Громовое колесо

Глава 15

Волкодлаков было четверо. Трое оборотней из молодых. Молодых-то молодых, да ранних, как говорится. Силушкой богатырской, ну, нисколько не обиженных. Уже нехорошо для нас. Так мало того! С ними же ещё, как в сказке – и дядька Черномор…

Вот ведь, накаркал я. Давеча, сидя на скамейке с сигареткой в зубах думал, как нам с матёрым волком тяжело справиться будет. И нате вам, пожалуйста. Волчара тот уже прямо перед нами стоит, да к тому же ощетинился весь и зубы скалит. Разве что, в человеческом облике пока. Плохо то совсем. Для нас, опять же. Хуже некуда…

Молодые ребята, как и положено, вперёд не лезли. Пока старшой не разрешил, ртов не раскрывали. Стояли этак метрах в полутора за спиной вожака своего, с ноги на ногу переминались, да недобро поглядывали на нас с сатиром. И всё.

“Черномор” тоже пока молчал. Давал проникнуться нам своим спокойным, уверенным видом да ещё полной убеждённостью в абсолютном превосходстве над всеми окружающими и отчаянно рвущейся наружу мощью. М-да. На счёт “ощетинился весь и зубы скалит” – это пока моё воспалённое воображение разыгралось. Но, боюсь, недолго это “пока” продлится…

Надо добавить ещё, старшой волкодлак, хоть и был ростом, пусть и ненамного, но всё же пониже паствы своей, да ещё и изрядно сединой убелённый, из-за своей массивной, чуть ли не квадратной фигуры и повелительного, жесткого взгляда, казалось, возвышался над всеми, как тот дуб столетний над поляной.

Я перевёл взгляд на рогатого. Сатир, первым обнаруживший оборотней и поначалу просто застывший от неожиданности на месте, словно истукан, уже пришёл в себя. Довольно быстро, надо признать. И теперь судорожно хлопал себя руками по карманам. Надо думать, сигареты по инерции искал. Только вот, не было у нас больше курева. Да и, не сомневаюсь, не помогло бы оно нам больше.

- Доброго дня, любезные, – решил прервать молчание я, выдвигаясь вперёд. – Тоже с утра по лесу гуляете?

- Хорошо здесь, – подхватился тут же и рогатый, снова оттирая меня плечом назад. – Жалко и уходить. Но, приходится. Приятного вам отдыха. И всего самого наилучшего.

- Не торопитесь так. Некуда. Да, и незачем вам оно теперь, – голос вожака оборотней полностью соответствовал его виду – такой же уверенный и властный. – С нами пойдёте.

- И рады бы, – развёл руками сатир. – Никак. Два дня здесь провели. Хотели бы пообщаться с нами – времени тогда в достатке имелось. Теперь же – извините. Торопимся мы.

- Сказано пойдёте, значит пойдёте, – скрежетнул зубами один из молодых оборотней.

Черномор (ну, вот хочется только так и называть его) медленно повернул голову в сторону своего подопечного. Раскрывший без команды рот оборотень сразу понял свою ошибку. В глазах его застыла тоска. Видимо, наказание парня ждало не слабое. Ну, а как по-другому молодёжь муштровать-то?

Убедившись, что волкодлаки поняли его и более перебивать не будут (провинившийся, понятно было, так вообще теперь скорее язык себе откусит, чем слово скажет), старшой опять развернулся в нашу сторону.

- Интересные вы существа. Вроде и люди, а вроде и нет. Надо бы разобраться. Так что придётся вам ещё времени для нас выделить, – продолжил разговор Черномор.

- И откуда же это такие выводы про существ интересных? – всё-таки не выдержал я, высовываясь и снова влезая в беседу.

- Пахните странно, – на удивление, но снизошёл-таки до объяснений мне оборотень. – Ты – и вовсе непонятно кто, хотя человеческого в тебе, конечно, на порядок больше, чем в дружке твоём кучерявом. Потому впереди ты и держался при входе на капище. И ведь почти смогли обмануть вы нас! За запахом курева спрятались. Знали, значит, что не любим мы душок такой. Только старейшина всё одно учуял странное в вас. Приказал следить. А сам в магазин наведался, уж не знаю, как догадался. Вот в магазине том Машка, продавщица, и поведала, что да, были вы там, сигарет купили. Ещё удивилась она, что табачком от вас совсем никак не веяло. Не курильщики вы. Зачем тогда так много взяли? Нашей породы Машка-то. Не волкодлак сама, но обоняние, чуйка наши передались по наследству ей. Плохо, что сразу о вас не доложила. Подумала, что такого? Деньги уплатили, ведут себя прилично. Может, для друзей расстарались. Ну, да всё одно наружу-то правда вылезла.

- А вам разница какая, кто мы? – развёл руками Орис. – Перуну поклониться, вроде как, всех пускают. Отчего бы и нам нельзя? Или мы какие законы ваши нарушили? Непочтение богу выказали?

- Такого не было. Пока… – пожал плечами Черномор. – Кто знает, что дальше будет? Разбираться с тем теперь совет общины нашей будет. Туда и пойдёте сейчас. Сами, по добру, ну, или за шиворот вас потащат. То вам решать.

- За шиворот?! Вы нас что? За нечисть считаете? – возмутился я.

При слове “нечисть” рогатый вздрогнул и тут же, мгновенно догадавшись, к чему это я, скосил глаза себе за спину, упёршись взглядом в мою правую руку. Руку, на которой снова заблестела серебряная перчатка.

Само собой, идти, помимо своей воли, я никуда не собирался. Ничем хорошим, учитывая повадки волкодлаков, тот поход не закончится. Потому следовало как-то подготовиться к неминуемой стычке. Серебро же – весьма действенное и вполне эффективное средство для борьбы в мире ночи. В том числе, если не в первую очередь – против оборотней. Соответственно, следовало использовать его в своём арсенале.

Сатир вздохнул, посмотрел мне в глаза, кивнул головой и сам убрал свои руки за спину, пряча пока их от Черномора с его тремя “богатырями”.

- Действительно. За нечисть считаете? – повторил “братец” мой вопрос.

- Я уже сказал – мы не знаем, кто вы! Нечистая сила, нежить там или же угодники святые. Совет разберётся! – начал заметно раздражаться волкодлак. – Так, что решили? Добровольно пойдёте? Или помочь вам?

- Некогда нам, – отрезал Орис. – Сразу же сказали, что раньше разговоры разговаривать надо было. Сейчас уже не можем.

- Да и не хотим, – добавил я.

- И не хотим, – согласился сатир.

- Как знаете. Была бы честь предложена, – усмехнулся Черномор. – Ну-ка, ребятки, под белы рученьки этих чудаков берём и пошли. Заждались нас уже старейшины-то, думаю. Нечего больше медлить.

“Ребятки” медлить и не подумали. И так застоялись без дела столько времени-то. Двое из них с улыбками во всю ширину лица мягким, упругим шагом сразу же, как только получили команду от вожака, направились в нашу сторону, заходя с разных сторон. Бегом не побежали, однако и глаз с нас не сводили. Были готовы, не сомневаюсь, в любую секунду ускориться и настичь нас буквально в пару прыжков, окажись мы настолько неразумными, чтобы попытаться сбежать.

Перевоплощаться, кстати, они не стали. Решили, что и так с нами справятся. Ну, тут-то – да. Логично всё. На атлетов могучих или, хотя бы, на богатырей, как они сами, внешне мы с рогатым совсем никак не походили. Хотя внешность-то – она обманчива зачастую бывает. Если не волчата зелёные, так вожак их, опытом ну никак не обиженный, о том забывать точно не должен был бы.

Последний из молодых оборотней, тот самый, что тявкнуть без команды посмел, пошёл прямо на нас. Вот он как раз зубы не скалил. Двигался медленнее своих собратьев (идти ему меньше было, а достичь нас все трое волкодлаков одновременно должны были, судя по раскладке), но уверенно и целенаправленно. В его глазах застыла ненависть к нам. Ещё бы! Это же мы были виноваты в свалившихся вдруг на него бедах. Никак ни он сам указания старшого нарушил.

Когда три бойца подошли уже совсем близко к нам, рогатый внезапно решил перегруппироваться. Он вдруг шепнул мне: “Центральный твой, по бокам оба мои”, и сразу же стремительным движением резко выдвинул меня вперёд да ещё и чуть подтолкнул. Сам же сатир плавно, но очень быстро ушёл за мою спину и чуть вправо.

Я не сопротивлялся, мгновенно подался вперёд и оказался впритык, лицом к лицу с вдруг растерявшимся от такого поворота событий оборотнем. Молодым и всё-таки совсем неопытным волкодлаком, который вынужден был даже резко притормозить, чтобы не врезаться во вдруг вставшее перед ним живое препятствие. Теперь этот недотёпа тупо и недоумённо таращился на меня, мгновенно потеряв и свой злобный взгляд, и свою решимость.

Орис, в результате проведённого маневра, тоже возник, как чёртик из табакерки, в непосредственной близости, но только от своей уже цели. Около, значит, второго оборотня, опешившего не менее собрата от таких дел, да так же лишившегося вдруг поддержки своей группы и оставшегося один на один с врагом.

Третий молодец, двигавшийся до того к нам синхронно с остальными, но оказавшийся вдруг и вовсе ни у дел, от неожиданности просто застыл на месте. И не надумал ничего лучше, чем начать усиленно крутить головой то в мою сторону, то в Ориса, совершенно при том не понимая, куда ему теперь идти и что вообще делать.

Лучшая защита – это нападение. Следовало воспользоваться смятением оборотней, пока они не пришли в себя. Вне всяких сомнений, на отработке тактики группового нападения, волкодлаки усиленно отрабатывали варианты, когда их жертвы-противники либо сбиваются в защитный кулак, ожидая нападения, либо трусливо сбегают. А вот сценарий, когда кто-то сам бросается навстречу своей погибели, ими просто не рассматривался.

Однако смятение то ненадолго. Перед нами стояли настоящие бойцы. Жёсткие, натренированные, беспощадные. И прийти в себя, само собой, они должны были очень быстро. Чему вдобавок немало ещё должен был поспособствовать истошный и разгневанный крик их вожака: “Да, что же вы встали, олухи?!”

Привести полностью да до конца в надлежащий вид свои глаза, начавшие снова наливаться кровью от ярости, я своему противнику не дал. Всё-таки против нас двоих с рогатым четверо встали. Да, отнюдь не слабых воинов. Так что прочь, прочь рыцарские замашки. Которыми я, к слову, не так, чтобы сильно и обременён был. Последнее к дамам, конечно, не относится. Здесь я истинный джентльмен. Если дамы те не ведьмы гнусные какие-нибудь, само собой.

Призвав на помощь все свои силы и скорость да шумно выдохнув, я выкинул вперёд левую руку, сжатую в кулак, и смог-таки попасть точно в нос оборотню, и не думавшему пока защищаться. Почему в нос? Так и для человека-то это одно из самых уязвимых мест, чего уж про семейство собачьих, волкоподобных говорить.

Раздался жалобный, полускулящий вскрик, мой недруг попытался отпрянуть назад, но я ему не дал, крепко схватив правой рукой за горло. От столь жёсткого соприкосновения серебра с кожей волкодлака раздалось шипение. Оборотень уже просто взвыл от боли, пытаясь одновременно и схватить мою кисть, и лягнуть ногой. Я ждал примерно такого расклада, потому легко уклонился от пинка. И в свою очередь, пока ещё одна нога моего противника была в воздухе, своей подсёк ему другую. Подхватил начавшего тут же заваливаться волкодлака левой рукой теперь уже за пояс и, не отпуская правую от горла, поднатужившись, перевернул оборотня в воздухе. Да и опустил головой на весьма кстати оказавшийся рядом пенёк.

Приложил я добра молодца о дерево этак хорошенько, успев ещё придать некоторое ускорение движению тела дополнительным рывком вниз кистями.

Выпустил же из рук я уже бессознательное, вмиг ослабевшее тело. И столь грозный, только недавно казалось, с виду боец теперь абсолютно бесформенным мешком свалился на землю.

Сатир, как и я, ждать пока его визави придёт в себя не стал. И действовал рогатый ещё стремительнее и ещё жёстче (хотя, казалось бы, куда уж жёстче?!), чем я.

Стоящий напротив Ориса оборотень слегка приоткрыл рот. Неосознанно, скорее всего. Но это и было его роковой ошибкой. Именно туда, кроша по пути зубы, и влетела правая рука сатира, обтянутая в перчатку. И тут же, этой самой рукой, которая в серебре, рогатый схватил волкодлака за язык и резко дёрнул на себя, слегка наклонив при этом голову и подставив её под лоб обезумевшего от боли парня.

Твёрдые, как гранит рожки сатира не были видны из-за кучерявой шевелюры. Но, это не значит, что они не выполнили предназначенную для них роль. Совсем наоборот. Рожки те нанесли урон лбу волкодлака никак не меньше кувалды килограммов в восемь весом, это которой с одного размаху забивают костыль в шпалу.

Получив столь мощный удар по черепу, оборотень мгновенно отключился и начал падать, отпущенный сатиром, да так и не успев, а может просто и не в силах уже будучи, засунуть обратно в рот свой безобразно распухший, бордово-синий язык.

Не успело ещё тело первого оппонента Ориса полностью опуститься на землю, а сатир уже летел навстречу своему второму недругу. Летел в буквальном смысле. Упав на спину и пустив своё тело стремительно двигаться по влажной траве, лишь набирая скорость с каждым мгновением. И врезался обеими своими приподнятыми вверх стопами в ноги волкодлака. В ноги последнего из молодых бойцов, вроде уже и ожившего, даже попытавшегося броситься навстречу самому рогатому, выбрав именно его себе в противники, но никак не ожидавшего такой пакости от своего неприятеля.

Ну, как стопами врезался. Это у нас с вами стопы. А у сатира там кое-что покрепче будет. Да покрепче, может, даже тех же самых, его же рожек. И вот это “кое-что покрепче” врезалось со всей дури в подколенные чашечки оборотня.

Раздался характерный хруст, ноги волкодлака подогнулись и он начал медленно заваливаться вперёд. Что характерно, кричать от боли этот боец не стал. Хотя, скорее всего, он просто впал в прострацию. Организм своего хозяина таким образом оградить от реальности пытался, надо думать. Что ж, бывает. В подобных случаях на какое-то время не то, что говорить не можешь – не чувствуешь ничего, даже дышать перестаёшь. Потом, чаще всего, как в себя придёшь, боль ещё сильнее накатывает, но мозг уже готов к этому и направляет все свои возможные ресурсы на защиту. Не отвлекаясь на пустяки. Такие, как жуткие, громкие и неприязненные вопли страха и отчаяния. Но, то уже побочные эффекты.

Кстати, закричать хоть как-то оборотень так и не успел. Рогатый ему не дал.

Сатир, нанеся первый удар, остановился, замер на месте. Что, впрочем, вполне естественно. Но с земли подниматься даже не стал пробовать. Так и лёжа на спине, он быстро прижал согнутые ноги к животу и, как только волкодлак, не переставая заваливаться, приблизил к нему своё лицо на расстояние удара, резко выкинул обе нижние конечности, прижатые теперь друг к другу, вверх. И попал точно в подбородок.

Снова раздался хруст. Здесь даже я поёжился. Очень уж это было сурово. Мне где-то, можно сказать, и нехорошо стало. Оборотень же, с закатившимися глазами и лишённым половины зубов ртом, просто тупо свалился, словно куль, на землю, где и замер в неестественной позе. Разделив участь, тем самым, своих собратьев по оружию, успевших первыми “прикорнуть” на травке.

В общем, начальный раунд оказался за нами. Следовало ли ждать следующий? Без сомнений – да. Думается, одним туром нам обойтись ни при каких раскладах не удалось бы.

Я снова сделал несколько шагов назад, на прежнее своё место. Орис, успевший, между тем, подняться, подошёл и встал рядом со мной. Он выставил в мою сторону кулак, о который я слегка стукнул своим, отпраздновав тем самым нашу маленькую победу. Затем мы с рогатым ещё раз медленно обвели место недавней схватки глазами. И только потом, синхронно взглянули на Черномора.

Вожак оборотней, похоже, до сих пор не мог поверить в происшедшее. Он всё переводил и переводил взор с одного своего бойца на другого. И так по кругу. Бесконечно. Словно ждал, что вот они откроют сейчас свои глаза, усмехнутся и скажут: “Неужели ты думал, что с нами так легко справиться?” Затем встанут, скользящей, лёгкой походкой подойдут к нам, навешают по ушам, возьмут за шкварник и потащат к своему командиру.

- Не стоит так расстраиваться, – громко произнёс я, решив всё-таки вывести из состояния транса Черномора. Не до вечера же нам здесь стоять теперь.

- Живы твои юнцы. Нам их смерть ни к чему, – продолжил Орис, увидев, что волкодлак смог, наконец-то, оторвать взгляд от своих ребяток и сфокусироваться на нас. – Регенерируют со временем. Как новые будут. Даже лучше ещё. Умнее.

- Не стоит усугублять ситуацию, – заметив, что глаза оборотня начали наливаться кровью, поспешил я вразумить его.

- Не мы первыми начали. Не желали мы вам худого и теперь не желаем. Позволь нам уйти, прекрати бессмысленную распрю. И никогда ваша община нас больше не увидит. Слово даём, – приложил руку к сердцу сатир.

Я кивнул, полностью подтверждая клятву Ориса, и тоже приложил руку к сердцу.

Однако Черномор голосу разума внимать не стал. Может, не захотел. А может, и не в состоянии уже трезво мыслить был. Глаза его окончательно приняли красный цвет, он рявкнул “Разорву!”, и бросился с размаху всем телом на землю. Как-то странно там внизу перекувыркнулся и тут же снова поднялся. Уже волком.

Огромный, серый хищник, ростом в холке под полтора метра стоял и тихо, но грозно рычал, обнажив огромные белые зубы, которым и акула позавидовала бы, да смотрел в упор на нас. Всё теми же красными глазами. Яростными, беспощадными, и при этом – умными. Не зверь, но воин в облике зверя явился перед нами. И это не могло не вселять в сердце любого из живых созданий страх.

Мы с рогатым не то, чтобы совсем уж живые. Не без того, конечно, однако же сие вопрос больше философский. Как бы то ни было, но и в наши (не сомневаюсь, что именно в наши, как бы сатир не пытался натянуть сейчас на своё лицо ироничную улыбку) сердца ворвался лёгкий холодок. Крайне неприятный.

Тем не менее, не столько состояние моего сердца волновало меня сейчас, сколько вопрос – а нормально ли то, что волкодлак при свете дня в зверя-то обернулся? Я понимал, что сейчас мой мозг пытается отвлечься, забыть про страх и воспринимать ставшего передо мной противника всего лишь как ещё одного из многих врагов (ну, кто бы мог представить – уже из многих!), тоже смертного, тоже восприимчивого к боли. И всё равно было интересно.

Я, вот как-то, не знаток жизни оборотней, их привычек и повадок. Но почему-то мне казалось, что они дети Луны. И способны перевоплощаться только с её помощью. Хорошо, пусть не в полную луну, пусть только ночью, пусть в темноте. Но днём?! Ну, или утром. Так всё ж одно – при свете Солнца! Не перебор ли? Как честным людям жить-то теперь? И в магазин за хлебушком без опаски ведь не сходишь. В деревеньке этой, по крайней мере…

Мог я, конечно, и дальше противиться такому вопиющему безобразию, сопровождающему бытие волкодлаков, однако факт всё равно оставался фактом. И этот факт стоял прямо передо мной, меняя моё мировоззрение, сверлил меня своими глазищами и на полном серьёзе собирался позавтракать моей печенью. Предварительно истерзав до невозможности. Чему я, кстати, был категорически против. Орис, не сомневаюсь, тоже. И – о, да! Нас же теперь двое против одного. Расклад-то поменялся. Козыри перешли в нашу руку!

Я окончательно успокоился. Но, не расслабился. Нет! Я же не глупец. Потому и оставался настороже, ожидая нападения. Но, ни мандража, ни страха у меня больше не было.

- Остановись! – предпринял Орис последнюю попытку образумить Черномора (или как там теперь его называть нужно?). – Поверь. Теперь у тебя почти нет шансов. Ты остался один!

Похоже, сатир разделял мою точку зрения на счёт козырей-то. И это радовало.

А вот оборотень был совершенно другого мнения. И на любые расклады плевать хотел с самой высокой колокольни. Равно как и на призывы наши, и на компромиссы с рассудком.

Волкодлак поднял голову, взвыл (ну, на что?! не было Луны же, так и не появилась она!), снова опустил голову и опять уставился на нас с рогатым в упор. Ощетинился и зарычал, теперь уже громко и яростно. Замотал головой, да так, что слюна изо рта на землю закапала. И бросился, распалив самого себя окончательно, в нашу сторону.

На нас полетела, казалось, сама смерть. В образе разъярённого, стремительного вихря, готового смести всё на своём пути. Именно полетела.

Волкодлак, слегка согнув лапы, мощно оттолкнулся пару раз, вмиг преодолев двумя огромными скачками большее расстояние между нами. И коснувшись земли ещё, взмыл в воздух в последнем могучем прыжке, намереваясь снести нас своим телом в полёте, сбить на траву. И лежачих, но ещё живых, уже потом начать рвать на куски, выполняя самим же собой данное обещание. Но при том всё-таки оставить что-то через час другой жуткой расправы от истерзанной нашей плоти. Исключительно ради того, чтобы это “что-то”, еле дышащее и потерявшее всякую надежду на спасение, доставить потом к ногам (или лапам) старейшин.

План был хорош. С точки зрения оборотня. Но слишком уж прост и очевиден. Потому, как только волк прыгнул уже непосредственно на нас, мы с сатиром, не сговариваясь, упали на землю, пропуская его над собой. Да ещё и успели приложиться не плохо так руками, одетыми в серебро, по оголённому, лишенному защиты брюху волкодлака, оставив там несколько страшных ожогов.

Оборотень, не встретив ожидаемого препятствия в виде нас с Орисом, да ещё и ошалевший от боли в неожиданно возникших ранах, пролетел почти до деревьев, чуть не врезавшись в них. Лишь в последний момент он как-то изловчился вывернуться, зацепиться конечностями за землю и притормозить.

Резко развернувшись, не выжидая и секунды, не обращая внимания на боль и досаду от неудачи, уже молча и сосредоточенно, волк снова бросился на нас. Прижавшись теперь, разве что, слегка к земле и не отрываясь от неё, учтя предыдущую ошибку, но от того двигаясь не менее стремительно, чем в прыжке.

И снова волкодлака постигла неудача. Опять он выстроил план атаки, исходя из своего опыта, и опять неудачный.

Волк мгновенно приблизился к нам, а мы с рогатым рванули в разные стороны. Точнее-то, сделали вид, что рванули. Беда оборотня была в том, что он ожидал именно такого поворота. В том смысле, что его “жертвы” бросятся бежать. И даже заранее выбрал сторону и первую свою добычу. Кстати, до сих пор не знаю, стоит ли гордиться тем, что в качестве этой добычи был выбран именно я.

Волкодлак ожидал, что я побегу и даже заранее начал поворачивать в ту сторону, куда я должен был рвануть стремглав. И вдруг обнаружил перед собой пустоту. Надо отдать должное, оборотень тут же развернулся обратно, готовый лететь куда угодно за своей жертвой и поймать-таки её. Но никак не готовый к тому, что жертва никуда, собственно, бежать-то и не собиралась.

За свою очередную ошибку несостоявшийся Черномор получил сначала по одной передней лапе, а потом по другой удары ногами со всего размаха от сатира. И вдогонку хук справа от меня прямо в нос. Само собой рукой в серебряной перчатке.

Резко отскочив, волк не смог удержать рвущийся наружу скулёж, пытаясь ещё и как-то засунуть свой разбухший, красный нос в густую шерсть на левом боку. Можно подумать, она у него, шерсть эта, там целебными свойствами обладает. Или он вообще голову спрятать хотел? Удар слишком сильный был и мозг повредился? Волк себя страусом почувствовал?

Как бы то ни было, пришёл в себя волкодлак быстро. И, пусть и хромая, начал теперь хищно кружить вокруг нас.

Следующие минут пятнадцать мы развлекались тем, что оборотень пытался неожиданно броситься на нас, а мы с сатиром худо-бедно отбивались. Видимого урона это ни одной из сторон не наносило. Более того, нос волка потихоньку начал вновь чернеть. Похоже, у этого экземпляра регенерация была на высшем уровне.

Нужно было что-то решать уже. Иначе так до вечера проваландаемся. Дождёмся того, что собратья Черномора почувствуют неладное, придут толпой и повяжут нас с рогатым. Бесславный конец, прямо скажем.

Помог случай. Как всегда. Мы с сатиром, дабы ничто под ногами не путалось, решили в процессе боя всё-таки ближе к центру полянки встать. Там с виду поровнее было, ни пеньки, ни оборотни молодые, бесчувственные передвижению не мешали. Тень опять же поменьше была. И постепенно ведь добрались до заветного места. И волкодлак вместе с нами.

Вот здесь и оказалось, что с востока, как раз где Солнце вставало, лесок пониже и пореже. А светило, к тому же, ещё и из-за тучки небольшой выскочило. Как оказалось, в момент самый нужный выскочило. И залило ярким,ослепительным светом круг, где мы с волком находились. Нам-то с Орисом что? Лишь в радость. Оборотень же взвыл вдруг, и опять, как недавно совсем, на землю упал, перекувыркнулся. И встал, но только уже человеком.

Черномор и в людском образе оскалился не хуже волка. И зарычал также. Руки в стороны расставил, мышцы его по всему телу забугрились. Ещё больше, ещё мощнее, ещё грознее, казалось, он стал. И ведь всем бы, наверное, так казалось. Только вот, не нам с рогатым.

Мы с сатиром переглянулись и, прекрасно поняв друг друга, первыми бросились на волкодлака. Да, он не ожидал того. Но, если бы и готов был к тому, сильно то роли не сыграло бы. Расправиться с волкодлаком (даже с таким волкодлаком!) в образе человека ни большого труда, ни времени нам с Орисом не составило.

В конце концов, дав чуть поиздохнуться волку, мы с ним и в образе зверя справились бы. Вдвоем-то! Может, конечно, поистрепались бы слегка, а может и не слегка, но справились бы. Однако так, как сложилось, и проще, и лучше, без сомнения. Ну, и спасибо солнышку отдельное. Способно оно, оказывается, оборотня в человека перевернуть обратно. Без особого труда. Если не просто свет откуда-то из-за тучи-деревьев давать будет, а лучом своим ярким точно по монстру вдарит. Вот уже хорошо. Можно теперь и вздохнуть посвободней. Есть на волкодлаков управа!

Дальше было проще. Воспользовавшись крепкой верёвкой с прожилками стали и серебра, нашедшейся за поясом одного из молодых оборотней (для нас припасли, черти, не иначе), мы туго и надёжно связали Черномора, уже начавшего приходить в себя. Вот ведь силён, бродяга! И десяти минут не прошло, как мы с сатиром его оприходовали на славу, а он уже регенерирует, в себя приходит. Не чета своей свите. Не чета. Далеко ещё им до него. Как до луны их любимой пешком.

Затем мы перетащили молодёжь, свиту ту самую, подальше в тенёк. Исключительно, чтобы те случайно в людей не перевоплотились. Днём, если распогодится, совсем всю поляну Солнце светом зальёт, в том числе и места, где оборотни до того лежали. И примут тут-то ребятки облик человечий. А раны свои залечивать волкодлакам сподручнее всё же и легче в форме зверя. То давно известно.

Между тем Черномор окончательно очнулся. Вот уж кому всё равно в какой форме и где выздоравливать было. Как не позавидовать? Теперь вожак оборотней молча наблюдал за нами. За тем, к примеру, как мы бойцов его оттаскиваем. Молчал он и тогда, когда мы его самого пёрли с сатиром поближе к своим собратьям. Так. На всякий случай. Чего его зазря мучить? Мало ли, захочется и ему снова обернуться, здоровья ради, пока светило за тучку зайдёт. Верёвки тому, кстати, не помеха. Мешать не будут. Но и не порвутся, само собой.

- Старайтесь, не старайтесь, конец вам всё один будет, – наконец, заговорил Черномор.

- Мы вам зла не желали и не желаем, – пожал плечами Орис. – Пропустили бы нас с миром, и вовсе от нас вреда не было бы. А так… Мы не агнцы. Вторую щеку, коль по первой ударят, не подставим. Наоборот. Впрочем, в наоборот том вы на деле убедиться смогли.

- Сегодня не сложилось. Завтра всё одно найдём вас, узнаем, кто такие есть, потом порвём. Не сомневаюсь, именно так совет и решит с вами поступить, – никак не унимался оборотень.

- Пойдём, братец, – вздохнул сатир. – Здесь случай клинический. Дальнейшая беседа смысла никакого не имеет. Только запомни, волкодлак, и совету старейшин своему передай. Дословно. Не трогайте нас. Не ищите. И будете жить, как дальше. Снова на нас нападёте – щадить никого не будем. Всё. Прощай. Надеюсь, больше не свидимся.

- Что и рот мне даже не заткнёте? – усмехнулся Черномор. – А ну, как я закричу, своих звать начну? А вы далеко уйти не успеете?

- А и закричи, – уже сделал я шаг вперёд, но обернулся, чтобы ответить. – Может, народ со станции прибежит. Вокзал-то тут недалеко совсем. Полюбуются люди ту на картину маслом, что с тобой в главной роли. И что решат, как думаешь? Я ставлю на то, что порубят вас. В крошку мелкую, пока не очухались. И начнут с тебя. А что? Славный конец для воина. Тут не поспоришь…

Не дожидаясь, что на это скажет теперь Черномор, я снова повернулся в сторону рогатого и поспешил нагонять его. Сатир более разговоры разговаривать с оборотнями не собирался и успел убежать уже довольно далеко.

Волкодлак, к слову, вдогонку горланить мне не стал. Как и орать на всю округу. Всё-таки что-то в мозгу у него да щёлкнуло. Хоть раз возобладал разум над инстинктами зверя.