Гром

Глава 30

Джон Лэнг разглядывал улицу из окна второго этажа арлингтонского полицейского участка. Мощные прожекторы выхватывали из темноты патрульные машины на стоянке.

Грохот в голове постепенно стих до устойчивого шума. Ребра ныли, во рту отвратительный привкус.

Джон зажмурился. Открыл глаза.

Тот же полицейский участок. И он, в одиночестве стоящий у окна.

Вошел полицейский сержант:

– Тебе бы лучше присесть.

– Да, и стулу лучше бы оказаться в Китае.

– Ну, это трудно устроить. – Сержант оставил дверь открытой.

В дежурке капитан перешептывался с типом в мятом костюме.

Харлан Гласс стоял у лестницы, вертя в руках шляпу.

Пятеро копов печатали отчеты. Разговаривали по телефону. Глазели по сторонам.

Гласс поманил Джона пальцем.

– Ни слова. Не здесь, – сказал он.

Он водрузил свою шляпу на голову, повел Джона вниз по лестнице, мимо стола дежурного, где отец молил о снисхождении к своему сыну, прочь на морозную вечернюю улицу.

Оказавшись на улице, Джон спросил:

– Ну что, плохи наши дела?

– Если твои приключения попадут в прессу, это будет катастрофой. Ситуация выйдет из-под нашего контроля. Если Корн пронюхает, у него, черт возьми, будет отличная причина установить за тобой слежку. И за мной.

Они шли вдоль рядов расположившихся на стоянке машин.

– Я подвел вас, – сказал Джон.

– И меня. И управление. И Фрэнка.

– По сути, я провалился, – сказал Джон. – Я сделал неверный шаг, но вызвать огонь на себя было частью ваших указаний.

– Сдерживать огонь…

– Я не волшебник, я агент, – сказал Джон.

– Очень жаль.

Гласс обвел улицу своим тренированным взглядом. Они перешли дорогу, пустынную в этот час, направляясь к скамейке автобусной остановки.

– Садись, – приказал он Джону.

– Вы мой спаситель, – сказал Джон, подчиняясь. – Ваш звонок.

– Этого звонка не должно было быть. – Было холодно, Гласс застегнул свой плащ. – Рассказывай.

– Фрэнк шел по следу одной перевозки Си-4 – возможно, с ней связана видеозапись разговора двух мужчин, которых я не смог идентифицировать со стопроцентной уверенностью. Однако они говорили, что их предприятие санкционировано.

– Пластиковая взрывчатка? – прошептал Гласс. – Как при…

– Как при взрыве Коркоран-центра. Две тысячи фунтов «санкционированного» груза, не считая различных детонаторов и приспособлений.

Шепот Гласса был спокойным и отчетливым:

– На самом деле пустить тысячу фунтов из этой партии на Коркоран-центр… Никаких проблем. Подкупить в Кувейте какого-нибудь рабочего, чтобы он, если спросят, показал, где именно были использованы эти две тысячи фунтов взрывчатки. И концы в воду…

– Она столь же легко могла исчезнуть en route[4] из Балтимора в Египет…

– Скорее всего, большая ее часть вообще никогда не покидала страны. – Гласс покачал головой. – Эта видеокассета при тебе?

– Лежит припрятанная.

– У тебя ее нет с собой? Чтобы я смог…

– А вы думали, я постоянно ношу ее с собой, чтобы в любой момент иметь возможность порвать ее?

Гласс в сомнении хмыкнул:

– Какие-нибудь прямые следы, ведущие к управлению? К кому-нибудь конкретно?

– Возможно, замешан парень, которого зовут Филип Дэвид. Это был его дом, тайное убежище, в котором мне досталось, возможно, от него же. Фил Дэвид входил в команду, занимавшуюся перевозкой, скорее всего это именно он написал письмо сенатору Фаерстоуну…

– Пытаясь выгодно продать то, что ему известно о взрыве…

– И что потом? – спросил Джон.

– Он вспугнул… того, кто осуществлял контроль.

– Кто бы ни устроил это представление, он хитер. И жесток.

– Скорее всего, Фрэнка убрали, когда он зацепился за заявление Фила Дэвида, попробовав свести факты воедино.

– Почему бы вам не прибавить сюда и Клифа Джонсона. Держу пари, его машина не случайно взорвалась в Париже, кто-то постарался.

– У тебя есть какие-нибудь доказательства? – шепотом поинтересовался Гласс.

– Если и есть какие-нибудь доказательства, они в руках у французов. Но я готов поспорить – тот, кто это сделал, был достаточно умелым, чтобы снарядить хорошую бомбу и скрыть все доказательства того, что это не обычная катастрофа.

– Почему убили Клифа Джонсона?

– После взрыва Коркоран-центра он, возможно, связался «не с теми парнями». Думал, что ведет свои дела с нами, с ЦРУ.

– Вот как? – сказал Гласс.

К остановке с грохотом подкатил городской автобус. Гласс махнул ему рукой. Автобус промчался мимо, не останавливаясь.

Гласс повторил:

– Вот как? С ЦРУ?

– Не с той частью, к которой принадлежу я, – сказал Джон. – Однако «затерявшиеся» запросы Фрэнка… наводят на определенные мысли…

Гласс прижал руку ко лбу, потеребил поля своей шляпы:

– Ахмед Нарал…

Сердце екнуло. Сохраняй спокойствие. Сконцентрируйся.

– ЦБТ был слеплен наспех из имевшихся ресурсов, – сказал Гласс, – не только нашего управления, которому наплевать на все это, но и ФБР, Пентагона. В результате – полный хаос в данных, новые категории, новые методы поиска… Центр до сих пор недостаточно автономен, до сих пор ограничен рамками меж- и внутриуправленческой политики. Черт возьми, простое переименование файла может потребовать созыва совещания!

– Меня это мало волнует, – сказал Джон.

– Тебе легче. Мне же всегда приходится помнить, что политика – это искусство возможного. Ахмед Нарал… Я проверил все, что имеется в моем центре по борьбе с терроризмом на сегодняшний день. Сам, стараясь не оставлять никаких следов в компьютерах или хранилищах с документами или… Он получил доступ на уровень, гораздо выше того, который он должен был иметь, выше, чем Карлос или Абу Найдел. И мне не удалось идентифицировать подписи людей, санкционировавших этот допуск. Однако все эти документы хранятся в оперативном отделе, и ни один из материалов не проходит ниже уровня заместителя директора.

– Аллен и Вудруфт, – сказал Джон, – в Бейруте…

– Полагаю, не стоит сейчас вспоминать чертов Бейрут, – сказал Гласс. – Ограничимся Нью-Йорком и Вашингтоном.

– Если…

– Не будем больше об этом, – прервал его Гласс. – По крайней мере до тех пор, пока не узнаем об этом больше!

– Если Нарал в течение многих лет был нашим капиталом, если мы помогли ему добыть некоторое количество Си-4, полагая, что он использует его на Среднем Востоке или против Каддафи, или Саддама Хусейна…

– Они оба ненавидят его до сих пор, бывшие союзники стали самыми заклятыми врагами…

– …и наш старый «друг» Нарал решил подложить нам свинью. Не знаю точно, что им двигало: самолюбие, жажда власти или денег…

– Об этом ничего не известно.

– Нет?

– Нет.

– Вы можете воспользоваться компьютерными базами данных, – сказал Джон, – запустить программу поиска всего, что относится к Филу Дэвиду и…

– И засветиться – сейчас ни друзья, ни враги не знают, чем мы заняты.

Ночь была тиха. Мужчина на противоположной стороне улицы выгуливал таксу.

– Собачья жизнь! – прошептал Джон.

– Черт! – Гласс посмотрел на свои часы. – Если я не доберусь до Лэнгли и не предприму соответствующих мер, чтобы прикрыть тебя…

– Кто был тот «пиджак», которого вы купили в полицейском участке?

– Он помощник прокурора Соединенных Штатов в Северной Вирджинии, – сказал Гласс. – Очень честолюбив. Очень заинтересован в сотрудничестве. Я и раньше пользовался его услугами. Он проследит, чтобы капитан извлек всю информацию, связанную с тобой, из папок и памяти компьютеров. Интересно, насколько близко мы подошли к развязке этого дела?

– Оно закончится, когда мы пригвоздим тех, кто убил Фрэнка! Когда узнаем, за чем он охотился! А до тех пор…

– Как ты верно заметил, ты всего лишь агент. Я для тебя старший офицер. И ты в моей тетиве.

– Тогда натяните ее, – спокойно сказал Джон. Его взгляд был ясным.

Мимо них со свистом проносились машины, запоздалые покупатели ехали в магазины; изнуренные родители спешили домой к своим детям.

– Вы пришли ко мне, – сказал Джон.

– Ты и без меня влез бы во все это.

Они сидели на скамейке автобусной остановки холодной ночью, как два школьника, почему-то оказавшихся вдали от дома в столь поздний час. Истина сидела между ними на этой скамейке.

– Мы на одной стороне, – вздохнул Гласс. – Должны быть на одной.

Он еще раз посмотрел на часы.

– Как Филип Дэвид узнал о твоем визите?

– Над дверью была закреплена пластиковая коробочка с датчиком. Микропередатчик, извлеченный из наших запасов, или Пентагона, или ФБР, или…

– Или просто купленный, – подсказал Гласс.

– Дверь открывается, датчик срабатывает, передается сигнал. Я полагаю, он пользовался этим домом как тайником для передачи сообщений. По всей вероятности, он сунул агенту по продаже недвижимости несколько баксов. В хорошие дни вряд ли кто позарится на этот дом. И все это время… Кто-либо, приходивший с письмом для него, открывал дверь, и при этом где-нибудь неподалеку, возможно, у него под подушкой, автоматически включался звонок. И в этот раз он, как всегда, отправился за сообщением, но перед тем, как войти, заглянул в окно, увидел меня, не отступил… Рискованная игра. Даже, можно сказать, безнадежная.

– Однако его тактика сработала, а твоя потерпела неудачу.

– В этот раз да.

– Ты сможешь разыскать его?

– Или он сам разыщет меня. Я нужен ему.

– Это ты так думаешь. – Гласс в очередной раз посмотрел на часы. Ругнулся.

– Давайте попробуем задержать его, – сказал Джон. – Прямо сегодня вечером.

– У тебя есть на примете кто-нибудь, кому мы могли бы довериться? – спросил Гласс. – После этого, после того, что произошло с Фрэнком, к кому в управлении мы могли бы обратиться?

– Можно обратиться ко всем сразу. Трубить во все трубы, звонить во все колокола. Даже если среди нас и оказалось несколько плохих парней, то число хороших гораздо больше…

– Мы запнемся об их самые лучшие намерения. И, к тому же, не забывай про царящую везде бюрократию. Про межведомственные барьеры. И рефлекторное нежелание рисковать своей задницей. Фактически у нас нет доказательств, что кто-нибудь, кроме Фрэнка, ну и нас с тобой, занимается чем-то нелегально. А верхушка, как в Лэнгли, так и в Белом доме, назовет это паранойей. Или случайностью, не относящейся к делу. А тайный скандал вызовет в управлении «охоту на ведьм», и первыми сожгут предвестников, измазавших белые стены управления своими несанкционированными действиями. Или я не прав? – спросил Гласс. – Разве американское правительство не стоит на страже порядка и закона?

Джон промолчал.

– Что еще ты утаил от меня? – спросил Гласс.

– Ничего существенного.

– Я предпочел бы сам решать, что важно, а что нет.

– Решайте что хотите, я один на линии огня.

– Нет. На этой линии управление. Я на этой линии. И Фрэнк.

– И я.

– Да, и ты. Если Фрэнк был ликвидирован, тебя тоже должны убрать.

– Не смогут до тех пор, пока я готов к бою.

Гласс заметил:

– Осторожность, а не храбрость сохраняет агенту жизнь.

– Противник не станет наносить мне удар, пока не выяснит, чем я ему угрожаю и что раскопал Фрэнк.

– Тогда тебе следует держать врага в неведении.

– И вызвать огонь на себя, вынудив его раскрыться. Чтобы вы смогли взять его без лишнего шума. Ведь вы хотите именно этого?

– И этого тоже.

– А как насчет меня? – поинтересовался Джон.

– Выполняй свое дело без ошибок и аккуратно… Я постараюсь сохранить твою голову на плечах.

– Это вроде бы входит и в мои планы.

– Вроде бы?

Джон пожал плечами.

– Для меня, – сказал Гласс, – верность стоит на первом месте.

– Вы уже говорили, что вынуждены доверять мне.

– Ты не подчинился моему приказу и встретился с детективом Гринэ.

– Полагаю, это был удачный ход. Пока все шло хорошо.

– Пока. – Гласс ненадолго задумался. – Корн может вынудить оперативный отдел, или отдел генерального инспектора, или правовой отдел задержать тебя – однако на самом деле это будут силы Корна. Он может заставить Зелла надавить на тебя. Никому не поддавайся. В тот момент, когда ты скажешь что-нибудь, сделаешь что-нибудь, признаешься в чем-нибудь… мы потеряем контроль, и это будет конец.

– Я понимаю: сохранять контроль и сдерживать давление.

– Если Корн посадит тебя сегодня вечером в кутузку, молчи. Ничего не признавай, даже то, что ты был здесь. Не подведи меня, – сказал Гласс. – Не подведи Фрэнка.

Мимо их скамейки медленно проехала машина. Оба мужчины напряглись. За рулем сидела усталая мамаша. Она скользнула взглядом по скамейке, проехала мимо.

– Я не люблю подводить людей. – Голос Джона был ровным.

– Проявляй хитрость и упорство, – посоветовал Гласс. – Сосредоточься на поиске следов Фрэнка, всех его следов. Береги пленку и другие улики, которые сможешь раздобыть. Никому не доверяй, ни на кого не полагайся. Продолжай обычную работу представителя при сенате, постарайся не стать легкой добычей.

– Хорошо, я буду бегущей мишенью.

Гласс встал:

– Сделай это, Джон. Постарайся найти ответы на все «кто» и «что». Постарайся не засветиться. Постарайся не навредить управлению и нашему делу. Это надо сделать сейчас, пока не поздно.

Сказав это, человек в мягкой шляпе встал и пошел к своей машине, стоящей неподалеку, оставив Джона сидеть в одиночестве на холодной автобусной остановке.