Гридень и Ратная школа!

Глава 11

— Так я вроде за честь свою бился, за что меня к нечисти? — тут же подивился я.

— За драку с тебя никто не спрашивает, там всё по делу было, а вот за статую безобразную ты ещё наказания не понёс. Так что дуй пулей к велеситам, там тебя поди уже заждались.

Делать было нечего, пришлось топать куда велено. Благо дорогу к казарме велеситов я уже худо-бедно знал, спасибо нашему недавнему экскурсоводу. А если вдруг и заблужусь, то сориентируюсь по запаху — навозом оттуда пасёт знатно.

К месту обитания велесовых погонщиков я добрался быстро. И как и предсказывал Твердислав там меня уже ждали.

У железных ворот, увитых колючей проволокой, стоял мой старый знакомец.

— Вот это встреча, — подмигнул Ждан. — Да это же сам Культяпка — гроза гридней и каменных дел мастер. Ох и по душе мне та статую пришлась, повеселил ты меня знатно.

Опять этот скоморох. Чую хлебну я с ним горя. Как бы так ни оказалось, что он та ещё заноза похлеще братца.

— Честь дружине, — как положено поприветствовал я дружинника.

— Князю слава, — ответил велесит на приветствие и приглашающе отворил калитку. — Входи будь как дома, только гляди, чтобы не схарчил кто.

Ну я и вошёл. И тут же едва не выбежал обратно, кое-как себя сдержал. А всё потому, что на той стороне прямо за воротами стояли два чудища.

Здоровенные мужики с волчьими головами безмолвно пожирали меня взглядом и в их волчьих глазах я отчётливо различал собственную смерть.

— Неужто волколаков никогда не видал? Да ты не боись, не едят они человечину — разве что по праздникам. — раздался из-за спины голос Ждана.

Легко ему говорить, он-то этими тварями поди управлять умеет, а мне как быть?

— Да безобидные они, гляди, — велесит обогнул меня, подошёл к одному из волколаков, как следует размахнулся, а затем отвесил сочную затрещину по волчьей морде.

Обычный человек от такого удара наверняка бы рухнул на землю, волколак же даже бровью не повёл. Если бы не алый ручеёк, что потянулся из его чёрного блестящего носа, я бы и вовсе подумал, что дружинник смазал.

— Видишь? Смирный как дворовой пёс, — чтобы подтвердить собственные слова Ждан снова ударил. Начищенный до блеска сапог угодил прямо в пах волколаку.

И вот от этого зрелища мне уже реально поплохело.

— Да ты не смотри так, — правильно истолковал мой взгляд Ждан. — Жили они как нелюди, вот и отношение к ним как нелюдям.

Может и так, вот только видел я перед собой именно что человека, разве что с волчьей головой. Да он даже одет был по-человечьи, в болотную полевую форму и уставные сапоги. Разве что вместо привычного шеврона в виде щита, на рукаве красовалась волчья голова, воющая на луну.

И сразу же вспомнился подслушанный разговор. Выходит, вот они какие — заключённые в нечисть обращённые. И самое страшное, что клепают таких вот волколаков всякие писюхи малолетние вроде знакомой мне Голубы. Вот тебе и сила Рода, будь она неладна. Зато теперь хотя бы понятно, за что хоромы светлые выдают. Небось сидит сейчас Голуба в лаборатории секретной да над живыми людьми опыты ставит.

— И не жалко тебе их? — кивнул я в сторону волколаков.

— А чего их жалеть? Я же говорю, сами виноваты, нелюди они и есть нелюди! — со жгучей ненавистью припечатал Ждан.

Его буквально распирало от злобы. Казалось, ещё немного и дружинник совсем слетит с катушек. Но прошла секунда, другая, он выдохнул и вновь нацепил на уста привычную улыбку. Кажись, пронесло.

— А чего это мы всё у входа топчемся, пойдём, лучше стойла покажу, — Ждан призывно махнул рукой, и широким шагом направился в сторону крытых ангаров.

Пришлось догонять и пристраиваться рядом, а то, неровен час, опять какая тварь на пути встретится. Дружинник же хоть и немного пугал, но хотя бы вид имел человеческий.

По пути нам и впрямь встретились разные твари. Были среди них как знакомые мне волколаки, так и более удивительные существа. Например, довелось мне увидеть человека будто бы с ног до головы обтянутого змеиной кожей, да так плотно, что на месте носа у него имелся разве что приплюснутый бугорок с широкими ноздрями, а глаза и вовсе были жёлтыми и выпуклыми как у самой настоящей змеюки. Попадались мне и звери переростки, навроде огромного медведя, на спине которого впору пулемётный расчёт устанавливать. В общем, странностей вокруг было не счесть, всех и не запомнить. Я бы и дальше продолжил с интересом крутить головой да разглядывать диковинки, да вот незадача добрались мы куда следует.

Прямо перед глазами зиял вход в ангар и несло из него знатно, будто из какой-то клоаки. Вонючее местечко, ничего не скажешь.

— Ну засим будем прощаться, — помахал мне ручкой дружинник.

— А как же… — начал было я.

— Не боись, ступай смело, вся животина на выгуле, так что не покусает никто. А внутри сам смекнёшь, что к чему.

Дружинник зашагал прочь, а я так и остался стоять у входа да вдыхать запах нечистот.

Впрочем, это занятие довольно быстро наскучило и я всё-таки вошёл. Ох, лучше бы я этого не делал, вонь с новой силой ударила по носу. Да так, что глаза заслезились.

— Стоум, айда сюда!

Писклявый голос Молчана я признал сразу, а проморгавшись от вони заметил и его самого. Юный погонщик призывно махал рукой из противоположного конца ангара. Помимо моего старого знакомца, внутри имелись и другие новики-велеситы. Они усердно орудовали вилами да лопатами, вычищая дерьмо из многочисленных стойл.

Плюнув на царящую вокруг антисанитарию, я потопал к ожидающему меня отроку.

— Честь дружине! — выпалил мальчишка, как только я приблизился.

При этом мордень у него сияла, словно начищенный медный таз. Ну ещё бы ему не радоваться, как-никак воплотил мечту каждого славискийого пацана. Причём с запасом. Не просто дружинником стал, а в саму Ратную школу попал — это ли не повод для гордости?

— Князю слава, — куда менее восторженно ответил я.

Ну а чего, чинопочитанием никогда не страдал, так с чего вдруг мне этого самого князя с любовью восхвалять. Я ж его даже не видал никогда, может он старый обрюзгший дед, который уже лет пять, как под себя ходит. О нём даже по радио-то особо не говорят, все больше подвиги его сыновей восхваляют.

— Ох и рад я тебе Стоум, а то молва уж о тебе ходит, а я ни сном ни духом, — принялся без умолку тараторить Молчан. — Даже о статуе той срамной не от тебя друга своего узнал, а из чужих уст. Ну, как ты поживаешь, говорят, в одной комнате с девкой-витязем обретаешься. Ну и как она, сладкие у неё уста? А ещё слух ходит будто самородок ты…

Ну, понеслась душа в Правь, надо бы его как-нибудь заткнуть или хотя бы сделать так, чтобы он не вопросами сыпал, а сам о чём-то трындел.

— Правда, всё правда. Ты лучше расскажи, как тебе тут живётся, как посвящение прошёл, да о даре своём поведай. Мне жуть как интересно о силе вашей из первых уст узнать.

Молчан слегка зарделся от моего внимания, но вскоре совладал с эмоциями и вновь зачесал языком.

— Да хорошо мне живётся, почти как дома. И одевают, и обувают, и кормят вкусно, а что работать иногда приходится так я и у себя в деревне баклуши не бил. А девки здесь какие одно загляденья я таких только во сне и видал. Вот бы с ними на недельку-другую да на сеновал…

— Поверь, ты себя переоцениваешь, — не смог я сдержать улыбки.

— Пере…чего? Неужто не веришь в силу мою мужскую? — насупился Молчан.

— И в мыслях не было, ты этом деле богатырь, спору нет.

— То-то же. Так на чём я остановился?

— Про посвящение хотел рассказать.

— Да там и рассказывать-то толком не о чем. Спустились мы значится под землю, а там капище. Ну и волхв тамошний водицы светящейся дал нам испробовать. А дальше травами нас окурил, наговор какой-то спел да отпустил восвояси.

— Наговор? Что за наговор такой? — насторожился я.

— Да не ведаю я, у меня тот день весь как в тумане липком. Пытаюсь вспомнить, что там волхв напевал и голова сразу свинцом наливается, ни одного словечка припомнить не могу.

Интересно девки пляшут, надо бы у сварожичей из моего призыва поспрашивать было ли у них нечто подобное. Но что-то мне подсказывает, что ответ будет отрицательным. Вот и ещё одна тайна на горизонте замаячила. Не Ратная школа, а какой-то форт Боярд, только карликов для полного счастья и не хватает.

— Ладно, не мучай голову, расскажи лучше про силу новообретённую.

— Ох и трудно это описать людским языком. В моей голове будто ледышка поселилась. Холодненькая такая, приятная, но это до только до поры до времени. Стоит мне свой мысленный взор на неё перевести, как голову будто льдом сковывает и тогда начинаю я на мир по-иному глядеть, словно через пелену какую. И ежели я так гляну на животину любую, то начинает она чуять желания мои, а если надавлю, то и приказы станет исполнять. Правда, от приказов в голове теплеет, а вместе с теплом и боль неприятная приходит.

— Ясно, стало быть, ты теперь живностью всякой повелеваешь?

— Ага.

— А другим человеком можешь? — задал я очередной вопрос и тут же об этом пожалел.

Глаза мальчишки внезапно затуманились, словно впал он в размышления глубокие. Впрочем, длилась эта странность всего мгновение, а затем Молчан с какой-то необъяснимой злобой произнёс:

— Дурной что ли, разве ж человек — это животное какое?!

"Это ещё что за херня такая?!" — от столь резкой отповеди я опешил. Ну ещё бы, где это видано, чтобы у человека так настроение менялось. Особенно у такого добродушного, как Молчан.

— Ты прости меня Стоум, и сам не знаю, чего это на меня нашло, будто затмение какое-то, — повинился мальчишка.

— Не держу я на тебя зла, с кем не бывает?

"Например, с нормальными людьми" — об этом я, конечно же, умолчал.

— Ох, ну и приспичило, никогда ещё так сильно по нужде не хотелось! — Молчан схватился свободной рукой за промежность, а затем с мольбой во взгляде посмотрел на меня. — Стоум, а Стоум, удружи, прикрой меня, пока я до кустиков схожу.

— Хах, беги давай зассанец, — ответил я и отобрал у бедолаги изгвазданные в навозе виды.

Избавившись от ноши, Молчан сразу же припустил к выходу из ангара.

Мне же оставалось лишь глядеть ему вслед и думать над тем, как одной рукой управляться с вилами.

Молчан так и не вернулся. Не знаю, куда он вчера запропастился, но на душе отчего-то скребли кошки.

Даже сейчас, шагая в общем строю на огневую подготовку, я не мог отделаться от мысли, что совершил ужасную ошибку. Их этих ошибок и так в последнее время было не счесть, но эта конкретная будто бы была какой-то особенной…роковой.

— Культяпка, хорош пятки мне оттаптывать, — обозлился на меня Рябой.

Бедолага шагал впереди меня и то и дело становился жертвой моей задумчивости.

— Виноват, — односложно ответил я и попытался переключиться.

В этот момент мы как раз подходили к стрельбищу. Ни я, ни кто-либо из моего призыва ещё здесь не бывал — это был наш первый урок по огневой подготовке и от этого становилось вдвойне волнительней.

Когда мы ступили на стрельбище, то первым делом по указке Неждана построились перед огневым рубежом. Сам же гридень отправился к стоящему неподалёку приземистому зданию. Видать, именно там и находился наш инструктор. Ну а чего, правильно, не под палящим же солнцем ему стоять…ну или ей.

Не успел Неждан преодолеть и половину пути, как дверь распахнулась и из здания выпорхнула молодая женщина. Миниатюрная брюнетка, лет двадцати пяти, бойкая и живая — она моментально приковала наши взгляды. На плече симпатяжки красовался шеврон с двумя скрещёнными мечами — стало быть, десятник.

Какая миленькая воительница, я бы ей…

— Чего вылупились свинопасы или как сиську увидали, сразу мамку вспомнили?!

А может и нет.

Голос женщины совсем не соответствовал внешнему виду: звонкий и командный, с этакой стервозной перчинкой.

— Звать меня Рогнеда, но для вас оглоедов я госпожа десятник! Усекли?!

— УСЕКЛИ! — слаженно гаркнули мы в ответ.

Ну а как тут не гаркнешь, когда такая ведьма стоит напротив и сверлит тебя своими зелёными глазищами. И взгляд у неё при этом такой, будто ты не кто иной, как муж её наречённый, который за молоком вышел да так и не вернулся.

— Эй, гридень, а ну-ка, метнись-ка в оружейку, да притащи мне один Спиночёс.

Артачится Неждан не стал, видимо, не понаслышке знал, что девица с норовом. Он пулей метнулся в оружейку и уже через несколько секунд выскочил оттуда наперевес с винтовкой. С очень знакомой мне винтовкой — у деда над печью висела ровно такая же.

— Знакомьтесь малышня, это ружьё Коваля или по-простому Спиночёс, — произнесла десятник, стоило только винтовке перекочевать к ней в руки. — Смастерил его ваш старший собрат Людота Коваль в 6903 году от сотворения мира и вот уже двадцать лет оно верой и правдой служит славийским воям. Именно это ружьё вы чаще всего будете видеть в руках у соратников. Оно надёжное как княжье слово, неприхотливое словно гулящая девка и меткое будто слово скомороха. Как по мне, лучше не сыскать. Именно из него вы и будете учиться стрелять, ну и заодно узнаете, как у него там внутри всё устроено. Вам сварожичам такая наука впрок пойдёт.

Коваль, Коваль, где-то я уже слышал это имя. Ну да ладно не до него пока, лучше сосредоточусь-ка я на его детище.

Если так посудить да послушать Рогнеду, то выходит, что ружьё Коваля и впрямь идеальный вариант для обучения сварожичей. Оно ведь простое, как пять копеек, даже деревенский увалень и тот сможет разобраться в его устройстве.

Я думал, дальше начнутся разглагольствования про теорию стрельбы и ТТХ самой винтовки, но вместо этого женщина хищно улыбнулась и произнесла:

— Ну, свинопасы, кто хочет пострелять?

Хотели все.

И вот спустя десяток минут мы уже на огневом рубеже. Перед нами на длиной столешнице ружья, впереди мишени, а рядом инструктор показывает, как отводить затвор и правильно заряжать винтовку при помощи обоймы. И всё бы ничего, но винтовок всего восемь, а нас новиков до сих пор девать. Думаю несложно догадаться, кто остался не у дел — проклятая рука! Так и весь заработанный авторитет можно растерять.

Если сочтут соратники, что я обузой стал, то пиши пропало — вмиг перестанут уважать. А как тут не перестать, если я — урождённый славиец оружие в руки взять не могу. И ладно бы стариком каким был или дитём совсем малым, а так…Так можно и признания среди армейцев лишиться, и тогда быть мне рядовым воякой до скончания дней своих.

— Госпожа десятник, дозвольте обратиться?

— Ну чего тебе отрок, сказала же, без руки ты не стрелок, — в уже который раз повторила Рогнеда.

— Один выстрел, большего не прошу. Докажу я вам, что стреляю получше многих даже с увечьем. Хотите, дальнюю мишень положу первой же пулей?

— Ты и дальнюю мишень? — расхохоталась Рогнеда. — Да если случится такое, то я не то что стрелять тебе дозволю, я и за зад себя ущипнуть позволю.

— Договор? — не поверил я своему счастью.

— А чего бы и нет? Договор! Но если вдруг промажешь, то будешь у меня в оружейке полы драить каждый день.

— Хех, теперь-то точно не промажу…