Грани и осколки

Кроссоверы. Выбор для королевы

Квиберн отложил нож, с исследовательским любопытством рассматривая лежащее перед ним тело. Надо же, как занятно жил человек – умудрился сохранить прекрасные мускулы и сердце, а вот печень – насквозь пропита. С точки зрения медицины даже непонятно, как такое могло получиться… но человеческий организм всегда преподносит сюрпризы.

Он всю жизнь резал живых и мертвых, но не переставал восхищаться тем, как устроено тело людей. И это при том, что к настоящему моменту он о крови, плоти, костях и жилах знал больше, чем все мейстеры Цитадели вместе взятые!

Подняв другой скальпель и попробовав пальцем лезвие, Квиберн недовольно нахмурился. Ну что такое, даже наточить нормально не могут! И это еще столица Вестероса, понимаете ли; на дальнем севере куда лучше со сталью умеют работать.

Мурлыкая себе под нос недавно услышанную песенку, он прошелся по лаборатории, вымыл руки в бадье с водой, перебрал в памяти всю работу с живым и отжившим материалом. Да, жизнь в столице стала для него истинным удовольствием.

Раздался звон колокольчика, и Квиберн повернулся к лестнице. Слугам было строго велено не спускаться в само подземелье, а извещать о себе из комнаты рядом; Квиберн не собирался извещать всю столицу о сути своих экспериментов, особенно устами несведущих.

Он стянул запачканный кровью фартук и уложил его на скамью рядом со столом, отметив про себя: потом надо вымыть. Чистота прежде всего.

– Что случилось? – громко позвал Квиберн, подойдя к лестнице.

– Мейстер Квиберн, – донесся сверху голос слуги. – Вы велели сообщить, когда стемнеет.

– А, да, точно. Благодарю, свободны.

Послышались быстрые удаляющиеся шаги; Квиберн поглядел на лестницу равнодушным взглядом, прикидывая, хватит ли времени подкрепиться… Да нет, не стоит. Все-таки он идет на встречу к самой блистательной даме Вестероса, не стоит заставлять ее себя ждать.

С каждым днем Серсея все чаще думала о себе, как о львице в клетке. То, что вместо клетки были стены Великой Септы, дела нисколько не меняло.

Проклятые Тиреллы! Проклятый септон-воробей!

Ей стоило огромных усилий держать себя в руках, и не кинуться на септ-тюремщиц. Каждый день все больше укреплял влияние Тиреллов на Томмена и власть септона. Что будет дальше, пока она сидит здесь? Что случится с Томменом?

Могут ли Тиреллы просто погубить его? Баратеоны свергли Таргариенов, она сама возвела на трон двух Ланнистеров – пусть и под оленьим именем… Что если Тиреллы хотят опутать Железный Трон своими розами, заменить львят?

Впервые она радовалась, что Мирцелла не здесь, а в Дорне, подальше от чужих лап Королевской Гавани. Но они ведь могут дотянуться и туда…

Ах, если бы здесь был Джейме! Даже без меча он бы разогнал всех этих сушеных гарпий, и вывел ее… Ну почему ворон до него не добрался, почему?

Только оставаясь в одиночестве, Серсея давала волю чувствам и металась по своей келье, остро жалея о том, что здесь нечего сломать. Можно было бы закричать – но в темнице крики не слышны. Да и бесполезны.

Больше всего бесила невозможность сделать хоть что-то по-настоящему и хоть как-то повлиять на происходящее. Сейчас бессильная ярость достигла апогея: завтра суд, а она так и не смогла ничего придумать! Хоть бы кто из рыцарей Гвардии погиб, тогда бы Квиберн подобрал ей замену – защитника на суде…

В замке повернулся ключ, и Серсея резко развернулась к двери. Ее еще и ночью в покое оставить не могут?!

Наверное, на сей раз она бы не сдержалась, высказала, что думает – но слова застыли на губах.

В дверях учтиво улыбался Квиберн.

– Вы? – поразилась Серсея, глянула мимо мейстера-изгнанника и удивилась еще больше.

Септы-стражницы лежали у стен, погрузившись в глубокий сон, дышали медленно и спокойно.

– Маленькое применение моего искусства, – оглянувшись, пояснил Квиберн. – Ваше величество, простите это ночное вторжение, однако я предположил, что…

Он осекся: Серсея смотрела ему в лицо, не отрывая взгляда.

– Что это? – медленно спросила она.

– Простите? – удивился Квиберн.

– Что это такое? – повторила Серсея, указывая прямо на лоб мейстера.

Там ясно проступал странный знак – черная метка, похожая на полузакрытый глаз, истекавшая темными вязкими каплями. На глазах Серсеи одна такая возникла, скользнула по коже и бесследно исчезла.

– Ах, – Квиберн коснулся лба кончиками пальцев, недовольно поморщился. – Я думал, уже исчезнет, пока я буду идти сюда… Что ж, тем проще будет объяснить. Прочь маски.

И он изменился.

Внешность мейстера-изгнанника рассеялась в воздухе, словно туманное видение; в одно мгновение Квиберн слегка раздался в плечах и стал немного выше, подбородок украсился острой черной бородкой, под носом возникли тонкие усы, над глазами пролегли черные линии густых бровей. Черты лица заострились, приобрели хищное выражение, кожа резко стала светлее, напоминая оттенком мрамор. Казалось, незнакомец светился изнутри – подобно белокаменной статуе над могилой.

Серсея невольно сделала шаг назад, вжавшись лопатками в стену и глядя расширенными глазами. Королева привыкла ко всему, и не ей, услышавшей в детстве пророчество, было бояться… но слишком уж неожиданно случилось преображение.

– С сожалением вынужден признать, что я ввел вас в заблуждение, ваше величество, – поклонился «Квиберн». Даже голос у него изменился, став ниже и приобретя легкий незнакомый акцент.

– Кто ты такой? – выдохнула Серсея.

– Имя, под которым я рожден, давно забыто. Имя, которое я принял – Врач Черных Болезней с Семью Степенями.

Он мягко улыбнулся.

– Не беспокойтесь, ваше величество. Я скрывался под маской, но лишь потому, что так бы привлек излишнее внимание. Мейстер Квиберн и в самом деле существовал, но умер вскоре после изгнания из Цитадели, и я оказался тому свидетелем. Его внешность и репутация приглянулись мне – в конце концов, мы были давно знакомы…

– Знакомы? – сдвинула брови Серсея.

– Из-за моих скромных рассказов Квиберн заинтересовался областями науки, которые Цитадель не одобряла, – засмеялся Врач. – В какой-то степени он был моим учеником, и мне показалось уместным облачиться в его жизнь.

Серсея нахмурилась еще больше: действительно ли настоящий Квиберн просто «умер»?

– Парадоксально, ваше величество, – продолжал тем временем Врач, потирая кончик уса в пальцах. – Вашей семье приписывают столько всего чудовищного – и никто даже и не знает о том, что на службе у вас некто, что старше всех ваших родственников вместе взятых, и повидавший больше чудовищ, чем весь Вестерос… Но, впрочем, это не так уж важно. Важно то, что я обладаю магией, как вы можете видеть. Моя сила изменила внешность и голос, моя сила усыпила ваших тюремщиков и позволила мне пройти незамеченным… Знак, который вы видите на моем лбу – ее признак. Побочный эффект, можно сказать.

Речь Врача текла медленно и мягко, и звучала на диво убедительно. В другое время Серсея бы не поверила дурацким рассуждениям о магии, но сейчас… видя, как знакомое лицо распалось, явив чужое, глядя на истекающий кровью знак…

– Но зачем же вы пришли? – нервно спросила она.

– Видите ли, ваше величество, – протянул Врач, – я вам благодарен. Вы допустили меня в Королевскую Гавань, вы дали мне место и материалы для экспериментов – и велели мне отвлекаться от них только для дел, которые с моими занятиями, в принципе, совпадают.

Врач мечтательно вздохнул.

– Последний раз мне удалось работать в такой спокойной и мирной обстановке во времена… м-м… да, у вас тогда правил Джейехерис Первый, кажется… а, нет, он как раз умер.

– Так давно? – не смогла сдержать изумления Серсея. – Сколько вам лет?

– Я же сказал – старше всех ваших родственников, – усмехнулся Врач.

– Но люди столько не живут.

– Неужели вы еще считаете меня просто человеком? – искренне удивился Врач. – Подобных мне называют Возвышенными-абиссалами.

Серсея никогда в жизни не слышала этого названия, но коротко кивнула, словно сказанное все объясняло.

– Так вот, я весьма признателен вам за это приятное время, – продолжил Врач. – Поверьте, я буду вспоминать его с радостью.

– Но пришли-то ведь вы не просто, чтобы сказать «спасибо», – прямо заметила Серсея. – И как же вы хотите выразить свою благодарность?

– О, ваше величество, – улыбнулся Врач. – Я могу вам помочь – двумя способами, выбор будет целиком и полностью за вами.

– Слушаю, – мгновенно напряглась королева.

– Я могу помочь вам сбежать, – предложил Врач. – Укрыть иллюзией или незримостью, провести по Королевской Гавани и вывести из города. Возможно – довести до того города или замка, который вы укажете.

– И что я буду делать одна? – ядовито поинтересовалась Серсея.

Врач развел руками.

– Увы! Это уже не в моей власти. Разыскивать брата, обращаться к родственникам, собирать войско или союзников – это будет ваше дело, политика – не моя стихия. Я ученый, ваше величество. Не правитель.

Серсея задумалась. Свобода от трижды проклятого септона и Тиреллов многого стоила, и она наверняка сможет многое сделать… Дядя Киван отказался помогать, но есть и другие родственники. Этот идиот Лансель подался в монахи, но если бы она получила хотя бы пять минут с ним наедине – дело могло бы измениться.

– А второй? – отстраненно спросила она.

– Простите?

– Вы сказали – два способа. Какой второй?

Врач помедлил пару секунд и проронил:

– Я могу обеспечить Томмена защитником.

– Что? – Серсея резко развернулась к нему и подалась вперед. – Кем?

Врач разгладил усы.

– В традиции, к которой я принадлежу, он называется «кровавым зверем». Полуматериальное существо, созданное на крови – а вы же знаете, я в этом мастер – которое проявляется, если его хозяину и подопечному нужна защита. Увы, он не защитит от интриг – звери вообще редко полезны в таком деле – но никто не сможет причинить Томмену физического вреда. На всякий случай уточню: в случае чего он сможет распространить защиту зверя и на Мирцеллу, если прикажет, и если они встретятся лицом к лицу.

Серсея на мгновение прикрыла глаза.

– Сотворите его при помощи той же магии? – спросила она и сама удивилась, насколько естественно это прозвучало.

– Немного иного ее раздела, но в целом да, – подтвердил Врач.

– А… септоны и прочие?

– О, они ничего сделать не смогут, – отмахнулся Врач. – Их молитвы не подействуют на кровавого зверя, а эффективные методы известны и доступны от силы горстке человек в мире, и они помогать церкви не станут. Так же кровавый зверь очень трудноуязвим: убить его можно, лишь убив хозяина…

Он усмехнулся.

– Только вот хозяина не получится убить, пока жив зверь. Идеальная защита, замкнутый круг!

Серсея быстро прошлась по комнате, прикусив губу.

– Но почему вы предлагаете именно выбор? – повернулась она к Врачу. – Разве нельзя сделать и то, и другое?

– Время не позволит, – вздохнул Врач. – Королевская Гавань велика, выводить вас мне придется медленно и осторожно… Сюда я проник просто потому, что шел один и без лишних ухищрений, уйти с вами сложнее. А остаться и работать над зверем я не смогу. Вы ведь понимаете – как только исчезнете вы, придется исчезнуть и мне. Пока что у вас еще есть шансы снова возвыситься, и ваша тень меня прикрывает; если суд сочтет вас виновной… долго ли меня станут терпеть?

«Когда сочтет», – мрачно поправила его в мыслях Серсея.

– Ритуал сотворения зверя же займет почти всю оставшуюся ночь, – продолжал Врач, – а суд наутро. Где вы окажетесь по его итогам – я не могу сказать.

– Но почему нельзя вывести меня из города, а потом создать вашего зверя? – мгновенно указала королева.

– Здесь у меня есть время и возможности, – покачал головой Врач. – В остальных частях Вестероса? Ваше величество, это все равно, что просить перековать меч валирийской стали в походной кузнице на обочине дороги. Помимо этого есть еще одна важная деталь – расстояние. Я могу привязать зверя к Томмену, находясь лишь на определенной дистанции; дворец был бы лучше всего, ряд мест вроде этого здания, скажем, тоже подойдет, но вот уже с окраин Королевской Гавани – не смогу. Что уж говорить о работе за ее пределами!

Он развел руками.

– Любое искусство имеет свои ограничения, ваше величество.

Серсея опустилась на кровать, закрыла глаза.

Свобода действий или защита для сына? Возможность отомстить или возможность не дать Тиреллам коснуться Томмена?

«Суд может меня погубить… Или не сможет? Томмен не будет смотреть, как убивают мать, Киван все-таки не позволит меня казнить, или же отец в нем сильно ошибся, а отец не ошибался никогда…»

Серсея сжала кулаки так, что ногти больно врезались в ладонь. Боль и ярость взвивались в сердце при одной мысли, что кто-то потянет руки к ее детям.

Она потеряла Джоффри. Она потеряла отца. Но их обоих хотя бы убила тварь, рожденная в ее же семье… нельзя допустить, чтобы Томмена коснулись цветочные мерзавцы.

Или кто-то еще.

Серсея резко поднялась, выпрямившись во весь рост.

– Я разберусь с судом сама, – холодно сказала она. – Дайте Томмену вашего зверя, и пусть мои враги посмеют сделать к нему хоть шаг.

Врач учтиво кивнул, и уточнил:

– Итак, вы решили в пользу защитника.

– Да.

– Точно решили, что я должен сотворить для Томмена кровавого зверя.

– Да, – недовольно повторила Серсея.

– Точно решили и хотите, чтобы я это сделал.

– Да! – взорвалась Серсея. – Кви… Врач, перестаньте издеваться и займитесь своим делом!

– Ваше величество, – тонко улыбнулся Врач, – с огромным удовольствием.

Движения его Серсея не увидела. Упавшего с губ слова – не услышала.

Просто невидимые ледяные руки сжали ее запястья и щиколотки, швырнули назад и распластали на стене, не давая двинуться; незримая холодная полоса охватила горло, удерживая голову и не позволяя ей дернуть.

– Что… Что вы делаете?! – Серсея попыталась разорвать чужую хватку, не получилось.

– Ваше величество, – Врач погладил усы, – вы не понимаете всей тонкости моего искусства. Сотворенный кровавый зверь существует от двух до десяти дней, в зависимости от творца, и даже если привязать его к человеку, становящемуся якорем – то надо регулярно кормить. Но!

Он поднял указательный палец.

– После длительных исследований я нашел остроумный выход из положения. Если зверь создается из близкого родственника будущего хозяина, то он будет жить столько же, сколько и хозяин. А если родственник еще и дал свое согласие – то и подкормка не нужна, исключая моменты битвы… но тогда зверь сам найдет себе пропитание. Кстати, еще и сможет навевать некоторые мысли хозяину…

Серсея снова дернулась, пытаясь освободиться – но холодная сила надежно держала ее. Воздух застрял в горле, не давая вскрикнуть.

– А близкий родственник должен быть действительно близким, – продолжал Врач. – Дитя, брат или сестра, или же родитель… Но детей у Томмена нет, брат мертв, а сестра слишком далеко. И из родителей присутствует только один.

Он извлек из складок плаща длинный изогнутый кинжал: сталь была чернее ночи, и в ней извивались смутные тени.

– Пусть вас утешит то, – сказал он, приближаясь, – что вы сейчас сделали что-то действительно полезное для Томмена.

Серсея наконец нашла в себе силы закричать.

Но в темнице крики не слышны.

Уже светало, когда Врач покинул септу, тщательно вымыв руки и подождав, пока погаснут кастовый знак и анима. Заново набрасывать маску Квиберна он не собирался, только надел капюшон, скрывая мраморно-белую кожу.

Он неспешно прошелся по оживающим улицам, размышляя о том, какой переполох поднимется, когда найдут забрызганную кровью комнату и то, что осталось от королевы… впрочем, нет, как раз то, что от нее осталось, будет жить рядом с ее сыном.

Но в целом его дело в столице завершилось, все результаты экспериментов проявятся позже, когда будет дан сигнал. Пора было уходить.

– Торопишься, дорогой? – промурлыкал женский голос из переулка рядом, и Врач остановился.

Из рассветных сумерек выступила женщина в длинном плаще, распахнутом так, чтобы открывать пышную фигуру, прикрытую едва ли полудюжиной клочков ткани. Каждое ее движение, каждый отблеск солнца на белой коже дышали приглашением к постели, и большинство мужчин и женщин не смогли бы отвести глаз.

Врач был среди немногих, которые могли – в частности потому, что прекрасно знал, что собой представляет Леди Тьмы в Запятнанной Кровью Мантии, его коллега-абиссал.

– Мое дело завершено, – пожал плечами он. – Пора переходить к следующему этапу.

– Но ты не удержался от творческой некромантии напоследок? – улыбнулась Леди.

– Могут у скромного ученого быть небольшие слабости? – отозвался Врач.

Леди кивнула, бросив мимолетный взгляд в сторону септы и облизав губы.

– Жаль, красивая была женщина…

– Была. Что ж, Королевская Гавань остается на твое попечение, – Врач смерил взглядом коллегу по кругу и поморщился. – Я даже не сомневаюсь в том, как ты будешь за ней следить.

– Что бы там ни говорил септон, а шлюх в столице любят, – сладко улыбнулась та. – Не беспокойся, я не поставлю удовольствие вперед дела: с моей постели люди будут вставать с новым видением будущего.

– Что ж, удачи в ночных трудах. Как там однажды сказал наш господин? – припомнил Врач. – Ночь темна…

– …и полна радостей, – с распутной улыбкой закончила Леди.

07.09.2013 – 25.09.2013