие дела. Отступать дальше никуда. Придется отвечать за все. — он шмыгнул носом и подмигнул Степке, хотя на его писке все еще отражались тревога и испуг — ничего, нас голыми руками не возьмешь. Мы еще кой-кому покажем свои когти.

Друзья долго сидели молча. Думали.

— Ну, Танька! — досадливо воскликнул Василь и двинул кулаком по колену — Кто ее просил хвататься за метлу, а?

Ему никто не отвечал. Да и что можно было на это ответить?

— А с вами обязательно должно случиться что-то самое страшное? — спросил немного погодя Степан у Аристарха — Может, как-то оно обойдется?

— Вряд ли — вздохнул Аристарх — ты даже не представляешь, на что они способны.

Первым поднялся Василь.

— Так чего же мы здесь сидим? — спросил он — Может, там… с Ядвигой Олизаровной… а мы здесь в холодке.

— И правда — всполошился Аристарх — Бежим!

К счастью, в одиноком домике пока что было все в порядке. Таня лежала на топчане и осторожно поглаживала раненное плечо, словно уговаривая его не болеть. Ядвига Олизаровна сидела у девочки в ногах, привычно перебирала травы и о чем-то рассказывала.

Василь ворвался в комнату. Еще с порога начал:

— Ну, Танька! Взять бы сейчас хорошую ломаку и пройтись по тебе! Ты представляешь, что натворила, а?

— Представляю — виновато прошептала девочка, и на ее глазах появились слезы — теперь я хорошо это представляю.

Ядвига Олизаровна посмотрела на Василя куда приветливее чем всегда. Однако это не помешало сделать замечание:

— Когда заходишь в чужую хату, не мешало бы и поздороваться.

Василь на миг смутился. Но лишь на миг.

— Доброго утра — сказал он — но это я вам говорю, а не ей… ее это не касается.

— Будет тебе выеживаться — поневоле улыбнулась Ядвига Олизаровна — что было, того не вернешь.

— А думаю вот о чем — озабоченно продолжал Василь — как я понял, вы обязаны везде делать плохо. Правильно?

— Допустим, ты правильно понял — ответила Ядвига Олизаровна и пристально посмотрела на парня — Но почему ты об этом вспомнил именно сейчас?

— А вот почему. Если вы должны везде делать плохо, то, может, вам ничего не будет и за Лысую гору? Главное, что сделали плохо, а где — это не суть важно. Правильно?

— А что… — медленно начал Аристарх, и у него запылали глаза — кажется, в этом что-то есть. Нет, ты замечательно придумал! Дай я тебя обниму за это!

— Эх, защитнички вы мои — благодарно улыбнулась Ядвига Олизаровна — К сожалению, не все равно. Вовсе не все равно.

— Ой! — вдруг воскликнул Степан — Я же забыл вам сказать.

И он сообщил о том, что в Горобцах для Ядвиги Олизаровны вскоре будет построена хата.

Баба-яга выслушала его, не проронив и слова. Лишь все ниже и ниже наклоняла свою седую голову. Неожиданно поднялась и спешно вышла из комнаты.

Она не возвращалась долго. Аристарх несколько раз подходил к порогу, но не осмеливался его переступить. Наконец посмелел и выглянул в сени.

— Сидит на крыльце и плачет — спешно притворив двери сообщил он — странные вы существа, люди — продолжал кот по паузе — то ли радость у вас, то ли горе — скорее в плач. Да, когда бы мне сообщили такое, я бы… я бы…

— Ну и что бы ты сделал? — спросил Василь.

Аристарх задумался.

— Не знаю — в конечном итоге ответил он — но ни в коем случае не плакал бы.

Наконец Ядвига Олизаровна вернулась в комнату.

— Передай им — сказала она Степану — передай им всем, что я этого никогда не забуду.

— Это правда — подтвердил Аристарх — И теперь мы будем биться с тройной силой. Теперь мы знаем, что на нас ожидают.

— Да — согласилась баба-яга — теперь мы об этом знаем. А теперь, дорогие мои, надо перевезти Таня домой. А то, чего доброго, баба Мария растревожиться не на шутку.

Таня вынесли на улицу и осторожно посадили на багажник. Василь, как хозяин, собрался было вести велосипед, однако в последний момент раздумал.

— Вот еще! Стану я возить всевозможных вредных девочек — пробурчал он и передал руль Степану — тяни ее сам.

И опять два дня и две ночи Ядвига Олизаровна не выходила из хаты бабы Марии, ее очень и очень тревожило плечо девочки. Оно заживало слишком медленно. Потому, что вы там не говорите, а укусы, нанесенные злыми колдунами, намного опаснее обычных.