Гридень и Ратная школа!

Глава 17

— А чего бы и не поговорить? — ответил я, а сам чуть наклонился, чтобы штанину отряхнуть да между делом протез в сторону Ждана направить.

— Что там у тебя внутри, ружьё? — отреагировал на мои телодвижения дружинник. — Да не дивись ты так, волколаки давно уже запах пороха от руки твоей железной почуяли. Охолонись, если бы желал я смерти твоей, то давно бы в Правь тебя отправил.

Слова словами, но протез Дуболомом снаряжённый я и не думал в сторону отводить.

— Стало быть, так и будешь меня на мушке держать? — уточнил велесит.

— Смотря как разговор пойдёт. Ты главное — попусту не дёргайся, а то нервный я немного от недосыпа.

— Зубы-то мне не показывай. Я войну видел, что мне твоё ружьё? Да даже если и положишь меня, то волколаки мигом на выстрел обернуться да на лоскуты мелкие тебя покромсают…

— Ладно, говори чего хотел, — прервал я бахвальство дружинника.

— А ты будто сам ещё не догадался, чего я от тебя хочу, — исподлобья глянул на меня дружинник. — Не суй ты свой нос любопытный туда, куда не просят, а иначе и без оного можешь остаться.

— Да я бы и рад, только не понимаю о чём, ты толкуешь. Вроде нос я свой никуда и не совал.

— Дурачком-то передо мной не прикидывайся, всё ты понимаешь. Или хочешь памяти, как Молчан лишиться? Дам я тебе совет Стоум, а ты уж сам думай принимать его, али нет. Есть у Славии тайны, которые ни тебе, ни мне знать не положено. Княжьи это тайны, государевы и от сохранности их зависит быть Славии или сгинуть. Вот на одну такую тайну ты и замахнулся, но не для тебя она — не по Сеньке шапка.

— Да не больно-то и нужны мне эти тайны, случайно это вышло.

— Верю, поэтому и из леса этого ты выйдешь своими ногами, а не по частям в брюхе волколачьем.

— И на том спасибо, — “поблагодарил” я дружинника, но при этом и не подумал отводить в сторону замаскированный и уже готовый к выстрелу Дуболом. — Ты лучше Ждан вот чего мне скажи, а чего это ты так засуетился? В чём выгода твоя, сдал бы меня куда надо да дело с концом?

— Да вот доброе дело решил сделать, — ответил погонщик, а сам отчего-то в сторону покосился.

— Доброе дело говоришь? А не оттого ли ты прикрыть меня решил, что сам боишься на проверку нарваться. Вот ты — дружинник обычный откуда тайну государеву выведал?

— Не твоего ума дело! — встрепенулся велесит.

— Вот ручейки и сошлись, не зря я в поезде бессонными ночами голову ломал. Ты не за меня беспокоишься, а шкуру свою сберечь пытаешься. Это же ты меня тогда к Молчану привёл, да без присмотра с ним и оставил. Кабы не попустительство твоё, то и не было бы у нас того разговора с новиком. Стало быть, и нагоняй за тот недосмотр ты уже получил. И вот месяца не прошло, как снова ты на те же грабли наступил, опять оставил меня наедине с новиком бедовым да ещё и беспамятным. Скажи, Ждан, ты хоть воронов смотрящих успел от крыльца отвести или ждут нас проблемы по возвращении?

— А некого было отводить. Распределительный центр как-никак, там чины высокие заседают. Кто ж дозволит за ними слежку вести?

— Ну хоть тут не сплоховал, — поддел я велесита.

— Да не моя в том вина, что Молчан этот бедовый на месте усидеть не может! — принялся яростно оправдываться велесит, да так, что едва ядом не плевался. — Так бы взял да голову ему, как курёнку отвернул!

— И мне бы заодно, верно? — покачал я направленным в его сторону протезом. — Признай Ждан, будь твоя воля ты бы меня здесь в этом лесочке и прикопал, вот только спросят с тебя за мою пропажу. Тот полутысячник, что тебя в сопровождающие отрядил и спросит, а там глядишь и остальные твои грешки могут всплыть…Ладно, пустое. Как и обещал буду держать язык за зубами, а теперь пойдём уже к заставе — время дорого.

— Коней попридержи, с волколаками-то чего делать будем?

— Ты это о чём? — не на шутку удивился я.

— Нельзя их обратно в школу ратную возвращать, видели и слышали они разговор ваш с Молчаном, — ошарашил меня погонщик. — Ты не смотри, что морды у них волчьи и вымолвить по-человечьи они ничего не могут, грамоте-то они обучены. Как передам я их с рук на руки старшему велеситу, так тот сразу же их за стол усадит да донос писать заставит: где были, что видели? А память у этих нелюдей знаешь какая хорошая?

— Так сотри им эту самую память, делов-то?

— Вот заладил память-память! — с раздражением выпалил Ждан. — Да не умеем мы велеситы эту самую память стирать, волхвов это удел!

— Ну тогда возьми да избавься от них на обратном пути, вон у тебя пистолет на поясе разве для красоты висит? — указал я на его поясную кобуру. — Скажешь потом, что заплутали твои подопечные в трёх соснах или волчицу какую мимо пробегающую не поделили.

— Ты совсем дурной?! — зашипел на меня Ждан. — Это ведь не морды им бить, на угрозу жизни они и ответить могут. Волколаки-то, как и прочие нелюди — это государева собственность, а стало быть, и заговорены они по особому. Нелюди — не слуги нам велеситам, а лишь орудие в наших руках. Мы командуем, но не повелеваем. Будь иначе, я бы их медведю скормил или заставил в ближайшем пруду утопиться, а то и вовсе отправил бы по лесу нестись во весь опор, пока от жажды и голода не сдохнут. Да этих тварей даже бесхозными бросить нельзя, постоят тут денёк другой, а затем к ближайшему селу или городищу попрутся.

— Ну и чего тогда делать будем?

— Есть у меня идейка толковая, правда рисковая малость. Тропа горная, по которой нам идти предстоит, в одном месте с морем граничит. Высота там немалая, а внизу из воды скалы торчат. Вот на эти самые скалы мы волколаков и сбросим…

— А они прям так и дались, чтоб их сбросили… — перебил я дружинника.

— Да ты слово-то дай договорить, схвачено всё у меня. Перед тем участком опасным мы привал устроим и пока я волколаков отвлекать буду, ты тропу ту горную силой Сварога подточишь. А дальше, пустим вперёд нелюдей, тропа под ними сама просядет и ухнут они тогда в пучину морскую. Обвалы да оползни в здешних горах частенько лютуют, на нас никто и не подумает. Да и стрелять шум лишний издавать не придётся.

— Складно-складно, а если выскочить блохастые успеют, они ж быстрые как зайцы?

— Так я приказ им отдам, чтоб на месте застыли да не двигались. На секунду-другую их послушания хватит, а потом опасность они почуют, и наговор волхвов всё равно верх возьмёт. Вот только поздно уже будет — волколаки поди ни стрибожичи в воздухе много не навоюют.

— Звучит сносно, — согласился я с предложенным планом.

— Вот и порешали, теперь-то отведёшь от меня руку свою проклятущую?

— А чего бы и не отвести, отведу, — отодвинув протез, я поднялся с коряги и зашагал к ближайшему подлеску. — Тем более и прогуляться мне надобно, что-то по нужде захотелось.

— Далеко только не отходи, — предостерёг велесит.

— Уверен? Нужда-то у меня большая.

— Ну и смердит от тебя, неужто подтереться как следует не мог? — в который уже раз пробурчал Ждан.

— Да вот сапоги измазал, — я показательно шаркнул изгвазданной в дерьме подошвой о травку.

— А пасёт так, будто в чане с говном искупался, — продолжил ворчать дружинник. — Вон и нелюди уже нос от тебя воротят да подальше отходят.

Волколаки и впрямь старались держаться на расстоянии, да и взглядами стали реже меня сверлить. Видать, даже морды свои волчьи опасалась в мою сторону поворачивать, дабы лишней вони носами чуткими не хапнуть.

— Так и ты отходи, я ж не сбегу, поди не ворог полонённый.

Да и бежать тут особо некуда. Слева холм, поросший колючим шиповником, справа крутой спуск, на котором можно и шею свернуть, а под ногами проторённая тропинка. Наконец-то мы на неё вернулись и часа не прошло.

— Слушай Ждан, нам же долго ещё топать?

— Где-то с час до места оговорённого, а потом по той горной тропе ещё около пяти до самой заставы.

— Ну раз времени у нас столько в запасе, может расскажешь чего?

— Ты что во мне скомороха увидел?! — возмутился дружинник.

— Даже и не помышлял о таком, просто о Войтехе Мертвоголове хотел побольше разузнать. Мы ж к нему направляемся.

— Вот так и говори, — грозно глянул на меня велесит, но после всё же сменил гнев на милость. — Да там и рассказывать-то особо нечего. То, что Войтех сварожич ты поди и без меня знаешь и про оружие его наверняка наслышан. И о том, что он Длань Сварога тебе должно быть известно, а вот знаешь ли ты, что он из тех первых?

— “Первых”?

— Ну да первых Дланей, с которых всё и началось. Было их пятеро кровных побратимов: Людота Коваль ныне покойный — знатный оружейник был каких поискать. Велиград Кремль — сварожич с мерой безмерной. Баламут Зарево — взрывных дел мастер. Крив Пушкарь — отец башен орудийных. Ну и Войтех Мертвоголов — смрадного газа приручитель. Поговаривают правда, что побратимов тех шестеро было, но то враки обычные да домыслы людские.

— И кто ж по слухам шестым был?

— Так тёзка твой — Стоум по прозвищу Искусник. Вот только, за что его так величают мне неведомо, об этом людская молва умалчивает.

— Вот та тропа, — Ждан указал на извилистую дорожку, что узенькой лентой огибала скальный массив.

Добирались мы до неё долго, добрых два часа вместо одного оговорённого. Солнце уже и за горизонтом скрыться успело, а вот луна ещё и не думала показываться.

— Шагов через двадцать будет тот самый участок, — понизил голос Ждан. — Ты главное — сделай всё на совесть, чтобы, если проверка какая возникнет, другой сварожич подлога не сумел распознать. Лады?

— Всё по уму сделаю, не сомневайся. Давай командуй привал и шавок своих отводи, — отмахнулся я от погонщика и от его дурацкой конспирации. Будто волколаки с их чуткими ушами шёпот человечий не разберут.

Но перед тем как в гордом одиночестве отправиться дальше по тропе, я глянул на море…и тут же обомлел.

— Ждан, а что там за точки на горизонте? — указал я в сторону едва виднеющихся силуэтов.

— Так корабли крестителей это, они тут частенько ходят да только подходить поближе опасаются. Здесь же мелководье кругом, да бомбы подводные косяками плавают.

А не с них ли десант высадился, который тут шороху навёл?

— Ну чего застыл, топай давай, — подогнал меня Ждан.

Ну я и потопал.

Зашагал дальше по тропинке, а как за поворотом крутым скрылся да участок опасный обнаружил так и приступил к делу своему чёрному.

А дальше, всё по науке: горны разогрел, твердь поплавил да и пошёл каменную дорожку по своём усмотрению перекраивать. Тут малость породу “подточил”, там вместо цельного монолита обломочного известняка “подсыпал”, здесь каверн глубинных “нарыл”. Ну и получилась у меня в оконцовке с виду та же тропка, но хрупкая как то стекло. Да ещё и с подвохом знатным…

Ну а после того как с работёнкой своей покончил, потопал я обратно. Пора было возвращаться, а то Ждан поди уж весь извёлся, волчар отвлекая да меня выжидая.

— А пошустрее не мог?! — тут же "набросился" на меня велесит, стоило только вывернуть из-за угла.

Погонщик сиротливо оттирался возле каменной стены да периодически поглядывал в противоположную от опасного участка сторону. Видать, туда-то он и услал волколаков.

— Можем начинать? — вновь проявил нетерпение Ждан.

— А то, зови своих блохастых да пускай вперёд, — заверил я, а сам машинально погладил стальную руку — не один Ждан в этот момент нервничал.

Как бы мне ни претила наша затея, но в глубине души я понимал, от нежелательных свидетелей надо избавляться или не сносить мне головы. Самое малое памяти лишат, а может чего и похуже.

— Ко мне! — скомандовал погонщик, а затем для пущей доходчивости ещё и громко свистнул.

Волколаки не заставили себя долго ждать, они вихрем вылетели из-за поворота и столь же стремительно бросились в нашу сторону. Только пыль столбом и стояла.

Через пяток секунд нелюди покорно замерли перед погонщиком, пожирая того голодными взглядами. В их жёлтых глазищах то и дело проскакивала бессильная злоба.

— Разведка. Вперёд на тридцать шагов. Малой поступью. Пошли! — отдал ряд команд велесит.

И стоило только последнему приказу сорваться с губ погонщика, как нелюди неспешно двинулись вперёд.

Шли они медленно, аккуратно ступая и ещё непрестанно принюхиваясь. В общем, справно делали свою работу и не подозревали, что идут в западню.

Когда нелюди отдалились от нас на добрый десяток шагов, пришёл и наш со Жданом черёд выдвигаться.

Так соблюдая безопасное расстояние между собой и волколаками мы и подошли к опасному отрезку горной тропы, а дальше события понеслись вскачь.

Вот волколаки дружно ступают на переделанный мной скальный участок и каменная порода под их сапогами начинает стремительно и шумно осыпаться. Причём обваливается тропа не только впереди, но и позади нелюдей. Казалось бы, их дни сочтены, но нет, люди-волки стремительно оборачиваются и готовятся к рывку…

— Замерли!!! — орёт, что есть мочи погонщик.

Он будто бы вкладывает всего себя в эту простецкую команду и волколаки всё-таки подчиняются самоубийственному приказу. Они замирают всего на секунду, но и этого жалкого мгновения хватает, чтобы рукотворный обвал, затянул их в свою пучину.

Громко шуршит измельчённая каменная порода и люди-волки скрываются из виду в клубах пыли. Стоящий справа от меня Ждан с облегчением выдыхает.

— Получилось, — устало произносит велесит.

Он тяжело дышит, а по его виску стекает пот. Ох и не просто ему дался этот последний приказ, но тем лучше для меня.

— Слушай Ждан, а я вот чего спросить хотел, почему ты заранее не узнал, хватит ли у меня силёнок, чтобы тропу порушенную подлатать? — задаю я вопрос, а после сам же на него и отвечаю. — Ах, точно! Ты ведь и не думал дальше меня вести, я ж тоже должен при “обвале” сгинуть. Верно?

— Что ты такое мелешь?! — тут же оборачивается ко мне и деланно возмущается дружинник, но глаза его бегают пуще прежнего. — И в мыслях подобного не было, мы же соратники!

— Соратники, говоришь, ну ладно. Тогда вот тебе ещё вопросец: а приказ твой последний волколакам, он как, на угрозу жизни потянет? Думаешь, достаточно ты покусился на княжью собственность, чтобы ответ держать?

— О чём это ты… — в его глазах непонимание. Ну да это ненадолго.

— А ты глянь назад и мигом все поймёшь, — киваю ему за спину.

Погонщик послушно оборачивается, да так и застывает соляным столбом от увиденного.

— Что ты наделал выродок!? — кричит дружинник и тянется к расстёгнутой кобуре за пистолетом.

А тем временем из пыльного котлована показывается сначала человеческая рука, а следом за ней выныривает и припорошённая каменным крошевом волчья голова.

— Вот и кобура у тебя расстёгнута, когда только успел… — с этими словами я что есть мочи пинаю ублюдка в спину — поближе к волколакам.

И пока тот кубарем катится навстречу собственной смерти, достаю из-за пазухи припрятанный козырь.

— Ты хотел обвал, будет тебе обвал, — чиркаю крюком по скале и от высеченных искр воспламеняю фитиль пакета со взрывчаткой.

Ну а чего, даром я что ли весь в дерьме перемазался, пока бомбу эту треклятую маскировал от острого волчьего нюха? Ещё и китель казённый во время мытарств этих замарал, когда вспышку от ковки им скрывал. Нет, надо эту "малышку" по полной использовать, как и задумывал. Нечего добру зазря пропадать.

С этой мыслью я и кидаю пакет вдогонку Ждану. Но тому сейчас не до какой-то там взрывчатки, погонщик судорожно пытается выдернуть пистолет из кобуры, чтобы отбиться от первого приближающегося волколака.

А я тем временем отбегаю подальше от места будущего взрыва и своим разгорячённым дыханием разогреваю горн. Счёт идёт на секунды!

— Горн к горну…

— Назад тварь!!! — надрывается велесит, но нелюдь и не думает подчиняться былому хозяину.

Громкий сухой щелчок бьёт по ушам, затем ещё один и ещё… — погонщик всё-таки совладал с кобурой и теперь пытается отогнать подальше вёрткого волколака. Вот только прыткий человек-волк никак не даёт по себе попасть, он скачет из стороны в сторону будто теннисный мячик.

— Жар в дело, — касаюсь ладонью скальной тропы.

— Сдохните нелюди!!!

Выстрелы стихают и на смену им приходят человеческие крики. Бросаю последний взгляд на погонщика. Ждан лежит на земле, в окружении уже двух припорошённых пылью волколаков и мощные челюсти последних смыкаются на его плоти. Затаившие злобу нелюди захотели отыграться на своём обидчике по полной. Вместо ножей и пистолетов, они решили воспользоваться клыками, дабы растянуть удовольствие. И теперь опьянённые кровью и местью рвут дружинника на лоскуты, словно бешеные псы. Тот пытается сопротивляться, даже нож где-то раздобыл, но дни его так и так сочтены…фитиль догорает.

— Молотом оземь! — ударяю кулаком у своих ног.

Вспышка! И сразу за ней кромешная темнота.

Все звуки будто отрезало. Внешний мир исчез. Испарился, словно и не было его никогда. Вокруг же осталась одна лишь холодная сталь.

— БУМММММММММ!!! — ощущение такое, будто мне на голову надели кастрюлю и изо всех сил ударили по ней сверху.

Это взрывная волна достигла моей бронированной капсулы.