Граф Верховцев. Задача - выжить

Глава 3

— Отец, я, ты и наши высокие гости спустимся в нижний зал заклинателей. Помнишь тот, что с красивым рисунком на полу?

Дождавшись моего кивка, она продолжила.

— Ритуал будет проводить Авдотий. Ты встаешь в центр круга. Твоя задача — почувствовать магию в себе. Она, как цветок весной — достаточно одного солнечного лучика, чтобы лепестки раскрылись. Для этого и нужны наши гости. Они направят в тебя свою силу, и она откликнется им. Появятся светло-голубые искорки. Они означают светлую магию.

— А если она будет темная? — нахмурившись, спросил я.

— Алексей, — Мария Федоровна погладила меня по голове, — в нашем роде все светлые. Я, твой отец, братья и сестры. Не волнуйся ты так. Все будет хорошо.

Я кивнул, но облегчения не почувствовал. Она взяла меня за и сжала мои пальцы, желая подбодрить. Откуда-то появился стыд. Краска залила мое лицо, и я резко отпрянул.

— До полудня еще есть время, можно я посижу в библиотеке?

— Конечно. Я приду за тобой, когда начнем собираться.

Вежливо поклонившись присутствующим, я вышел из гостиной. Где находилась библиотека я не представлял, поэтому поднялся на третий этаж и ходил по коридорам, пока не встретил няньку.

— Лешенька, ты чего не с гостями? — она суетливо присела и начала поправлять на мне и без того идеально сидящий камзол. — Переживаешь? Понимаю. Мне тоже было страшно. На мой день рождения, конечно, таких гостей не было. Пришел лишь деревенский маг. А круг был вычерчен палкой на земле и выложен маленькими белыми камушками. Мы их сами собирали на берегу речки. Страху я натерпелась, когда маг начал песню! — она прижала ладони к щекам. — А потом поднялся сильный ветер! Листочки надо мной так и кружили! А я стою, руки по швам, только глазами вращаю. А потом появились огоньки. Они были такие теплые, такие ласковые! И внутри сразу стало радостно.

— Светлые?

— Конечно, светлые. Темных мы уже давно не встречали в наших краях. Мне бабка рассказывала, что они живут далеко, в закрытых поселениях. Еще есть один при императоре. Говорят, что он обитает в высокой башне и почти не принимает гостей.

— А можно посмотреть учебники по магии?

— Лешенька, тебе еще рано. Вот проснется сила, приедет твой учитель, и начнешь все изучать. Мария Федоровна сказала, что будет уже на следующей неделе.

Нянька поднялась и взяла меня за руку.

— Пойдем до галереи, посмотрим на картины? Они меня всегда успокаивают.

Она потянула меня в противоположное крыло дома. Там за резными дверями скрывалась настоящая сокровищница. Просторное помещение, залитое солнечными лучами, было полностью заставлена скульптурами и картинами. Какие-то висели на стенах, другие стояли на изящных мольбертах. Приоткрыв рот, я осторожно ступал по зеленому ковру и любовался работами мастеров.

Некоторые полотна оказались мне знакомы — Васнецов и Суриков. Сердце мгновенно сжалось от тоски по прошлой жизни. Что сейчас там происходит? Получил ли Аропов мой подарочек в имении? Я усмехнулся. По всему дому раскиданы детские ловушки — то краской стрельнет, то пиджак подпалит. Конечно, этим я не ограничился. Это так, шалости ради. Думаю, сильнее всего по Арапову ударит тот факт, что имение я перед арестом продал кузену Николая. А тот уж никогда не отдаст земли этому проходимцу!

— Нравится? — голос няньки выдернул меня из задумчивости. — Вот и я так же. Только тоска душу тронет, я сюда иду. Пока пыль вытру, сразу легче становится.

Мы еще немного походили по галерее, пока часы не прозвонили четверть двенадцатого.

— Пойдем вниз, Мария Федоровна небось тебя потеряла!

Матушка встретила нас на лестнице. Меня передали с рук на руки, и как не хотелось оттянуть момент неизбежного, но все равно пришлось спускаться в гостиную.

Старцы уже стояли возле дверей. До чего же они высокие! Мне пришлось задрать голову, чтобы лучше рассмотреть их. За завтраком не успел — еда занимала меня больше. Вблизи было заметно, что их волосы не просто седые, а выбеленные, без единого цветного волоса. Они не выглядели старыми. Зоркие глаза с легкими морщинами. Они неуловимо были друг на друга похожи, и в то же время — все разные. Но как я не смотрел, я не мог запомнить их лица. Отведу взгляд, и образ стирался. Иллюзия? Или так на них влияет магия?

— Нам нужно десять минут на подготовку. Будем ждать вас внизу, — вполголоса проговорил один из них.

— Спасибо, Авдотий. Мы уже готовы.

Она снова сжала мою ладонь. Остальные родственники остались сидеть в гостиной и пить кофе. На маленьких столиках стояли подносы с пирожными. Мне вдруг захотелось съесть одно, то, что с фиолетовой шапкой сливок. И куда в это тело столько влезает? Или это от нервов?

Но матушка крепко держала меня за руку, поэтому я остался стоять возле лестницы. Подошел отец, положил мне тяжелую ладонь на плечо — будто прессом придавил, это не сильно подбодрило. С нас хоть сейчас картину пиши — идеальная семья.

Я буравил взглядом светлые перила и широкие двери в нижний зал. Холодок то и дело пробегал по спине, колени стали ватными.

— Можно идти, — сказал отец, и я вздрогнул.

Мы спустились по лестнице, и он распахнул тяжелые резные створки. В отличие от зала в здании суда, этот был хорошо освещен и весь утопал в цветах, точно оранжерея. В разноцветных кадрах стояли пышные кусты с крупными желтыми цветами. Стены были украшены деревянными панелями, пол выстлан мраморной плиткой. На ней и был выдолблен ритуальный рисунок. Точно такой же, что и тот, в котором меня лишили силы. Это сходство неприятно царапнуло душу.

А что если это заклинание отменит, то и вернет мне магию? Внутри затеплилась надежда. Но я тотчас мотнул головой. Не бывает такого.

Мария Федоровна провела меня в центр круга и отошла к стене, замерев возле отца. Рядом со мной встал Авдотий.

— Начнем, — едва слышно выдохнул он, и остальные начали петь.

Заклинание полилось сначала тонким ручейком, а потом постепенно обретало объем и силу. Тягучие звуки успокаивали, даже немного убаюкивали. Страх куда-то пропал, оставляя после себя приятную легкость. Узоры на камзолах старцев ожили — линии расползались вьюнами по ткани, поднялись над головами старцев, сплетаясь в единый орнамент. Под потолком замерцали крохотные огоньки. Они не спешили окутывать меня, как говорила матушка, но и не исчезали.

Вдруг Авдотий взмахнул руками, и на меня обрушился поток воздуха. Волосы тут же взлохматились, с камзола во все стороны брызнули пуговицы и он распахнулся. Ветер пробрал до костей, заныли зубы и перед глазами померкло.

Я оказался в полной темноте. Вернулся на Перекрестке судеб? Чернота, слегка подсвеченная голубыми искрами, давила на мозги и вгрызалась в душу. Сердце сделало крутой кульбит и мне показалось, что я раздвоился. Что-то робкое и осторожное прикоснулось к моей груди, обжигая кожу. Пламя разом пробралось под рубаху.

“Алексей? Это ты?” — подумал я.

Тьма просветлела на какую-то долю мгновения, а затем вновь набросилась на меня. Тело пронзило сотней игл, но закричать от боли не получалось.

Борьба с мраком лишила меня сил — ноги подкосились, и я начал падать. От жесткого приземления на мраморный пол удержала чья-то рука. Авдотий?

Проморгавшись, я понял, что вернулся в ритуальный зал. Дыхание давалось тяжело, рубашка стала влажной, а по лицу стекали капли пота.

На меня все внимательно смотрели. Старцы с удивлением, Николай Александрович разочарованно. У Марии Федоровны в глазах стояли слезы.

— Нет у него силы. Нет ни единой крошки, — пробормотал Авдотий, отпуская меня. — Мы уходим.

Он еще какое-то мгновение глядел на меня, словно искал ответ на незаданный вопрос. Острый взгляд буравил меня. Показалось, что он все знает, что перед ним не Алексей, а чужак. Так ничего и не сказав, Авдотий вышел вслед за остальными.

Я остался стоять в центре круга, глядя, как все покидают зал. Матушка хотела было подойти ко мне, но отец ее остановил. Он на мгновение прикрыл глаза, его губы сжались в тонкую линию, а после, держа супругу за локоть, вывел ее за двери.

“И что теперь будет?” — мелькнуло в голове и тут же пропало.

Не было сил даже думать.

Я опустился на колени и ждал, когда меня заберут. Только через полчаса прибежала какая-то служанка с наспех повязанным фартуком, подняла меня и отвела в комнату.

Кое-как раздевшись и ополоснувшись, я забрался на кровать и накрылся одеялом. Внутри поселилась вязкая тоска. Голова разболелась от переживаний и вопросов. А еще разрывали эмоции. Хотелось плакать от отчаяния и злиться от бессилия.

В тишине был изредка слышен перестук каблучков возле двери, пару раз дернулась ручка. Но ко мне так никто и не зашел.

Лишь когда село солнце, в комнату пробралась нянька.

— Лешенька... — шепотом начала она, — я тебе пирожков принесла. Ты же небось голодный.

— Что теперь будет?

Я перебрался на край кровати и поднял на нее глаза. Ее лицо было распухшим от слез. Но она изо всех сил старалась улыбаться.

— Хорошо все будет. Отсутствие магии — не конец жизни. Будешь хорошо учиться, станешь ученым.

— А есть другие такие, как я?

— Есть, конечно! — она всплеснула руками

— А кто?

Нянька не ответила, лишь погладила по голове. Ее забота окончательно меня добила, и на щеках появились мокрые полосы.

— Ничего, ничего, — она прижала меня к своей объёмной груди, — поплачь, станет легче.

Внутренне я весь сжался — все эти чувства! Словно не мои. Как же сложно быть этим ребенком!

— Совсем забыла, — нянька отстранилась, полезла в карман и вытащила небольшой кулон, — вот, тебе Мария Федоровна передала.

Она сунула его мне в руки и поднялась с кровати.

— Тебе нужно выспаться.

Я кивнул, продолжая разглядывать подарок. Это был маленький серый камешек в изящной серебряной оправе. Сжал его в кулаке — кожу кольнуло болью. На ладони выступила кровь. Я хотел вытереть ее об платок, но она без следа впиталась в кулон. Магия крови. Ну, матушка, не ожидал. Удивила так удивила! Давно я не встречал артефакты, с такой привязкой. Жаль, что мне не разглядеть его свойства. Скорее всего, защитный или отслеживающий. Материнской любви все равно, есть ли у Алексея магия.

Нянька прошлась по комнате, собрала раскиданные вещи и бесшумно выскользнула за дверь.

Чуть позже пришел Авдотий. Он был хмур и задумчив. К тому времени я перебрался за свой стол и разглядывал учебники по арифметике и русскому языку.

Старец не подошел ко мне, оставшись стоять возле входа.

— Нет у тебя сил, Алексей Николаевич, — тихо сказал он. — Чует мое сердце, что это все неспроста. Что-то мешает ей. Будто тело еще не готово принять магию.

Я удивленно уставился на него. Он ведь прав! И кандалы, и ритуал не просто лишили меня силы. Магия теперь просто стекала с меня, как дождь с зонтика.

— И шансы есть, да? — спросил я.

— Мне это неведомо.

— Возможно ли вернуть силу, проведя обратный ритуал?

Услышав мой вопрос, Авдотий еще сильнее нахмурился. Видимо, не ожидал такого вопроса от ребенка.

— Мне это неведомо.

А ведь врет! Врет! По глазам вижу. Но почему? Боится сказать лишнего? Или не хочет?

— Здрав будь, княже, — выдохнул он и вышел за дверь.

Его появление породило еще больше вопросов. Мне бы сейчас в имперскую библиотеку! Изучить книги по ритуалам. Давно же собирался, да и Николай разрешал приходить в любое время. Нет! Одна работа на уме была.

Зло чертыхнувшись, я скинул учебники со стола и спрятал голову в ладонях. Перед взором появился образ плачущей Марии Федоровны. Сердце тут же сжалось. Зачем она подарила мне кулон? Прощалась? Значит, здесь я больше не останусь? А куда меня? На каторгу? В детский дом для неудачников? Нет, это все чушь. Семья богатая, всегда на виду. В таких кругах репутация всегда важнее.

Я взял себя в руки и вернулся в кровать. Слова Авдотия вдохнули в меня робкую надежду. Что бы ни случилось, мне нужно искать способ пробудить магию.

***

Когда я открыл глаза, солнце вовсю светило в окно, снова щекоча меня своими лучами. Судя по сложенным на столе учебниками и подносу с завтраком, заходила нянька. Но даже это не изменило повисшую в воздухе тоску. Я ощутил себя запертым в клетке. Даже на всякий приоткрыл дверь — никакого замка не было.

“Ничего, Лешка, справимся” — подумал я и спустил ноги с кровати.

Когда пришел отец, я уже был умыт, сыт и полностью собран. Даже надел кулон под рубаху. Что-то мне подсказывало, что носить его открыто будет плохой идеей. В голове крутилось десятки вариантов исхода, вплоть до показательной порки и казни. Незнание выматывало и поэтому я задвинул все свои переживания в дальний угол.

Николай Александрович оглядел мое спокойное лицо и, не произнеся ни слова, кивнул в сторону коридора. За ночь он сильно сдал. Морщины стали глубже, виски засеребрились. Губы все также плотно сжаты. Он так и не принял отсутствие у меня магии.

Он вышел первым. Я поспешил за ним. Мы спустились в столовую, но не ту, где завтракали вчера, а гораздо меньше. Здесь обстановка была поскромнее и уютнее, что ли?. Простой стол с белой скатертью, сервант с посудой, накрытый ажурными салфетками, пузатый самовар на небольшом комоде. На стуле возле окна сидела Мария Федоровна. Ее глаза были красными от слез, а пальцы безостановочно комкали платок. Увидев меня, она вскочила, сделала шаг ко мне, но остановилась под суровым взглядом отца.

— Алексей, доброе утро, — хриплым голосом произнесла она. — Садись, скоро завтрак принесут.

Я глянул на Николая Александровича. Тот чуть помедлил, но все же кивнул. Мы сели за стол. С кухни выскочила вчерашняя служанка с тарелками и быстро сервировала стол. За ней показалась другая с пирогами и вазочками с вареньем. Все вокруг изо всех сил делали вид, что все в порядке, но молчание главы семейства, его немой укор в глазах разом перечеркнул все старания.

Сдоба не лезла в горло, чай был слишком горячий и сладкий, варенье — кислым. Помучавшись еще немного, я не выдержал и, глядя Николаю в глаза, спросил.

— Что вы решили?

Мария Федоровна охнула, ее чашка тревожно звякнула о блюдце.

— Алешенька, ну что ты сразу, — зашептала она, но ее остановил отец.

— Он правильно спросил, чего ты под руку лезешь. Должен знать, — он постучал пальцами по столу. — Сегодня же поедешь в дальнее имение. Там займешься обучением. За тобой будут приглядывать. Если магия все же проснется...

— Когда магия проснется, — твердо поправил его я.

— Когда магия проснется, — кивнул и повторил за мной отец, — ты сможешь вернуться. Учебники, одежда и все остальное уже собрано. Экипаж готов.

— Я готов.

Мария Федоровна побледнела, она привстала, тут же осела на стул. Николай положил руку на ее плечо.

— Матушка хочет сказать, что мы любим тебя. Но обстоятельства сейчас такие, что тебе необходимо уехать.

— Понимаю, — холодно отозвался я.

По лицу отца пробежала тень и быстро исчезла. Не ожидал такого быстрого согласия?

— Тогда доедай и пошли.

Рука дернулась, чтобы сделать еще один укус пирога, но я вернул его на место. Надо, значит, надо. В глубине души я был благодарен за такое решение. Вдали от всех я смогу спокойно привыкнуть к телу, разобраться с силой.

— Отец, могу ли я попросить несколько учебников по магии? Вряд ли в том имении обширная библиотека.

Глаза Николая свернули гордостью. Он кивнул мне и пообещал собрать нужные книги.

***

Провожать меня пошли только родители Алексея. Возле скромного тарантаса ожидали два дюжих извозчика и оба в одинаковых кепках.

— Степан поедет с тобой до имения, а потом обратно, — сказал отец. — Там под сиденьем Марфа пирожков передала.

Я кивнул и окинул взглядом сундук и с чемоданами — один я с такой поклажей явно не справлюсь.

Мария Федоровна бросила взгляд на супруга, затем подбежала и порывисто обняла.

— Алексей, будь умницей. Знай, я горжусь тобой. Напишешь, как доберешься?

Обняв ее в ответ, я подошел к отцу и пожал ему руку. И, не оборачиваясь, сел в экипаж. Через мгновение он сильно качнулся — извозчики заняли свои места — и тарантас покатился.

Во мне проснулось любопытство, куда мы, собственно, едем?