Грани и осколки

Дела смертных и духов. Солнечные волны

Яркий свет солнца разливается по волнам, окрашивая морскую синеву золотом. Здесь, на Западе, океан почти безграничен, и ничто не мешает сиянию Дневной Звезды согревать его воды.

Лишь одно препятствие встает на пути света; но словно бы сотканную из золотой пены башню никак нельзя назвать преградой. Напротив – она купается в солнечном свете, радостно принимает его на свои стены. Башня возвышается в гармонии с небесным сиянием; ее хозяин всегда поступал так же.

Сам он сейчас скользит по широким коридорам, благосклонно кивая сгибающимся в поклоне слугам. Двадцатипятифутовое тело, покрытое чешуей цвета моря, изгибается с удивительной легкостью и изяществом, не задевая тонкой резьбы на стенах и не касаясь хрупких ваз и статуэток в нишах.

Он бы никогда не позволил себе повредить красоте своего дома. И потому, что слишком долго и с любовью возводил его… и потому, что это недостойно Факхару, младшего дракона-элементаля Воды, Цензора Запада.

Самый влиятельный дух в этой части света любит свой дом и в особенности его главное украшение. При одной лишь мысли о ней тело дракона пронизывает волна, схожая с теми, что возвещают о надвигающейся буре. Но эта волна – лишь предвкушение встречи и радости от нее.

Да, говорили о том, что простая смертная недостойна Цензора. Не при Факхару, разумеется; кто из Земных духов посмеет прямо критиковать вкусы столь древнего и могущественного элементаля?

Но даже если бы руководители из Небесных Бюро не одобрили этот союз… увы, тогда Факхару пришлось бы нарушить гармонию своей жизни и вспомнить обо всех связях и долгах. Ибо за Амарель он будет бороться до последнего.

Глаза Цензора на мгновение становятся похожими на тьму самых бездонных глубин Океана. Ему уже пришлось бороться – пусть и чужими руками, тщательно подобранной группой Возвышенных. Будь прокляты те, кто посмел похитить Амарель, посмел прикоснуться к ней… и в устах Факхару это – не пустые слова. Возвышенные исполнили его просьбу – за это он будет им вечно благодарен. Похитители и те, кто чуть было не изуродовали несравненную возлюбленную дракона, еще здравствуют – но ради такого случая он отбросит свое нежелание заниматься делами.

Мстить и благодарить драконы умеют с равной страстью.

Однако сейчас Факхару отбрасывает прочь мысли о возмездии и скользит по коридорам все выше и выше – к самой вершине башни, к крыше, на которой так любит бывать Амарель.

Она и сейчас там.

Изящная невысокая девушка, изваянная из белого камня, замерла в танце, вскинув руки к небу и счастливо улыбаясь. Кажется, вот сейчас ветер сдернет с нее легкое покрывало, под которым нет ничего, и обнажит прекрасное тело – но камень все же слишком тяжел для ветра.

Амарель смотрит на статую, своего каменного двойника, и невольно улыбается. Этот удивительно чистый камень на Западе встречается лишь в одном месте, и Факхару постарался обрести власть над редкими каменоломнями. Все лишь потому, что иной камень недостоин запечатлеть ее красоту – так он говорит.

Сама девушка считает, что иной камень был бы недостоин прикосновения и совершенного искусства дракона. На написанные им картины она готова смотреть вечно, даже если они являют места, знакомые ей до мелочей.

Амарель прислоняется к зубцу стены, медленно садится на согретые жарким солнцем плиты. Глаза ее наполняются болью; она оказалась неосторожна, позволила себя похитить – и чуть было не стала орудием против возлюбленного. Пусть даже она не могла сделать ничего, только ужасаться.

Похитители погрузили ее в чародейский сон, но в заклинание вкралась ошибка, и Амарель смутно осознавала окружающий мир. Смутно – но достаточно, чтобы запомнить лица правителей Острова Разбитых Масок.

Девушка съеживается и обхватывает себя руками; на мгновение ей становится холодно, когда она вспоминает лица короля и его министров.

Голодный Тигр ее почти не страшил – она уже видела духов-зверей, и громадный тигр был даже красив… пусть худую плоть и прорезали длинные извилистые шрамы, а в ранах зияли кости. Облик его господина заставлял Амарель содрогаться даже во сне. Лицо короля напоминало кусок сырого мяса, исковерканного десятками наползающих друг на друга шрамов, а пальцы рук срослись вместе, приобретая сходство с когтями. С искалеченным ликом странно сочеталась мантия тонкого серебра; однако она подходила к волнам холода, исходившим от тела правителя, вплеталась в них.

Седьмой Аметист была страшнее. Гладкое мраморное тело десятилетней девочки. И… черные, уродливые дыры на безупречном лице; вырванные глаза-аметисты смотрят с золотой цепочки на шее, а на спокойном лице лежит печать возраста.

Но они не прикасались к Амарель. Радость Распада же всегда кружил рядом; тысячи мух, составлявшие его тело, жужжали совсем близко с гладкой кожей девушки. Их лапки касались тела Амарель, фасетчатые глаза – тоже сотканные из мух – взирали на нее в предвкушении удовольствия. Закон острова был прост: красивым здесь не место. И именно Радость Распада уродовал не имевших изъянов гостей, исполняя закон и развлекаясь одновременно.

Сквозь сон девушка видела и Золотую Ласточку, наложницу короля; она иногда приходила взглянуть на пленницу. Прекрасное лицо и тонкие руки Ласточки рассекали длинные раны, вечно кровоточащие и воспаленные; в ней Амарель видела свою судьбу.

Девушка снова дрожит, прижимаясь к согретому солнцем камню. Если бы ее не спасли с острова, если бы герои, которых нашел Факхару, не успели… Сколько бы еще король и министры решали – использовать ее как карту в игре политиков или оставить на острове… и выбрать способ навеки изуродовать ее? Что бы они сделали – покрыли бы тело шрамами? Или коснулись бы кожи гниением? Или…

Она содрогается всем телом, проклиная свое воображение, слишком живое и яркое. Да, теперь кошмар позади, и посланники Факхару спасли ее… но как ей искупить такую неосторожность, то, что она подвергла его опасности?

Раздается знакомый шелест – словно вода струится по камню – и Амарель вскидывает испуганный взгляд.

Они почти не виделись с момента ее спасения; Цензор благодарил спасителей, лишний раз переделывал защиту своей башни, поручил инспекторам подготовить документы для расследования… Конечно, прежде всего Факхару убедился, что с любимой все в порядке, но не смог уделить ей столько внимания, сколько требовалось.

Не причинило ли это ей боли? Может, стоило с первой секунды окружить ее заботой, помочь забыть кошмар похищения? Может…

Легким текучим движением он возникает на площадке, смотрит на Амарель, но вместо обиды видит в ее глазах тревогу – отражение его собственной. Волна тихой радости и любви смывает страх и недовольство собой; дракон мгновенно оказывается рядом, свивая кольца огромного тела вокруг девушки. Та со сдавленным вскриком прижимается к теплой чешуе, закрывая глаза, когда ухоженные когти ласково расчесывают ее волосы.

Близость любимого растворяет все опасения Амарель; впервые за многие дни она позволяет себе не сдержаться, заплакать, все крепче обнимая могучее тело элементаля, и слезы струятся по его чешуе, словно утренняя роса.

Они снова вместе. Они снова рядом; на Острове Разбитых Масок тоже обитают духи, и некоторые из них даже исполнены величия – жуткого, но величия. Однако для Амарель никто не сравнится с Факхару, с его безупречно гладкой чешуей, мудрыми темными глазами, удивительно текучими движениями… Девушка зарывается лицом в мягкую гриву дракона, и ее темные волосы смешиваются с зеленоватой шерстью.

– Ты снова здесь, – шепчет элементаль. – Ты снова здесь, не бойся. Все кончилось, милая… Все кончилось…

Амарель кивает сквозь слезы; еще несколько минут они прижимаются друг к другу, потом девушка нехотя отстраняется. Поднимает заплаканное лицо, глядя в глаза элементалю; длинные тонкие усы того приходят в движение. Они подчиняются воле дракона – и касаются кожи девушки легкой прохладной волной, смывая слезы, проясняя взгляд. Амарель чуть откидывает голову назад, наполовину опустив веки – прикосновение любимого невыразимо приятно.

Факхару чувствует то же самое, но, напротив, не отрывает взгляда от тонкого лица девушки. Не удержавшись, наклоняет голову, позволяя усам-ручьям заскользить по ее шее, пробежаться по плечам. Амарель вздыхает от удовольствия, и могучее тело дракона вновь вздрагивает от радости и того непередаваемого чувства, что возникает лишь от прикосновения к любимой.

Амарель улыбается; глаза ее сверкают как звезды над ночным морем. Она приподнимается навстречу элементалю, запускает пальцы в его гриву, целует темную чешую. Пара мгновений – и поцелуи становятся быстрыми и горячими, исполненными страсти.

Факхару не уверен, что сейчас это правильно, что она, лишь вырвавшись из кошмара… Но, глядя ей в глаза, он не может отказать.

Чуть отступив назад, Амарель поводит плечами, с грацией, недоступной даже многим элементалям. Светлая туника соскальзывает на плиты, и дракон, не глядя, прижимает ее хвостом. Не стоит ветру посягать на одежду любимой.

Обычно, когда они занимаются любовью, Факхару принимает человеческий облик; он не подобает величию дракона, но боязнь повредить Амарель оказывается сильнее. Цензор и сейчас начинает менять обличье, но девушка шепчет «не надо… лучше так…» и Факхару, как и всегда, следует ее просьбе. Тело его остается драконьим, но уменьшается в размерах; и даже при этом он больше девушки.

Амарель откидывается назад, устраиваясь на длинном хвосте элементаля, свернувшемся подобно ложу за ее спиной. Чуть слышно вскрикивает, когда раздвоенный язык касается ее груди, ловко трогая оба нежных холмика сразу; Факхару склоняет голову, и скользит ниже, все ниже… Девушка широко раскрывает глаза – ручейки усов щекочут ее кожу, язык касается самых чувствительных мест.

Элементаль хорошо знает свою любимую, и знает, какие прикосновения отзываются в ее теле вспышкой удовольствия. А когда радостно ей – радостно и ему; могучие лапы дракона обнимают Амарель, ее же тонкие пальцы скользят по чешуе, ласкают сотканное из стихии тело.

Она тоже знает, как доставить ему удовольствие. И пусть ей привычнее человеческий облик… но сейчас Амарель хочет чувствовать любимого в его истинной форме, поверить, что кошмар кончился, что они снова вместе.

И с каждой секундой она все больше верит. Верит, когда Факхару начинает ласкать ее все быстрее, пробегая меж грудей мягкими касаниями; верит, когда кончик его хвоста гладит ее спину, от шеи до ложбинки между ягодиц; верит, когда когтистые руки сжимают ее хоть и твердо, но нежно…

Верит, когда он наконец входит в разгоряченную страстью девушку – подавшись вперед подобно волне прилива, овладевая Амарель мягким текучим движением. В этом облике он все равно слишком велик, и ей на какое-то мгновение больно – но она приветствует эту боль, еще больше заставляющую поверить: он рядом.

И боль мигом пропадает, смытая волей и магией Цензора; Амарель подается навстречу ему, принимая в себя истинно драконий орган, покрывая поцелуями пахнущую морем чешую. Какой смертный оказался бы способен на такое?

Они движутся вместе, движутся в унисон, словно океанская волна и падающий на нее свет солнца; дыхание Факхару кажется тихим штормом, стоны Амарель – прорезающими его столь же тихими порывами ветра.

И когда он в конце концов выплескивается, когда оба достигают пика – девушка выгибается так, как почти невозможно для человека, смотрит в небо глазами, в которых стоят слезы. Она вернулась. Она выжила и вернулась к своему дракону.

Факхару осторожно скользит назад, покидая ее тело; девушка вытягивается на нем, запечатлев благодарный поцелуй на его щеке.

– Не бросай меня, – просит Амарель, прикрывая глаза. Сейчас она чувствует себя не просто в безопасности, а словно защищенной самой Имперской Горой.

– Никогда, – шепчут волны и солнечный свет вокруг. – Никогда, сколько бы Эпох ни минуло.

Девушка улыбается и засыпает, прижавшись к теплой чешуе цвета океана, свернувшись среди колец тела любовника.

Факхару бережно накрывает ее возникающей из воздуха волной пуха. Да. Он никогда ее не оставит – даже если мир рухнет. А если кто-то попытается снова ее отнять…

Где-то вдалеке грохочет буря; Амарель, снова улыбнувшись, поворачивается во сне.

В шуме волн и ветра она слышит голос любимого.

10.09.2012 – 16.09.2012