Гадать, кто приехал, нам не пришлось — в столовую сразу же вошел Прокофий Андреевич. Сначала я обрадовался — Марфа Ильинична выполнила свое обещание. А потом посмотрел на Вяткина внимательнее. Поникший взгляд, взлохмаченные волосы, осунувшееся лицо, да и мокрый пиджак на нем болтался, будто был на два размера больше.
Я встал из-за стола, поклонился, но руку не пожал. Матушка сразу кликнула Лизоньку, чтобы поставила дополнительные приборы на стол.
— Не нужно, — остановил я ее, — мы переговорим в кабинете Дубского.
Мария Федоровна удивленно замерла, а затем кивнула.
— Алексей! — крикнула она мне вслед, — сегодня должны приехать рабочие, чтобы отремонтировать кабинет. Должны прибыть с минуты на минуту. Надеюсь, они вам не слишком помешают.
— Хорошо, спасибо, — обернувшись сказал я и вышел из столовой.
Вяткин поплелся за мной.
***
— Ваше сиятельство! Я перво-наперво хотел бы извиниться, — начал он, едва переступив порог. — Я могу все объяснить!
Прокофий Андреевич затравленно окинул взглядом помещение и нерешительно затоптался в проеме. Его голос звучал глухо, в нем не было прежней уверенности.
Я молча смотрел на бывшего учителя, отчего тот сжался сильнее. Указав ему на стул, я обошел письменный стол и сел напротив.
— Ваше сиятельство! Поймите, я не со зла... меня буквально прижали к стенке! — снова заговорил Вяткин. — Дубский, он...
— Ментальный маг. Да, я знаю, — спокойно ответил я и снова замолчал.
— Да-да, ментальный. Только он больше изучал скрытность, а я — голос, но только в силу своей работы! — с жаром закончил он.
Мне было неинтересно слушать об этом. Поэтому я решил спросить о том, что меня действительно волновало.
— Прокофий Андреевич, а как вы работаете со своей магией?
Вяткин глупо захлопал глазами, пытаясь осознать, что именно я спросил.
— Как, простите, что?
— Как вы работаете со своей магией, — терпеливо повторил я.
— Черпаю силу из потока... представляю, что я хочу сделать... — он невнятно бормотал и выглядел обескураженным.
— Прокофий Андреевич! — с нажимом сказал я. — Соберитесь. Как работает ваша магия?
Вяткин вздрогнул, выпрямился, поправил полы пиджака и, наконец, начал говорить:
— Принцип работы с ментальной магией — это сформировать связь между магом и объектом. Для этого необходимо протягивать нить силы.
— Вы воздействуете на каждого индивидуально?
— Чаще всего да. Лучше всего получается, когда я смотрю в глаза.
— То есть простого желания недостаточно?
— Верно. Тут все гораздо тоньше. Позвольте спросить, а почему вы интересуетесь?
— Расскажите о ментальной магии, — я проигнорировал его вопрос.
— Это магия разума. Ее не особо любят, больше боятся. Такой маг может оказывать влияние на окружающих, порой против их воли.
Он вздохнул и поник. По одному его виду можно понять, что ему неприятно об этом рассказывать. Ведь таким объектом ранее был я.
— Еще?
— Успех в этой способности напрямую зависит от умения мага быть в гармонии с самим собой. Для этого существует множество медитаций. К тому же есть разные виды этой способности. Я мало что могу рассказать о магии Дубского. Положа руку на сердце, — проникновенно сказал он, — я не хотел бы знать о его силе вовсе!
— Что он умел?
— Отводить глаза, — нехотя продолжил он. — Контролировать память, создавать иллюзии, что еще может быть. Чтение аур?
— А вы?
— Основное, конечно же воздействие голосом. Почти как гипноз. Работа с эмоциями. Надо же как-то справляться с оравой голосящих детей, — он попытался улыбнуться, но посмотрел на меня и снова скис.
— А, к примеру, следящее заклинание? Мог он его сотворить?
— Следящее? Нет. Скорее всего, это было трансцендентная, — и, заметив мой непонимающий взгляд, добавил, — когда маг настолько хорошо может себя контролировать, что, образно говоря, может выйти из своего тела и переместиться в другое место.
Я задумался. То полупрозрачное облачко у моей двери? Значит, это было не заклинание, а сам Дубский? Меня передернуло. Сколько же он знал! Видимо, слишком многое, раз его убили. Но успел ли он рассказать обо мне таинственному незнакомцу?
— А могут два ментальных мага воздействовать друг на друга? — вдруг спросил я.
— Могут. Кто сильнее, тот и победит. Можно, конечно, поставить защитный барьер на разум. Это достаточно просто. Маг представляет, как нити силы укрывают его голову. Задача трудна, потому что этот своеобразный покров магу необходимо поддерживать постоянно. Я читал о некоторых теориях, которые позволяют сократить затраты используемой магии. Но то были сырые наработки, в деле так и не проверенные.
— У вас есть учебная литература о ментальной магии? — продолжил я допрос.
— Да, у меня богатая библиотека. Готов предоставить вам все необходимые книги.
— А распознать влияние такого мага на другого человека вы сможете?
— Смогу.
— На мне есть такие следы?
Вяткин дернулся, как от удара, опустил глаза и сцепил руки в замок.
— Прокофий Андреевич, — настойчиво сказал я. — Посмотрите на меня и ответьте на вопрос.
Он долго изучал меня, вытягивая тощую шею, и наконец, проговорил:
— Нет, ничего не вижу.
Я с облегчением откинулся на спинку кресла и начал крутить в пальцах карандаш.
— А где вы были все это время?
— Я? — недоуменно спросил он. — В Бийске. У сестры жил. Как раз свободная комнатка была. Алексей Николаевич! Вы уж простите меня! Я не со зла...Обстоятельства!
От его слов я скривился, как от зубной боли. Что он заладил! “Не со зла”, “обстоятельства”. Растерев лицо ладонями, я тихо спросил:
— Прокофий Андреевич, а что именно вы делали?
Вяткин побледнел, но быстро взял себя в руки и поднял голову, увидев шанс объясниться со мной.
— Дубский обещал причинить вред моей семье. У меня же дочка двух лет и жена...
Я удивленно уставился на него. Жена?! Это точно тот Вяткин, которого я знаю? Что ни одной юбки не упускал? Но, подавив смешок, слушал дальше.
— Михаил приказал заставить вас забыть про интерес к его, Дубского, делам. И поменьше обращать внимание на происходящее в доме. Узнавать о вас побольше и делиться с ним информацией.
— То есть, не магически вас обязал? А угрозами и шантажом?
— Совершенно верно, ваше сиятельство. Еще раз примите мои искренние извинения!
Я уже не слушал его, мне вдруг стало интересно, а не мог ли Вяткин заставить Дубского умереть? Вложить ему в голову установку, мол, в три часа утра сердце должно остановиться?
С любопытством глянув на собеседника, я спросил:
— Позавчера ночью вы где были?
— Спал, конечно! Приличные люди по ночам спят, — с некоторым возмущением сказал он, но тут же сник, — вы думаете, это я его убил, да? Из мести? Нет, — покачал Вяткин головой, — я против насилия. Хотя, конечно, силы у меня бы хватило. Но как-то это не по-божески. Лишить человека жизни...
Мы замолчали, думая о своем. Я ему верил. Да и смысл ему врать? Защита семьи от угроз? Нет, тут что другое. Кто-то другой. Скорее всего, тот, кому Дубский передавал информацию о нашей семье. Смог ли отец узнать, кто он такой?
— Что-нибудь еще рассказать, ваше сиятельство?
Я глянул в окно — дождь давно прекратился и сквозь облака выглянуло солнце. Оно подмигивало мне, искрясь в каплях на стекле.
К дому как раз подъезжал большой фургон, запряженный двумя лошадьми. Остановился. Из него высыпали рабочие, которые резво начали выгружать строительные материалы прямо на крыльцо.
— Не желаете ли пройтись по парку?
Вяткин воспрял духом, осознав, что я не держу на него обиды. Выпрямился, пригладил волосы и с улыбкой ответил:
— Всегда готов!
***
— Как же так получилось, Прокофий Андреевич? — спросил я, пока мы медленно шли вдоль изгороди.
— Сам виноват, ваше сиятельство! — Вяткин сокрушенно покачал головой, — когда приехал в имение, Михаил стребовал с меня анкету. Семейное положение, дети, образование. Все указал как есть. Я тогда не придал этому значение. А видите, как вышло...
— А тогда, зачем вы за горничными хвостом ходили? — усмехнулся я.
— Виноват, ваше сиятельство. Люблю красивых женщин. Ничего не могу с собой поделать! Но вы не подумайте, жене я верен! С девушками были только невинные встречи.
— Они так больше рассказывают? — спросил я, вспомнив, что Вяткин был для меня источником всех слухов в доме.
Он смутился и сделал вид, что любуется увядшими розами. Я его не торопил, давая возможность собраться с мыслями.
— Женщине нужно внимание, — после долгого молчания сказал Прокофий Андреевич. — Они тогда раскрывают, как бутоны цветов. И глазу, и сердцу приятно.
Мы прошлись еще немного, и я, наконец задал, вопрос, который больше всего меня интересовал:
— Прокофий Андреевич, какие сведения вы передали обо мне Дубскому?
Вяткин не ответил. До меня долетели его чувства — страх, стыд и желание солгать. Я не смотрел на бывшего учителя, а любовался разноцветными листьями на деревьях.
— Ничего такого, ваше сиятельство, — осторожно ответил Вяткин. — Какие-то банальности. Как учитесь, какие успехи, о чем мечтаете.
Сосредоточившись на своих ощущениях, я вдруг понял — не договаривает. Это вызвало во мне глухую ярость. Неужели он думает, что раз я выгляжу как ребенок, то мне можно лапшу на уши вешать?
Я резко развернулся, глянул ему в глаза, давая шанс сказать правду.
— Ваше сиятельство, — попятился Прокофий Андреевич, — так все и было.
На кончиках моих пальцев сверкнули крошечные молнии. Я сжал их в кулак и размаху врезал по каменному столбу у края дорожки. Тут же во все стороны посыпалась осколки и мелкая пыль.
— Не лгите мне! — рявкнул я, добавив в голос силу.
Вяткин побелел и хотел было закрыться руками, но они безвольно упали вдоль тела.
— Когда я использовал на вас свою магию, то заметил, — без тени эмоций начал он, — что у вас есть зачатки ментальных способностей. Это было достаточно необычно, ведь вы уже проявили силу электричества. Я принялся вас изучать...
Каждое его слово отзывалось болью в сердце. Я слушал и тупо рассматривал разбитый столб — многочисленные трещины, сколы и рубиновые капли крови. Глянул на руку. Костяшки разбиты. Медленно вдохнув и выдохнув, я постарался взять себя в руки.
—...в истории нет подтвержденных фактов владения человеком двух и более типов магии, — продолжал вещать Прокофий Андреевич. — ценность такого знания крайне высока.
— И эту информацию узнал Дубский, — зло сказал я. — Уходите! Немедленно!
Я отвернулся от Вяткина и, не оборачиваясь, пошел в сторону дома.
***
Зайдя внутрь, я в первую очередь отправился искать Анну, чтобы она залечила ссадины на руке. Нашел ее, как всегда, на кухне с чашкой чая в руке.
Увидев мое перекошенное от злости лицо, она подскочила и отпрянула в дальний угол. Я помотал головой и показал ей костяшки:
— Залечи, пожалуйста, — отрывисто сказал я, не двигаясь с места.
Она кивнула, схватила с полки чистое полотенце и с силой потащила меня к раковине, смывать кровь.
Анна крепко держала мою руку, пока я шипел от боли.
— Ничего, ничего, сейчас уберем грязь, чтобы не было заражения, — говорила она ласковым полушепотом.
Ее голос меня успокаивал. И когда Анна зашептала заклинание, я уже окончательно пришел в себя и с интересом наблюдал, как зеленые огоньки вспыхивают над поврежденной кожей. На моих глазах ссадина неторопливо заживала. Сначала ушла боль, а потом страшно зачесались костяшки. Закусив губу, я терпел.
— Вот и все! — улыбнулась Анна. — Завтра и следа не останется. Как же вы так умудрились, ваше сиятельство?
— Случайно. Задел столбик. А он в ответ меня атаковал запрещенным приемом, — отшутился я. — Нужно будет сказать рабочим, чтобы восстановили его. Спасибо за твою помощь.
— Хотите перекусить? — заботливо спросила она.
Я отказался и побрел в свою комнату. По коридору туда-сюда ходили рабочие с инструментами. Был слышен дробный стук молотка, в нос ударил запах свежей краски — ремонт был в самом разгаре.
Мысленно вернулся к беседе с бывшим учителем. Сказанные им слова прочно засели у меня в голове: “Ценность такого знания крайне высока”. За это самое знание Дубский, возможно, и заплатил своей жизнью.
Кому он передал эту информацию дальше? Кто еще в курсе, что у меня две способности? По спине пробежали противные ледяные мурашки. Нужно дождаться отца и поговорить с ним про таинственного наблюдателя.
А пока Николая Александровича не было, мне нужно больше практиковаться в ментальной магии. Я должен быть готов к любым ситуациям, и поэтому решил начать с медитации. Уселся на толстый ковер в своей комнате и прикрыл глаза, стараясь отвлечься от всех звуков.
Медленный вдох. Задержать дыхание. Несколько коротких выдохов. Повторить.
Постепенно напряжение уходило из тела, мышцы расслаблялись, а разум — очистился.
Как там говорил Вяткин? Сформировать связь между магом и объектом. Зачерпнув немного силы, я представил, как тонкий луч выходит из центра моего лба и тянется к... Да пусть хотя бы к Анне!
Вопрос был только в том, как моей силе найти девушку? Не придумал ничего лучше, чем вообразить весь маршрут от комнаты до кухни.
Но едва магия выскользнула за пределы комнаты, то уперлась в чей-то жгучий интерес.
Я сразу же напрягся, усиливая напор. Это оказался рабочий. Он любовался картиной, висящей на стене. Кажется, там было изображено море. Я его понимал, мне оно тоже нравилось.
Хотел было направить свой луч дальше, но он зацепился за ценителя искусства, проникнув в его разум.
На миг я стал этим человеком. Уставшим, голодным и недовольным. А любование картиной стало крошечным лучиком света в этой беспросветной тоске.
Его чувства потрясли меня до глубины души, и я сразу же потерял концентрацию. Немного посидев, я, наконец, встал и выглянул за дверь. Там уже никого не было.
Спустился снова на кухню и попросил сидящую там Феклу организовать работягам небольшой перекус. И с чувством выполненного долга вернулся к себе, чтобы продолжить тренировки.
***
К концу дня я смог дотянуть свой луч до каждого находящегося в доме человека. Только садовник остался не пойманным. Видимо, расстояние тоже имело значение.
В конце тренировки я постарался набросить на свой разум защиту. Получилось далеко не с первого раза. Плотная сеть постоянно рассыпалась, едва появившись. Мне она представлялась в виде эдакой светящейся шапочки. Но стабилизировать ее все равно никак не получалось.
Тогда мне на ум пришла другая идея — использовать принцип создания электрического щита. Не форму написать силой, а силой сделать форму.
И дело сдвинулось с мертвой точки. В итоге получилось сформировать тонкий защитный слой. Увидеть, конечно, я его не мог, но ощущение спокойной уверенности он давал в полной мере.
Я хотел было продолжить, но меня отвлек звук приближающейся коляски — приехал отец. Глянул в окно, а там давно уже рассыпались густые сумерки. Часы показывали без четверти десять. Как день быстро пролетел! Даже рабочие уехали, оставив на крыльце мешки и банки с краской.
Поднявшись с пола и отряхнув с одежды мелкий сор, я поспешил на встречу с отцом.
***
Николай Александр был явно не в духе. От него исходила мощная волна раздражения, что я не сразу решился к нему подойти. Смотрел с другого конца коридора и ждал, когда он сам обратит на меня внимание.
— Алексей? Что случилось? — бросил отец, потерев красные от недосыпа глаза.
— У тебя есть немного времени? Хотел спросить, как продвигается поиски того, кому Дубский передавал информацию.
— Я не думаю, что тебе нужно лезть в это дело, — строго сказал он и устало вздохнул.
— Расскажи хоть что-нибудь, пожалуйста! А то я сгорю от любопытства и сам начну узнавать.
Отец удивленно на меня посмотрел и усмехнулся.
— Ну весь в меня!
— Ты был в охранке?
— Нет, не успел, а почему ты спрашиваешь?
— Мы с Василием туда ездили, — улыбаясь, сказал я. — Получили море удовольствия.
В ответ Николай Александрович гневно на меня посмотрел. И я понял, что зря поехал к Цацкому без ведома отца.
— Алексей! Чем ты думал? Тебя допрашивали? Что ты сказал?
Он сыпал вопросами, не давая мне и слово вставить. В первый раз видел его таким взволнованным.
— Отец! — вклинился я, когда он на секунду остановился. — Все хорошо. Пытались допрашивать, но я пресек эту попытку и уехал.
Николай Александрович шумно выдохнул и взял себя в руки.
— Я же беспокоюсь за тебя.
— Со мной был Василий. Видишь, я цел. Руки-ноги на месте. Голова на плечах тоже. Так ты расскажешь, что узнал?
— Да нечего рассказывать! В том-то и дело. Под описание, что дал Дубский, подходит десяток человек. И никто с нами несвязан. Я-то, старый дурак, думал, что тут замешаны Марковы. Они вечно смотрят в карманы нашей семьи. Но по времени не сходится.
— А причину смерти Дубского установили?
— Нет. Что-то очень редкое. До сих пор голову ломают.
Значит, это не Вяткин помог Михаилу уйти из жизни. Об этом я и сказал отцу. Тот согласно кивнул головой, да он и сам так думал.
Мы вышли из дома на ярко освещенную светильниками террасу. Холодный воздух тут же пробрался под рубаху и остудил наши мысли. Я повернулся к отцу и негромко сказал:
— Прокофий Андреевич приезжал.
— И что ему было нужно? — раздраженно спросил отец.
— Рассказал, что делал для Дубского. Я выслушал и велел ему уходить.
Николай Александрович кивнул, продолжая смотреть на задний двор. Две стены из антимагина высились черными прямоугольниками, закрывая часть дома от лунного сияния.
— Отец, а расскажи про эти стены, — вдруг попросил я.
— Раньше на этом месте стояла башня. Говорят, что библиотека. Но от столицы далеко, тут глушь была. Кому тут книги нужны-то. Думаю, что это была или тюрьма, или какое-то училище. Я в детстве искал информацию, но ее как корова языком слизала. Ни у батюшки моего, ни в городской библиотеке ничего про это место не нашел. Может, специально все изъяли. В связи с какими-нибудь темными делами.
— А почему их не снесли?
— Дед запретил. Говорит, что они часть истории этого места. Да и как их сломать-то? Камень крепкий, ценный. Нет, — он покачал головой, — нельзя их трогать.
Новый вопрос про эти стены я задать не успел — на террасу вбежал запыхавшийся Василий.
— Ваше сиятельство, — сказал он моему отцу, — охранные ловушки засекли движение у самой границы парка.
Николай Александрович весь подобрался и зыркнул на меня:
— Алексей, иди в свою комнату. Нос не высовывать. Ясно? А мне нужно кое-что взять. Василий, жди здесь.
И потом первый вошел в дом. Я удивленно глянул на Василия, но тот только пожал плечами. Пришлось поспешить следом.
Отец поднялся на второй этаж, зашел в библиотеку и отодвинул один из стеллажей. За ним оказался вмонтированный в стену сейф.
— Я храню тут самое ценное,— сказал он, глядя на меня.
Он открыл тяжелую дверцу, вытащил бархатный мешочек и высыпал его содержимое себе на ладонь. Увидев, что было скрыто внутри, я обомлел.
Артефакт! Черный диск, два ряда символов и огромный прозрачный кристалл. Он сиял всеми цветами радуги.
— Это универсальная защита. Надеюсь, она тебе никогда не пригодиться. А теперь, марш в свою комнату!
Поставив стеллаж на прежнее место, отец выскочил из дома. Я побежал в свою комнату и успел увидеть из окна, как он с Василием мчится вглубь парка.
Меня затрясло. А вдруг это тот самый неизвестный, что убил Дубского?! Он, возможно, и обладал той редкой магией!
Я распахнул окно и высунулся наружу. Темные силуэты все еще были видны в свете фонарей. А что если...
Глубоко вздохнув, я сформировал ментальный луч и отправил его в ту сторону, куда бежали отец с тренером.
Магия коснулась спокойного и собранного Николая Александровича, дотянулась до жаждущего боя Василия...
И вдруг перед моим взором возникли чувства кого-то третьего. Меня тут же окунуло в чужие эмоции. Злой азарт и абсолютную уверенность в победе.
Между мной и неизвестным установилась такая странная связь. Его чувства были настолько сильными, что я сам невольно захотел с кем-нибудь подраться.
Похлопав себя по карманам, я нащупал защитный амулет и малый накопитель, и тут же рванул с места на улицу.
Бежал, глотая ледяной воздух и ни о чем не думал. Азарт захватил меня целиком.
Я выскочил на поляну возле леса в тот момент, когда какой-то черный сгусток ударил в грудь Василия и тот начал оседать на траву. Эта картина остудила мой разум. Сердце на мгновение остановилось и застучало вновь, бешено колотя в грудную клетку.
На другом конце поляны стоял высокий, темноволосый мужчина с бледным породистым лицом. Вокруг его рук плескалась тьма.
Отец, не глядя на упавшего Василия, сформировал несколько крупных воздушных шаров и одним за одним запустил их в незнакомца.
Магия устремилась вперед, но за каких-то пару метров до цели, сферы разделись и атаковали не только в корпус противника, но и в ветку над ним, и в траву под ногами.
Я сначала решил, что отец промахнулся, но потом понял, в чем была идея.
Первый шар развеялся в нескольких сантиметрах от незнакомца, не причинив ему вреда. А вот остальные два попали куда нужно. На черноволосого упала сломанная ветка, а взорвавшаяся земля, осыпала грязью с головы до ног.
Это отвлекло незнакомца, и он пропустил следующее заклинание — воздушная волна. Впрочем, она задела лишь краем — на его щеке появилась тонкая алая полоска.
Но его это лишь разозлило. Незнакомый маг в ответ бросил черный сгусток.
Вязкая тьма устремилась в отца, тот едва успел увернуться. Я не мог остаться в стороне и выпустил несколько молний.
И они попали в цель.
Незнакомец хрипло засмеялся:
— Младшенький подоспел! Какая удача! Ты-то мне и нужен!
— Алексей! В дом! — выкрикнул Николай Александрович, одним прыжком закрыв меня собой от новой атаки темноволосого.
Вязкая тьма ударила отца в грудь. У меня перехватило дыхание. Но заклинание стекло с его одежды, оставив от нее одни лохмотья. На траву упал сияющий разными цветами артефакт.
— Возьми! Скорее! — отец сунул его мне в руку. — Беги!
— Я не оставлю тебя! Давай вместе!
И сформировал электрический кнут. Отец нахмурился, понял, что я не отступлю, и запустил очередную волну.