Гридень и Ратная школа!

Глава 12

Стою на огневом рубеже, примеряюсь.

До ростовой мишени около двухсот метров. Раньше в прошлой жизни я бы наверняка не попал с такого расстояния, да чего уж там, я бы и мишень-то толком не разглядел — убитое зрение бы не позволило. Теперь же всё по-иному, я чётко вижу цель. Осталось лишь её поразить, а вот с этим у меня имелись проблемы.

И дело даже не в том, что стрелять я не умею — ещё как умею. Не зря же я водил дружбу с дочкой охотника. Это дед меня к своей винтовки близко не подпускал, Рада же с удовольствием давала попользоваться отцовским ружьём. Да вот незадача, тогда я стрелял с упора, клал ствол ружья на ветку какую или бревно да так и палил. Сейчас же я такого упора не наблюдая. А раз нет его в обозримом пространстве, так почему бы чуть не сжульничать и самому его не сварганить? Договор, договором, а прямого запрета на Сварогову науку не было.

Эх, будь у меня культя пониже локтя, тогда бы и изобретать ничего не пришлось. Подставил бы предплечье под ствол да пальнул, а так изгаляться придётся…

— А застыл-то чего, неужто понял, что лишку хватил? — подначивает меня Рогнеда, видать, думает, что струхнул. — Да ты не боись, стреляй, а как в молоко угодишь, так я тебе заместо Спиночёса тряпку выдам. Ей тоже можно знатно орудовать и даже вторая рука не понадобится.

Вот вздорная баба. Думал отказаться от её заманчивого предложения, но теперь точно ущипну. Да так, что она зад свой пару дней пристроить не сможет.

Следующую подначку пропускаю мимо ушей. Пусть треплется, пока может, недолго ей осталось языком попусту чесать.

Присев, откладываю ружьё в сторону и подношу кулак ко рту — осталось только дыхнуть да произнести заветные слова.

— Чего это ты удумал?! — удивлённо вопрошает Рогнеда и даже делает шаг в мою сторону…

— Горн к горну, — ох, чую не такого ответа она ждала. — Госпожа десятник, так не было в нашем споре запрета на Сварогову науку.

Заслышав мою отповедь, славийка нехотя отступает, ибо не в чем меня упрекнуть. Ни словом, ни делом я договор не нарушил, а что условности не оговорили так это её упущение — вот пусть теперь на себя и пеняет.

— Жар в дело, — второе ключ-слово срывается с уст вслед за первым и не успевает оно отзвучать, как твердь откликается.

Полдела сделано, осталось лишь представить конечный результат и как следует приложиться кулаком к земле.

— Молотом оземь, — сказано-сделано.

По глазам бьёт надоедливая вспышка, но к ней я уже попривык. На мгновение зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то натыкаюсь взглядом на металлическую конструкцию — этакую стальную рогатку, торчащую из земли. Вот между этих самых рогов я и буду укладывать ствол.

Эх, будь моя воля я бы ещё и оптику к Спиночёсу присобачил, да вот незадача не знаю я как она устроена. Но может оно и к лучшему, так, глядишь, меньше внимания к себе привлеку. Подпорка-то она и в Африке подпорка, а прицел — это уже дело серьёзное.

Ладно, хватит рассусоливать пора бы и обещание исполнять. Так, где там моё ружьё? А вон же оно под ногами валяется, часа своего дожидается.

Подхватываю ружьё с земли и укладываю то на упор и всё это под заинтересованными взглядами новиков. Рогнеда тоже на меня посматривает, но уже с пониманием и я бы даже сказал уважением. Это ты ещё, подруга, не видела, как я стреляю, не зря же мы с Кузнечиком столько пороху перевели. Занятий-то в деревне ни то, чтобы много вот и пристрастился я с самого детства к стрельбе. Кто же знал, что пригодится мне наука сия, да ещё и так скоро.

Поплотнее прижимаю приклад к плечу, задерживаю дыхание и навожусь на цель. Железный болванчик на том конце стрельбища призывно бликует на солнце, всем своим видом напрашиваясь на пулю. Ну ничего, ждать ему осталось недолго.

Выдыхаю воздух из лёгких и вместе с тем плавно тяну за спусковой крючок. Почуяв волю, ружьё больно лягается, что твой конь и в ту же секунду я глохну.

Охушки-воробушки! Так вот отчего славийскикие вои такие громкоголрсые, выходит, не молодцеватая удаль в них играет — просто глухие они всё поголовно. А как тут не стать глухим, если секунд пять уж минуло, а у меня до сих пор в ушах звон колокольный стоит. Радует хоть, что в мишень угодил, вон она лежит, на солнышке греется.

— …что ж слово своё ты сдержал, — нехотя признаёт Рогнеда.

Перед этим было что-то ещё из бранного, но я не разобрал — шум в ушах помешал. Если бы не он окаянный, может бы и ругательств новых себе в копилку докинул.

— Дозволю я тебе стрелять, — произносит десятник.

Ну это и ежу понятно, ведь делом я доказал, что рано меня со счетов списывать. А вот что насчёт второй части уговора, неужто забыла?

Нет, по глазам вижу, не забыла десятник своего обещания. Теперь вот стоит мнётся передо мной, да форму руками теребит. Ох и нелегко ей сейчас приходится. Договор — дело святое и нарушать его никак нельзя, а то ведь и боги могут прогневаться. Не будь Рогнеда славийкой, вмиг бы от слов своих отказалась, а так придётся уговор исполнять.

— В оружейке, после занятий, — с трудом выдавливает из себя славийка и тут же коршуном налетает на остальных новиков. — А вы чего лыбитесь стоите?! А ну-ка, ружья на изготовку, щас я погляжу какие из вас стрелки! А того из вас, кто хуже всех отстреляется, ждёт участь незавидная, будет он у меня гильзы стреляные собирать!

А после пошла потеха, уж не знаю, сколько патронов мы перевели, но у меня на плече живого места не осталось, да и ушам неслабо досталось.

Отходили мы от стрельб минут пять: дружно сидели на корточках, руки отбитые баюкали, да рты безмолвно разевали, будто рыбы на берег выброшенные. Одна лишь Колышек, как ни в чём не бывало, стояла неподалёку да глядела куда-то вдаль.

Ну оно и понятно, у витязей оружейные залпы навроде колыбельной. Сразу видно, не впервой Колышку на стрельбище бывать — отстрелялась-то она лучше всех, ещё и с большим запасом. Да и могло ли быть иначе — витязь как-никак, чему тут удивляться?

А вот дальше пошли странности. Я то думал, что второе место за мной — не зря же мы с Кузнечиком столько практиковались, а нет, Рябой меня обошёл. Где этот паренёк выучился стрелять, оставалось только догадываться.

Ну а хуже всех отстрелялся Мотыга. Здесь без сюрпризов — уж очень сложно выцеливать мишень, когда у тебя оба глаза подбиты и толком не открываются. Знатно же я его отделал, может не стоило так сурово?

— Вы чего козлодои, расселись?! А ну, подъём! — командует подошедшая Рогнеда.

Смотри-ка повышение, были свинопасы, стали козлодои — растём не по дням, а по часам. Интересно, как нас дальше величать станут?

— Оружие кто за вас чистить будет, мамка?! Зарубите себе на носу, вас тут в румяный зад целовать никто не станет! Живо ружья подобрали и бегом к разборному столу.

Вот и подошли мы к самому интересному. Чистка оружия — это в первую очередь что? Правильно, его разборка. Стало быть, и внутрянку Спиночёса удастся изучить, а там глядишь и сковать его получится.

После короткого инструктажа приступаем к разборке ружья и вот тут-то я и понимаю, что кое-чего не учёл. Оказывается, не так-то просто разбирать Спиночёс одной рукой. В этом деле я отстаю от сослуживцев, как минимум на шаг — пока остальные новики легко изымают затворы и вытягивают шомполы, я с горем пополам отцепляю крышку магазинной коробки. Колышек же ушла ещё дальше, она уже вовсю отделяет ствол от прорезиненного ложа.

Но всё плохое рано или поздно заканчивается, вот и мои мученья с ружьём подошли к концу. Ух и настрадался я с этим Спиночёсом, словами не передать. Одно радует, теперь лежат его детальки передо мной как на ладони да промасленной воронёной сталью поблёскивают. Осталось только в руку их взять да изучить получше, жаль, время для этого ещё не пришло. Сначала надобно детальки эти как следует почистить.

Под руководством строгого десятника мы принимаемся ухаживать за ружьём: щёточкой да промасленной тряпкой проходимся по деталям, а во концовке прочищаем ствол шомполом. Ну всё, теперь-то можно и Свароговой наукой заняться.

— С чисткой закончили пора бы и с внутрянкой разобраться, — подтверждает мои домыслы Рогнеда. — И для начала поведую я, как какая деталька прозывается и зачем каждая из них нужна.

Деталей было ни то, чтобы много, поэтому и рассказ у десятника выходит хоть и основательным, но весьма коротким. А после приступаем мы к тому, для чего всё и затевалось.

И пока остальные новики вовсю рассматривают детали, дабы запечатлеть те у себя в голове, я, наоборот, прикрываю глаза. А зачем мне на эти железки глядеть? Пока Рогнеда говорила я только этим и промышлял, теперь же трогать буду да ощущения запоминать. Потому-то глаза и прикрыл, так и нагрузка на мозг слабже и факторов отвлекающих меньше. Я бы ещё и уши заткнул, да за такое прилететь может — вдруг команду какую пропущу?

Поочерёдно перебирая детали, я стараюсь запомнить всё: вес, текстуру, плотность материала, размеры и углы, если таковые имеются.

Спустя какое-то время понимаю, что всё с меня хватит. Знаний накопилось предостаточно и вслед за этим пониманием в голове складывается трёхмерный макет Спиночёса. Натренированное годами сознание не подвело, да и могло ли быть иначе — начинка ружья оказалась совсем уж простецкой.

— Госпожа десятник, дозвольте попробовать? — произношу я, наконец распахнув глаза.

— Новик, ты совсем страха не чуешь? — шипит в ответ Рогнеда. — Я же сказала, после занятий!

Эх, Бабы. Только одно у них на уме.

— Госпожа десятник, да я не о том. Мне дозволение ваше требуется, чтобы Спиночёс сковать.

— Ты и ружьё сковать? — усмехается в ответ женщина. — Новик, ты пуха-то на себя не накидывай, первое занятие как-никак, успеешь ещё.

— Так уверен я в силах своих и даже доказать готов, а потому ставлю договор наш на кон. Ежели не сумею Спиночес сковать, то к заду вашему ни в жисть не притронусь, а ежели получится у меня, то доступ в оружейку хочу.

Эх и заманчивое предложение я Рогнеде выкатил. По глазам её зелёным вижу, что сумел её зацепить. Ну а как тут не суметь, с таким-то крючком?

— Согласна, — решительно кивает десятник. — Договор!

— Договор, — повторяю я следом.

— Ну, давай Длань Сварога, покажи своё уменье, — подначивает Рогнеда.

А чего бы не показать, когда такая ладная девица просит, сейчас и покажу.

— Горн к горну…Жар в дело…Молотом оземь, — скороговоркой выдаю я заученную речь, подкрепляя слова действием.

По прикидкам уложился секунд в пять — н-да, до Твердислава ещё далеко. Ну ничего мне тоже есть чем похвастать. Например, новеньким Спиночёсом, что как верный пёс ластится к ногам.

— Испытывать будете? — спрашиваю я у Рогнеды.

В этот момент нахальству моему нет предела, а десятник между тем пребывает где-то далеко-далеко. Она даже ротик распахнула от изумления. Да и не только она, остальные новики тоже пребывают в растерянности.

— Буду, — наконец оттаивает брюнетка. — Это ж оно только снаружи такое ладное, а внутрянка поди как башмак пережёванный.

Хоть Рогнеда и продолжает злословить, но уверенности в её голосе уже поубавилось.

Десятник нехотя принимает у меня ружьё, отводит затвор, одним глазом осматривает внутренности оружия и только после этого начинает его заряжать.

— На, сам стреляй, — заявляет Рогнеда и отдаёт мне обратно снаряжённого Спиночёса. — Был у нас уже случай, когда такой же новик буйный неправильно ружьё сковал да глаз себе выстрелом выбил. Дело конечно, хозяйское, но я бы стрелять поостереглась.

— Не страшно, я потом для ровного счёта ещё ногу где-нибудь потеряю и в скоморохи пойду.

Вот ведь лиса хитрая! Нет, чтобы вхолостую выстрел произвести да убедиться, что механизмы ружья исправны, вместо этого она сразу напихала вовнутрь патронов. А теперь стоит тут, глазищами своими хлопает да байки страшные травит, на слабо меня берёт. И ведь уверен я, что будь ружьё неисправно, десятник бы сразу его забраковала — не зря же она так пристально его осматривала.

Но уверенность уверенностью, а перестраховаться не помешает.

Переступив огневой рубеж подхожу к сотворённой до этого подпорке и укладываю воронёный ствол промеж рогов. Затем упираю приклад в плечо, а после ещё и поджимаю его щекой — это чтобы освободить единственную руку, она мне сейчас понадобится.

— Горн к горну, — произношу я, предварительно согрев ладонь.

— Жар в дело, — рогатина под моей пятернёй “плавится” и ствол Спиночёса начинает погружаться в подпорку.

— Молотом оземь, — лёгким прикосновением кулака довершаю конструкцию.

Вспышка! Теперь это не просто рогатина, а самые настоящие тиски, из которых Спиночёсу уже не выбраться. Осталось только верёвочку добыть, но за неимением оной можно и немного сжульничать.

Снова опускаюсь на одно колено и провожу ритуал ковки. Готово! Осталось только поднять изделие с земли.

И вот в моей руке покоится длинный кусок проволоки, его то я и планирую использовать. Зацеплю им спусковой крючок, да дёрну с безопасного расстояния.

Сказано — сделано. Но перед самим выстрелом я оглядываюсь на Рогнеду и вижу, насколько она раздосадована. Мало того что ей теперь зад подставлять, так ещё и оружейку открывать. Не её сегодня день, ох не её.

Гремит выстрел и вместе с ним рушатся последние надежды десятника.

— Боги, и не думала я, что на старости лет буду таким промышлять, будто девка какая гулящая, — раздосадовано произносит Рогнеда, когда мы переступаем порог оружейки.

— Да какая же вы старая, наоборот, в самом соку.

— Ты давай зубы-то мне не заговаривай, — ворчит женщина, но я по голосу понимаю, что услышать такое ей было приятно.

Ну оно и понятно, если даже в моём родном мире женщин за тридцать частенько называли старородящими, то здесь с этим ещё хуже. Ежели до двадцати не родила и на воинской службе не состоишь, значит проблемы у тебя какие по женской части, ну или муж не любит. Тут ещё не понятно, что из этого хуже.

— Делай о чём уговаривались, не томи, — поворачивается ко мне спиной Рогнеда.

— Так уговор про зад, был, а не про штаны.

— Чего сказал?! — брюнетка разворачивается обратно и тут же пронзает меня пылающим взором. — Новик, я смотрю, ты совсем берегов не чуешь?!

— Дак ведь это же не я договор такой предложил. Мне-то чего, я свою часть уговора выполнил, могу и за штаны щипнуть. Не мне же потом ответ перед богами держать.

— Будь ты неладен со своим спором! — рычит Рогнеда, но всё же принимается распутывать завязки на портках.

Несколько секунд она неуклюже возится с тесёмками, будто бы пытаясь отсрочить неловкий момент. А затем одним решительным движением слегка приспускает штаны и в то же приподнимает китель.

В этот момент меня так и подмывает спросить: подруга, ты чё серьёзно? И ради этого вот зрелища весь сыр-бор был? Да эту тонкую полоску молочно-белой кожи даже задницей-то не назвать — так самая верхушечка, ближе к копчику. Да, выпуклая и аппетитная верхушечка, но тем не менее…Эх, какое же это разочарование.

— Чего обомлел, щипай давай или девок голых никогда не видал? — злится Рогнеда.

Ну я и щипнул, от души так щипнул, чтобы знала вертихвостка как парней наивных обманывать.

— Да ты чего творишь полоумный?!

— А это, госпожа десятник, чтобы боги вопросов лишних не задавали, вдруг без синяка не поверят.

Уважаемые читатели, у меня к вам большая просьба, если произведение вам понравилось, то ставьте лайки. Мне нужно чётко понимать, есть ли интерес к книге.