Гридень и Ратная школа!

Глава 8

— А ну, говори паскудник, это братец мой тебя надоумил?! — забыв про напускную браваду Неждан навис надо мной будто злой коршун. — Это он тебе подсказал, как горн разжечь?!

Ни о каком “братце” я, конечно же, знать не знал, о чём и поведал гридню. Правда, сделал это в довольно спорной манере.

— Ты, гридень, ко мне так не жмись, а то, неровен час, лобызаться ещё полезешь, а оно мне надо? Чтоб ты знал, я так-то больше по девкам.

Со всех сторон раздались смешки, даже Колышек и та улыбнулась краешком рта.

Ну а что? Это засранец немногим старше меня как по возрасту, так и по званию — так чего мне бояться? Ну не пойдёт же этот здоровый лоб к сотнику слёзы лить да жаловаться, как его какой-то калека однорукий отчихвостил?

— Чего сказал?! А ну-ка, повтори! — Неждан ухватил меня за грудки и чуть приподнял. Притом так играючи всё это провернул, что сразу становилось ясно — ума ему боги не дали, зато силушкой не обделили.

— Да ты не печалься так гридень Неждан, найдёшь ещё себе суженного. Будете мечи друг дружке полировать, да добро наживать, а там глядишь и свадебку сыграете…

Лицо гридня побагровело от злости, да так сильно, что я, грешным делом, испугался: а вдруг его кондратий хватит? Как бы мне потом ни прилетело за убийство по неосторожности.

И ведь клялся же самому себе, что буду сидеть тише воды ниже травы, ан нет, опять нашёл неприятностей на голову.

— Молись богам юрОдивый! — прорычал мне в лицо разъярённый Неждан.

Судя по озверевшей морде гридня бури было не миновать. Эх, не думал, не гадал, что доведётся мне в первый же день схлестнуться со старшим по званию. Ну, раз драки не избежать, то придётся бить первым — должна же быть у меня хоть какая-то фора, однорукий как-никак…

— Ты чего это делаешь, а братец? Решил на мальце отыграться за проигрыш? — донеслось откуда-то сбоку.

Заслышав этот голос, Неждан вздрогнул и его хватка ослабла. Воротник высвободился из цепких пальцев гридня, а вместе с ним и я.

— Какой ещё проигрыш, а Ждан? За дурака меня держишь? Ясно как день, твоих это рук дело, ты его надоумил! — с этим словами Неждан обернулся, чтобы столкнуться нос к носу со своей точной копией.

Братья походили друг на друга как две капли воды. У обоих: греческие профили, карие глаза, волевые подбородки, короткие уставные стрижки — всё как под копирку. Разнилась разве что форма да и та не по пошиву, а лишь по цвету — у второго из братьев она была болотной расцветки. Собственно по этой отличительной черте я и признал в близнеце Велесова погонщика. А затем мой взгляд перекочевал на рукав нового знакомца, и я тотчас обомлел — на наплечном шевроне Ждана красовался щит, но не пустой как у брата, а с плетью…

Задолби меня жар-птица, да это же целый княжий дружинник! И как только этот Ждан сумел добиться столь высокого звания? Он же немногим старше меня, совсем ещё мальчишка.

— Велес мне свидетель, подлога не было, так что придётся тебе братец раскошелиться, — по-доброму улыбнулся Ждан. — Спор у нас был на пяток алтынов, вот их родителям и отошлёшь. Усёк?

Заслышав об этом, Неждан скривился, но спорить не стал. Ну оно и понятно, раз уж погонщик взял в свидетели бога-покровителя, то и врать ему не с руки. Это я могу сколь угодно божиться и в ус не дуть, потому как Фома неверующий, а у местных с этим строго. Славийцы на удивление набожный народ и небесная кара для них не пустой звук. Они свято верят в то, что, прожив славную жизнь, попадут прямиком в Правь — мир светлых богов, а за недостойные деяния отправятся коротать срок в Навь — обитель тёмных сил. Из-за этого и следят они за поступками и словами своими, ну или, по крайней мере, пытаются — а это уже немало.

— И отрока трогать не смей, — добавил Велесов погонщик, указав в мою сторону. — Не дело гридню руки распускать почём зря. Ты для них пример, вот и соответствуй.

— Ещё чего! — а вот тут Неждан уже не сдержался. — А за поруганную честь кто ответит?! Разве не слышал ты, чего он мне наговорил?! Так уж и быть, калечить я его не стану, но зубы точно пересчитаю.

— Ох, братец, шестнадцать зим ты прожил, а ума так и не нажил, — покачал головой Ждан и зачем-то кивнул в сторону ближайшей лесопосадки. — Глянь туда.

В указанном направлении виднелась разве что роща — обычная такая, коих пруд пруди в окрестных землях. Если бы не чёрная точка в кроне молодого дуба, то я бы и вовсе решил, что смотрю не в том направлении. И лишь приглядевшись я понял, что эта точка — никакая и не точка вовсе, а самая настоящая птица. Да ещё какая! На ветви вальяжно восседал откормленный до неприличных размеров ворон.

Сложить два и два оказалось на диво просто. Точно такого же пернатого красавца я уже видел, там на плацу.

Занятно. Стало быть, нет и не было никакого соглядатая среди новобранцев, а следила за нами тогда та самая птица и весточку сотнику тоже она передала. Слыхал я и раньше, что вороны способны людскую речь повторять, а теперь и сам в этом убедился. Получается вот она какая местная охранная система, где вороны — это что-то навроде камер.

Неждан тоже смекнул что к чему и отступил от меня на пару шагов, а вот его брат, наоборот, приблизился. Семейное это у них что ли, к незнакомым людям вплотную подходить?

— А тебе отрок привет от Молчана, — неожиданно проговорил Ждан и по-озорному улыбнулся. — Это ведь он мне все уши прожужжал о том, какой ты смышлёный. Вот я и решил с братцем поспорить, сможешь ли сам догадаться, как горн разжечь или опростоволосишься.

— Ну благодарствую, — буркнул я в ответ.

Быть предметом спора — и так удовольствие не из приятных, а когда тебя ещё и втёмную пользуют, то вообще злость берёт.

— Вижу, пришёлся наш спор тебе не по нраву, но ты не обессудь. Буду я тебе должен и если возникнет нужда какая, можешь смело ко мне обратиться, чем смогу помогу.

Напоследок Ждан хлопнул меня по плечу и был таков. Вот ведь жук, натворил делов, а мне теперь разгребай. Ну хоть драку предотвратил и на том спасибо.

— А ну, построились живо! — гаркнул на нас Неждан. — Уши тут развесили.

За всей этой кутерьмой я и не заметил как наш до этого ровный “строй” сломался. Видать, не один я захотел поглядеть на загадочную рощу. От общего порыва воздержалась только Колышек, то ли она и до этого знала о воронах-шпионах, то ли вбитая в неё дисциплина не позволила пойти у любопытства на поводу.

А гридень тем временем, как ни в чём не бывало, продолжил прерванный урок и более он в мою сторону не глазел. Должно быть, пернатый соглядатай поумерил его пыл.

— Ладно неучи, как разжигать горны вы худо-бедно разобрались. Главное, про ключ-слово не забывайте, без него поначалу никак. А уж как пообвыкнетесь да с силой Сварога сроднитесь, то сможете и без словесных прикрас искру Небесного кузнеца распалять.

Вот это славная новость, а то постоянно произносить "горн к горну", словно в каком-то второсортном китайском мультике, не хотелось.

Неждан снова свёл ладони вместе и разжёг горны. Не так быстро, как в прошлый раз, но зато без слов. А вот следующее ключ-слово гридень уже проговорил.

— Жар в дело, — молодой сварожич опустился на одно колено и приложил светящиеся ладони к земле.

Загадочное сияние распространилось от рук гридня. Оно растеклось по почве и та будто бы поплыла. Казалось, ступи на неё сейчас и тут же потонешь в земной тверди, словно в морской пучине. Пугающее зрелище и вместе с тем по-своему прекрасное…

Но на этом юный сварожич не остановился. Словно заправский фокусник он зачерпнул "плывущую" землю ладонью и начал её демонстративно мять. А та, в свою очередь, хоть и теряла форму под пальцами гридня, но никак не желала распадаться на более мелкие кусочки.

Когда это баловство Неждану надоело, он смахнул землицу обратно, туда где ей и место, а затем ни с того ни с сего припечатал сверху кулаком.

— Молотом оземь!

Яркая вспышка ударила по глазам, вынуждая зажмуриться. Когда же я сумел проморгаться, то обнаружил на том самом месте, куда пришёлся удар каменную статую. Невесть какую, неказистую, но довольно узнаваемую. Этот паршивец сваял МЕНЯ, причём так отвратно, что без слёз и не взглянешь.

Ну разве я настолько сутулый? Да и нос у меня не кривой словно рыболовный крючок, а вполне себе пригожий. С глазами этот ирод тоже начудил, они отчего-то оказались один выше другого. Но пуще всего гридень "пострарался" над волосами, вместо них красовалась какая-то пакля. Выглядело это так, будто мне на голову тряпку половую надели.

Вокруг послышались смешки, не я один углядел сходство между статуей и собой родимым. Да и сложно было это сходство не приметить, как-никак рука у скульптуры была всего одна.

Но ни смех товарищей, ни сама каверза гридня меня не задели. Не до них мне было, хотелось побыстрее окунуться в мир местной магии и побаловаться с дарованной мне силой. И вскоре мне представился такой шанс.

— Запомнили неучи? — дождавшись от нас неуверенного “да”, Неждан продолжил. — Вот и славно, сейчас и проверим. Давай юродивый выходи, покажи товарищам, как усвоил Саврогову науку.

Дважды меня упрашивать не пришлось — и так руки чесались, а тут ещё и предложение такое заманчивое.

Без лишних понуканий я вышел вперёд и тотчас же дунул в кулак. По ладони растеклось приятное тепло и, чтобы не растерять его понапрасну, я скороговоркой выпалил ключ-слово.

— Горн к горну.

В этот раз я не кричал как умалишённый, но свет “услышал” меня и так. Он с радостью явился на зов и окутал мою ладонь.

— Жар в дело, — молвил я следом и без колебаний коснулся земли.

Сияние проникло в почву и до этого неподатливая земная твердь покорилась, она “поплыла”. Я же смотрел на неё и всё никак не мог поверить, что это моих рук дело.

— Довольно, — раздосадовано произнёс Неждан, но я его не послушал.

Будто во сне я воздел кулак к небу, а затем обрушил неосязаемый молот вниз.

— Я кому сказал…

— Молотом оземь!

Яркий сполох вынудил зажмуриться, но мне было плевать, ведь я почувствовал его… это был успех. Я буквально ощущал его собственной кожей — шероховатая поверхность камня так и норовила пощекотать ладонь и от этого на душе становилось тепло и радостно.

— Тому бог не нужен, кто с наукою дружен, — прошептал я и наконец открыл глаза.

В полной тишине я взглянул на своё первое творение — обыкновенную статую. Наверняка я мог бы сваять и что-нибудь потехнологичней, но рисковать не стал. И это не оттого, что не был уверен в собственных силах, вовсе нет. Просто будет подозрительно, если вчерашний деревенщина ни с того ни с сего создаст нечто доселе невиданное. Да и то, что я сумел повторить за Нежданом — уже тянет на подвиг, ведь гридень просто показал нам, как "ковать", но не объяснил всех тонкостей.

Без недавнего разговора в бункере я бы точно не справился. Сотник Твердислав сам того не желая дал мне подсказку: на примере с патроном он доходчиво объяснил, что ключом к свароговой науке служит пространственное воображение. А с этим у меня никогда проблем не было, ни в том мире, ни в этом. Я всегда с лёгкостью моделировал в своём воображении трёхмерные объекты любой сложности, может поэтому и добился таких высот в робототехнике?

Да, знания о материалах тоже были важны, но получить их куда проще, чем натренировать пространственное воображение. Тем более, если речь идёт об обычном камне. Разве есть среди нас те, кто никогда не держал этот вездесущий минерал в руках? Не подкидывал его на ладони, измеряя вес, не ощупывал шершавую поверхность, и, в конце концов, не раскалывал его пополам, чтобы посмотреть, что же там у него внутри. Все мы в детстве этим грешили, так что представить камень было на удивление легко.

— Как? — только и спросил Твердислав, когда я в сопровождении Неждана вошёл к нему в кабинет.

Сотник сидел за массивным дубовым столом и сверлил меня тяжёлым взглядом исподлобья.

— Господин сотник… — начал было Неждан, но был грубо прерван начальством.

— А не поведаешь ли мне гридень Неждан, почему у тебя новики неразумные на первом же занятии начинают ковкой заниматься?! Я же ясно велел, только горны разжечь, да земли чуть поплавить! Ты дурья башка, чем думал, али покрасоваться перед молодняком захотелось?! У отрока и так одна рука, а если бы он её по дурости в камень заточил или ещё чего похуже отчебучил?

На гридня в тот момент жалко было смотреть. Под грозным взглядом начальства он весь покрылся пунцовыми пятнами и я даже заметил капельку пота на его виске.

Эк его разобрало, любо-дорого поглядеть.

— Господин сотник… — снова проблеял Неждан вот только и на этот раз слушать его никто не стал.

— Выйди вон, позже поговорим, — сказал как отрезал Твердислав.

Когда за спиной гридня захлопнулась дверь, сотник переключился на меня.

— Не по нраву ты мне новик Стоум, ох не по нраву. Я как тебя увидел, сразу почуял подвох, ты весь какой-то мутный, словно болотный омут. Вот глянешь на тебя, вроде малец как малец, а потом в глаза посмотришь и не скажешь, что тебе тринадцать зим отроду. Уж больно взгляд у тебя старый для ребёнка. Есть что на это ответить?

Похоже, довыделывался. Ох и не стоило впереди паровоза бежать, вот зачем я поддался искушению и создал ту треклятую статую — только лишнее внимание к себе привлёк.

— Так жизнь у меня не сахарный мёд, вот и повзрослел раньше сроку. Да вы, господин Сотник, сами поглядите, я же калека да и рос без родительского пригляда. Ещё и дед у меня бывший княжий десятник, чуть что не так сразу кулаком в лоб, а он у него знаете какой тяжёлый?

— Ох и складно чешешь, а где ковать так лихо научился или подсказал кто? — с подозрительным прищуром поинтересовался Твердислав.

— Так вы, господин сотник, и подсказали.

— Да неужто, это когда же такое было?

— Так сразу после посвящения. Вы же сами мне и про патрон поведали, и про то, что в голове всё держать надобно будто наяву, помните?

— И ты чего, по моей оговорки понял, что делать следует?

— Выходит что так.

Твердислав внезапно поднялся из-за стола и подошёл к окну, а затем жестом подозвал меня.

— Гляди, — ткнул он пальцем в стекло.

Куда глядеть я понял сразу — сотник указывал на полигон, точнее, на две каменные статуи, что там недавно появились. Одна из скульптур пародировала меня, вторая гридня. Каюсь, не смог сдержаться и решил-таки отплатить Неждану его же монетой, но, похоже, перестарался.

— Ничего глаз не колет? — спросил сварожич.

— Мудя у гридня на челе были лишними, — повинился я, скрывая улыбку.

Сдерживать рвущийся наружу смех удавалось с трудом, уж очень к месту пришёлся здоровенный, налитый кровью, хер. Будто рог неведомого животного, он торчал изо лба гридня и грозился пронзить небеса.

— И это тоже, — усмехнулся сотник. — Неждан тебе этого не простит, но сейчас не о том речь. Погляди внимательно на статуи и скажи в чём их отличия.

— Моя более ладная.

Не заметить огрехов в работе Неждана не смог бы только слепой. Даже на таком расстоянии его скульптура выглядела неказистой и слепленной будто из отдельных кусков. Моя же могла посоперничать с лучшими работами профессиональных скульпторов. Видать, с воображением у гридня совсем туго, раз он не сумел удержать в голове столь простую форму.

— Верно. Вот и поведай мне, отрок, как же так получилось, что гридень обученный уступил новику безусому? — на этот вопрос у меня не было ответа, а сотник меж тем продолжил. — Да ты не смотри, что Неждан дурит иногда, парень-то он справный и талант к Свароговой науке имеет немалый, но, видать, по сравнению с тобой это всё пшик. Это-то меня и тревожит больше всего, в нашей Ратной школе отродясь не было самородков навроде тебя.

— Так это же славно.

— Для Славии да, а для тебя как поглядеть. Вскоре о твоём "подвиге" прознают в штабе и тогда тамошний воевода загодя выпишет новику Стоуму направление на заставу пограничную, чтобы значиться сразу после обучения на передовую его отослать…Эх, говорил я тебе Культяпка, держись тише воды ниже травы, а ты не послушал…