Граф Верховцев. Задача - выжить

Глава 18

— Явился! — практически выплюнул Лискин, глядя, как я захожу в камеру. — Ну хоть сегодня без опозданий.

— И вам добрый день! — кивнул я и присел за стол.

Я уже начал привыкать к его манере разговаривать. Сегодня мой учитель выглядел еще более помятым, чем вчера. Борода криво заплетена в косичку, на щеках щетина, а рубашка наполовину вылезла из штанов. Интересно, он ночует прямо в соседней камере? Или тут есть какие-то апартаменты для заключенных?

— Значит так, сегодня ты будешь метать молнии.

У него в руках появился небольшой шарик, который он швырнул в стену. Он, как обычно, проскочил мимо, едва не задев меня, и врезалось в стену. А затем расползлось по ней сверкающей кляксой и исчезло, не оставив ни единого следа.

— Твоя очередь.

— В чем подвох? — удивился я.

— Ни в чем. Давай, делай! Времени мало, дел много.

Я пожал плечами и сформировал сгусток молний. С каждым разом мне удается все легко контролировать процесс, даже лоб не вспотел. Заклинание пульсировало у меня на ладони, щекотало и ждало, когда я выпущу его на свободу. Слегка улыбнувшись ему, я послал шарик в стену. Разряд промчался через камеру, достиг стены и... просто впитался в нее. Я озадаченно посмотрел на Лискина.

— Пробуй еще, — лениво сказал он, махнув рукой.

Новые попытки, даже с добавлением силы из внутреннего резерва, результата не дали — все шарики ударялись об стену и исчезали.

— Что я делаю не так?

— Что я делаю не так, — пискляво передразнил учитель. — Все. Ты делаешь точечные удары, а надо объемные.

— Вы не оговорили условия, — кулаки непроизвольно сжались. — Как я могу повторить то, что не умею?!

— Существуют базовые заклинания, — скучающим тоном начал он, привалившись к стене. — Тот же щит. Маг использует голую силу. А умный маг — комбинирует силу и смекалку. Еще раз! Быстро!

Я снова создал шарик и внимательно на него посмотрел. Небольшой сгусток, полностью состоящий из молний, которые все время пытались прорваться наружу из тесной сферы. Как же мне сделать так, чтобы он развернулся и ударил по площади, а не в одну точку? На ум пришла ассоциация с одним случаем из моей прошлой жизни. Я тогда еще был безусым студентом и постоянно экспериментировал. Лучше всего у меня получалось делать обманки. Все дело в слоях — одно заклинание заворачивается в другое. Как-то я плеснул в обидчика водой, под которой скрывался слабенький “молот”. Так и решил сделать.

Но это оказалось сложнее, чем я думал. Сначала нужно спрессовать ядро, поверх него еще одно заклинание, побольше. Хотел заставить шарик раскрыться как парашют, но я так и не понял, как это сделать. Слишком мало информации.

Очень скоро я начал злиться на самого себя. Мысленно ругал себя всеми известными словами, пока, наконец, не получилось что-то похожее на кривую матрешку из трех слоев.

Готовое заклинание послушно сорвалось с ладоней. И уже через секунду первый шарик лопнул, разбрызгав молнии во все стороны, затем из него вылетел второй. Он пролетел еще метр и тоже взорвался, на этот раз сильнее, слегка оглушив. А потом появился третий — самый плотный. Я на всякий случай спрятался за столом, стараясь не терять из виду весь путь моего ядра. Столкновение со стеной последней части заклинания произвело невероятный эффект. Раздался грохот, камеру тряхнуло, и в каменной кладке появилась небольшая вмятина. Но как назло, магия не растеклась, а ударила в то же место, куда прилетали все мои предыдущие попытки.

Я обернулся на Лискина. Тот стоял, приоткрыв рот и обалдело смотрел на очередную дырку.

— Да что б меня, — тихо сказал он, дернув себя за бороду.

— Я тоже так думаю.

Меня все еще потряхивало. Я выбрался из своего укрытия и пригладил вставшие дыбом волосы. По рукам прыгали крохотные искры остатков заклинания. Через несколько мгновений они исчезли без следа.

Вдруг снаружи в дверь кто-то яростно заколотил. Мы с Лискиным переглянулись и одновременно вздохнули.

— Вы там офонарели совсем?! — раздался хриплый крик Аркашки. — Сейчас старшего позову! Он вам бошки-то поотрывает!

— Сейчас разберем твои ошибки или дождемся Кругликова? — быстро спросил Лискин.

— Сейчас, конечно.

— Так, заклинание ты сделал интересное. Я такого еще не видел. Это первое. А второе — оно неправильное. Совершенно неправильное! Я тебе что сказал? По площади!

Глянул на стену, затем на меня и продолжил:

— Нужно разворачивать его. Как... — Лискин на мгновение задумался и крикнул, — как ткань!

Он всегда начинал выходить из себя, когда объяснял прописные истины, совершенно мне незнакомые. Но я все равно был доволен — сам про парашют догадался. Жаль, не знал, как это сделать.

— Так вот, слушай внимательно! Ты не формируешь шар, а делаешь заклинание похожим на него. Как бумагу скомкать. Края должны оставаться свободными. И в момент удара — хоп! — и он разворачивается. Понятно? И не бери слишком много силы. А то нам точно головы оторвут.

Я на всякий случай кивнул, хотя ничего не понял.

— Тогда делай, — он устало махнул рукой, но отошел подальше.

Криво усмехнувшись, я начал создавать новый сгусток. Представил форму, напитал ее силой, а потом свернул в маленький комок. Получилось неаккуратно и некрасиво. Пока делал — семь потов сошло. С трудом удержав конечную форму заклинания, я бросил его в стену. И очень удивился, когда оно ударилось о кладку и послушно развернулось по камням, больше напоминая заплатку, нежели кляксу Лискина.

— Что, сразу сообразить не смог? — проворчал он.

Впрочем, спрятать довольную улыбку он не успел.

— Теперь повтори!

Я заново сформировал ткань заклинания, но тут тяжелая дверь со скрипом отворилась и в камеру зашел недовольный Кругликов. Его усы под стать настроению топорщились жесткой щеткой. Его глаза впились в сгусток силы, затем в Лискина. Я поспешно развеял заклинание.

— Что тут происходит? Мне доложили, что вы, так сказать, снова разносите казенное имущество!

— Александр Вениаминович, — с укором сказал Лискин, — это все наглая ложь и провокация. Все целое!

Он стремительно пересек камеру и встал позади меня, закрывая дырку в стене. Кругликов прищурился и огляделся.

— Так, стол цел, табуреты тоже, — он озадаченно крутил головой. — Тогда почему был такой грохот? Аркашка сказал, что вы снесли половину стен!

— Вот видите, с кем вам приходится работать, Александр Вениаминович! Искренне вам сочувствую, — ехидно улыбнулся Лискин. — Грохнуло заклинание и все. У мальца дар! Я из шкуры вон лезу, чтобы научить его, а мне, понимаешь, мешают!

Я важно кивнул, изо всех сил сдерживая улыбку.

— Раз все в порядке, продолжайте. Я скажу Аркадию, чтобы вас не отвлекал больше, — скривив губы сказал Кругликов и вышел, громко хлопнув дверью.

Лискин повернулся к стене, зачем-то поковырял дырку от моего заклинания и со всех сторон рассмотрел свой палец. Затем хмыкнул и вернулся в свой привычный угол.

— Продолжим! — и как дирижер махнул рукой.

На этот раз я решил сделать края заклинания плавными, чтобы оно больше походило на пример Лискина. Получалось не очень — сверкающие линии то и дело расползались в разные стороны и не желали принимать нужную мне форму. Как я не бился — все равно получался прямоугольник, а иногда и квадрат. Но просить у Лискина помощи не собирался, хотел сам понять, как это работает.

Рубашка давно промокла, пот стекал с лица градом, даже дышал с трудом. В итоге, окончательно выйдя из себя и потратив почти все силы, я встряхнул руками, образовав перед собой бесформенный сгусток молний, и сразу же жестко скомкал его, помогая ладонями.

Заклинание сорвалось с моих пальцев и стремительно помчалось к цели. Я тут же спрятался за стол. Сверкающий заряд ударился об стену и, наконец, растекся как надо, быстро впитываясь в серые камни. Победно улыбнувшись, я обернулся к Лискину. Тот неверяще смотрел то на меня, то на место удара.

— Неплохо, — выдохнул он, потирая гладкий затылок.

Почему-то я ему не поверил. Георгий кашлянул в кулак и резко спросил:

— Ты хоть понял, что сделал?

Я мотнул головой, и она предательски закружилась. Ноги дрожали, одежда неприятно липла к телу. Хотелось упасть под стол и долго-долго лежать.

— Опять истощение? — закатил глаза Лискин. — Сказал же не брать много силы! А если бой? Кругом враги? А ты пуст! Раз и Лешеньки нет! За что мне такое наказание? — закончил он на одной ноте.

Хотел было ему сказать, за что именно, но не смог даже открыть рта. Камера странно крутанулась и, ноги окончательно подвели, и я рухнул на холодный пол.

— Да чтоб меня, — сквозь вату в ушах услышал я. — Вставай давай.

Меня подняли и усадили на табурет. Я не удержался и повалился лицом на стол, сильно ударившись носом. Эта вспышка боли привела меня в чувство.

— Очухался? — ядовито спросил Лискин. — На сегодня занятия окончены. Иди отсюда. И поживее!

Он сложил руки на груди и отвернулся. Я не двигался с места — голова все еще кружилась и вероятность, что снова упаду, была велика.

Потребовалось еще минут десять, прежде чем у меня хватило сил подняться. Ноги были ватными. С трудом делая маленькие шаги, я добрался до двери и ударил в нее два раза. Металл едва слышно загудел.

— Да брось! Не все так плохо. Подумаешь, переборщил с силой. Первый раз, что ли? Зато потом умнее будешь, — проворчал Лискин.

Он подошел и сам от души пнул дверь. Громкий звук прошелся по нервам и ударил в макушку. Пришлось ухватиться за стену, чтобы снова не упасть.

— Чего опять вы там? — прохрипел Аркашка, загрохотав замками. — Закончили, что ли? Стучат тут, понимаешь, от работы отвлекают.

Дверь приоткрылась и в проеме показалась седая голова в шапке. Мутные глаза старика оглядели камеру и сфокусировались на мне.

— Ты. На выход. Валентиныч, ты остаешься, сам знаешь.

Лискин передернул плечами и отошел. А я медленно вышел из камеры и вдохнул влажный воздух подземелья.

— Ты, эт самое, — сказал мне Аркашка, едва замок вернулся на место, — с силой-то аккуратнее. Доведешь себя, совсем без магии останешься.

Я в ответ криво усмехнулся.

— Зря смеешься, — хрипло сказал старик, явно обидевшись. — Я таких на своем веку уйму видел. Тратят себя, почем зря, а потом собирай их в мешки по камерам. Хлопотно это.

От его слов по мокрой спине пробежали ледяные змейки.

— Экономь, эт самое. Как в готовке — щепоть соли, ложка сахару. Научишься еще. Сила-то, когда есть, никто не ценит. А уж потом...

Я понимал, о чем он говорит. Сам помнил эту пустоту внутри, которую никакими пирожками невозможно было заткнуть.

Аркашка довел меня до главного выхода и прошаркал обратно к своему столику. Мне оставалось только протянуть руку, ухватить тяжелое кольцо и выбраться из этого подземелья.

***

В приемной меня ожидал Василий. Он сидел на мягком диванчике, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой ложку, которой лихо зачерпывал варенье. Марфа Ильинична увлеченно разбирала бумаги и даже не подняла головы. Увидев меня, тренер охнул, бросил все на столик и моментально оказался возле меня.

— Алексей Николаевич! Опять? — тихо спросил он.

У меня не было сил, чтобы кивнуть, поэтому я моргнул.

— В ресторан? — еще раз моргнул. — Сами сможете?

Я снова прикрыл веки. Василий обхватил меня за плечи, и мы медленно двинулись к выходу. Поравнявшись со столом секретаря, я приподнял голову и старался выглядеть лучше, чтобы не пугать ее. А то опять вызовет Кругликова, а у меня и без него голова тяжелая.

— До свидания, Марфа Ильинична! — громко сказал Василий. — Рад был вас видеть. Спасибо за угощения!

И чуть выдвинулся вперед, закрывая меня от ее зоркого глаза. Я с благодарностью посмотрел на тренера. Вот как он понял?

На крыльце он остановился и сказал:

— Николай Александрович, сказал, чтобы я ждал вас в приемной. И потом, чтобы ни на шаг не отходил от вас.

Я глубоко вздохнул пряные запахи осени и не нашелся что ответить. Кивнул и слабо махнул в сторону ресторана. Сейчас не было никакого желания думать, хотелось сесть и немного отдохнуть.

Благодаря поддержке Василия, мы довольно быстро дошли до нужных дверей. И только сейчас я обратил внимание на название: “Бычий хвост”. Странно, никаких хвостов в меню не было.

Тренер усадил меня на диван и с моего молчаливого согласия, заказал несколько блюд. Как только официант ушел, я прикрыл глаза и погрузился в приятную дрему.

Когда принесли закуски, я окончательно проснулся от голода. Организм настоятельно требовал восполнить силы, и в животе разыгрался целый оркестр. Пока сметал крохотные бутерброды с рыбой, глянул в резерв. Несмотря на усталость, он потихоньку наполнялся. Даже быстрее обычного. Это придало сил дождаться горячего.

— Отец не сказал, когда он будет?

— Нет, — мотнул головой Василий, разрезая стейк. — Я рассказал ему, что вы обычно проводите время после занятий в этом заведении.

Вместе с сытостью пришли мысли. Я раз за разом проигрывал в голове свое последнее заклинание и все пытался нащупать логику. Почему у меня не вышло создать нужную форму? Почему молнии расползались во все стороны? И почему, уже не в первый раз, у меня получалось сделать то, что нужно, только когда я разозлился? Зависит ли магия от эмоций? Или тут дело в другом. Не найдя ответов на свои многочисленные вопросы, я решил спросить тренера:

— Василий, а вот скажите, когда вы формируете сложное заклинание, как это делаете?

Он удивленно посмотрел, чуть дернув плечами.

— Совсем сложные у меня никогда не получались. Слишком мало силы могу зачерпнуть. Но преподаватель в школе нам каждый раз говорил, что получается, если четко представить, что хотите сделать. Вот, к примеру, — он отложил приборы, — нужно пододвинуть стакан. Я могу ударить по нему легонько, чтобы он начал движение. А другие пустят магию вокруг стакана и притянут его к себе. Для этого даже сырая сила не нужна.

Я перешел на магическое зрение и во все глаза уставился на Василия. Он положил руку на стол и пошевелил пальцами. Салфетка, что лежала рядом, зашевелилась от легкого ветерка. Затем стакан вздрогнул и медленно пополз по столу прямо ко мне.

— А как мне сделать также? — восхищенно проговорил я. — Не сырой магией, а аккуратно?

— Тут как с женщиной. Ох, вам про такое рано. С цветком! Вот. Не рвите его, а нежно отделяйте стебель, — он покачал головой. — Не умею объяснять, уж простите, ваше сиятельство! Это изнутри идет.

Я кивнул. Раньше мне удавалось взять силу из потока, и сразу формировать заклинание. А нужно ее вобрать в себя, если я правильно понял, и уже направлять дальше. Как из резерва.

Поискав глазами ближайший подходящий источник, я мягко зачерпнул из него. Сила радостно побежала по венам, впиталась в меня и осела в резерве. Как в прежние времена, когда я был еще Александром. Я покрутил головой, пытаясь найти какой-нибудь объект для тренировки.

Видимо, заметив блеск в моих глазах, Василий покачал головой. Не расстроившись, я пожал плечами. Завтра еще будет время. На крайний случай в саду есть старая скамейка. Вряд ли Михаил будет против, если я ее разломаю окончательно.

Тренер глянул мимо меня и резко встал.

— Николай Александрович!

— Рад вас застать, — отец присел рядом со мной. — Как прошли занятия? Выучил что-то новое?

Я радостно закивал, лопаясь от желания рассказать ему про свою кривую матрешку.

— Вы уже доели? — отец не дал мне открыть рот. — Собирайтесь, нужно идти. Время поджимает.

Василий тут же махнул официанту.

Расплатившись, мы вышли под теплое осеннее солнце. Коляска стояла недалеко от ресторана на своеобразной парковке. Приятно быть аристократом! Можно оставить свой транспорт под охраной и не искать извозчика.

“Опасность!” — вдруг вспыхнуло у меня в голове.