Громовое колесо

Глава 5

- Вставай, Алёша. Утро уже. Завтрак проспишь. Орис сказал, вам идти надо, – услышал я голос и тут же проснулся.

Оказалось, разбудила меня Маша. Именно она склонилась надо мной и тормошила за плечо. Даже интересно. Такой способ приводить меня в чувство – что, передаётся половым путём? Обязательно вообще меня трогать и трясти? Может, достаточно попробовать сначала хотя бы просто в ладони хлопнуть, что ли. Вдруг сработает?

Всё же говорить о своих мыслях вслух девушке, побуждаемой, наверное, самыми лучшими мотивами, я не стал. Чего её расстраивать? И так ночка нелёгкая выдалась. И пусть укутанная в махровый халат проказница внешне сияла чистотой и свежестью, а волосы её были уложены в аккуратную, но оригинальную и довольно интересную причёску. Пусть. Так потемневшие-то круги под глазами не спрячешь. Да и движениям не хватает уже прежней лёгкости. Зачем сейчас лишний раз девочку напрягать?

А на кухне меня ждал за накрытым столом донельзя довольный сатир. Вот уж у кого за ночь, похоже, сил только прибавилось. Этот кавалер от переполнявших его эмоций только что копытом об пол не бил. В прямом и переносном смысле.

Молча, только лишь ухмыльнувшись (все разговоры потом), я для проформы, как великий конспиратор, выпил кружку чая и съел пару каких-то бутербродов. Затем сходил умылся и почистил пальцем зубы. Понял, что в туалет (в смысле, на унитаз) мне теперь ходить без надобности. Вот уж чему, к слову, до боли жутко обзавидовались бы нежные да утончённые натуры эпохи романтизма как мужеского пола, так и, особенно, женского. И всё, я готов. Не забыть только ещё забрать со стола в кабинете результаты трудов своих – пять, прямо таки, заветных листов. И – труба зовёт. В путь!

По дороге к нашему первому клиенту, как и ожидалось, сатир взахлёб рассказывал мне о Маше, красоте её души и тела, их постельных утехах и экспериментах. Особо-то нужной и полезной информации пока не попадалось, так что слушал я вполуха.

Шёл за мной Орис, кстати, без лишних вопросов, как собачка на поводке. Доверился мне полностью, значит. И не напрасно. Я в отличие от этого ловеласа не только список интересных нам лиц составил, но и нашёл на карте города да запомнил то, как добраться до них. Ну, ладно. Не до всех, конечно. Только до первых двоих из моего списка.

Кстати, про добраться и, что важно, про остальных. Сейчас-то я тупо названия кое-каких улиц запомнил да несколько поворотов. Но дальше, как ни крути, нужна будет карта в наличии и постоянно. Мобильная. На телефоне. И, соответственно, нужен будет и сам телефон. Опять же, вдруг координаты свои оставить кому придётся… Откладывать покупку, как я ещё вчера решил, смартфона никак нельзя. Так что, лишь только я заметил по пути салон связи, сразу остановился около него.

- Мы уже пришли? – удивился Орис.

- Нет. Надо телефон купить, – ответил я.

- А у тебя деньги есть?

- Да, – кивнул я головой, достал из кармана шорт купюры и предъявил их сатиру.

- Вот так Алёшенька у нас! Времени-то зря не терял. Везде успел. И по виртуальным просторам пошариться и по карманам пройтись. Деньжата-то, поди, у Маши украл?

- Не украл, а занял, – огрызнулся я.

- Ну, ладно, ладно. Не ершись. Не осуждаю тебя, – поднял примирительно руки вверх рогатый. – На твоём месте так же поступил бы.

- Вот и молчи тогда. Пошли уже телефон выбирать.

- А незачем, – ухмыльнулся сатир и в свою очередь достал из карманов несколько пятитысячных банкнот да вдобавок ещё и два смартфона. Вне всяких сомнений, всё это богатство было получено из того же источника, из которого черпал и я.

- Ты-то когда успел? – удивился я.

- Ты меня сразу-то в своё общество домушников, где почётным президентом состоишь, не зачисляй. Мне Машенька всё это сама дала. Добровольно. Как узнала, что нас с тобой, Лёша, в поезде обчистили, так сразу и предложила помощь свою посильную. Телефоны, кстати, рабочие, с номерами. Девочка моя просто ими давно не пользовалась. Но, ничего. Проверили, денег на счёт перевели – звонки проходят. Да Маше и самой лучше. Точно знает, как связаться со мной. Пока я занят. Мы же с тобой, братец, не просто так. Мы в частном детективном агентстве служим. Но, и на старуху бывает проруха. Даже таких волков опытных, коими мы являемся, прижучили. Обокрали. Да мы всё равно негодяев вагонных, пройдох тех пакостных найдём. Но, позже. Сейчас дела важнее есть. О которых даже Маше знать нельзя. Это запомни, брат.

- Запомню. Ну и жук же ты, дружок. Только, мне вот интересно, откуда у простого библиотекаря, зарплаты которой на прожить-то лишь кое-как хватить должно, смартфоны дорогие такие. И квартира, и деньги.

- Папа обеспечивает. Маша-то говорит, не надо ей. Считает, что сама способна в люди выбиться. Бывает, оказывается, и в жизни так, а не только в романах дамских. Разве что, квартире собственной Мария рада. Легче-то, будучи жильём обеспеченной, самостоятельной самой себе казаться. Да отец всё равно дочку не бросает, тайком деньжат подбрасывает. И подарками одаривает. Девочка моя, к слову, даже и не знает, сколько наличности у неё дома есть. Так что на счёт своего “займа”, Лёша, не сильно переживай. Отдавать не торопись.

- Ясно, – пришла моя пора усмехаться. – Хорошо говорить, что деньги не главное тому, у кого их, как грязи под когтями у крота.

- Где-то так, – согласился со мной Орис и протянул мне один из смартфонов. Тот протянул,понятно, что как попроще моделью, так и с виду постарее был. – Здесь в памяти уже и мой номер, и номер Маши, на всякий случай, забиты. Пользуйся!

- Хорошо, – произнёс я, забирая у сатира телефон. – Тогда пошли дальше. Кстати, совсем недалеко идти-то уже осталось.

Оставшуюся часть дороги, под тот же непрерывающийся аккомпанемент рогатого, вновь затянувшего прежнюю песню про себя любимого и свои ночные подвиги, я посвятил изучению смартфона. Нашёл свой новый номер и запомнил его. Проверил баланс, который весьма впечатлил. Маша явно не жалела средств ни на своего возлюбленного, ни на его друзей (родственников?). Попробовал ещё выйти в интернет, а затем переустановил приложение “Карты”, на то, которым привык пользоваться в прошлой своей жизни. И всё ведь работало, всё ладилось! Под конец пути я набрал номер Ориса и, поймав сначала удивлённый, а потом понимающий взгляд сатира, несколько минут слушал продолжение монолога рогатого уже через трубку.

- Пришли, – прервав речь своего братца, как полагается, на самом интересном месте, снова остановился я.

А остановился я точно напротив крыльца, оборудованного дорогими коваными перилами и имеющего весьма помпезный вид. Такой же вид рисунка, как и у перил, имели решётки на трёх широких окнах, справа от крыльца. Что говорило, очевидно, как об их едином владельце, так и о достаточно большой площади магазина, который, собственно, и был нам нужен. Точнее, говорило не о нужном нам магазине, а о лавке антиквариата. Ещё более точно, о бутике. По крайней мере, именно так было обозначено на вычурной латунной табличке: “Бутик удивительных, редких, необычных и замечательных, оригинальных, старинных вещей. Всегда рады вам”. Под табличкой был приклеен небольшой листок, с отпечатанной на принтере надписью: “Дорого”. Означало сие, видимо, что далеко не всех всё-таки здесь так уж и рады видеть.

Мы с рогатым особо не стали зацикливаться на собственной платежеспособности. И поднявшись по крыльцу да широко распахнув дверь, уверенно вошли в “бутик”.

Радостно звякнул колокольчик, висевший над входом. И, не успели мы сделать и пары шагов внутрь да подивиться царившей вокруг полутьме, весьма странной для магазина, как навстречу нам выскочил невысокий, юркий господин. И тут же забегал, закружился, засуетился вокруг нас.

- Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие. Я – хозяин этого чудесного бутика. Данияр. К вашим услугам. Если вы истинные ценители старины глубокой, то попали точно по адресу, – начал заливаться соловьём владелец магазина. Но, оглядев с головы до ног сначала меня, а потом и сатира, решил всё-таки уточнить. – Вы же попали именно туда, куда и хотели?

- Туда, туда, почтенный. Прочь сомненья, – провозгласил рогатый, вновь выдвигаясь вперёд. И, приобняв хозяина бутика за плечи, продолжил. – А скажи-ка нам, любезный, что у тебя по древним славянским богам в наличии из интересного есть?

Данияр, мгновенно попав под чары сатира, двинулся вперёд, увлечённо рассказывая что-то тому по пути. Думается, по заданной теме. Я же, слегка озадаченный, медленно побрёл вдоль витрин, расположенных по периметру магазина.

Вообще-то в антикварной лавке я был впервые. С другой стороны, музеи-то я посещал. И пусть последний раз я ходил, как сейчас помню – в Эрмитаж. И ещё в школе ходил, вместе со своим классом, да бог знает сколько лет назад. Но, ходил ведь! И чувства свои я прекрасно помню. Так вот, среди них абсолютно и однозначно не было такого, с помощью которого я бы понимал дату окончания создания буквально каждого экспоната. Каждого! С точностью даже не до года, а чуть ли не до дня. Ну, не было раньше у меня подобного чувства. Не было! А теперь вдруг – появилось. Получите дар сей, видите ли, хотите не хотите, да расписаться не забудьте.

Вот лежат себе, к примеру, под стеклом в витрине, что оказалась в этот самый момент передо мной, с виду очень и очень старые серебряные монеты. Не просто так лежат, а под сигнализацией, о чём моргающий в углу специфический красный огонёк свидетельствует. И надпись пояснительная прямо на стекле имеется: “Денарии – римские монеты, отчеканены в 260-210 годах до нашей эры”. То есть далеко за две тысячи лет каждой денежке, вроде как. И – сюрприз! Ничего подобного! Я определённо точно знал, ведать не ведаю и откуда, что истинный возраст монеток – даже полугода не будет. Подделка, значит. Как есть, обман и сплошное надувательство.

Нет. Не всё, что в бутике Данияра продавалось, подлогом да фальсификатом оказалось. Были вещи и действительно из дней давно минувших. Расстояние до которых (дней этих) веками мерялось. Не знаю уж, насколько ценными те вещи являлись, ну и ещё замечательными да оригинальными. Тут мои чувства молчали, опытом эксперта-оценщика меня отчего-то свыше снабдить не удосужились. Однако же, могу утверждать с полной ответственностью, любителям старины здесь реально было где разгуляться.

Вскоре меня осенило. Я же не абы-зачем на землю-то отправлен, а с конкретной целью. И чтобы времени зря не терять да вот с такими Даниярами предметно разговаривать, талантом специальным и наделён. Дали мне, похоже, возможность сразу определять – истинный раритет мне предлагают или имитацию пытаются впарить. Да и, опять же, дополнительный тут плюс есть. Не буду я, значит, радостно таскать в Обитель тоннами хлам всякий, что мне дельцы на руку нечистые подсовывать начнут, и засорять, соответственно, край благодатный мусором. Весьма и весьма предусмотрительно. Чего уж тут спорить.

И снова, опять же совершенно не вовремя, всё та же мысль, сопровождающая моё второе пришествие на Землю, пронзила мне мозг. Не про еду. Нет! С классическим вопросом “Есть или не есть” я уже худо-бедно разобрался. Я начал копать гораздо глубже, думать глобальнее. Теперь мне, понимаете, очень стало интересно, а вообще с какими-такими способностями меня в путь-дорожку-то снарядили? А может даже, сверхспособностями? Может, имя мне теперь – Супермен? Ну или, на худой конец – Непобедимый ниндзя?

Вернувшиеся вскоре Данияр с Орисом застали меня за тщетными попытками выпустить из ладони если уж не сражающий наповал любого врага лазерный луч, так хотя бы пробивающую насквозь стену ударную волну. Разве что, истинный смысл моих действий был понятен только мне одному. Для сатира же, как и хозяина антикварной лавки мои движения напоминали, скорее, нелепые размахивания руками взбесившейся механической игрушки. Это клоун которая.

- Ты чего, друг мой, на солнышке перегрелся? – поинтересовался рогатый.

- У меня здесь кондиционер работает. Невозможно, – тут же отмёл в сторону версию сатира Данияр и, не предлагая на рассмотрение других вариантов, просто задал мне прямой вопрос. – Вы что делаете, уважаемый?

- Пытаюсь мысли отогнать, что кружат вокруг меня и кричат: “Неужели и правда хозяин сего, столь достойного с виду заведения выдаёт дешёвую чеканку за средневековые гравюры немецких мастеров? Горе тому покупателю, что купит подобный эрзац”, – ответил я, глядя прямо в глаза владельцу магазина.

- Отчего же сразу “горе”? – ничуть не смутился Данияр. – Покупатели разные бывают. И по запросам, и по размеру кошелька, и по знаниям. Любой товар, знаете ли, в итоге найдёт своего нового владельца.

- Интересный подход, – хмыкнул я.

- Я уже догадался, что вы с Орисом весьма уникальные клиенты. Видите товар насквозь. И понимаете, что представленное здесь добро являет собой на самом деле. И мне искренне, очень жаль, что пока я не смог предложить ничего, чем смог бы заинтересовать вас, – последним Данияр был, похоже, действительно раздосадован.

- Здесь есть несколько звёзд Перуна. Всё не то. Не совсем уж новодел, надо признать, да нашему-то заказчику всё одно такого добра и даром не надо, – пояснил мне сатир.

- Да! Есть же ещё один экземпляр Громового колеса у меня. Может, он вас заинтересует? – вдруг оживился лавочник. – Только я его как оберег на шею сынишке повесил. А ведь и скоро уже прибежит мой сорванец-то. Подождёте?

- Нет, – мотнул головой Орис. – Торопимся мы. Как обещал, дня уже только через три-четыре ещё раз к тебе заглянем. Хотя, может и ещё позже. Но – заглянем! А ты расстарайся уж, дорогой, поищи для нас по округе амулет славянского бога. В накладе точно не останешься.

- Поищу. Не сомневайся. И, как договаривались, взамен время мне подаришь, если найду камень тебе, – решив, надо думать, ещё раз закрепить договорённости, достигнутые с сатиром, сразу же ответил Данияр. Но, взглянув на меня, поправился. – Подарите, то есть.

- Что подарите? – напрягся я.

- Подарим, подарим, – похлопав меня по плечу и усмехнувшись, согласился Орис. – Да расслабься, братец. Если найдёт этот прохиндей то, что нужно нам, мы его товар проверять будем. На подлинность. Время своё тратить. А то он и сам уже точно не знает, где шедеврами да оригиналами торгует, а где липу подсовывает. Этим с ним и рассчитаемся за Громовое колесо. Настоящее, само собой. Если найдёт его, повторюсь.

- Так-то оно ещё ладно. Может даже, хорошо. А и, действительно, пусть так будет, – кивнул головой я и обратился к хозяину бутика. – Пойдём мы, уважаемый. И, правда, пора нам. Не подскажешь ли, кстати, как на улицу Клары Цеткин лучше попасть? По карте судя, крюк нам большой сделать надо. Может, короче какой путь есть?

- Есть, есть. Как не быть. Через чёрный ход вас выпущу, да дорожку укажу. Вмиг доберётесь. А пока веду вас до выхода, про одну-то хоть картинку подскажите мне? Какого года полотно будет? А то покупатель больно грозный да привередливый мне попался. Сегодня придёт. Как бы худого не случилось, – заискивающе заглядывая в глаза, потянул нас вглубь магазина лавочник.

- Ладно уж, – согласился всё-таки помочь Орис. – Но только по одной картине тебя выручим. В качестве аванса. Но, на большее и не надейся даже!

Картина-то, кстати, оказалась подлинником, кисти знаменитого фламандского мастера. И знать не хочу, как она вообще попала к Данияру. О стоимости данного полотна можно было только догадываться. Думается, далеко не один директор музея душу бы собственную заложил за право включить этот шедевр в свою коллекцию.

С другой стороны, невольно я даже проникся уважением к хозяину антикварного бутика. Именно бутика – теперь уже даже без кавычек. Господин антиквар, похоже, недурственно знал своё дело. И вот даже хорошо, что согласился он нашу маленькую просьбу без внимания-то не оставить. Конечно, справедливости ради, надо заметить, тут и свой интерес наш новый знакомый имел. Да, как бы то ни было, думаю, землю будет Данияр рыть, да во всех смыслах – рыть, чтобы камень заветный Перуна найти. Что радует. Такого помощника пойди найди ещё!

Ну, слегка перефразируя народную мудрость, на ближнего-то своего надейся, а сам не плошай. Так что, оставив вскоре Данияра наедине со своей лавкой (простите, с бутиком), мы с рогатым направились по следующему адресу, что значился в нашем (ну как “в нашем”, так-то вообще в моём, конечно!) плане. Короткой дорогой направились.

Как и обещал хозяин антикварной лавки, выпустил он нас через чёрный ход, который располагался с противоположной от главного входа стороны дома. И направление движения он нам указал. Предупредил, правда, что по подворотням пройтись придётся. Зато дорога раза в три сократится.

А и ничего! Городок Тиза славный. Тихий и мирный. Тем паче, день ещё, не ночь. Так что, по подворотням, ну значит, по подворотням. Время зато сэкономим. Курочка, знаете, по зёрнышку клюёт. И, в итоге, лишний часок-другой себе на удовольствие урвём. Это на Обители того времени вагон и маленькая тележка. А здесь – четырнадцать суток всего. И не хотелось бы сутки те, с позволения сказать, от звонка до звонка оттарабанить. Не в каталажке же! Не на принудительных работах. Следовательно, стоит и о себе немного позаботиться.

В итоге же, в очередной раз, как оно зачастую и бывает, оказалось, что короткая дорога далеко не самая быстрая! Вот уж воистину – не смеши бога своими планами. Забыли мы одно из главных правил авантюриста – нормальные герои всегда идут в обход. И что? Вот уж сэкономили времени-то мы, так сэкономили! Всем на зависть! Хорошо хоть, ноги смогли унести…

Начиналось-то всё неплохо. Мы вполне уверенно двигались к намеченной цели. Подворотни действительно присутствовали, но, как в самом скором времени оказалось, оно и к лучшему. По теневым участкам, учитывая царящую по-прежнему на улице жару и палящее с неба солнце, двигаться было существенно комфортнее. Так что ещё и за это нашему славному Данияру – отдельное спасибо.

Само собой, так, на всякий случай, я ввёл в навигаторе в телефоне адрес второго антикварного магазина. Того самого, что мы собирались с сатиром успеть сегодня посетить и к которому теперь, как раз, и направлялись. И хотя дороги, по которой я да Орис сейчас топали, гаджет мой не знал, пытаясь всё время заставить нас свернуть куда-то в сторону, конечная цель нашего пути неуклонно приближалась. Вот ведь! Получается, антиквар знал город гораздо лучше, чем умная, вроде как, техника.

Рогатый всю дорогу нежно мурлыкал по телефону. Со своей Машенькой любезничал, без сомнения. Опять же сие только в плюс. Не то что разговаривать, даже слушать мне сейчас было просто лень. Такое вот настроение. Казалось, и здесь для меня звёзды сошлись.

- Далеко ещё нам? – обратился-таки Орис ко мне в итоге, убирая телефон в карман. Наговорился, получается с зазнобой своей.

- Метров сто осталось, по карте судя, – ответил я, глядя на телефон. – Точнее не скажу. Навигатор этой дороги не видит. Показывает, что мы прямо через дом идём. Ну, и бог-то с ним. Сейчас минуем вот эту, последнюю уже подворотню и всё – финишная прямая.

- Хорошо. Кстати! Что хотел сказать тебе. Ты, Лёша, первым-то в разговор нигде не вступай. Я тебя ещё в прошлый раз о том предупредить забыл. Ну, да и так всё как надо прошло. Всё путём. Но, лучше не рисковать. Поговорить, что надо выведать – это, братец, про меня. Здесь я профи. Так что в сторонку лучше отойди, смотри, а главное – слушай и учись.

Ответить я не успел. Мы как раз с сатиром дошли почти до середины подворотни. Свет в это место совсем уже не проникал. Считай, вся средняя часть прохода, тонула во тьме. Довольно длинная, надо сказать, эта подворотня оказалась. Не сказать, чтобы то хоть как-то меня смущало. Видеть, что кругом творится, учитывая мои новые возможности, я мог по-прежнему всё до мельчайших подробностей. Сотовая связь здесь ловила. Чего, вроде как, ещё? Разве что, неожиданно отделившаяся от стены тень, мгновенно трансформировавшаяся в образ огромного, тучного мужчины и загородившая нам с сатиром путь, заставила буквально застыть меня на месте, да онеметь от неожиданности. Орис, к слову, тоже замер прямо рядом со мной и так же настороженно, как и я, теперь смотрел на этот нежданчик.

- Какая встреча! – раздался какой-то тонкий, скорее даже, писклявый голос толстяка, гораздо более присущий девушке или даже ребёнку.

Ни я, ни сатир не ответили. Да и вообще, на приветствие в свой адрес, пусть и несколько странное для человека, видевшего нас впервые, никак особо не отреагировали. Не потому, что не хотели. Не могли пока просто. Хотя... Постойте-ка. А кого приветствие? А человека ли действительно?

Я внимательнейшим образом, сверху до низу, двигая только глазами, осмотрел особь, загородившую нам своей тушей дорогу. Смог осмотреть, несмотря на то, что ещё даже и не начал избавляться от оцепенения, странным образом охватившего меня фактически сразу же при появлении этого... существа? Да. Конечно. Уж очень неожиданного и совершенно непонятного появления. И всё равно. Ну как мне объяснить самому себе, откуда вдруг так быстро возник внутри этот холод, сковывавший все мои движения? Почему он вообще возник. Да и, холод ли это? Или всё же страх?

Я уже пережил смерть. Казалось бы, чего мне бояться теперь, побывав за гранью? Или, может, стоит страх, как остаточное явление ещё той, прежней жизни, списать на свою молодость? Ну, само собой, молодость, в смысле времени пребывания в потустороннем мире. Да даже не на молодость. Какое там! Ранее детство – вот что более верно. Да и то. Новорождённый, только появившийся на свет, через связь со своей матерью в утробе знает о мире людей гораздо больше, чем я до сих пор о мире неживых. Ну, так вот. Про свою молодость-детство-то. Опять же – твёрдое нет! Орис, изучивший ту же Обитель вдоль и поперёк, тому пример.

При чём здесь Орис? А поясню. Сатира сейчас била нервная дрожь, которую он просто не в силах был унять. В расширенных донельзя зрачках рогатого читался даже не страх, а настоящий ужас. И это при всём-то его богатом опыте. Или именно поэтому? В любом случае, я до сегодняшнего дня даже представить не мог, что рогатого вообще что-то может испугать. Тем более так.

Я ещё раз провёл глазами по фигуре толстяка. Думаю, перед нами предстало привидение.Или дух. Или что-то похожее. Всё говорило именно об этом.

Крепко сбитая, на первый взгляд, фигура необъятных размеров существа оказалась таковой именно что только на первый взгляд. При более внимательном рассмотрении стало заметно, как то на одном участке его тела, то на другом пробегает словно зыбь. Как будто тело этого создания надёжно слеплено из плотных слоёв воздуха, которые при всём том ещё местами подвластны в своём движении не только воле своего владельца, но и порывам ветра. Да настолько подвластны, что нет-нет, да и создадут в теле сквозную прореху, через которую видно, что там творится за спиной. Добавим ещё к внешнему виду толстяка наличие плотной тёплой одежды, нисколько не подходящей к летнему сезону, в которой, тем не менее, он чувствовал себя вполне комфортно. Приплюсуем синюшный цвет лица. И что в итоге? Догадаться не сложно. Перед нами ещё один типаж, неоднократно описанный в литературе. А именно – типичный, чаще-то всего, правда, совсем уж бесплотный представитель мира неживых. Или коротко – дух.

Смущало, разве только, что в теле толстяка на месте сердца бился какой-то тёмный, чёрный сгусток, заметный даже сквозь одежду. От того сгустка в разные стороны шли чёрные же всполохи, наполнявшие всю сущность неживого тьмой. Что это? Дух в духе? Не похоже. Более правдоподобной казалась версия, что сгусток этот давно уже является неотъемлемой частью толстяка. Да к тому же, пожалуй, именно этот сгусток и заставлял сжиматься наши с Орисом сердца от страха.

- Никак аж целых две души на землю грешную явиться изволили, – нисколько не смущённый нашим молчанием, продолжил свою речь дух. – Чего забыли-то здесь, бедолаги?

- Мы не бедолаги, – слабым ещё голосом ответил я, но потихоньку уже приходя в себя.

- А кто же ещё? Бедолаги и есть! – снова подтвердил толстяк и противно захихикал.

- По делу мы здесь, уважаемый. Торопимся очень. Разреши нам пройти, – подал, наконец-то, свой голос Орис. Только вот голос у сатира был на удивление заискивающий и дрожащий.

- Чего вам торопиться-то, вы уже на месте. Пришли уже. Всё – финита ля комедия! – снова захихикал, продолжая и дальше веселиться, дух.

- Слушай, нам не до шуток, – начал раздражаться я. – Как тебя там, не знаю. Да и знать не хочу. В сторонку подвинься. Или в стену обратно влейся. Если так тебе больше нравится.

- Хамишь, – вмиг ставшим неожиданно злым и, хотя по-прежнему тонким, но отчего-то вдруг очень и очень страшным голосом просто-таки прошипел толстяк. – Не знаешь меня? Ничего. Сейчас познакомимся. Поближе. Сильно ближе. Да, с обоими вами познакомимся.

С последними словами дух стремительно и совершенно беззвучно придвинулся вплотную к нам и, буквально, воткнул свои руки прямо в наши тела. Именно что, согнув руки в локтях и отведя их чуть назад за спину, с размаху и воткнул. Правая рука толстяка при том вошла в мою грудь, а левая – в грудь сатира.

Сердце моё словно сжали в тисках. Оказывается, что? Живо моё сердечко? Хотя сейчас, на самом деле, мне ну совсем не до познания своей новой физиологии было. Похоже, я начал умирать. Опять! Только на этот раз совсем не быстро. Мне, судя по всему, суждено было в полной мере понять на прощание, что такое боль. Истинная боль.

Не лучше себя чувствовал и Орис. Он, словно жук, пришпиленный энтомологом-садистом ещё живым булавкой к доске, ну, ровно точно так же вертелся и извивался. Только вертелся вокруг воткнутой ему в тело руки. Из горла сатира раздавались сдавленные хрипы, лицо его искажала та же гримаса боли, страдания и отчаяния, что и у меня.

- Повезло-то как, – глядя мне прямо в глаза и, можно не сомневаться, наслаждаясь моей болью и моим унижением, разоткровенничался вдруг толстяк. – Людей надо с десяток извести, чтобы хоть немного силы прибавить. Да желательно найти ещё таких людей, что и не нужны особо никому. Это дабы не всполошить всех вокруг. Чтобы из хищника в добычу вдруг не превратиться. А здесь, надо же!, подарочек какой. Две души очищенные сразу. Я, как увидел вас, глазам своим сначала не поверил. А потом понял – вот он, мой шанс. Покончу с вами и кого мне тогда бояться? Да я всесильным стану!

- Ты покончи сначала, – удалось прохрипеть мне.

Из последних сил я схватился ладонями за запястье толстяка и попытался вырвать его руку из своей груди. Однако только рассмешил этим духа. Снова раздался противный писклявый хохот моего мучителя. Но, я не сдавался, снова и снова пытаясь то вытянуть руку инородца из своего тела, то бить по его запястью.

В какой-то момент слепая ярость затмила мой разум. Я не собирался сегодня умирать! Да и завтра не собирался. Я по человеческим-то меркам жизнь толком не прожил, что уж там про бытие за гранью упоминать, где речь вообще, вроде как, о бессмертии идти может. Нет, не готов я уйти в ничто, куда меня злобное создание, несомненно, и хочет отправить.

Не знаю, откуда у меня взялись силы. Думаю, это последний, самый крайний резерв в разнос пошёл. Я снова, насколько только мог, сжал запястье толстяка и заорал: “Да, пропади ты пропадом, нечисть!”

Неожиданно на правой моей ладони оказалась перчатка. Очень тонкая, серебряного цвета, плотно облегающая руку. И тут же от места на запястье духа, где касалась эта моя новая перчаточка, пошёл дым.

Я инстинктивно сжал руку толстяка ещё сильнее, и тот сразу же истошно заорал. Ну, заорать-то заорал, а вот руку свою, изверг, из груди моей не вытащил, всё также, но теперь уже как-то судорожно, продолжая тискать моё сердце.

Наконец, проснулся и Орис. До того страдавший в одиночку, молча, сатир, услышав крики, скосил глаза в мою сторону. Происшедшие изменения и в моём облике, и в моей борьбе с духом просто поразили рогатого. Но, надо отдать должное “братцу”, в прострацию он не впал. Более того, соображалка у сатира работала, что надо. Быстро и нетривиально. Так что, он тут же, да ещё громче моего, завопил: “Да, пропади ты пропадом, нечисть!” Слово в слово, как я, завопил.

Результат не заставил себя ждать. И у Ориса на правой ладони появилась точно такая же серебряная (похоже, что именно серебряная) перчатка. Точно такая же, в смысле, как у меня. И точно так же, как я, сатир ухватил своей перчаткой руку духа, проникшую, разве что, уже в его тело. Теперь и из левого запястья толстяка пошёл дым.

Наш мучитель уже просто визжал от боли и ненависти к нам. Больше, всё же, было ненависти. Да, дух просто жаждал скорее покончить с нами!

Игры закончились. Развлечения толстяку больше были не нужны. Он хотел теперь просто убить нас, раздавив в один миг сердца и моё, и Ориса. Однако сейчас уже и мы с сатиром могли сопротивляться. А ещё мы с сатиром по-прежнему хотели жить.

Дух пытался продвинуть свои руки дальше, ему не хватало всего-то пары-тройки сантиметров, чтобы охватить наши сердца полностью и либо вырвать, либо передавить их. Мы с Орисом, в свою очередь, судорожно сжав запястья толстяка, старались со всех сил оттолкнуть душегуба от себя.

Никто никого пересилить не мог. Ситуация складывалась патовая. Дух всё ещё мог терпеть боль и давить. Мы всё ещё могли сопротивляться. Сколько это могло продолжаться, неизвестно было никому.

Первым решил поменять расклад толстяк. Ухмыльнувшись сквозь зубы, он вдруг резко выдернул левую руку из груди Ориса. Сатир, никак не ожидавший подобного, разжал ладони и, отлетев по инерции назад и чуть в сторону, упал, чудом не врезавшись при этом головой в стену. А дух, несмотря на значительно увеличившийся поток дыма от своего правого запястья и, надо думать, многократно усилившуюся боль, злорадно засмеялся. И повертел свободной рукой у меня перед глазами.

Я всё понял. Орису ко мне никак не успеть. Братец мой ещё и в себя-то не пришёл толком, куда там ему на что-то иное замахиваться. А иное – это в данном случае попытаться снова успеть ухватить и, главное, удержать ту самую левую руку духа. Руку, которой и надо-то теперь менее секунды, чтобы проникнуть в мое тело. И завершить дело, с которым не справилась рука правая у изверга. Ну а, перчатка серебряная у меня одна. Два запястья толстяка сразу мне никак не ухватить, да и не удержать…