Громовое колесо

Глава 17

- Вижу, заинтересовал вас камушек этот! – голос антиквара заметно повеселел. Почувствовал хозяин лавки, что смог-таки предложить нам что-то интересное. Опытный продавец, его в подобных вещах никак не проведёшь. – А ведь это же тот самый амулет, что я на шею сынишке повесил. Всё-таки стоило вам тогда дождаться отпрыска-то моего. И предлагал же я такой вариант вам. Давно вещичку эту в свою коллекцию определили бы.

- Настойчивее надо было быть, дорогой. Настойчивее, – чуть покривившись от досады (ну, никак не смог сдержать себя), перевёл я стрелки обратно на Данияра.

- Как это? – растерялся антиквар.

- Да, вот так просто, – Орис снова взял инициативу в разговоре на себя. – Кофе бы нам тогда предложил, коньячку к нему, там смотришь, и задержались бы мы ещё на чуток. Хорошему человеку разве ж откажешь в такой малости, как лишних полчаса беседы доброй?

- Так я вроде и предлагал. И кофе, и коньяк… Разве не так? – совсем уж опешил от такого поворота в разговоре Данияр.

- Может и так, а может и нет. Чего гадать-то теперь. Прошедшего всё одно не воротишь. Да, и не за тем мы сюда пришли с Алёшей, чтобы прошлое зазря ворошить. Другой у нас интерес сейчас. Совсем другой, – примирительно похлопал сатир хозяина лавки по плечу. – Знаешь ли, дорогой, смог ты всё же нас удивить. Смог! Возьмём мы себе, пожалуй, камешек. Тот самый, что с краю лежит. Сынишки твоего который. М-м-м. Был. Ты же не против?

- Для того и принёс его сюда, – энергично закивал головой, приходя в себя, хозяин лавки и, подхватив заинтересовавший нас амулет со стола, любезно протянул его Орису.

Рогатый осторожно взял камень в руки. Внимательно осмотрел со всех сторон, понюхал и даже слегка лизнул. Затем, прерывисто вздохнув, сатир повернулся в мою сторону и предложил теперь взять тот камень мне. Ладонь рогатого, держащая артефакт, при этом слегка подрагивала, а глаза горели ярким огнём. Очевидно, Орис, окончательно убедившись в том, что сей амулет и есть тот самый, утерянный Перуном, был одновременно и безмерно счастлив, и изрядно взбудоражен.

- Всё хорошо, что хорошо кончается, – ободряюще улыбнулся я сатиру и забрал амулет.

Мне не надо было, как рогатому, проверять дополнительно этот предмет на подлинность. Я и так знал – у меня в руках Громовое колесо. Собственность одного из самых могучих древнеславянских богов. Сомнений в том не было никаких. Как избранный, посланник Обители, обладающий соответствующими способностями, я мог утверждать это наверняка.

Да, подозреваю, и Орис-то всё понял сразу. Для Данияра, скорее всего, просто представление устроил. Не понимаю уж и зачем. Это маленькое шоу ведь всё равно цену, которую мы обязались уплатить, то бишь – отработать, никак не уменьшит. Хотя, с другой стороны – точно и не увеличит. Вон как хозяин лавки уважительно за манипуляциями рогатого по оценке товара следил. Неспроста, думаю.

Шнур, кстати, на который был подвешен камень, антиквар снимать не стал. Не был уверен, что заинтересует нас вот именно этот артефакт. Видимо, в случае чего, хотел обратно сыну амулет вернуть, дабы тот и дальше его носил, не снимая. Чувствовал, похоже, Данияр, что сила немалая в этом камне кроется. Не знаю уж как, но чувствовал. И не без повода, к слову.

Я бросил последний взгляд на артефакт, подумал-подумал, да и сам повесил его себе на шею. Так, решил, оно понадёжней будет, нежели в кармане носить. И не выпадет, и украсть, если что, прощелыге какому малолетнему сложнее во сто крат будет.

Рогатый, увидев, как я собрался хранить камень, тут же подскочил ко мне, аккуратно подцепил шнурок с моей шеи пальцами и начал, неспешно перебирая его, изучать буквально сантиметр за сантиметром. Особое внимание Орис уделил узелку, соединяющему два конца верёвки. Наконец, удовлетворённо хмыкнув, сатир убрал руки от амулета, одобрительно хлопнул меня по спине и вновь повернулся к антиквару.

- Ты нашёл нужный нам камень, Данияр! – несколько пафосно обратился рогатый к хозяину лавки. – Взамен, как и обещали, мы готовы отдать тебе теперь наше время.

- Вы проверите весь мой товар. Так же мы вроде договаривались? – радостно потирая руки, толи решил уточнить, толи окончательно обозначить наши обязательства антиквар. От высокого слога в речи, к слову, в отличие от моего родственничка, Данияр сразу отказался.

- Именно так, – благосклонно кивнул головой рогатый.

- Но, только тот товар проверим, что находится сейчас в этой лавке, – решил опять я влезть в беседу. – Никаких там – а у меня ещё дома артефакты хранятся, да мне через часик посылочку доставят, а как здесь закончим, так на склад и поедем. Только то проверять будем, что здесь и сейчас находится. И это не обсуждается!

- Молодец, братишка, – второй раз за сегодня удостоился я похвалы от сатира (ну, виданное ли дело?!). – Очень правильная формулировка. Именно то, что здесь и сейчас. И никак по-другому! А то знаю я таких субчиков, как этот торгаш. На ходу ведь сейчас начнёт подмётки рвать. За камешек этот небольшой попытается с нас гору Эверест выторговать.

- И в мыслях подобного не было, – тут же открестился от таких несправедливых обвинений Данияр. – Только тот товар, что здесь находится и проверяйте. На другое не рассчитывал, да и не рассчитываю. Так что? Приступим с Богом? Или всё же кофе с коньячком для начала?

Кофе с коньячком мы выпили, конечно же, но позже. Гораздо позже. Когда поняли, что одним днём навалившаяся на нас инвентаризация не обойдётся. Даже с учётом того, что в какой-то момент мы с рогатым просто плюнули на любой антураж, сопровождаемый нами до тех пор определение подлинности того либо иного предмета, равно как и год его появления на свет. Ну, антураж в смысле – понюхать там, попробовать на зуб, глубокомысленно посмотреть вверх и тому подобное. В итоге то я, то рогатый поочередно, да ничтоже сумняшеся начали тыкать в каждый следующий экспонат и тут же, не запариваясь на “спецэффекты”, коротенько так описывать его характеристику.

Да, уж. Мы-то с сатиром, конечно, ускоряли, как могли, процесс аудита собственности Данияра. Только вот сам антиквар наш почин подхватывать вовсе и не собирался. Он всё так же скрупулёзно записывал характеристики каждого товара, озвученные нами, в специальную тетрадочку, приклеив предварительно на тот товар (хорошо уже было, если хотя бы группу товаров) стикер с оригинальным номером. А потом ещё и старательно фотографировал с разных ракурсов и отдельно сам стикер, и предмет с ним, что тоже, кстати, занимало совсем немало времени.

Так что, в какой-то момент просто ошалев, как от количества экспонатов в лавке-бутике, так и от однообразия отупляющей нас работы, мы с рогатым и затребовали те самые коньяк и кофе. А в дополнение к ним ещё и бутербродов-сэндвичей поболе, дабы максимально восстановить наши стремительно тающие силы. Да заодно ещё и нервы подуспокоить.

В результате того непосильного труда, что взвалили мы с Орисом сами на себя, продолжавшегося к тому же весь день и почти до девяти вечера, этак навскидку скажу – удалось нам окучить ни много, ни мало, где-то две трети всего объёма товара.

На самом деле, я-то и дальше продолжил бы трудиться. Как говорится, до победного конца. Всё равно ведь надо. Однако не сложилось. Неожиданно антиквар с сатиром скооперировались, взбунтовались и наотрез отказались от такого весьма сомнительного “счастья”, как провести всю ночь без сна в сём славном бутике. Да и переложили остаток работы на завтра.

Данияра, в общем-то, понять было можно. Он всё-таки человек. И не железный. Ему отдых нужен. А вот рогатый мог бы и перетерпеть. Пережить ещё денёк без своей Машеньки. А то, что именно библиотекарша главная и единственная причина в том, что сатир так вдруг копытом забил (причём в самом прямом смысле) да на выход засобирался, можно было нисколько не сомневаться.

В конце концов, завтра ведь пятница! Вот с утречка освободились бы мы да, пока Мария и Наташа на работе, взяли и сюрприз девочкам своим организовали. Лепестки роз там на кроватях, шампанское в ведёрках, свечи, огромные мишки с сердечками (те, что Тедди), ну, и прочее-прочее. Как-никак выходные впереди. Работу всю свою да прочие обязательства на Земле мы выполнили. Отдыхай, как хочешь, ни в чём себе не отказывай. И так до воскресенья аж. Ну, пока на Обитель пора возвращаться не придёт.

Однако нет же! Невтерпёж некоторым. Истинная природа берёт своё, и бороться мне с ней совершенно бесперспективно. Да и просто бесполезно.

Пришлось уходить. Не одному же в лавке антикварной оставаться. Да и кому здесь тогда истинную сущность представленных артефактов раскрывать-то прикажете? Тараканам, что ли? Так им без разницы, где ползать – по столику-новоделу или ажурному секретеру в стиле эпохи Людовика XV. Лишь бы тапком не прихлопнули.

Ну, хотя бы удалось прихватить с собой ещё коньячка напоследок. По виду так жутко дорогого. В бутылке этакой старой, раритетной, разве что только не покрытой паутиной, да залитой сургучом. Когда я вытаскивал коньяк сей из самого дальнего угла бара (бара, который антиквар опрометчиво оставил открытым), так хозяина лавки чуть удар не хватил.

В мгновенье помрачневший, покрасневший лицом и потерявший дар речи Данияр смог только недобро взглянуть на меня, а потом на бутылку в моих руках. Жаден всё-таки оказался торговец, ох, жаден. Пожалел огненной воды, пусть и выдержанной бог знает сколько десятилетий в дубовых бочках. Для друга пожалел. Ну, почти для друга…

И, тем не менее, включать обратку я уже не собирался. Прибранный к своим загребущим ручкам трофей отдавать был не намерен. Трофей, взятый, кстати, вовсе не по нужде, а только лишь в назидание за леность антиквара и отказ его встать на мою сторону в вопросах сверхурочной работы. И ещё я приготовился с честью защищать имущество, которому уже успел присвоить почётное звание “своё”.

Однако же хозяин лавки тратить энергию на споры со мной всё-таки не стал. Вовремя заметив теперь ещё и весьма заинтересованный взгляд сатира на моё новое приобретение, последние оставшиеся силы Данияр бросил на то, чтобы максимально быстро, что твой ветер, оказаться около бара. Затем сквалыга спешно запер хранилище своих диковинных ёмкостей с древними спиртосодержащими жидкостями на ключ, и тут же, не медля, как будто так и надо, проследовал к выходу, отключив на время все свои чувства, реагирующие на изменения во внешней обстановке. Попросту говоря, не стал антиквар обращать никакого внимания на многозначительные покряхтывания да покашливания рогатого.

Да уж, думаю, завтра мы ничего нового, креплёного из личных запасов хозяина бутика не попробуем. При самом лучшем раскладе нам будет светить бутылка дешёвого бренди, купленная антикваром по пути на работу в каком-нибудь супермаркете эконом-класса. Если же наберёмся мы вдруг наглости да попросим чего получше, так сошлётся наш коллега по инвентаризации на то, что ключ от бара (совершенно случайно, конечно же!) дома забыл. Пейте уже, как говорится, други любезные, гости дорогие, что есть. Впрочем, то не беда совсем. Всё, что надо, что по-настоящему хотели от Данияра, мы уже получили. И вот это “что надо” висит у меня теперь на груди и греет душу гораздо лучше любых там иноземных арманьяков да кальвадосов.

Орис, надо отдать ему должное, поняв всё правильно, более заморачиваться на счёт бесплатной выпивки не стал. Он быстро попрощался с антикваром, уже занятым в это время закрытием своего бутика на множество хитрых замков да постановку сигнализации, подхватил меня под руку и поспешил в направлении дома своей зазнобы. И ведь, надо же!, даже без моей помощи правильную дорогу-то рогатый выбрал. Не иначе, сердце ему подсказало.

- А Наташу на повышение квалификации в Москву отправили. Только через неделю она вернётся. Одна Мария дома нас ждёт, – немного помявшись, вскоре сообщил мне сатир, пообщавшись по телефону со своей зазнобой.

- Чего уж… – пожал плечами я. – С другой стороны, не зря я, значит, коньячком-то разжился. Буду напитком королей тогда вечером наслаждаться, его смаковать. А ты, родной, здесь на долю, даже малую, и не рассчитывай. Это только мой интерес. У тебя свои забавы.

- Не претендую, не претендую, братишка, – заметно повеселел голосом рогатый и, достав из кармана последнюю купюру, помял её в руках. – Шампанским обойдусь. Пару бутылок сейчас купим и ладно. Ну, и на цветы для Машеньки ещё останется.

- Ты, главное, не увлекайся сильно. Помни, что нам завтра ещё дело доделывать нужно. Долги свои закрывать.

- Так и Маше завтра на работу, – сворачивая к магазину, заметил сатир. – Так что, не переживай, с утра мы с тобой, как штыки, в бой. Последний и решительный. А вот в выходные я никуда не намерен выходить. Гулять даже не зови, Алёша. Бесполезное занятие. Да, и совсем постарайся не беспокоить. Развлекайся без меня, уж как-нибудь.

- Разберёмся, – вяло махнул рукой я.

Через два часа я сидел за компьютером в кабинете, соседствующим с комнатой, где наслаждались обществом друг друга сатир и его зазноба, и думал именно о том, как мне развлекаться-то. Ровно через столько сидел, надо отметить, сколько понадобилось нам с рогатым на посещение магазина, на дорогу до дома Марии, ну, и, как без того, законы гостеприимства никто не отменял – на короткий совместный ужин. Минимально короткий ужин, замечу, укладывающийся хоть в какие-то рамки приличия.

Мысли мои текли вяло и размеренно. Я никуда не спешил. Как ни банально то прозвучит – вот словно и не было позади донельзя насыщенных, безумных двух недель. Казалось, и не уходил я из этого кабинета, где время словно остановилось. Всё здесь оставалось по-прежнему, ровно на своих местах. Даже бокал хрустальный, что стоял сейчас передо мной, и то тот же самый был. Разве что, коньяк в бокале том плескался теперь, а не виски. Вот и все, собственно, отличия.

На счёт двух недель я, конечно, поторопился. Правильно-то будет сказать – почти двух недель. Всё же кто-то там свыше ещё целых два дня (и, кстати, чуть-чуть плюсом к ним) на Землю потоптать нам с рогатым отвёл. Понятно, что большая половина завтрашних суток будет отдана трудовой повинности. Однако же, всё оставшееся время, то есть выходные все и вплоть до отбытия восвояси, что? Вернуться обратно и просидеть в этом, пусть даже таком обстоятельном и харизматичном кабинете? Нет уж, увольте. То мне как-то не с руки. Когда вот снова с Обители-то отпустят, кто знает? Может через полгода только. Значит, сделать надо так, чтобы вспомнить что потом было.

Орису, понятно, проще. Он землю топтать (в прямом самом смысле, топтать) только завтра будет, а потом – к Машеньке под бочок. И всё, не кантовать его! Мне же следовало подумать, как с умом эти деньки использовать. То есть, как “развлечься”. Да по полной. Для того, к слову, я за компьютер и сел, для того мне эта электронная машина и понадобилась. Чтобы, значит, мозги не раздумьями утруждать, а банальным выбором. Рассмотрением и разбором, то бишь, списка, высветившегося на экране после введённой в поисковике фразы “Как весело провести время в Тизе”.

К утру худо-бедно, но какой-то план действий на выходные я для себя составил. Не то, чтобы полный и окончательный, ну так импровизацию тоже ведь никто не отменял.

По-прежнему сидя в кресле, довольный собой, я смачно потянулся и, чуть повернувшись, засмотрелся в окно на поднимающееся из-за горизонта солнышко. Полюбовавшись с минуту на проснувшееся светило, я заставил себя тоже, пусть и нехотя, но встать. И даже сделать несколько резких движений руками в стороны. Да, и решив, что для зарядки того вполне достаточно, пошёл умываться и будить сатира. Маша-то уже давно бодрствовала, как это неудивительно, и вовсю шуршала на кухне. Завтрак готовила, надо полагать.

По пути в бутик Данияра, предварительно вместе с Орисом плотно перекусив (дабы только Марию, вставшую спозаранку и расстаравшуюся ради нас исключительно, не расстраивать), я уже по устоявшейся привычке отключил слух. И, а вот это уже было чем-то новеньким для меня, занялся самокопанием.

Сатир, понятно, заливался соловьём. Настроение у него было прекрасное. Только вот ничего нового сообщить мне рогатый не мог. Всё та же песня – про замечательного него и его пассию. Устал я как-то слушать это, да и не хотел, честно говоря. Потому и постарался отключиться от окружающей действительности и разобраться в своих чувствах.

А чувства у меня были самые, что ни на есть разобранные. Меня, как ни странно, не успели мы с Орисом из дома выйти, немилосердно терзать начали нехорошие такие предчувствия. Хотя, что там нехорошие. Ужасные! Да, на самом деле, я места себе просто не находил! И при том совершенно не понимал, а что, собственно, со всем этим делать-то?

Тем более удивительно для меня было поведение сатира. Его, казалось, вообще ничто не заботило. Он был свеж и безмятежен. Значит, не ожидал от сегодняшнего дня даже малейшего подвоха. Дышал, так сказать, полной грудью.

Я, как уже неоднократно говорил, полностью доверял интуиции рогатого. Но, и себе, своим ощущениям не верить тоже резона не видел. Можно было бы, конечно, списать поведение Ориса и его потерю концентрации на влюблённость. Так не восемнадцать же лет ему! Ой, как далеко не восемнадцать…

На всём пути до лавки антиквара мне мерещились какие-то тени. То силуэт волка мелькнёт в подворотне, то воин в камуфляже из-за угла выглянет. В общем, разыгралась мания преследования у меня не на шутку. Вот уже и призраки какие-то чудиться начали. А то, что это всего лишь призраки, сомневаться не приходилось. Сатир-то их, понятно, не видел, иначе беспечность с него вмиг как рукой сняло бы. Крутить головой по сторонам рогатый ведь не забывал. Окружающую обстановку оценивал, вниманием своим не обделял. И всё, что выходило за рамки обыкновенного, можно не сомневаться, заметил бы.

Усугубляло ситуацию и то, что мне приходилось скрывать свои чувства от Ориса. А не хотелось просто выглядеть непонятно кем и чем в его глазах, понимаете ли. Равно, как и взять да ни с того, ни с сего испортить настроение сатиру своим нытьём да страхами совсем уж необоснованными. Следовало всё-таки найти прежде истинную причину вдруг так неожиданно нахлынувшего на меня беспокойства. Вот этим, собственно, я и занимался по пути. Только без особого успеха всё.

Несколько подправила моё настроение, как оно обычно и бывает, работа. Я постарался, как только мы прибыли в бутик Данияра, с головой окунуться в мир антиквариата. И это, к пущему удовлетворению, мне удалось. Ну, и вполне ожидаемо отодвинуло все иные заботы на задний план. Выкинуло все лишние, неадекватные думки из головы, заставив мыслить исключительно рационально и по делу. В общем, как то ни покажется кому-то странным, напряжённый труд ни то, что не утомил меня, а совсем наоборот – расслабил.

Сатир, к слову, воспринял моё рвение к работе и поразительное трудолюбие, как должное. Быстро поняв, что и без него мы вдвоём с Данияром прекрасно справляемся, рогатый тут же умыл руки, нашёл себе укромный уголок и с комфортом устроился там на мягком диванчике. Затем достал телефон и несколько следующих часов кряду то разговаривал с кем-то, прижав трубку к уху и максимально снизив голос, чуть не до шёпота, то переписывался. Хотя, что значит “с кем-то”? Вот же, вполне понятно и очевидно с кем именно.

В итоге отработали мы, точнее, конечно – я отработал, ещё один полный рабочий день. Хорошо уже, что без сверхурочных. То есть к шести вечера инвентаризация была закончена. По крайней мере, в той части, что касалась нас. В общем, о чём договаривались, то и сделали. Полностью. Антиквар более от нас ничего не требовал, имел вид самый, что ни на есть, довольный, готов был, что меня, что рогатого, если и не расцеловать, так обнять крепко и к груди своей прижать. От последнего мы вежливо отказались, а вот руки друг другу пожали. Вполне искренне. В конце-то концов, каждая из сторон осталась крайне довольна результатом сотрудничества. Ну, может, только сынишка Данияра вот без амулета любимого остался. Да в том тоже ничего страшного, по сути, не было. Антиквар для чада своего расстарается, ещё чего найдёт, не хуже нисколько.

Не успели мы толком распрощаться с антикваром, как рогатый начал меня уже чуть ли не силой выталкивать из лавки. Спешил кучерявый очень. Ни минуты лишней терять не хотел. С другой стороны, понять его тоже можно было. Полтора дня ещё у него – и всё. Снова воздержание. А когда там ещё новое задание мы получим да на Землю вернёмся? Как долго у адепта учиться будем? А учиться-то, кстати, точно будем. Будем! Долго и упорно. Без нормальной подготовки я сюда больше не сунусь. Так что, сколько там сатиру-то потом терпеть? Вот точно ведь не меньше месяца, а скорее, так и двух-трёх.

Впрочем, я особо и не сопротивлялся желанию названного братца своего скорее убраться отсюда. Самому до чёртиков надоели все эти, чуть перефразируя, поделки старины суровой. Да и заняться мне тоже было чем.

Кстати, к Маше я идти не собирался. Вот это-то совершенно точно! Снова слушать охи да вздохи за стеной? Увольте! У самого порох в пороховницах имеется. Как и план имеется, где и как тот порох по прямому назначению использовать. Или зря я все злачные места Тизы так долго изучал?

Идти нам с сатиром оказалось по пути. Вплоть до дома Марии по пути. Только затем, у самого дома, значит, Орис должен был нырнуть в подъезд и подняться к своей библиотекарше, а я – прошествовать дальше. До бара “Звезда Тизы” прошествовать. Места, с которого по плану и начинался мой загул.

По дороге рогатый попытался отговорить меня от ночных приключений, Маша-то, вроде как, обоих-двоих ведь нас ждёт не дождётся. Но совсем ненастойчиво и как-то походя братишка меня отговаривал, выполняя, скорее всего, исключительно поручение своей зазнобы. Блюдущей к тому же гораздо более интересы своей подруги Наташеньки, чем свои. Да и глаза сатира уверяли меня совершенно в обратном, нежели уста: “Беги, мол, братец, беги отсель куда подальше. Только позавидовать тебе и могу”.

Само собой, настоял я в итоге на своём. Что отнюдь несложно сделать оказалось. И совсем уже было распрощался с рогатым на подходе к жилищу его девушки, как сатира вдруг осенило – розы он своей любимой, видите ли, купить не удосужился. И тут же, ругнувшись, помчался Орис в соседний переулок, где цветочный магазинчик располагался, а меня оставил около скамейки – охранять тортик и шампанское. Их-то, к слову, ещё в лавку Данияра служба доставки принесла. Как будто с цветами так нельзя было!

Ну, да ладно. Что ж мы, без понятия разве? Да, можно было бы, конечно, и с тортиком кучерявого за розами спровадить, но так растрясёт же изверг на бегу изделие кондитерское. Жалко. К тому же я, как сатир, над каждой минутой не дрожу, секунды плачем не провожаю. Почему тогда родственничку не помочь-то? Не чужие, как-никак. Тем более, ведь всё одно успею я свою программу в полном объёме выполнить, ну а за рогатым должок останется.

Как раз туда, где я стоял, во двор, выходили окна Машиной квартиры. Какое-то время я старался в них не смотреть. Не исключено, что зазноба сатира в окошко-то милка своего и высматривает. Коли я просто стоять буду, да морду в сторонку отвернув, так, скорее всего, и не обратит никто на меня внимания. К тому же со зрением у Марии не совсем лады, в очках она ходит. Потому, если что, может принять меня девушка и за прохожего случайного.

Другая совсем история будет, если я вдруг в окна дома пялиться начну. Тогда-то уж быстро библиотекарша узнает-поймёт, кто около жилища её ошивается. И вмиг около меня окажется, дабы в оковы заковать, под надсмотром строгим отконвоировать, да и в темницу тёмную, это кабинет квартиры которая, заточить. И против напора девочки ведь могу и не устоять я. Да, что там! Добровольно, понурив голову, поплетусь за ней. И не найдётся ведь у меня, боюсь, столь железобетонного довода, которым всегда я могу оппонировать, к примеру, сатиру. Такого, как: “Да, пошёл ты! Без тебя разберусь, что мне делать!”

Постоять спокойно мне всё же не удалось. Радужное настроение моё вдруг, в один миг куда-то улетучилось. И взамен ему вновь пришла хандра. Та, что с утра ещё меня мучила.

И опять на сердце стало неспокойно. Снова нехорошие предчувствия начали бередить душу. Захотелось вдруг оказаться далеко-далеко отсюда. И лучше всего – на Обители.

Не выдержав, я повернулся всё-таки в сторону дома Маши и посмотрел в её окна, в одном из которых и на самом деле застыл силуэт девушки. Смотри-ка, действительно выглядывает Ориса его зазноба, мелькнула было у меня мысль. И тут же, по тому как дернулась Мария, я понял, что оказался прав и в другом своём предположении – библиотекарша узнала меня.

Затем, правда, события начали развиваться совсем не по тому сценарию, что я расписал. Маша вдруг с невероятной силой ударила кулаками по стёклам. Осколки, окрашенные кровью из порезанных рук девушки, полетели на землю. Однако это Марию не смутило совершенно. Она высунулась всем телом наружу, на улицу и закричала: “Беги, Лёша! Беги! Вас здесь ждут!”

Дальше всё происходило для меня как будто в замедленном кино. К Маше неожиданно из глубины квартиры бросились двое здоровых парубков. Но, девушка невероятным образом смогла ускользнуть от них, запрыгнула на подоконник и продолжила что-то кричать мне, да ещё и руками махать, словно прогоняя меня. Один из парней попытался тогда схватить Марию за ногу, а второй так и вовсе запрыгнул, как и девушка, на подоконник и обхватил свою жертву за талию обеими своими лапами.

Библиотекарша сдаваться не собиралась. Она отбрыкнулась от первого своего противника и попыталась, крутанувшись, избавиться от объятий другого. Получилось наполовину. Пытавшийся захватить нижнюю конечность парубок, получив каблуком в нос, отпрянул всё-таки назад. А вот стоявший с девушкой на подоконнике насильник руки так и не разомкнул. Хотя, конечно, стоило. Остался бы тогда на месте. А так он, прямо вместе со своей добычей полетел вниз. С пятого этажа.

Слишком велика была инерция от резких движений Маши, направленная к тому же в сторону от комнаты. Не удержалась девушка на подоконнике и вылетела из окна. Увлекая за собой и одного из своих мучителей, не ожидавшего подобного поворота и не сумевшего, соответственно, зацепиться хоть чем-то и хоть за что-то наверху.

Да. Пятый этаж. Высокий. Очень высокий. Шансов у Маши не было. Это изначально было понятно. Она могла только погибнуть. И поза “израненной птицы” у девочки, лежащей теперь на асфальте, и струйка крови, вытекающая из уголка её рта, лишь подтвердили эту суровую правду.

А вот валяющийся рядом с Марией парубок, как это ни странно, ещё шевелился. И к тому же достаточно активно.

В следующий момент из разбитого окна Машиной квартиры вылетели ещё два человека. Ещё двое молодых ребят. Эти, разве что, выпрыгнули сами.

Я уже понял, что за гости такие незваные ожидали нас с сатиром. И почему постарались они теперь как можно быстрее оказаться рядом со мной. Только слишком много о себе возомнили эти недоростки.

Даже для оборотней (а это были именно они) высота оказалась достаточно критичной. По крайней мере, для таких молодых. Нет, они не погибли сразу. Валялись теперь, постанывая и изгибаясь, да пытаясь прийти в себя. А солнышко-то, между тем, стояло высоко. Лучи его падали прямо на волкодлаков, не давая возможности регенерировать и ускорить процесс заживления полученных травм. В человеческом же обличье относительно безболезненно пережить такое падение у молодёжи шансов не было. И на что они рассчитывали?

Я, скинув, наконец, с себя оцепенение, подошёл к лежащей на земле четвёрке. Посмотрел сначала на Машу, судорожно вздохнул и перевёл взгляд на её убийц. Да – убийц!

Моё изначальное предположение оказалось верным – это действительно были оборотни. К тому же те же самые, что совсем недавно напали на приснопамятной полянке на нас сатиром.

По какому-то наитию я резко повернул голову в сторону подъезда и увидел там “Черномора”, совсем уже, вроде как, выскочившего из подъезда, но тут же под моим взглядом вынужденного остановиться, застыть на месте.

Вся братия в сборе, усмехнулся я. Хотя – нет. Из-за плеча старшего над распластавшимися передо мной сейчас оборотнями, как оказалось, выглядывало ещё несколько особей, силой и статью ничуть не уступающей наставнику молодёжи. Да и умом тоже. Никто из них даже и не подумал прыгать из каких бы то ни было окон. Нормально вон и по лесенке спустились.

Думаю, по моему взгляду Черномор всё понял. “Подожди, мы можем договориться”, – на удивление спокойно и уверенно произнёс он и поднял правую руку вверх. Да по-прежнему удерживая за спиной своих собратьев.

- Конечно, – ответил я, отвернулся и, нагнувшись, мгновенно, буквально за доли секунды (откуда вот только силы такие взялись?!) свернул головы троих молодых волкодлаков, так, похоже, да самого конца и не успевших понять, что жизни их никчёмные на том, собственно, и окончены.

И сразу, не успел я снова распрямиться, раздался жуткий и одновременно наполненный всеобъемлющей болью вой. Завыл, ничуть не стесняясь своей сути и нисколько не пряча её, Черномор. И, думается мне, по обычным подопечным так не убиваются. Уверен, если в жилах не всех троих, то, как минимум, одного из испустивших дух молодых оборотней, текла кровь их старшого.

Как ни странно, страшный вой волкодлака помог мне. Позволил скинуть оцепенение, охватившее моё сознание, заставил снова мыслить рационально. И первая же путёвая мысль, посетившая меня тут же, оказалась на удивление проста и очевидна: “Сейчас пятым здесь лягу. Надо сваливать. И Ориса как-то предупредить”.

Дело у меня, если и не опередило мысль, так и отстало ненамного. Я, как был, с низкого старта, рванул с места в карьер, как раз в сторону того самого переулка, куда умчался рогатый. Ещё и истошно завопив по пути: “Волки”!

Пробежал я лишь метров двадцать, успев, по сути, только миновать поворот, который скрыл за собой Машин дом. И нос к носу столкнулся с летящим навстречу сатиром, тут же выдохнувшим мне в лицо: “Наёмники”!

Орис сразу, стараясь не останавливаться, попытался было увлечь меня за собой. Для меня, разве, это означало бег в обратную сторону. Так что я схватил рогатого за руку и силой удержал на месте. Обречённо пояснив при этом свои действия братцу, скривив губы в подобие улыбки: “Из огня да в полымя”.

Казалось, только в этот момент до сознания сатира дошло, о чём я его хотел предупредить своим криком. И тут же перед нами материализовалось подтверждение моих слов. Это с одной стороны. А с другой – доказательство слов рогатого. Мы оказались зажаты в тиски.

Спасло нас с Орисом то, что оборотни никак не ожидали увидеть сейчас своих собратьев по вере – членов общины Пересвета. Последние, в свою очередь, с удивлением лицезрели возникших перед ними волкодлаков. И те, и те, судя по всему, взаимной любовью совсем не страдали. И вместо того, чтобы действовать сообща, сразу же начали, лишь избавившись от замешательства, сверлить друг друга злобными взглядами, застыв, словно истуканы, на месте. Ну, и вовсе позабыв о нас горемычных.

Решение пришло само собой. Опять же очевидное самое. Могла, конечно, на этот раз задумка моя и не сработать, но другого выхода, похоже, просто не было.

Я повернулся лицом к Орису и одними губами произнёс: “Канул дух”. Сатир, не теряя времени на обсуждения, вникнув во всё с ходу, повторил то же самое за мной.

Судя по тому, что для меня облик рогатого снова стал расплывчатым, а глаза некоторых из наёмников и оборотней, смотревших в этот момент в нашу сторону, удивлённо округлились, у нас всё-таки получилось. Мы опять стали невидимы для окружающих. Очевидно, как минимум два раза подряд заклинание, о котором поведала нам Диана, работало.

Сатир чуть расслабился, попытался даже улыбнуться, глядя на недоумённо озирающихся наших врагов, но тут же снова напрягся. Он снова перевёл взгляд на меня и одними губами спросил: “Маша”? Я отрицательно покачал головой.

Орис всё понял как-то сразу. Глаза его сначала остекленели, только вот совсем ненадолго. Уже через пару секунд они медленно начали наливаться страшной яростью. Я крепче сжал руку своего напарника и прошептал: “Мария отомщена”.

Мог и промолчать я. Всё равно ведь ясно было, что никакие мои слова не успокоят и не остановят сейчас сатира. Он бросится в бой. Для меня – наделает непоправимых ошибок. Скорее всего, погибнет, уйдёт навсегда. И я никак не мог допустить этого.

С другой стороны, вдруг подумал я, ведь всё равно должна существовать возможность вернуться раньше на Обитель. Да, может даже и в любом случае такая возможность есть. Но, уж точно, когда задание выполнено. Вроде кто-то даже говорил мне об этом. Ничто не мешало мне проверить это прямо здесь и сейчас, так что я поднял голову вверх и отчаянно проорал: “Перун! Твоё задание выполнено! Мы готовы вернуться”.

Тотчас же нас с Орисом подняло вверх. Снова всё закрутилось и завертелось. Перед глазами поплыли звёзды. Однако же, на этот раз сознания я не потерял. И с удивлением понял, что хоть свистопляска вокруг меня и оказалась та ещё, но продолжалась она не так-то уж и долго. И в самом скором времени мы с сатиром снова оказались на Обители. Твёрдо стоя на ногах. Близ, похоже, того самого холма, откуда и начали своё путешествие на Землю.

Косвенно мои предположения (на счёт холма) подтверждало полное отсутствие как людей, так и прочих созданий кругом. За исключением, разве что, какого-то существа, одиноко возлежащего на самой вершине холмика. По логике вещей – как раз-таки нашего заказчика.

- Зачем ты это сделал, Алёша? – с болью в глазах произнёс рогатый, вырывая у меня руку, которую я всё так же крепко сжимал в своей. Затем, взглянув мне на грудь, протянул ладонь прямо к моему носу и даже не попросил, а потребовал. – Дай мне!

Я сразу понял, о чём это мой братец. Ну, а с другой-то стороны – почему нет? Сатир имеет право вернуть артефакт владельцу ведь ровно такое же, как и я. Так что, не споря, снял я Громовое колесо с шеи и молча протянул сей раритет рогатому.

- Пойду засуну этот камень Перуну в… В общем, и так понятно куда, – зло кинул Орис.

Ну, и что же мне ещё было делать-то? Я только пожал плечами, вздохнул и отправился вслед за кучерявым, уже начавшим уверенно и целеустремлённо карабкаться на холмик. Не бросать же сатира одного! Родственник всё-таки, какой-никакой. Будем камешек, так дорого нам доставшийся, вместе его владельцу засовывать, в какое там место рогатый надумал. Ну, или нам с сатиром чего-куда, при таких-то делах, возьмут да засунут. Последнее, как это ни прискорбно, звучало для меня гораздо более правдоподобно и вероятно.

Тем не менее, останавливаться я не стал.