Грани и осколки

Дела смертных и духов. Линии сочувствия

– Неурожай, значит, – неспешно повторил Фэнсай, поглаживая подбородок.

– Да, мастер, – подтвердил деревенский староста. – Все посадки на корню вянут! Ну как заколдовал кто, не знаем, чего и делать! Помогите, Драконами молим!

Гость задумчиво кивнул; дело и в самом деле было странным. Семь Ручьев находились в плодородной долине, другие селения не жаловались на недостаток злаков и фруктов… а здесь поля начали вянуть. Крестьяне не знали, что и делать и к кому обратиться; деревенский знахарь умел врачевать людей, но в болезнях растений понимал не больше односельчан. Города были далеко, и Семь Ручьев, считай, никому и не принадлежали – так-то было бы кому пожаловаться. То же Царство на подобные случаи реагировало быстро, пусть даже и из стремления сохранить доходы имперской казны.

Поэтому крестьяне аж взвились от восторга, когда в деревню заглянул мастер-тауматург Фэнсай с телохранительницей. Староста уже успел наобещать гостю золотые горы в разумных пределах, и наконец смог объяснить, в чем дело.

– Пойдем, посмотрим, – предложил Фэнсай. – Может, что я и сделаю.

– Может?! – удивился староста. – Вы же мастер!

– Не во всем, почтенный Тарану, не во всем, – рассеянно ответил Фэнсай. Тауматургия была магией разветвленной и непростой, и за всю историю Творения можно было по пальцам пересчитать тех, кто овладел всеми Искусствами. Сам Фэнсай получил мастерскую степень в геомантии, очень хорошо разбирался в защите и экзорцизме, и считал себя неплохим зачарователем. Об остальных же Искусствах он имел скорее теоретическое представление, пусть и достаточно ясное.

Большой короб с инструментами геомант оставил позади, под присмотром Тераи. Смуглокожая воительница мрачно глядела на крестьян, покачивая в руке копье; люди боязливо перешептывались, и никто не решился даже подойти к вещам.

На поле Фэнсай осторожно прошелся среди растений, погладил увядающие колосья. Не надо было быть мастером Искусства Плодородия, чтобы понять – к природному циклу случившееся не имеет отношения.

Фэнсай перебрал в уме возможные причины, машинально проводя рукой по колосьям. Староста молча топтался позади.

– Посмотрим, – наконец решил Фэнсай, извлекая из-под плаща острый маятник из нефрита и хрусталя. Зажав нить пальцами, он поднял маятник на уровень лица и прикрыл глаза, настраиваясь на неслышимый ритм.

Тик. Так. Первая минута. Вторая. Маятник сам собой качался в пальцах Фэнсая, очищая разум и помогая ощутить биение Эссенции вокруг.

Тик. Так. Третья минута. Четвертая. Сфера восприятия расширилась, охватывая поле и пределы деревни – Фэнсай освоил эту процедуру так давно, что с легкостью добивался успеха, даже не погружаясь в транс.

Тик. Так. Пятая минута. Шестая – для верности.

– Нет, – заключил Фэнсай, открывая глаза и убирая маятник. В пределах его восприятия не проходило ни одной драконьей линии, ни одного из великих потоков Эссенции мира. Они могли повлиять на живое странным образом – но не в этом случае.

Что ж, тогда придется посмотреть на более мелкие потоки.

Из сумки на боку Фэнсая появилась бронзовая пластина, расчерченная концентрическими кругами и символами стихий и созвездий. Осторожно опустив ее на землю, он разложил на металле десять тщательно ограненных кристаллов разных цветов. Затем, взяв с поля щепотку земли, он растер ее в пальцах, аккуратно коснулся кристаллов в строгой последовательности – и высыпал пыль на пластину.

Частички земли закружились по металлу, притягиваясь к кристаллам, образовали замысловатый узор, непонятный для постороннего. Для Фэнсая же, как и для любого иного опытного геоманта, он был красноречив.

– Проклятие, – констатировал он, аккуратно счищая землю с пластины.

– Что? – встрепенулся Тарану.

– Геомантическое проклятие, – объяснил Фэнсай, очищая и убирая кристаллы в сумку, – причем довольно сильное, пусть и рыхлое какое-то. За последние месяцы никаких сооружений рядом с вами не возводили?

– Нет, – покачал головой староста.

– Может, какой холм срыли?

– Нет.

– Может, все же изменилось что в местности? В деревне или рядом?

– Да ничего не менялось, господин Фэнсай! – возмутился Тарану. – Уж я бы заметил.

– Значит, будем искать, – вздохнул тауматург. Геомантические проклятия было сложно наложить, но и снять всегда оказывалось непросто – не так уж легко без чародейства переместить потоки Эссенции в прежнее, гармоничное состояние. Фэнсай терпеть не мог, когда кто-то из геомантов пользовался своим искусством, чтобы вредить людям. Порчу таким образом не наведешь случайно или в сердцах, требуются вычисления и немало работы.

К счастью, это случалось редко, слишком уж большие и заметные усилия надо было приложить.

Но если ничего в округе не менялось, значит, причиной мог быть не геомант. Ряд духов тоже способен влиять на потоки Эссенции, и не так уж редки среди них обладатели нужных знаний.

Вернувшись к вещам, Фэнсай молча распаковал верхнюю часть короба и извлек оттуда несколько флаконов. Крестьяне уже осмелели и подошли поближе, с интересом наблюдая за действиями тауматурга.

– Эй, красавица! – сверкнул улыбкой крепкий высокий парень; Тераи безмолвно посмотрела на него. – Хочешь, окрестности покажу, пока мастер работает?

Воительница подняла бровь и остановила взгляд немного ниже пояса парня.

– Разные окрестности, да, – с ухмылкой подтвердил он.

Тераи на секунду задумалась; потом вскинула копье и указала острым наконечником на то же место, перехватывая древко словно для броска. Улыбка с лица парня мигом исчезла, он шарахнулся под дружный смех односельчан.

– Не приставайте к Тераи, – посоветовал Фэнсай, перебирая флаконы. – А то богиня народа сейенн обидится.

– Храмовая дева, да? – понимающе уточнил староста. Фэнсай отозвался неразборчивым бормотанием.

Флаконы заняли место в кармашках на поясе; закрыв короб и снова вытащив маятник, Фэнсай двинулся по деревне. Крестьяне потянулись было за ним, но Тераи легко вскинула короб на плечо и предупреждающе покачала копьем: идти следом было разрешено лишь старосте.

У каждого дома Фэнсай замирал, прислушиваясь к движениям маятника, потом пристально вглядывался в дом. Натренированное годами работы с Искусством зрение позволяло различить не-природные проявления Эссенции и никогда Фэнсая не подводило. Однако сейчас нарушений природного фона не обнаруживалось: никаких скрытых талисманов или артефактов, никаких заклятий. Конечно, тонкое и мощное чародейство он бы и не распознал – но если сильному чародею чем-то не угодила деревня, то обычно он не разменивался на «мелочи» вроде неурожая, а предпочитал что-нибудь вроде рек крови и огненных дождей. Ну или хотя бы набега призванных демонов.

А тут проклятие какое-то хоть и сырое, но хорошо замаскированное. Такое чувство, что потоки сами сместились. Возможно, все же дух, умеющий работать с силами линий?

За следующий час Фэнсай еще несколько раз обошел деревню, поочередно смачивая веки жидкостями из флаконов: кровью – для демонов, кровью с травяными соками – для призраков, смесью пепла, песка, благовоний, краски и опилок – для элементалей, и молитвенными благовониями – для богов. Сочетание потемневших век и белых волос придавало ему жутковатый вид, раздражение на лице лишь усиливало впечатление. Все составы для зрения он готовил сам и был уверен в их действенности – но никаких неположенных духов в деревне и окрестностях не обнаружилось. Не было и следов их силы.

Так-так…

У Фэнсая начали закрадываться нехорошие подозрения; собственно, они бродили у него в уме уже добрый час. Хорошо еще, что староста ничего не говорил, а лишь молча таскался следом, не вмешиваясь в работу.

Фэнсай еще раз прошелся по деревне, до самой ее границы. Оглядел высокие травы, видневшийся невдалеке лес…

Стоп.

Из травы выглядывали остатки дома – полностью разрушенного, но все же оставившего фундамент. Фэнсай уставился прямо на него, не отводя взгляда.

– Почтенный Тарану, – медленно произнес он.

– Что такое, господин? – занервничал за спиной староста.

– Есть тут у вас такое место, с которого вся деревня разом видна?

– Вон та скала, – немедля ответил Тарану, ткнув пальцем в нужную сторону.

– Тераи, – оглянулся Фэнсай на спутницу. – Если не сложно – возьми бумагу и чернила, поднимись на скалу и зарисуй мне деревню. Без деталей, главное – расположение домов и полей.

Воительница молча кивнула, извлекла из короба принадлежности для письма и быстрым шагом двинулась к скале. Фэнсай же развернулся к старосте.

– Что это? – поинтересовался он, указав на остатки дома.

– Так тут дом Лаи был, – удивленно ответил тот. – Его наши разобрали.

Фэнсай медленно вдохнул и выдохнул воздух.

– Почтенный Тарану. Я же спрашивал – не изменилось ли чего в деревне и окрестностях?

– Так никого чужого не было! Мы все сами, своей волей.

Фэнсай на мгновение прикрыл глаза, проклиная косность чужого мышления.

– Расскажите мне про хозяйку, – велел он. Тарану изумленно пожал плечами.

– Что тут рассказывать… Лаи тут давно жила. Замужем не была. Ребенка прижила незнамо от кого… да и других привечала. А что, с ней едой делились… К себе, конечно, никто не брал, зачем она кому нужна, кроме дела ночного? Потом умерла… денег у нее на чужого лекаря не было, а наш на празднике был.

– В деревне к ней как относились?

– Да кто ее знать-то хотел? – удивился староста. – Пусть к приличным людям не суется – так ее и не трогать никто бы не стал.

– Дальше.

– А нечего дальше. Лаи умерла. Сынок ее – уже крепкий парень был – прочь подался, дом соседи разобрали, не пропадать же ему, хоть и ветхий был, вот как раз пару месяцев как бы… – Тарану осекся. – Вы что, господин? Думаете… это сынок ее нас проклял?

– Нет, – жестко ответил Фэнсай. – Он тут совершенно ни при чем; сдается мне, он вас вообще постарается больше не вспоминать.

– А откуда проклятие тогда?

Вместо ответа Фэнсай развернулся к вернувшейся Тераи; та молча протянула лист с рисунком.

– Спасибо, – поблагодарил Фэнсай. – Пожалуйста, подойди к остаткам дома, послушай, что там.

Он опустил взгляд на лист; точная рука Тераи запечатлела всю деревню – дома, поля, лес… Фэнсай мысленно добавил еще один дом, представил, как текут потоки Эссенции и мрачно кивнул. Все сходилось.

– Ну как чувства? – оглянулся он на помощницу, задумчиво ходившую по развалинам дома Лаи.

Тераи оглянулась и постучала пальцами по наконечнику копья. Фэнсай снова кивнул.

– Так откуда проклятие-то? – повторил Тарану.

Фэнсай посмотрел на старосту и на крестьян, у которых любопытство все же пересилило боязнь – они постепенно подтягивались к окраине деревни. Ему очень хотелось сейчас просто развернуться и уйти, ничего не сказав. За настоящую работу Фэнсай даже еще и не принялся, деньги не получил, и профессиональный долг его не сковывал. Даже отваров, считай, и не потратил, сумка все равно была набита компонентами.

Редкий случай. Не то чтобы совсем необычный, но редкий… к счастью. Сталкиваясь с редкостями, Фэнсай радовался – но сейчас в душе плескались лишь горечь и хмурая неприязнь к этим… этим людям.

Стоит ли ему вообще расхлебывать такую кашу? Стоит ли трогать тех, кому и враждебного колдуна-то не требуется?

Он снова поглядел на людей, чувствуя волну раздражения. Но глаза крестьян приковали внимание: в них светилась надежда. И не надежда на то, что пришлый мастер решит все проблемы… скорее на то, что после решения они смогут позаботиться о своих. Прокормить. Вырастить.

«Может, и действительно смогут, – подумал Фэнсай. – Может, и усвоят».

И ответил:

– Откуда проклятие? Да от вас самих, откуда же еще.

Староста и его односельчане вытаращились совершенно одинаково.

– Разрушив дом, вы разбили гармонию потоков, – пояснил Фэнсай, – вот она и сложилась в нечто иное. И Эссенция на изменение отозвалась. Резонанс местности мог стать просто другим. А получились – проклятие, смерть урожаю. Видно, еще и потому, что дом этот и так пропитался отчаянием и горем… лучше к хозяйке относиться надо было! И не растаскивать дом, а новую семью хотя бы поселить! Или одного человека, если семьи нет.

– Э-э… – протянул староста.

– В каждом селении есть такие точки, на которых местная сила держится, – Фэнсай устало подобрал иные слова, чтобы было доходчиво. – Как ножки у стола. Вы же одну ножку вышибли, развели под этим углом ядовитое болото, а теперь дивитесь – и чего это посуда со стола падает, еда портится, да от запаха живот крутит?

Кажется, это дошло. А может, и прежние слова оказались понятны – но крестьяне переглядывались с изумлением и озадаченностью. Фэнсаю хотелось верить, что они задумались над сказанным по-настоящему.

– Но что теперь делать? – спросил Тарану. – Дом отстроить, господин Фэнсай?

– Не поможет, – покачал головой он, – потоки уже закрепились. Придется иначе поработать.

Он показал старосте рисунок Тераи.

– Вам нужно будет насыпать холм. Перенести пару домов. Посадить пять-шесть деревьев в нужных местах; я сегодня еще посижу, рассчитаю все. Тогда и проклятие снимется, и урожай лучше расти станет. Люди тут у вас крепкие, справитесь; я через месяц той же дорогой возвращаться буду, поправлю и помогу, если понадобится.

– Спасибо! – выдохнул Тарану, явно выражая мысли всех крестьян разом.

– Не благодарите, – угрюмо ответил Фэнсай. – Скажете об этом потом, когда благословение сумеет закрепиться… и если снова его не испортите.

Они ушли из Семи Ручьев на следующее утро, после того, как Фэнсай рассчитал все нужные изменения, убедился, что поняли его правильно, записал все указания, десять раз их повторил и получил плату. Шагал он быстро, и не оглядывался на деревню; только когда Семь Ручьев скрылись за холмом, Фэнсай позволил себе идти помедленнее.

– Ты сразу все понял, – прозвучал позади голос Тераи – мягкий, бархатистый, совсем не вязавшийся с суровой внешностью.

– Да нет, не сразу, – вздохнул Фэнсай. – Подозрения закрались быстро, но я все же хотел верить, что это колдовство со стороны. С осознанным и направленным злом и бороться легче.

– Ты мог их и еще сильнее проклясть, – заметила Тераи. – Расчеты не такие уж сложные.

– Мог бы, – согласился Фэнсай, – но лучше не стоит. Пусть запомнят, как может откликнуться жестокость к другим и как награждается сочувствие. Может, сами взгляд на мир сменят и детям накажут. А у тех в привычку войдет, без задней мысли уже.

– Люди редко меняются, – усмехнулась Тераи.

– Ты изменилась, – серьезно глянул на нее геомант.

– Я же не человек, – пожала плечами Тераи. – Хотя мы меняемся медленнее… так что в чем-то ты прав. Но мой народ никогда никого не изгонял. Казнили – да, но не изгоняли и не травили.

– Может, тебе не хотелось терять последователей? – усмехнулся Фэнсай.

Тераи лишь снова пожала плечами, перехватила копье поудобнее.

– Что теперь говорить? Их уже нет. Только ты почему-то меня поддерживаешь.

Фэнсай развел руками. Он и сам не знал, почему не прошел мимо потерявшей свое племя, домен и почти всю силу богини и ежедневно подпитывал ее молитвой. Иногда ему казалось, что он выбрал ремесло работы со стихийными потоками просто потому, что другие виды тауматургии могли принести куда больше вреда.

Тераи чуть заметно улыбнулась и заняла место за его плечом.

– В полумиле отсюда к северу проходит драконья линия, – сообщил Фэнсай, вытащив маятник и чуть сосредоточившись. – Идем вдоль нее, надо бы поуспокоиться.

– Ты любишь так ходить.

– Люблю, – кивнул Фэнсай. – Драконы этот мир тоже любят.

Он вздохнул и добавил:

– Иначе бы давно разнесли его к демонам.