Гранит

Глава 16

Федул сидел на вершине. Сюда, на самый верх, каким-то чудом занесло несколько семян. И в результате образовался пятачок травы и чахлое деревце. Вот на травке-то он и расположился. Ветер мягко играл с отросшими волосами парня, рядом, в совершенно царской позе разлегся Барсик. Они нашли это место после недели блуждания по озерам. Различных каменистых островков встречалось много, но каждый раз молодой волшебник чувствовал, не то. То были просто булыжники, притащенные в незапамятные времена ледником и оставленные там и сям. Они исправно откликались на прикосновения Камня, но… Тому хотелось большего. И наконец он увидел этот утес. Скала огромным, заостренным зубом торчала посреди озера. С одной стороны воды нанесли немного песка, образовался небольшой пляжик. Зато со всех остальных сторон волны бились о несокрушимую твердь отвесных стен. Сердце волшебника тревожно забилось. Неужели…

Да! Стоило лишь приложить к этой стене ладони и сразу стало ясно, нашел. Этот каменный зуб оказался лишь крохотной верхушкой чудовищного монолита, что уходил вниз, в глубь планеты, в недра. Туда где билась живая сила, пульсировала и питала все живое на этой земле. Камень немедленно откликнулся на зов мага, стена расступилась послушно, открывая просторный грот. Федул завел свое суденышко внутрь, гладкий гранит, повинуясь желанию мага образовал полку с причальной тумбой на ней. Парень привязал лодку и перебрался на твердое, потом зарастил проход и растянулся на камне. Новое, феерическое чувство накрыло его с головой. По сути, этот утес, являлся местом силы для мага земли. Личным местом силы Федула Камня. Он ощущал монолит, как продолжение самого себя, как свое тело. Смешно, но здесь он был почти всесилен.

Можно было бы источить эту гору проходами и лестницами. Испещрить всевозможными комнатами и помещениями. Вот только зачем? Молодой маг встал и прижался к стене. Ощутил гору всем телом и шагнул в камень… И вышел на вершине. Потрясающе! То, что в других местах давалось с неимоверным трудом, здесь прошло на ура. Ну и зачем зря точить камень коридорами и анфиладами, спрашивается? Нет, несколько помещений потребуется. Укрыться от непогоды, припрятать кое-какие особенно ценные материалы. Те же кристаллы, например. Парень посмотрел на Барсика, улыбнулся. Мохнатый тоже изменился. Рывком прибавил в размерах, заматерел. Детские голубые, стального отлива глаза изменили цвет. Стали желтыми, пронзительными. Белый, в редкую черную полоску и тигр, зевнул демонстрируя огромные белоснежные клыки и прислал образ.

– Ты же не ешь обычную пищу? – Изумился человек.

– Хочется, – образ огромного кота изобразил смущенную улыбку.

– Ясно.

Федул переместился к основанию скалы, на песок. А уже через несколько минут вернулся на вершину. В руках он тащил две здоровенных рыбины. Держал тех за жабры. Одну кинул мохнатому. Вторую разложил на камне. Надо бы выпотрошить и запечь. Вот я дурак, подумал волшебник, как я промывать-то здесь буду? Намусорю только. Надо вернуться к воде. Барсик тем временем скусил своей рыбине голову и теперь задумчиво жевал. Вид он при этом имел забавный донельзя. Эдакий гурман, пробующий новый деликатес в дорогом ресторане. Парень засмеялся радостно. Так хорошо он себя уже давно не чувствовал.

С едой проблем не было. С одной стороны, еще оставались припасы, что он забрал в столовой Арсенала. Крупы, мешок картошки, кое-какие овощи. С другой, рыба имелась всегда и поблизости. Рукой подать. Федул приноровился глушить ее знаком молнии. Так что уха стала теперь постоянным элементом меню. А также и печеная или жареная рыба. Проблема была в другом. Теперь, когда наконец-то появилась возможность спокойно и не торопясь подумать, молодой волшебник остро ощутил собственную неполноценность. Он знал много, но знания не были целостными. Это раздражало неимоверно. Озарения, словно вспышки в сознании приходили время от времени. Но и это было не правильным. Он чувствовал, не так должно быть, совсем не так. Там, в голове, словно бы лежала огромная куча знаний. Вот только прямого доступа к ней не было. Требовалось осознать вопрос, убедиться, что ответ ему самому неизвестен, возжелать решения. И тогда приходил транс. И решение после. А что если сделать иначе? Парень принес одеяло из лодки, расширил пещеру, создал лежанку у стены, постелил плед и улегся сверху. Только ботинки снял предварительно. Потом закрыл глаза и изо всех сил потянулся к той неопрятной куче, что громоздилась в углу сознания. На ходу вспоминая свои же ощущения при впадении в транс, вгоняя себя в него. Ну же, еще чуть-чуть…

– Не понимаю! – Король расхаживал по своему кабинету яростно жестикулируя. Архимаг с интересом наблюдал за монархом. Вот государь подошел к окну, воздел руки к небу, потряс ими, развернулся и двинулся обратно. Один кулак с треском врезался в другой, – ну вот чего ему не хватало?

– Это вы по поводу нашего мальчика переживаете? Он кстати неплохо отметился в империи.

– Да? Это как?

– Порушил им там столичные мосты. Фактически изолировал левобережную часть города от правобережной. Император рвет и мечет.

– Занятно. А вы, Клод, я вижу, симпатизируете этому предателю, верно?

– Ну да, в некотором смысле верно. А что, вас это удивляет, сир?

– Удивляет. Уж кто-кто, а вы-то верно служите династии более сотни лет, и вдруг одобряете поведение того, кто не прослужил и пяти. Странно.

– Моя верность во многом подкреплена моим положением. А чем вы подкрепили верность нового клеврета?

– Дал ему дворянство. Этого мало по-вашему?

– То есть, среди множества побрякушек, что висели у юноши на груди, добавилась еще одна, дворянская цепь. Но относиться к нему, как к благородному вы при этом не начали.

– С чего вы это взяли, Клод?

– Ну как же, сир. Не вы ли назвали возлюбленную мальчика девкой. А жену кого-нибудь из своих приближенных вы так назовете? Нет? А в чем разница? И кстати, вы, Ваше Величество, любите вспоминать деяния основателя вашей династии. А ведь у того, насколько я помню историю, тоже было немало сподвижников.

– Ну вы и сравнили, мессир. Сподвижники пращура были благородными людьми.

– Стали благородными, не так ли? В момент, когда они примкнули к Наполи, это были парии. Собственно, как и он сам. А все титулы эта новая знать получила из рук своего предводителя. После захвата власти. А вот чего ваш предок не позволял себе, так это пренебрежительного отношения к соратникам. Ни в начале своей карьеры, ни в конце. А вы, сир, как вы поступили с потенциально самым сильным магом нашего времени? Кинули побрякушку и умыли руки. Ну и чему вы теперь удивляетесь? Благодарите судьбу, что паренек ушел тихо, а не разнес на прощание здесь все в дребезги. Как он поступил в империи.

– Да уж, отчитали вы меня, как мальчишку, Клод. И возразить-то нечего.

– Так я же и помню вас мальчишкой, сир. А по поводу Федула не волнуйтесь. Я не думаю, что он будет вредить нам. Все-таки с этим городом у него связано много хороших воспоминаний…

Мужчина открыл глаза. Полежал немного, глядя в каменный потолок, погладил рукой подбородок. Вот это щетина отросла, удивился он. Это сколько же я тут валяюсь? Тот, кого еще совсем недавно звали Федул, сын горшечника Прова, рывком сел и тут же зажмурился от накативших ощущений. В голове словно сверхновая взорвалась. В висках стучали ржавые молотки и, казалось, волосы встали дыбом. Он зажмурился, пережидая тошноту, осторожно открыл глаза. Прямо напротив сидел здоровенный белый тигр. Кот смотрел пристально, с беспокойством.

– Как ты? – Пришла волна от зверя.

– Нормально, мохнатый, – мужчина просипел сквозь зубы.

Тигр положил ему на колени свою огромную башку, душераздирающе зевнул. «Все нормально, Барсик. Не волнуйся». Тошнота отступала постепенно, затихла и головная боль. Белый зверь отошел к выходу из пещеры и посмотрел в ожидании. «Ты идешь?» Мужчина встал с кряхтением и поковылял на выход. Снаружи оказалось свежо и солнечно. Он дохромал до купели с дождевой водой. Федул создал ее совсем недавно. Использовал для омовения, ну и как источник воды для готовки. Недели еще не прошло. С ходу сунул голову в воду. От лица, казалось, только что пар не пошел. Так уже можно было жить. Теперь бы еще пожевать сообразить и совсем хорошо будет…

Федор Степанович, в прошлом инженер станкостроитель из Челябинска, а ныне восставший из мертвых пожилой пенсионер, легко сбежал к урезу воды. Посмотрел на водную гладь перед собой и не музыкально пропел.

Тут он встрепенулся, прислушался к самому себе, Меж бровей легла глубокая морщина. Мужчина потянулся внутрь своего сознания. Там как раз растворялся Федул. Опыт пацана все-таки не шел ни в какое сравнение с опытом пожившего мужика.

– Ну-ка, стой. – Сильная рука ухватила паренька за шкирку, – так дело не пойдет. Я тебе не узурпатор какой-то! Сливаться будем?

– Ага! – Юнец смотрел восторженно.

– Отлично. Только извини, Федул мне непривычно. Так что будем Федор, согласен? Федор Камень?

Личности сплавлялись и смешивались. Не было ненужных или второстепенных знаний, лишнего опыта. Федор Камень стоял на песчаном берегу широко расставив ноги. Повезло мне, какой все-таки цельный парень. А Живчик-то хорош! Парень засмеялся, память он от личности отрезал, сказочник. Память же и есть личность. Память и осмысление отдельных моментов, сиречь опыт. Что там отрезать? Так что не отсек он ни черта, а просто запинал личностные воспоминания под спуд технических. А пацан неуемный, в поисках новых знаний, докопался-таки. Суки, мужик погрозил кулаком в пространство, Тинку я вам не прощу. Спрошу еще за нее. Какая девчонка была, эх…

Однако бурчание в желудке отвлекло Федора от размышлений. Он подобрал плоский голыш, извлек из кармана обломок графитового стержня, привычным уже росчерком нарисовал знак молнии на нем, влил немного силы и кинул в воду возле берега. Там коротко взбурлило и на поверхность всплыла рыбина изрядных габаритов. Волшебник подвернул штанины, зашел в воду не глубоко, подтащил оглушенную тушку к берегу, зацепил за жабры, вытащил на песок. Метнулся к пещере за ножом и принялся энергично чистить и потрошить свой будущий обед. Долго жарить он не вытерпел. Не удержался. От голода сводило живот. Так что, стоило потянуть вкусным запахом от горячего камня, как маг махнул рукой. «Горячее сырым быть не может!» Мужчина отмахнул ножом здоровенный кус сочного мяса и впился в него зубами. Потом пришлось отмываться на берегу. Уделался соком он капитально. Закончив умываться, мужчина потрогал небритый подбородок и задумался. У пацана борода не росла еще, а у него пожалуйста. Вот тебе и «бытие определяет сознание». Что касается физиологии, так все наоборот похоже. Федор выловил еще одну рыбину для мохнатого и пошел к пещере. В голове сформировалась наконец важная мысль. Та самая идея, что погнала предшественника на слияние. Неправильность. С этим требовалось разобраться. Он достал из мешка свой учебник по начертательной магии и уселся по-турецки у стены. Попробуем еще раз изучить теорию. Только на этот раз системно…